***
Королева лжи пьяна. Она, после увиденного сегодня распятого парня в платье, уже не удивилась бы ничему. Даже раздвоение личности той тихой странной девчонки её не так поразило. Облизнув губы, она вновь поднимает вверх бокал на тонкой ножке, развернувшись лицом к набору кухонных ножей, висящих на стене. — Твоё здоровье, школьный идол, — она усмехается и залпом выпивает вино. Эта девочка-певица, которую сложно было в чём-то заподозрить, оказалась пусковым механизмом для всего того безумия, которое начало твориться вокруг. Ей всё кажется, что оно рядом, уже почти над её головой, несмотря на то, что правильной мотивации не поступало. Королева лжи и азарта осушила уже целых три бутылки красного вина и теперь, вряд ли осознавая, что делает, плетётся в комнату к королеве дедукции.***
— У нас слишком мало зацепок, чтобы сказать, кто истинный убийца, — девчонка мерзко облизывается своим длинным языком и хохочет, щёлкая в воздухе ножницами. Селестия чувствует на себе её задержавшийся на секунду взгляд, но сохраняет спокойствие, зная, что ещё как минимум два человека чуть ли не сканируют её взглядами. Селестия обманывает всех, и себя — в первую очередь. Она убеждает саму себя, что её идеальное преступление не раскроют, а потом сама же себя убеждает, что это — не более, чем пустая ложь. Она отлично видела, как нахмурилась девчонка-детектив, когда в спортивном зале раздался шорох десятка тысяч купюр. Лолита готова спорить на всю эту кучу денег, что её жадный взгляд будет использован против неё на суде.***
— Ты отвратительна, — кружевная лямка платья скользит по плечу Люденберк, и Киригири поправляет её скорее машинально, нежели из заботы. Люденберк отмахивается и, раскрасневшись, улыбается так широко и искренне, что даже та миниатюрная спортсменка позавидовала бы ей. — Да брось, Киригири-сан. Я ведь не просто так к тебе пришла, — она поражается умению этой девушки сохранять спокойствие даже в такой ситуации, когда рядом с тобой, возможно, сидит твой будущий убийца. Кёко совершенно не боится её. Детектив наклоняется и осторожно целует под ключицу азартную девчонку, понимая, что сама сейчас идёт ва-банк, ставя на кон не только свою репутацию холодного и сдержанного человека с трезвым взглядом на вещи, но и свою общую репутацию: она не забывает о камерах. И чёрт его знает, зачем потом Монокума использует отснятый материал. — Киригири-сан, а если я совершу преступление, ты будешь меня покрывать? Вопрос висит в воздухе и сдавливает горло. Ложится на грудь тяжёлым камнем и придавливает Селестию к кровати. Кёко перехватывает запястья над её головой и склоняется ближе к лицу, заглядывая в алые глаза. — Ни в коем случае. Эти слова для королевы азарта равносильны тем самым пулям-опровержениям, которые использует этот назойливый мальчишка во время суда, якобы уберегая всех от общей казни. Помнится, Киригири уже спасала его задницу. — Так я и знала, — Люденберк улыбается уголками губ и втягивает воздух, пропитанный ароматом духов детектива и запахом кожи от её перчаток.***
— Верно! Убийца — Селестия Люденберк, так же известная под именем Таэко Ясухиро, — медведь подпрыгивает, ёрничает, строя из себя чёрт знает кого, радостно визжит, предвкушая шоу. Селестия с холодным спокойствием проходит к Киригири и протягивает ей руку. — Я всё ещё могу на это рассчитывать? — она улыбается едва заметно, изгибая бровь, и выжидающе смотрит на девушку. Та сжимает её хрупкую ладошку в своей и нервно сглатывает, ощущая кусок пластика в своих руках. Как и условились — Люденберк передала ключ от шкафчика, где прятала ноутбук. И это несмотря на то, что Кёко была тем, кто помог всем вывести лолиту на чистую воду. Девушки горько усмехаются, с пониманием смотря в глаза друг другу: такие внимательные одноклассники не замечают этой маленькой несостыковки. — Время пришло, — напоминает Монокума, и девушки отпускают друг друга. Селестия улыбается дружелюбно, махнув рукой напоследок. — Увидимся в следующей жизни.***
Люденберк зубами стягивает перчатку и проводит большим пальцем по ожогам и рубцам, с немым восхищением смотря на них. Она припадает губами к тыльной стороне ладони и аккуратно и медленно покрывает кожу поцелуями. Когда эта странная девушка рядом, Кёко постоянно чувствует пощипывание кожи и жар, будто вспоминает прошлое. — Мне кажется, ты сгоришь, если совершишь преступление, — она переводит взгляд на стену, повернув голову в противположную сторону и закрывая своим телом этот жест, демонстрирующий нежные чувства. — Почему? — девушка на минуту останавливается, поднимая голову и исподлобья смотря на детектива. — Я экстрасенс, — без малейшего намёка на шутку произносит она, но тут же торопливо добавляет. — Шутка. Просто интуиция хорошая.***
— И она никогда меня не подводит, — бормочет сама себе Кёко, пиная горку пепла. Прах да запах пластмассы и жжёных волос — всё, что оставила от себя великолепная и гениальная королева лжи. Киригири горько усмехается и подбирает чёрную кружевную ленту, которая некогда была лямкой чёрного прекрасного платья. — В следующей жизни я заплачу тебе сполна, — шепчет детектив и спешит покинуть место, пока Монокума, кривляясь, тушит загоревшийся хворост. Кёко убеждает себя, что уходит от раздражающего ощущения жжения и пощипывания. Кёко врёт. Она уходит от встречи в будущем и боязни снова расстаться.