Подарок на Рождество

- Итак, Акасуна-сан, на что Вы готовы ради этого предмета? Акасуна Сасори напряженно сидел в кресле напротив задавшего вопрос насмешливым тоном брюнета. Учиха Итачи, старший сын преуспевающей семьи, которая владела сетью антикварных магазинов, держал своего конкурента за живое. Сам Сасори, красноволосый, изящный молодой человек двадцати семи лет, владел сетью антикварных магазинов поменьше, специализирующихся, в основном, на старинных куклах всех уголков света. Интересы этих двух молодых людей пересекались редко, но встречаться им приходилось. Итачи, младше на два года, выводил спокойного Акасуну из себя. Дело было то ли в успешности карьеры брюнета, то ли в древности рода. Да и сам Учиха не упускал возможности весьма тонко, так, что сразу и не придерешься, подколоть коллегу. И вот сейчас красноволосый антиквар сидел в кабинете брюнета и скрипел зубами. Кукла, за которой он охотился не один год, ушла прямо из-под носа и находилась сейчас у Итачи. И тот категорически отказывался продавать ее по даже баснословной цене. Что преследовал конкурент было непонятно, потому что их семья подобным товаром не занималась. А Учиха Итачи, разглядывая собеседника сквозь полуопущенные ресницы, довольно думал, что, наконец-то, скользкий конкурент у него в руках. Двадцатипятилетний наследник огромной корпорации антиквариата давно положил глаз на миловидного конкурента, но тот упорно не понимал и не принимал намеки. А тут такой шанс… Зная натуру Акасуны, Итачи мог уверенно сказать, что тот пойдет на все ради этой безделушки, обошедшейся ему в среднюю годовую зарплату банкира. Брюнет внутри себя мурлыкал, словно довольный кот, празднуя победу. - А что Вы хотите от меня, Учиха-сан? – немного раздраженно ответил, наконец, Сасори. – Я предложил Вам уже немалую цену, вдвое превышающую потраченную Вами. - Деньги меня не интересуют, - подобный ответ вызвал удивление собеседника, но Итачи говорил абсолютно серьезно, - мне нужна от Вас небольшая услуга. - Какая? – напрягся конкурент, ожидая подвоха. - Неделя свиданий со мной, - не разочаровал его брюнет. - Что? - Акасуна резко вскочил и сделал шаг назад. – Оригинальные у Вас шутки, Учиха-сан. - Я серьезно, - брюнет позволил себе легкую улыбку, от которой красно-коричневые глаза собеседника зло сузились, - и, раз уж Вы согласитесь на это, думаю, стоит перейти на имена. Так ведь удобнее, Сасори-сан? Учиха говорил о согласии как о чем-то решенном, и это очень взбесило красноволосого. Какое-то время он подыскивал слова для достойного ответа, но решил, что не будет опускаться до уровня конкурента. Порывисто развернувшись, Акасуна покинул кабинет. Как только дверь за добычей брюнета закрылась, Итачи рассмеялся. Он был уверен, что сломит волю противника, сможет насладится тем, чего давно жаждет, поэтому сейчас можно побыть великодушным и дать ему немного призрачной свободы. В течении следующей недели было три попытки украсть куклу, но Итачи был начеку и лишь посмеивался в трубку, звоня после очередного провала воров Сасори. А красноволосый разбивал неизвестно какую по счету трубку в бессильной ярости. Он хотел, очень хотел послать нахала на соседнюю планету, а лучше в другое измерение, но маячившая так близко победа не давала покоя. Он должен достать куклу, чтобы завершить коллекцию. Этим он заткнет за пояс не только остальных коллекционеров, но и паршивого конкурента. А для достижения этой цели… что ж… все средства хороши. - И… Итачи-кун, - сделав над собой невероятное усилие, выдавил из себя Акасуна, придя к брюнету, - Ваше… предложение все еще в силе? - Сасори-сан, - протянул Итачи, откидываясь в кресле, - так Вы все же передумали? И даже запомнили мою просьбу про имена… Я польщен. - Хватит издеваться, - сорвался Сасори, - да или нет? - Такое предложение и вот так с порога, - Учиха не изменил своей позы, рассматривая напряженного посетителя, - прямо затрудняюсь ответить… - Хватит. Ходить. Кругами. – красноволосый уже еле сдерживался. Сасори предпочел бы все решить по-быстрому и свалить из этого офиса, чтобы остыть. Он не ожидал, что нахальный конкурент начнет тянуть и издеваться. Ведь Итачи получал чего хотел. Чего пристал? - Знаете, Сасори-сан, - плавным движением Учиха оказался на ногах и неспешно подошел к жертве, - я ждал слишком долго. Цены возросли. - Что тебе еще надо? - Мы уже на «ты»? Что ж, меня это устраивает. Теперь в конце свидания ты будешь дарить мне свой поцелуй. - Ты псих? Или обкурился? - Как можно, Сасори-сан, - укоризненность во всей фигуре мучителя добила. - Тебе нравится мучить меня? – Акасуна схватил собеседника за лацканы пиджака и начал трясти. – Что ты ко мне привязался? Сотрудников мало? Семьи? - Я хочу создать свою семью. - А я-то тут при чем? - А ты мне подходишь. Сасори отпустил Итачи и безвольно осел на стул. В данный момент он чувствовал себя участником спектакля сумасшедшего режиссера. С не менее шизанутыми актерами. Только как он оказался в этой пьесе? Учиха, давая время подумать, поправил одежду, обошел стол и снова устроился в своем кресле, поставив руки домиком перед собой. Разглядывая собеседника, он признавал, что даже в таком состоянии Сасори привлекает его. И, пожалуй, он не очень-то и шутил, говоря конкуренту про семью. Только, наверно, поспешил с подобным. Ничего, пусть привыкает к мысли. - Итак, Сасори-сан, что ты решил? - Будь ты проклят, Итачи-кун. Согласен. Но, клянусь… - Не стоит обещать того, что потом может не исполниться, - обаятельно улыбнулся брюнет, откровенно наслаждаясь победой, - значит, завтра в девятнадцать часов тебя устроит? - Уже завтра? – по привычке дернулся красноволосый, но тут же взял себя в руки. – Да, чем быстрее, тем лучше. - Тогда договорились. Мой шофер за тобой заедет. - Я и сам могу… - Не сомневаюсь. Но по правилам приличия нашей семьи мы высылаем машину. Акасуна вспыхнул, сообразив, что его сровняли с женщиной. Да еще с этакой покровительственной улыбочкой. Ну, гаденыш! Он припомнит ему все. Потом. Сначала кукла. С этими мыслями красноволосый быстро покинул кабинет, от души хлопнув дверью. Пока он, кипя от возмущения, шел к своей машине, невольно поражался: как этот юнец умудряется всегда вывести его из себя. В силу комплекции Сасори с детства привык, что его сравнивают с девчонкой и научился если не шутить на эту тему, то пропускать колкости мимо себя. Но когда на это намекал брюнет, с тонкой, на что-то намекающей улыбкой, Акасуна мгновенно выходил из себя. Как только Сасори не уговаривал себя игнорировать подколки и намеки конкурента, чем только не пытался отвлечься… не помогало ничего. Учиха умудрялся пробиться сквозь любую его защиту, чего раньше не удавалось никому, даже родным. Следующий день начался с очередного нарушения традиций. Сасори долго перебирал вешалки с одеждой, выбирая, что надеть, пока до него не дошло, что он придирчиво выбирает что-то привлекательное. И это на вынужденное свидание? Да еще с конкурентом? Единым порывом все вещи полетели на пол. Красноволосый быстро одел деловой костюм и отправился в офис, ругая себя по дороге за забывчивость. Как он мог даже на секунду забыться? Забыть, с кем встречается и готовиться к этому, словно нетерпеливый юнец… Время летело слишком быстро для нервничающего Акасуны. Казалось, он только пришел на работу, как ему позвонили с поста охраны, что за ним приехала машина. Дорогой черный автомобиль привез пассажира к одному из хороших и дорогих ресторанов. Ругая про себя молодого выскочку, Сасори неловко выбрался из машины и замер. У дверей ресторана его ждал Учиха Итачи, умопомрачительно красивый в простой, на взгляд не посвященного, одежде. Приехавший нервно сглотнул комок в горле. Раньше ему как-то не бросалось в глаза, что его конкурент настолько красив, что любой отдал бы все, чтобы попасть с ним в люди. Чувствуя себя неуютно в своем дорогом, но простом, деловом костюме, парень подошел и вопросительно посмотрел на Итачи. - Я вижу, Сасори-сан, - на губах играла легкая улыбка, но черные с красными отсветами глаза смотрели холодно, - ты решил быть в привычном одеянии? Надеюсь, я не слишком буду смущать тебя? - Сойдет, - буркнул слегка порозовевший Акасуна, стараясь не смотреть на собеседника. - Не будь букой, Сасори-сан. Нас ждет очень вкусный ужин и, надеюсь, приятная беседа. Неужели та игрушка не стоит некоторого времени, потраченного на более близкое знакомство? - Ты не оставил мне выбора, Итачи-кун. - Почему же? – удивление Учихи было таким искренним, что собеседник чуть не купился и не начал сомневаться в своем правильном понимании их беседы. – Выбор был. Свидания и кукла или отказ от всего этого. Сасори раздраженно тряхнул головой. Снова его чуть не провел мальчишка. То, что собеседник выше его на голову и более выгоден по комплекции, только добавляло масла в тлеющие угли. Эта насмешка судьбы тоже выводила его из себя. Итачи же, искоса наблюдая за конкурентом, посмеивался про себя, одновременно жадно разглядывая аппетитное тело. Он весь день гнал мысли о их первой ночи, уговаривая себя заняться непривычным делом: потерпеть немного. Раньше желанию брюнета никто не сопротивлялся, и завоевание кого-то стало испытанием ему. Но он намеревался одержать в этом очередную победу. Остался сущий пустяк – убедить в этом Сасори. Вечер прошел на удивление непринужденно для ожидавшего подвоха Акасуны. Но вскоре он расслабился и с удивлением осознал, что его собеседник приятный человек, если убирает шипы и искренне хочет понравиться. К концу свидания красноволосый даже признал, что подобные встречи вполне могут войти в привычку. Все было замечательно, Сасори с теплотой смотрел на спутника, стараясь не выдать, что любуется им и гордится, что рядом он, а не другой… пока у дверей дома кукольника, куда потом отвезла их машина, Итачи не остановился, глядя прямо на него и чего-то ожидая… Через пару мгновений Акасуна вспомнил чего ожидает спутник и все благодушие вечера мгновенно испарилось. Второй пункт условия… Красноволосый сглотнул и огляделся… ну хоть какое-то спасение… никого… впрочем, разве чье-то присутствие остановит стоящего рядом брюнета? - Сасори-сан, - голос чуть хрипловат, от чего по позвоночнику прошлись мурашки, - даже все жители этой улицы не помешают мне получить вторую часть уговора. - Как будто я мог подумать иначе, - кукольник нервно облизал пересохшие губы, - может, все же ограничимся ужином? Учиха наклонился к спутнику, рукой беря его за подбородок, лишая возможности увернуться, и легонько прикоснулся губами к губам. Акасуна замер, словно кролик перед удавом. Он чувствовал силу целующего его человека, его убойную сексуальность, магическое притяжение. Губы, легонько исследующие его губы, были слегка потрескавшимися, горячими и зовущими. И приятными, поймал себя на мысли красноволосый, приходя в себя и отшатываясь. - Надеюсь, на этом все? – как можно холоднее отчеканил он, стараясь не смотреть на брюнета. - На сегодня, - выделил эти два слова Итачи, - да. До завтра, Сасори-сан. Машина заберет тебя в девятнадцать. Сладких снов. Итачи смотрел как собеседник поспешно уходит, внутри исходя от жара желания. Этот красноволосый скромник даже не представляет себе, как он мил, когда смущается и краснеет. Так и хочется посмотреть, насколько далеко может покрыться очаровательное тело краской стыда. Губы Акасуны, как и предполагал Учиха, были мягкими, сладкими. Ему с большим трудом удалось оторваться от них и не продолжить прямо посреди улицы. Как же ему хотелось поскорее погрузиться в жар стройного тела, ощутить его дрожь, слушать его стоны… Брюнет тряхнул головой, отгоняя видения. Нельзя сейчас об этом думать, напряжение слишком велико. Проявляя чудеса выдержки, Итачи всю неделю вел себя мило, стараясь завоевать доверие и расположение. И только поцелуи становились все более и более откровенными и глубокими, не переходя, впрочем, черту. Учиха с тайным ликованием видел, что его жертва все более и более теряет бдительность, открываясь ему и уже практически сам тянется за новым поцелуем. Все было прекрасно… но закончилось, непозволительно быстро для брюнета. Взяв куклу с благоговением, Сасори быстро покинул кабинет и Учиха понял, что больше ему свиданий не видать, пока он еще что-нибудь не придумает. Скоро же Рождество, надо придумать… С тяжелым вздохом он вернулся к работе, немного запущенной из-за волшебной недели, как вдруг что-то тяжелое опустилось на его затылок… Прошло время после последней встречи с конкурентом. Сасори испытывал противоречивые чувства с этим. Он, несомненно, был счастлив, заполучив столь вожделенную куклу, а так же избавившись от назойливого присутствия… вот только за время их внеделового общения отношение к брюнету существенно изменилось. Итачи не пытался поддеть или как-то вывести из себя собеседника, развлекая красноволосого так, что тот забывал о прежней неприязни. А поцелуи… Акасуна почувствовал, как его лицо заливает краска… эти поцелуи были не просто приятны… сам не признавая себе, красноволосый «подсел» на них, каждый раз ожидая и плавясь при легчайшем прикосновении. Ночью кукольник метался, вспоминая шершавость губ, нежность поцелуя, горячее дыхание… внутри все горело, хотелось чего-то еще, большего и, несомненно, приятного… Но после того, как предмет договора сменил хозяина, от Учихи не поступило ни одной весточки, на что втайне надеялся Сасори. А ведь скоро Рождество… - Сасори-сан, - голос секретарши ворвался в мысли шефа, - к вам пришел Учиха-сан. - Пусть войдет, - сердце Акасуны предательски скакнуло, дыхание на миг прервалось, - меня ни для кого нет. - Сасори-доно, - незнакомый юношеский голос оборвал все приятные мысли Акасуны, - помогите, пожалуйста. - Ты кто? – молодой человек разглядывал незнакомого парнишку лет двенадцати, темноволосого, во взгляде до боли знакомых черных глаз упрямое и умоляющее выражение. - Я младший брат Учиха Итачи, - при имени брата мальчишка гордо вскинул голову и посмотрел на собеседника слегка вызывающе, - Учиха Саске. - И что надо от меня твоему брату? – Сасори нахмурился, ему не нравился этот мальчишка, его заносчивость. – Сам он придти не мог? - Сасори-дано, - Учиха-младший разом потерял заносчивость и словно съежился, - пожалуйста, помогите моему брату. Он очень много о Вас говорил, а больше мне не к кому обратиться… - Говори быстрее, не тяни, - подогнал красноволосый посетителя, поудобнее устраиваясь за столом и жестом приглашая присесть брюнета. - Мой брат… его похитили и… - Что? – вскинулся кукольник, напугав посетителя. – Когда? Кем? Каковы условия? - Несколько дней назад из собственного кабинета. Потом нам пришло письмо с требованием выкупа. Но папа сказал, что не собирается платить за того, кто так опозорил семью, позволив себя схватить на собственном рабочем месте. Но если выкуп не будет оплачен, на… - Что? – Сасори почти тряс парня за плечи. – Продолжай! - Если выкупа не будет, то нам на Рождество, - Саске неожиданно всхлипнул, но постарался тут же взять себя в руки, - пришлют его труп. После пыток и издевательства. - И твой отец? - Он не будет платить. - Разве ты не согласен с ним? – раздраженно выгнул бровь кукольник, стараясь сдержать возрастающее бешенство. – У вас же в семье почитание старших на первом месте. - Я хочу вернуть брата, - очень тихо, глядя в пол, прошептал брюнет, - живым. И невредимым. Но я больше не знаю никого, кто мог бы и захотел бы помочь. - А с чего ты решил, что я помогу? - Брат часто говорил о Вас, - проситель немного воспрянул духом, - и всегда что-то хорошее. Больше он ни о ком так не говорил со мной. - Какова сумма выкупа? Когда Саске озвучил сумму, Сасори задумался. Достать такую сумму к завтрашнему утру довольно затруднительно. Нет, он не был беден и теоретически это были для него практически копейки. Проблема состояла в том, что все деньги были вложены в недвижимость и его коллекции. А продажа хотя бы части занимала время, которого у них не было. На короткий миг Акасуна представил, что у него не получится и Учиха Итачи умрет… его словно обдало холодом и все потемнело в глазах… разве такое возможно? Этот нахальный брюнет был слишком наполнен жизнью и слишком глубоко вошел в его собственную жизнь, чтобы из-за глупой гордыни старшего Учихи умереть. Горевать нет времени. И тут блуждающий взгляд наткнулся на последнюю его покупку за столь странную цену… Только ее можно было продать в течении нескольких часов без всяких вопросов. Да, в цене будет просто огромная разница, но даже по минимальной продаже с лихвой хватит на выкуп. Что ж… Пора действовать… Продав свою бесценную находку и отдав деньги Учихе-младшему, Акасуна остался в неведении. Он мог сам передать деньги главе клана Учиха, но боялся не сдержаться. А бить пожилого человека, отца брюнета – не самая удачная мысль для будущих планов красноволосого… Вот и канун Рождества… кукольник готовился к празднику с большим воодушевлением. Он и сам не мог сказать, чего ожидает и надо ли ожидать, но бешено колотящееся сердце категорически отказывалось успокаиваться, навевая своему хозяину мысли о чем-то легкомысленном… - Ты все-таки смог расстаться с той игрушкой, - низкий хрипловатый голос заставил его замереть у елки, - вот не знаю, поблагодарить или отругать? - За спасение обычно благодарят, - почти шепотом ответил красноволосый, поворачиваясь к гостю. - Что ж… - быстрым плавным движением Итачи оказался рядом и рывком прижал к себе стройное тело, - благодарить я тоже умею… Пока брюнет нетерпеливо снимал одежду с совсем не сопротивляющегося Сасори, кукольник тревожно всматривался в такое теперь родное лицо. С каких пор оно и весь этот человек стали ему так дороги? Словно Учиха проник под кожу Акасуны, стал его частью, неотъемлемой частью… когда? А есть ли теперь разница? Главное: вот он, рядом, живой, хоть и похудевший, со следами побоев… Но это в прошлом. Сейчас он тут, рядом, жадно обнимает его, прохладные пальцы легонько изучают тело, даря ощущение легкости и полета, наливаясь силой в паху, прижимая его максимально близко. Итачи резко поднял Сасори и, поколебавшись долю секунды, насадил его на себя. Он видел, как тень боли прошла по лицу кукольника, как он закусил губу, но не издал ни звука, не сделал ни одного движения, чтобы остановить его. И за это брюнет был благодарен. Все время, пока его держали в плену, избивали, он жалел только об одном: что так и не занялся любовью с милым конкурентом. И сейчас он жаждал осуществить это. К черту прелюдии. Все потом… От резкой боли Сасори слегка дернулся и быстро прикусил губу, чтобы не вскрикнуть. Он чувствовал, что брюнету сейчас именно это необходимо, попенять за грубость можно будет и потом. Чувствуя проникающую в него плоть и то, как боль сменяется токами удовольствия, Акасуна, как никогда в жизни, испытывал момент счастья. Резкий толчок прижал его к стволу елки, его шершавость, колкость ветвей по голым участкам тела гармонировали с жаром и поглощающей его радугой, выгибая тело, вызывая стоны удовольствия, побуждая сильнее насадиться на толкающуюся в него плоть… - Спасибо, что спас меня, Сасори-сан, - перебирая волосы уютно лежащей на его груди красноволосой головы, негромко пробормотал Итачи. - Думаю, - чувствуя истому, лениво отозвался тот, - что «сан» можно опустить. Что ты там говорил про семью? - Думаю, пора ее создавать. Из тебя выйдет отличная жена. - С Рождеством, Итачи. Кстати, подарок тебя ждет в чулке. - Мой подарок у меня в руках, - нетерпеливо потянул кукольника к себе и начиная целовать, промурлыкал брюнет, - с Рождеством тебя, моя будущая жена.