он тоже не хотел

Нико ди Анджело возвращался в город, находил старое здание и заходил туда, что все упорно называют домом, а он – местом жительства. И если другие могли позволить себе дома все, то Нико – практически ничего. Ему просто нечего было себе позволять. Нет, он мог посмотреть телевизор и посмеяться над шуткой. Он мог идти и напевать свою любимую песню. Он мог все то же самое, что могли другие люди. Он никого не стеснялся. Просто ему это было и не особо нужно. Хотя, уточним. Он мог, но с дополнительными ограничениями. Мрачности и угнетения в нем было больше, чем в самой Смерти. Ему было примерно 15-16, а на самом деле – больше 80? Плюс-минус лет двадцать. Он повидал и испытал столько, что даже сами боги олимпа махнули рукой – да пусть он делает, что хочет. Разве что Купидон не махнул. Ну, там уже вообще отдельная тема. Если этот крылатый «модник» со стрелами думает, что ему ничего не будет, то он ой как ошибается. Нико ди Анджело никому ничего не прощает. И Перси Джексону не простил. В этом правиле нет исключений. Хотя нет, есть одно. Бьянка ди Анджело. Ей он простил все. И безрассудные поступки, и все обиды детства. И то, что она стала охотницей Артемиды и оставила его. Нико простил. Он не мог не простить. И он молился, чтобы Бьянка простила его. За всю ненависть, которая в нем. За то, что он бежит от всех. За то, что он, Нико, так и не смог зажить счастливо без нее. Он навсегда оставил ее в своей памяти. И река Лета не сможет стереть его любимую сестру. Нико думал, как бы все было, если бы они не были детьми олимпийских богов. Но он верил в судьбу – с этими пророчествами, пожалуй, не поверишь – и знал, что кто-то из его близких людей все равно бы умер. И скорее всего, это была бы именно Бьянка. Только и Нико бы принял это совсем по-другому. Не с хэппи-милом в руках и мечом из стигийской стали за спиной. И фраза Перси Джексона, постоянно мелькающая в голове. «Послушай, я не хотел быть полукровкой». И мысленный ответ Нико: Как будто я хотел.