Все, что есть

Все большие галактические корпорации, с которыми Доктору приходилось сталкиваться, удивительно похожи друг на друга. Что бы они не добывали, не производили или не предлагали, в конце концов дело почему-то сводится к порабощению и уничтожению, а еще геноциду и дрянной архитектуре. ГалаДримКорп уже развернулась в полную силу: в самом центре поселения колонистов на площади раскинут исследовательский Купол, вокруг него и внутри за прозрачными стенками суетятся люди в белых халатах, однако, мало похожие на ученых. И вокруг слишком много вооруженной охраны, наемников в камуфляже с яркими нашивками и вычурными знаками отличия. ГалаДримКорп может себе позволить содержать небольшую армию, значит, скорее всего, занимается чем-то кроме терраформирования. Доктор сказал бы, что здесь собираются добывать грёзы, но пока слишком рано. Пройдет еще две тысячи лет прежде, чем земляне откроют для себя чудеса грёз онейроса и, если вспомнить, ничем хорошим это не закончится. Что добывают колонисты в шахтах? Ради чего вгрызаются в тело Онейроса? - Так могу я увидеть самого главного? – интересуется Доктор. – Всегда хотел это сказать. Отведите меня к Президенту. Прекрасно звучит, не находите? У вас ведь есть Президент? Я как-то ужинал с президентом Линкольном, знаете. Немного переел, не смог сходить с ним в театр. Ужасный результат. Патрульные толкают его в Купол, передают на руки внутренней охраны, и удаляются. Дверь с тихим шорохом закрывается. В Куполе пахнет озоном, и судя по показаниям прибора, который Доктор все еще держит в руках, поддерживается идеальная земная атмосфера. Тем лучше, самое время всем сохранять благоразумие и трезвую голову. На Доктора никто не обращает внимания, и он легко мог бы сбежать. Охрана Купола, не в пример патрулям, считает ворон. Вооруженные люди, когда их окружают ученые, становятся порой невероятно беспечными, словно ученые ничем не способны навредить. Странно, особенно если учесть, что именно ученые изобрели порох, отравляющий газ и атомную бомбу. - Чем вы занимаетесь, коллега? – интересуется Доктор, склоняясь над ближайшим столом, где что-то булькает в мензурках. Иногда, когда в мензурках что-то булькает, просто невозможно удержаться, и Доктор сует свой нос в записи. - А вы, простите?.. – ученого старичка, седого как лунь и хрупкого, словно бумажного, не удивляет появление незнакомца. Доктору всегда нравились такие забавные энтузиасты, даже если на выходе из этого энтузиазма получается атомная бомба. - Доктор… Доктор Смит, очень приятно, - Доктор трясет сухую, тонкую руку старичка, не забывая при этом изучать записи. Химический состав, физические свойства. – А вы должно быть?... - Алистер Броуди к вашим услугам. - Алистер Броуди? Тот самый ?! Какая честь! Алистер Броуди, знаменитый химик, одно из светил фармакологии LIV века. Человек, предсказавший возможность существования такой идеальной анестезии, как «грёзы» за две тысячи лет, до того, как они были открыты. Предсказавший, или изучивший. В этом беда всех засекреченных проектов: иногда ты о них даже не знаешь. Повелители времени суют свой нос во все дела, грозящие разрушением Вселенной, но позволяют ее обитателям разрушать самих себя. Доктора это раздражает. - Так это и есть…. – Доктор загадочно и многозначительно понижает голос, - тот самый проект? Ну, вы понимаете? - О, вы ведь в курсе, верно? – профессор Броуди постукивает себя по носу. Доктор постукивает в ответ. – Я назвал это «Слезами Онира». Изумительные перспективы! Вы даже не представляете себе, насколько это продвинет вперед науку! Используя «Слёзы» мы сможем производить самые сложные операции! Они не только погружают человека в глубокий крепкий сон, не только позволяют переносить чудовищную боль, они оказывают целительное воздействие на организм! - Доктор, вне всякого сомнения, знает об этом. Доктор оборачивается. Строгая женщина в деловом костюме. Еще одна группа людей, от которых добра не жди. Ответственный секретарь по меньшей мере, а то и вовсе… - Селеста Дриммдейл, третий президент ГалаДримКорп, - женщина протягивает руку так, словно на бой вызывает. Доктор склоняется над этой рукой в поцелуе, желая сбить женщину с толку, и ему почти удается, но Селеста Дриммдейл быстро восстанавливает самообладание. - Я слышала о вас, - женщина скрещивает руки на груди, словно пытается защититься от дальнейших посягательств. – Бродяга и бездельник, называющий себя Доктором и сующий свой длинный нос в дела, его не касающиеся. В нашем архиве есть записи о вас. Я, правда, полагала, что вы старше. - Я был, - соглашается Доктор, – какое-то время. Регенерация – просто лотерея, к счастью, беспроигрышная. Раз у вас есть записи обо мне, там должно быть сказано, что я страшно любопытен. Покажите же мне, чем вы здесь занимаетесь? - С какой стати? – Селеста Дриммдейл осматривает его с головы до ног, словно прицеливаясь, с какой стороны начинать есть. – Почему бы мне не приказать охране пристрелить вас. - Потому что до сих пор вы этого не сделали, - говорит Доктор. – Потому что вы смущены. И потому что ваши исследования на Онейросе идут не так, как вы запланировали. - Бёртон! Хитч! Глаз с него не спускать! – развернувшись на каблуках, Селеста Дриммдейл оглядывается через плечо. – Идите за мной, Доктор. И не делайте глупостей, иначе моя охрана с вами разберется. - Мистер Бёртон? Мистер Хитч? Очень приятно, - Доктор пытается пожать руки своим конвоирам, но те не выпускают из рук лучевые винтовки, да и вообще, больше напоминают киборгов, чем людей. – Да, вижу вам тоже очень приятно. Уже иду, мисс Дриммдейл. Ведь мисс? С чего начнем? Для начала покажите мне, как вы планируете добывать эти «Слёзы Онира». А с вами, профессор Броуди, мы непременно продолжим нашу увлекательную беседу. Расписанные перспективы меня просто вдохновили. Оставив старичка-профессора в недоумении, Доктор следует за стремительно удаляющейся Селестой Дриммдейл. На ходу он достает из кармана йо-йо (ну хоть что-то сегодня попадается под руку с первого раза) и бросает на пробу пару раз. Гравитация, которую ТАРДИС по прибытии сочла равной земной, теперь стремительно меняется. Это пока не ощутимо, но через полчаса все объекты на планете окажутся раздавлены, или же улетят в открытый космос следом за ядовитой атмосферой. Онейрос похоже пока еще сам не решил, что предпочтительнее. Доктор предпочел бы знать заранее, но Вселенная еще не разу не информировала его. Когда-нибудь ей за многое придется с Доктором рассчитаться, честное слово. * * * Вопрос эвакуации колонистов встает перед Ривер во всей красе. Если бы большая часть людей не пребывала во власти грёз, она попросту выкурила бы их из бункера и шахт и пинками погнала в сторону шаттла. Доктор едва ли одобрил бы такое, но очень сложно спасать вселенную и при этом никому не причинять вреда. И если всегда делать только то, что одобряет Доктор… Ривер вполне успешно добирается до ближайшей двери в подземелье. Благодаря кислородному баллону, она дышит чистейшим воздухом, и голова ее ясна, как никогда. Трезвая голова и пистолет – Ривер привыкла полагаться на это в любой сложной ситуации. Главное только не думать о всех тех неприятностях, в которые ухитрился угодить еще-не-ее Доктор. У него настоящий талант находить неприятности, но, по счастью, есть и талант из них выпутываться. Спустившись в шахты, Ривер обнаруживает, что, возможно, выкурить отсюда колонистов будет не так уж сложно. Коридор затоплен красной жидкостью, сочащейся со стен, почти по щиколотку. Учитывая, что уровень шахты постепенно понижается, можно с уверенностью сказать, что нижние уровни уже затоплены. Ривер чувствует вибрацию – не воображает, а именно чувствует ее, но увы, сейсмограф в ее манипулятор пока не встроен. Каждый раз обнаруживаешь, что чего-то тебе, да недостает. Мысль, что у Доктора в кармане наверняка завалялся сейсмоскоп, невероятно веселит ее в эту самую минуту. Тем не менее, пистолет Ривер из рук не выпускает, чувствуя себя с ним увереннее. Чем глубже она спускается в шахты, тем становится темнее, воздух густеет, а некоторые ответвления коридоров оказываются завалены, причем совсем недавно. Ривер решает держаться основного коридора, выложенного металлическими плитами. Так надежнее, по крайней мере, удается убедить себя в этом. Шаттл приземлится через двадцать пять минут, значит через двадцать минут все колонисты должны покинуть подземелье, выбраться на поверхность и дисциплинированно направиться к месту отбытия. Дисциплинированно! У Ривер это и с собой-то не всегда получается. Вибрация становится все ощутимее. Ривер могла бы поклясться, что планета оживает, дышит, разворачивается и потягивается, словно кошка в полусне, если бы идея не казалась такой абсурдной. Я видел много удивительных вещей, - сказал ей однажды Доктор. – Поющие башни, танцующие звезды, разговаривающие планеты. Кровь на полу коридора достигает икр, и идти становится все тяжелее. Чем ниже спускается Ривер, тем больше опасности оказаться погребенной под толщей земли или утонуть. Потом она вспоминает, что эта красная жидкость ядовита, и еще неизвестно, как галлюциноген проникает в организм: надо ли его вдохнуть или проглотить, или достаточно прикосновения. Ривер туже затягивает пояс, а потом достает перчатки. Она не особенно любит носить их, лишняя одежда сковывает движения, но безопасность превыше всего. Потом, подумав, Ривер накидывает тонкий капюшон (всегда думала, зачем у этой куртки капюшон? И надо же, пригодился!), скрывая волосы. Темнеет, сигнальные лампы на потолке меркнут, и Ривер путь освещает теперь только дисплей манипулятора, так что она прибавляет яркость. Вибрация усиливается, и теперь ей приходится держаться за стену, чтобы не упасть. Кое-где облицовывающие стены и потолок коридора металлические пластины отгибаются, выпирают, и из-под них сочится сукровица. По счастью так темно, что это не слишком бросается в глаза. Ривер проверяет время. Двадцать минут. Уровень кислорода. Сорок пять минут. Она неподалеку от места приземления, так что все идет пока по плану. Приблизительно. Крик. Громкий женский крик заставляет Ривер остановиться, прислушиваясь. Эхо в коридорах не позволяет сразу определить направление, на это уходит еще полторы минуты. Вибрация все сильнее, и Ривер подозревает, что восемнадцать с половиной минут до прихода шаттла, это все, что у них есть. Определив направление, Ривер переходит на бег. Бежать почти по колено в вязкой, куда более плотной чем вода, жидкости почти невозможно, но у Ривер богатый опыт. Коридор поворачивает, свет на мгновение ослепляет ее, но Ривер быстро осваивается. Коридор привел ее в тот же бункер, в котором они совсем недавно были с Доктором. Он почти опустел, и наемники ГалаДримКорп выводят последних колонистов, все еще пребывающих во власти своих грёз. Ривер старается не высовываться, надеясь дождаться, пока уйдет последний. За эвакуацию она теперь более менее свободна. Со спасательным шаттлом с эмблемой Папского Мэйнфрейма (броская эмблема с надписью Panta chōrei в овале галактики[12]) ГалаДримКорп связываться не будет, потому что это означает конфликт с Ташей Лэм и ее боевыми клериками. Ривер вполне может считать свое дело сделанным. Она уже готова выдохнуть с облегчением, но в этот самый момент дверь захлопывается, и треск задвижки указывает на то, что пути наружу здесь больше нет. - Оу, черт! – Ривер хочет топнуть от злости – на себя, на свою беспечность, на ГалаДримКорп – но даже в этой, высоко расположенной комнате жидкости уже по щиколотку. И она пребывает. Времени на раздумья нет. Шаттл прибудет через пятнадцать минут. У Ривер нет особого резона ждать его, а потом еще сталкиваться с матерью-настоятельницей Папского Мэйнфрейма. Она в любом случае не собиралась покидать Онейрос через орбитальную станцию. У нее есть манипулятор (хотя он хорош для перемещения в пространстве на короткие расстояния), и у нее есть ТАРДИС. Есть только одна проблема. Маленькая. Совсем крошечная. Нужно найти Доктора. Хотя бы один раз все получилось… даже не просто, не обязательно просто. Но вот хотя бы раз, пусть бы все получилось без излишних сложностей и риска для жизни. Просто получилось, и все. Не в этой жизни, определенно. Ривер запускает программу сканирования подземелья. Через пару минут у нее будет трехмерная карта, и тогда можно будет найти выход наружу. А Доктора она отыщет быстро: он окажется в самом опасном месте. Достаточно идти на шум, крики и звуки ругани. Доктор вызывает у представителей Галактических корпораций здоровое чувство ярости и гнева. ----------------- 12. Panta chōrei – «Все меняется», начало Платонова парафраза известного афоризма Гераклита Темного «Все меняется и ничего не остается прежним… нельзя войти дважды в одну реку»