Излечи меня

Я положила телефон на стол и, глядя строго на экран, подпёрла руками бока. Снова слишком мало, словно и не было. Подняв глаза, я уставилась в стену над компьютером, где висел мой портрет. Да, Тася, ты всё ещё не здорова. Возможно, разумом я и прихожу в себя, но физически… Моё тело всё ещё протестует. И пусть я чувствую себя хорошо, у меня нет резкой потери веса или проблем со здоровьем, оно всё ещё не может стабилизироваться. И это иногда грустно даже. В дверь постучали, хотя она была открыта. Но мама просто привлекала к себе внимание. Я повернула голову и улыбнулась ей. — Ну, как? — привалившись спиной к двери, спросила она. — Всё прошло, — выдохнула я и снова опустила взгляд на телефон, где на розовом экранчике красовалась предполагаемая дата следующей менструации. Да. Именно с этим у меня проблемы. Как вышла из больницы, так ни один раз не прошёл нормально. Либо задержки по две-три недели, либо два раза в месяц приходит этот кошмар. Никакой стабильности. И это огорчает… Я уже верила, что всё наладится, когда календарь начал делать прогнозы всё чётче, но вот… снова проблемы. И мама следит за тем, чтобы всё было в порядке. Она подошла ближе и, положив руки мне на плечи, поставила подбородок на одно из них и прошептала прямо в ухо: — Может, снова сходить в больницу? Они снова пропишут тебе лекарство. — Мам, — выдохнула я и, отстранившись, повернулась к ней лицом. — Я была там полтора месяца назад, и лекарства мне не помогают. Они сказали только то, что нужно время. Просто так, быстро, это не происходит. Они же приходят, поэтому переживать не нужно. Я положила руку на живот, в котором сжался узел. Да уж, сама-то я верю в то, что всё пройдёт хорошо? В последние недели я нервничаю гораздо сильнее из-за всей этой ситуации с Алеком. Почему-то я боюсь и дрожу при мысли о нём, словно сделала что-то ужасное. Я ведь невиновна. — Да, ты изменилась с лета, — кивнула мама. — А я не верила в это. Теперь ты не вздрагиваешь при любом резком прикосновении, много говоришь о новых друзьях, среди которых есть мальчики. Снова общаешься со всеми. Папа говорит, что ты благоразумна, но я… не могу отпустить тебя. — Ну, мам, — протянула я и кинула взгляд на газету, что лежала у клавиатуры. — Я всё решила. Всё в порядке, не нужно беспокоиться. Папа прав, я благоразумна. Былых ошибок я не совершу. Совершу иные… — А может, я пойду с вами? — с надеждой проговорила она и протянула ко мне руки, пытаясь схватить за плечи. Но я отступила на шаг. — Ладно. Только прошу, не задерживайся. — Хорошо, — кивнула я и пошла одеваться. Через полчаса я вышла на остановке около корпуса. Автобус был переполнен приезжающими студентами с огромными сумками и ноутбуками. И многие выходили вместе со мной. Это ужасно, и я вышла, тяжело дыша, просто глотая воздух ртом. Кира рассмеялась, подхватывая меня под руку. — Жарко там было, — выдохнула я. Поправив шапку, которую мама заставила меня напялить, я пошагала в ногу с подругой. — Я понимаю. Но я очень замёрзла. Выпал чёртов снег! — Она махнула рукой в небо. Да, сегодня все кусты и дороги были в снеге, первый снежок выпал-таки. Но Кира ему не рада. Ему не рад никто, похоже, кроме деток, которые топали по тонкому слою белого пушка и оставляли чёрные следы и радовались. — Пойдём скорее! Нужный дом был совсем близко к универу, но мы с Кирой ходили кругами вокруг него и не могли понять, куда мы пришли. Вот так всегда бывает. Особенно с нами. Прокляв всё на свете, мы всё-таки спросили дорогу у проходящей мимо бабушки, и та, чертыхнувшись и рассмеявшись, указала своим костылём на подъезд. Мне было стыдно за такое, но, благо, никто кроме нас не знал о таком позоре. Хотя, судя по моей неудачно сложившейся жизни, такие пустяковые случаи будут преследовать меня всё время. Мы нашли квартиру сразу. Она была на третьем этаже пятиэтажного дома. Дверь металлическая с двумя замками. Судя по подъезду, тут жили приличные люди – никаких записей, например, «Маша шлюха» или «Вован лох» не было. Свет на каждом этаже работал исправно, все батареи были горячими. Это проверяла Кира, потому что она не хотела потом переезжать снова. Звук звонка напоминал птичье пение, и это меня порадовало. Шагов за дверью было почти не слышно, и нам быстро открыла женщина в строгом костюме. Выглядела она сногсшибательно. Как акула в мужском мире бизнеса. Но я поняла, что это наш риэлтор. Она улыбнулась во все тридцать два белоснежных зуба и поправила чёрные блестящие волосы, уложенные всеми муссами на свете. — Вы Анастасия Трофимова и Кира… эм… — Она посмотрела в свой планшет. — Морозова? — Да, — кивнула я, косо посматривая на внутреннее убранство квартиры. Складывалось ощущение, что тут место просто райское, так она улыбалась. Мне хотелось бы жить в уютной квартирке с видом на дворик, где детки гуляют, а не шикарного жилья с высокими потолками и огромными окнами. Мне не нужен евроремонт, я готова к ковру на стене, если мне понравится место. Мы зашли в коридор и разулись. Риэлторша ходила в бархатных туфлях на высоком каблуке, топая по красивому паркетному полу так громко, что звук отдавался в ушах. Она прошла вглубь квартиры, пока мы снимали куртки, даже не предложив нам чего-нибудь для удобства. Босиком, без тапочек, мы пошагали по полу, довольно тёплому, пока не зашли за женщиной в гостиную. Она до боли напоминала мне гостиную в доме Алека своей ультрасовременной мебелью, хотя всё здесь стояло по-обычному, как во всех гостиных всего мира. Комната была просторной, соединялась с кухней большой аркой. Посередине стоял коричневый диван с мягкой на вид обивкой и толстыми подлокотниками, на которых можно было уместить человека. На диване были разбросаны цветастые подушки, идеально подходящие рисунком к кружевным, казалось бы, обоям, на которых местами тоже были яркие цветы. Перед диваном стоял невысокий стеклянный столик с каким-то домашним цветком и набором пультов от большого плазменного телевизора, DVD, которым никто пользоваться явно не будет, и музыкального центра. Потолки всё же были высокими, но здесь была такая тёплая пьянящая атмосфера, что я хотела сейчас же лечь на этот диван, включить телевизор и укутаться в плед, держа в руках чашку какао. — Квартира пустовала несколько месяцев, — сказала риэлтор и подошла к окнам, на которых висел тюль и по бокам толстые бежевые занавески. — Всё закрывается и открывается автоматически. На кухне есть микроволновая печь, и всё исправно работает. Мы с Кирой переглянулись и улыбнулись друг другу. Проходя дальше, к кухне, я не удержалась и провела по обивке дивана пальцами. Такой мягкий и уютный. Он казался мне совершенным. В своём доме я не спускалась в гостиную почти никогда. Особенно просто посмотреть телевизор. Чаще я брала планшет и лежала в одеялах на кровати, смотря какой-нибудь фильм. Здесь я могла бы стать настоящим мужиком. Я улыбнулась своей мысли и остановилась у арки, ведущей в кухню. Здесь была дверь, ведущая на балкон, о котором ничего в объявлении не говорилось, но это оказалось приятным сюрпризом. Через стекло, я видела, что балкон небольшой, и перила состояли из закрученных металлических прутьев, выкрашенных в белый или серый цвет. А сама кухня была мечтой кулинара. Я готовила не очень хорошо, но вот Кира, насколько знаю, любила это занятие. Для неё тут было всё: и посуда, которую нам не нужно было привозить с собой, слава богу, и куча всяких ящичков и шкафчиков. В углу удобно примостился белый современный холодильник. На столе стоял кухонный комбайн, микроволновка и ещё какая-то непонятная техника, которой у нас дома я не видела. Хорошо, что с этим не придётся заморачиваться. Какие щедрые хозяева… — Хозяева квартиры уехали ближе к столице и оставили всё, как есть. Технику можете привезти свою, если вас эта не устроит. То же касается холодильника. Ваше право менять смеситель в раковине и в ванной. Ремонт не должен быть колоссальным, проблемы с соседями за ваш счёт. В принципе, складывалось ощущение, что квартира полностью наша. Ну, почти наша. Пока меня всё устраивало, здесь всё делали с любовью. И как кто-то мог добровольно покинуть это место с концами? Люди ведь старались устроить своё гнёздышко и уехали. Вот так просто. Я обняла себя, заходя в следующую комнату. Это была спальня с небольшой односпальной кроватью. Я спала на похожей в детстве. Комната была почти пустой, а по планировке – детской. Тут стоял большой шкаф и рабочий стол, как у меня дома. Обои были бледно-голубые, от чего комната казалась больше. — Бывшая детская, — подсказала женщина. — Кровать пригодна для одного человека, но вы можете её заменить. Я тут же поняла, что это будет моя комната. Даже с такой кроватью. Я догадалась, что последней комнатой будет спальня хозяев, взрослых, у которых была отличная большая кровать. Возможно, Кирилл будет ночевать у нас или часто заходить. Им с Кирой нужна будет именно та спальня. А я обойдусь и этим. Я сдержанно улыбнулась и покивала, отворачиваясь от комнаты. Она понравилась мне, напоминала мою комнату. Я привыкну к ней, роскошь мне не нужна. Да… та роскошь, что была в хозяйской спальне. Кажется, над этим волшебным местом трудились лучшие дизайнеры. Цвет мебели, полов, стен отлично сочетался. Тут было идеально. Уютно, удобно, комфортно. Всё для любящих друг друга людей. Никаких ярких цветов, всё в нежных пастельных тонах, словно сидя в кровати, находишься на горячем пляжном песке, и прохладные брызги от волн щекочут ноги. — Ух ты, — шепнула Кира, и я улыбнулась. Конечно, ей не может здесь не нравиться. — Как думаешь, Кирилл оценит? — Кирилл? — вмешалась риэлтор. — Ваш сын? — Нет, мой парень, — строго сказала Кира и нахмурилась. Я почти рассмеялась, и лишь недоумение на лице женщины заставило меня сдержаться. Оно удивило меня. — Ваш парень? — переспросила она. — Так вы не семья… как бы это сказать… лесбиянок? Я всё же не смогла удержаться, и сдавленный смешок вырвался у меня изо рта, насильно размыкая губы. Я скрючилась и отвернулась, почти рыдая от хохота, тогда как Кира ошеломлённо открыла рот, не понимая, что могло вызвать такое впечатление о нас. О да, семья лесбиянок. — А что, так похоже? — почти крикнула Кира, и я, немного успокоившись, положила руку ей на плечо. — Ну, многие из них живут незаметно, так что не скрою, когда увидела двух девушек в заявлении, а потом на пороге, я подумала именно так. Вы держались за руки. Простите меня, это крайне непрофессионально. — Ничего страшного, — тепло проговорила я, заставив и женщину улыбнуться. На эти мгновения её строгое выражение лица смягчилось, и наигранная холодная вежливость сменилась лёгкой радостью. Знаете, а ведь другие могли отреагировать по-другому. Я знаю множество примеров того, какими глупыми и возвышенными могут быть люди. Самооценка обычных, ничего не представляющих из себя людей, была крайне высока. А потому они смотрели на людей надменно, хотя те ни в чём не были повинны. Я не принимаю всё так близко к сердцу. Ошибка риэлтора не с нами могла стоить ей работы. Другие клиенты могли пожаловаться её начальству лишь из-за её первого впечатления, но у женщины ведь есть своя семья. Возможно, она сама любит женщин, потому ищет таких же среди остальных. Мы договорились созвониться, но внутри я была уверена, что квартира будет нашей. Кира болтала о ней весь путь в кафе, в котором мы решили посидеть и поговорить на разные темы. На территории нейтральной, где нет чужих ушей. Я была в восторге от перспективы жить в новом доме, и радость согревала меня. Мы присели за столик для двоих. Нам подали меню, и Кира, выбрав, уткнулась в телефон. Я знала, что она делится впечатлениями с Кириллом, поэтому не была против. — Неужели я похожа на чью-то мать? — спросила она, подняв глаза. — Выгляжу старо? — Нет, конечно, — помотала я головой, листая страницы меню, — хотя некоторые в нашем возрасте уже заводят семью. — Да, пара моих одноклассников со старой школы переженилась. — Кира снова уткнулась в телефон и улыбнулась. Но улыбка тут же сошла с её губ. Вдруг она нахмурилась и подняла глаза на меня. — Что? — спросила я, глядя на неё над корочкой меню. — Отец Кирилла пришёл, — мрачно сказала подруга и, отложив телефон, сложила руки. — Напился и начал обвинять его мать в… том, что она Кира специально родила, чтобы деньги вытягивать. Я напряжённо вздохнула, закрыв меню. Кира нервно трясла руками и закусывала губы, глядя не на меня, а куда-то в пустоту. Я внутренне ощущала её состояние. Это волнение, это бешенное беспокойство. — Ладно, можешь идти к нему! — махнула я рукой и откинулась на спинку стула. Кира взглянула на меня с улыбкой. Она скривила брови и взвизгнула, подскакивая. — Спасибо, Тась! — Напялив куртку, девушка смачно поцеловала меня в щёку. — Прости, пожалуйста! Он ведь переживает сейчас. Я хочу быть с ним рядом. — Знаю-знаю… — цыкнула я и повернула голову, провожая её взглядом. И тут в дверь, за которой скрылась Кира, вошла другая девушка. Сердце моё боязливо ухнуло, и я отвернулась, чувствуя, как краснеют щёки, и начинают краснеть уши. Даже холодные пальцы не остудили меня. Я спиной чувствовала опасность, как в тот раз – с Алеком. И теперешнее моё состояние – это последствие того несчастного поцелуя. — Настя? — услышала я и сжала кулаки. Чёрт возьми. Меня узнали… Я напряжённо и вымучено улыбнулась и повернулась лицом к окликнувшей меня девушке. Она стояла очень близко к моему столику и аккуратно снимала шарф. Марина была очень красивой сейчас, не смотря на то, что теперь на ней была обычная одежда – длинный свитер и джинсы. Я невольно залюбовалась её горящими глазами и милой улыбкой. На круглом лице показались ямочки. — Привет, — шёпотом сказала я и помахала. — Что ты здесь делаешь? — Андрея жду. — Она села за соседний столик на четыре персоны и махнула головой в сторону стула. — Давай к нам! Я взглянула на меню, затем на пустое место Киры. У меня нет причин отказывать кроме той, что я поцеловала Андрея и теперь мне просто неимоверно стыдно. Она улыбается мне, значит, ничего не знает. Конечно, не было смысла говорить. Я Марину почти не знаю, потому не могу сказать, как она отреагировала бы на эту новость. Я неуверенно встала, сгребая меню со стола, и несмело пошагала к ней, прижимая корочку к груди. Руки дрожали, и я не хотела это показывать, ведь тогда будет понятно, что я чего-то боюсь. Возможно, она подумает, что это мои внутренние страхи перед почти незнакомым человеком. Но нет, людей я уже почти не боюсь, лишь мальчиков и мужчин сторонюсь, потому что любым из них может быть он. А верю я только Кириллу и Андрею. И Алеку верила бы, ведь он лучшее и худшее, что было со мной после того, как я вышла из больницы. Я несмело присела за столик напротив Марины и уставилась на девушку, которая мило улыбалась мне, поправляя путавшиеся от шапки волосы. В горле встал ком, а сердце сжалось. Мне не хотелось бы расстраивать её. Марина была очень милой и доброй, на первый взгляд. Но разве небольшой намёк на измену не может поменять её. Я уже представляю, как бы она злилась, если бы узнала. Это всего лишь небольшой поцелуй, но для верного Андрея это приравнивалось к предательству. Он сам паниковал первые минуты… Дверь за спиной Марины снова открылась, вошёл Андрей, куртка которого была покрыта снегом. Он мотнул головой и немного отряхнулся, хотя снежинки уже начали таять. Тут было жарко. Хотя, возможно, это от стыда горели мои щёки. Парень увидел нас и удивился. Марина смотрела меню, но я всё же не осмелилась подать ему какой-то знак. Пришлось лишь пожать плечами. Парень наигранно улыбнулся и попытался расслабиться. Раздеваясь, он подошёл к нам и присел рядом со своей девушкой. Запечатлел короткий, но нежный поцелуй на её румяной щеке, затем взглянул на меня. — Приятный сюрприз, — проговорил он и откашлялся. — Да, представляешь, я встретила её тут случайно и позвала к нам. — Марина искренне улыбалась, словно невинный ребёнок. — Я рад. — Парень пожал плечами. Подошёл официант, и я сделала короткий заказ. Попросила лишь горячий кофе со сливками и пирожное. Не хотелось задерживаться тут дольше положенного. Наш с Андреем маленький секрет будет раскрыт, если я буду так нервничать. Казалось, что шея и лоб покрылись испариной. Хотелось закричать, что нужно настроить кондиционер, но все остальные сидели спокойно, живо болтали о своих делах и ничего не замечали. Наверное, я просто нервничаю. Ещё никогда не приходилось иметь дело с ревнивыми девушками. У кого-то тренькнул телефон. Я посмотрела на свой, что лежал на столе, но он был в покое, даже мама не волновалась обо мне. Марина и Андрей начали рыться в карманах, и девушка достала свой. Я несмело посмотрела на неё. Она с улыбкой кому-то ответила, а я выдохнула с облегчением. Снова мелодия, и я вздрогнула. Сегодня обычные сообщения вызывают у меня нервные тики. Но тут Марина всхлипнула, и мы с Андреем резко перевели на неё взгляд. — Что случилось? — спросил парень, но девушка, ничего не ответив, лишь подскочила и убежала в сторону туалета. Я тоже встала, как и Андрей, и побежала за ней. Я знала, что парню не было смысла идти за нами. Я могла бы ей помочь, если что-то страшное произошло. Но в сердце было странное предчувствие. Не зря я боялась нашей встречи, наверное. Пальцы задрожали, и я сжала кулаки, шагая через столики к туалету. Марина стояла у раковин и плакала, глядя на экран телефона. Она перевела на меня взгляд, и лицо её искривилось, слёзы покатились ещё сильнее. Я медленно подошла к ней, пытаясь успокоить, но девушка лишь резко дёрнулась от меня. — Что это з-значит? — икая, спросила она и протянула мне телефон. Я, закусив губу, несмело посмотрела на экран и охнула. Это было фото, на котором мы с Андреем целовались. Кто бы мог подумать? Я понятия не имела, что кто-то мог сфотографировать это. Я боялась, хотя внутренне понимала, что беспокоиться не о чем. У нас с Андреем нет никаких чувств, потому она ничего никогда не узнает. Но вот оно – доказательство того, что она всё-таки могла узнать. — Это не то, что ты думаешь. — Больше ничего не пришло на ум. Лишь эта стандартная фраза. Ведь это действительно совершенно не то. Девушка рассмеялась сквозь слёзы и выхватила телефон у меня из рук. — Я говорю правду. У нас ничего нет. Мы просто друзья. — Лишь такие односложные предложения составлял мой мозг. Я сама сильно волновалась. Мы сейчас тут вдвоём, и лишь от меня зависит то, как вся эта ситуация повернётся. Марина, вытерев слезы с правой щеки и размазав тушь, уставилась на меня. Я знала, что она хочет объяснений. Потому и заговорила снова: — Ситуация была странная, правда. Есть один парень, я не могу точно сказать, знаешь ли ты о нём или нет, но… я переспала с ним после посвящения. Он увёл меня из клуба. Казалось, все слёзы на щеках девушки пересохли. Она ахнула и шмыгнула носом, опуская плечи и немного расслабляясь. — Он что-то плохое сделал с тобой? — спросила девушка, снова шмыгая носом. Из-за слёз голос её стал глухим. Я помотала головой. — Нет. Но… я ушла от него, ничего не сказав. А он дал понять, что ему это не понравилось. Потому в тот момент, когда он шёл по холлу, я не нашла ничего лучше, чем просто поцеловать Андрея. — Я развела руками. Даже захотелось рассмеяться этой дурацкой идее. — Хотелось показать ему, что я… Как бы это сказать? Не свободна. Но план провалился, потому что Андрей потом заявил, что его девушку зовут Марина, а не Настя. Девушка с неодобрением взглянула на меня, и я неловко пожала плечами. Она вытерла слёзы снова и опять размазала тушь по щеке. — Ладно, — выдохнула она и повернулась к зеркалу. — Чёрт возьми… Открыв кран с горячей водой, девушка принялась смывать с лица размазанный макияж. — В следующий раз скажите мне сразу… — Не будет следующего раза, — прошептала я. — Мне же этого не надо. Мы ничего не почувствовали. Я просто паниковала. Андрей даже не понял причины и всё время повторял: «У меня же Маринка, Тась». — Он называет тебя Тасей? Ты разве не Настя? — Девушка оторвала бумажное полотенце и подтёрла оставшиеся на лице следы грязи. Щёки её всё ещё были красными, а глаза влажными. — Настя. Просто у родителей привычка называть меня Тасей. Ему этот вариант больше по душе, хотя в последнее время я представляюсь просто Анастасией. Андрей один из тех, кто называет меня Тасей, ведь мне так больше нравится. — Мне тоже тебя так называть? — Не обязательно. Называй так, как привыкла. Девушка повернулась ко мне и улыбнулась. — Позволь спросить. — Я помедлила. — Кто прислал тебе это фото? Марина сглотнула и потянулась к телефону, который отложила на тумбочку у раковины. Она протянула мне его, и я, стряхнув фото, увидела имя. Чёрт возьми. Эля.