Без точки.

Пустые слова и строки. Лихорадит. Затупленный кухонный нож. С разбега в сердце и лезет, так любовно и злобно. Алиса хватит. Я чувствую дыхание рядом. Весна партизанит. Приступы беспричинного пафоса, сгустков брани в правящих и ароматов влюбленности, запахи священной похоти и омертвевшего целомудрия. и ищущий близости в сотни раз отвратительней имеющего. А я перебежками по улицам бездарности, избегаю пустышек алчных, замираю немея, перетекаю в тени темнее тьмы спасаясь от лени, одним целым с пальто-одеялом во избежании долгожданного. И крокодилы по городу, с добрым оскалом надежд на красность будущего прошлого, лениво давятся пеплом из круглосуточного крематория, за глом, рядом с магазином венозных сладостей. Чья-та весна свершилась. А моя какова будет? Крематорно - счастливая? Вдохновленно - проклятая? Бог ведает паролями закрытой глупости, но не владеет открытой истинностью. Безумство вдыхается со светом тридцатой февральской ночи. И снова год безвыборных выборов. А ведь даже слепой видит неправильность, чувствует вкус гнилого мяса вкушая зеленное яблоко. Казалось бы, обычная весна, но все веселее обыденного. Играй, девочка, вот веревка и мыльница. А у меня все внутри плавится и скулит, динозавр в панике. Внутри все скукожилось, наизнанку вывернулось. Мама...Мама! Мама мне больно, но не выскажу, не знаю описания я. Мама...Мама! Прошу, улыбайся еще, боюсь завтра "я" не проснется, лишь лицо оторвется и исчезнет в тиши, как велит мне Чешир. Весна, улыбнись, дорогая, ведь только начало утопления, скоро кончится томление и начнется стихов плетение. Покажи мне все свои умения.