Третья стадия безумия

Холод. Дождь. Тоска... И с каждым новым шагом по направлению к родному дому замирающее в груди волнение, почти страх. Непонятная сладостная тревога, невыносимое томление в груди. Каждый шаг даётся всё тяжелее. Ведь там неизвестность, там космическое пространство, призрачное, неизведанное. И лишь одно любопытство заставляет его сделать ещё один шаг, шаг в неизвестность... По взъерошенным волосам стекают тяжёлые капли воды. Они с тихим звоном ударяются о пол. Голова юноши слегка наклонена так, чтобы чёлка загораживала глаза. Взгляд его устремлён вниз, он будто бы и не смотрит вообще, видит холод и пустоту у себя в душе. Он боится. Боится поднять глаза и посмотреть. Школьная форма прилипла к телу, идеально облегая и очерчивая все нюансы красивой подростковой фигуры. Его кожа побелела, дыхание размеренно, кажется, что мальчик сейчас не здесь, а где-то в другом пространстве, не в мире тени, нет, просто душа его потерялась на тропе судьбы. Он кажется настолько отчуждённым, что начинает пугать. -Акира-кун! Ну где же ты пропадал столько времени?! Ты себе и представить не можешь, как я волновался! - прямо с порога налетел на него встревоженный син, - тебе совсем меня не жалко? Я сижу и жду твоего возвращения, а тебя всё нет и нет. За окном гроза! Ты хоть понимаешь, насколько опасно гулять одному ночью в такую погоду?! Сердце ёкнуло. Пульс стучит в висках, в ушах начинает тихо звенеть. Но Акира твёрдо стоит на ногах, он не упадёт, он никогда не сдается. Голос Широгане взволнованный, с укором. Это напомнило парню случай из раннего детства, когда его отчитывала мама за то, что тот пол ночи гулял с друзьями по лесу. Этот голос невероятно заботливый и любящий, хотя сначала может показаться иначе. Пожалуй, впервые юноша слышал подобные интонации у мужчины . Было бы любопытно взглянуть из-под отяжелевших ресниц на выражение его лица, но ведь Акира всегда останется Акирой, а раз Акира решил не смотреть, то он этого делать не будет. Смятение чувств, невероятное желание увидеть, наконец, любимые черты боролись в его сердце с гордостью, страхом и инстинктом самосохранения. В воспалённом мозгу уже и так ясно стояла картина - прекрасное лицо стало ещё белее и прозрачнее, чем было до этого, алые губы искусаны до крови, коса взлохмачена, чёлка встала дыбом, изящные брови сердито сдвинуты, а в глазах невероятное облегчение и бесконечная любовь. Акира не видит, он просто чувствует, он досконально изучил все повадки сина. По сбивчивому дыханию и измятому краю плаща, который находится в поле зрения юноши, можно смело утверждать, что тот бегал по комнате от беспокойства, кусал губы, представлял себе всякие ужасы и, наверняка, нервно теребил серебряный набалдашник трости. Хочу, хочу, хочу! - безумствовало тело. Нет, не хочешь, не хочешь, не хочешь... - твердила мораль. Люблю, люблю, люблю! - вздыхало сердце. Нет, не любишь, не может быть... - возражал разум. Обниму, утешу, приласкаю! - пела душа. Убью, убью, убью! - протестовала гордыня. И мальчик не знал, что делать. Он просто стоял у порога и молчал, не поднимая глаз. Все конечности отяжелели, было мокро, противно и душно. В голове мысли разбегались, а сердце горело адским пламенем. Множество различных голосов на разные лады говорили, что ему делать. Но ведь так всегда бывает, когда тебе тысяча людей говорит делать совершенно разные вещи, ты не сможешь решить, какому совету следовать. Так и здесь, все органы чувств отправляют мозгу самые разные сигналы, организм просто не может справиться и взвесить, наконец, все "за" и "против". Он просто продолжал стоять, замерев, на одном месте, вот так вот, ничего не предпринимая. А вот у Широгане с головой пока что всё было в порядке. Он всегда знал, чего именно хочет. И всегда (в большинстве случаев), его желания сводились к юному королю рей. И вот на данный момент он был несколько обеспокоен состоянием любимого, ведь тот уже несколько минут не подавал признаков жизни. Юноша стоял на пороге ярко освящённой комнаты. Но над ним, казалось, висела туча. С кончиков русых волос со звоном падали капли, дыхание было прерывисто, плечи слегка подрагивали. Кулаки парень сжал так, что костяшки пальцев побелели. Всё это весьма насторожило короля тени, а в особенности то, что Акира полностью проигнорировал все его возгласы, нравоучения и, что самое странное, пропустил мимо ушей весьма пошлые намёки на то, что он, Акира, намеренно избегает сина, считая, что от разлуки любовь только крепнет. Акира молчит. У него окончательно заложило уши. Прекрасный звенящий голос мужчины, словно музыка, окрылял и возносил к небесам. Нельзя смотреть! Нельзя смотреть! - звучало в голове измученного подростка... - где там был мой нож? -Акира-кун, ты как? - тихо, почти шёпотом поинтересовался син. Он неуверенно, робко, дрожащей рукой коснулся плеча парня. Тот, вздрогнув, оттолкнул его руку. По телу мальчика с ног до головы пробежал разряд в 220 вольт. Это заставило его подскочить и, как ошпаренному, побежать в свою комнату. Ноги сами несли его туда, он уже не слышал возмущённо-шокированного голоса Широгане. Как-то добравшись до своей комнаты, даже почти не упав на лестнице, Акира сумел перевести дух. Вздох облегчения сорвался с его губ в момент сползания по стенке вниз, а следующей его мыслью могло быть только одно - "где мой нож!?" Теперь можно было, наконец, увидеть глаза мальчишки. Они представляли собой самый заурядный образец глаз сумасшедшего учёного, который наивно полагает, что уже захватил мир. Эти глаза бегали по углам, метались туда-сюда, выискивали что-то, что сможет ему хоть как-то помочь. Зрачки представляли собой две маленькие чёрные точки, радужка горела зелёным огнём. Но вот прошла минута, до Акиры стало потихонечку доходить, КАК он должен, должно быть, сейчас выглядит со стороны. Он попытался себя представить, и эта шокирующая картина, возникшая перед глазами, заставила, наконец, юношу прийти в себя. Так, надо собраться! Мне срочно надо прийти в себя. И плевать на Широгане, этот надоедливый субъект никогда не сможет вывести меня из себя. Я мокрый... Мне надо в душ... Да, точно, мне срочно нужен холодный душ. Акира дал себе пару пощёчин, подошёл к зеркалу и смерил самого себя убийственным взглядом. Всё происходящее казалось ему сном, странным, непонятным, бредовым сном. Он не чувствовал реальности, настолько всё было абсурдно. Акира парочку раз тяжело вздохнул, порылся в шкафу, найдя там полотенце и сменную одежду и, глубоко задумавшись, прошествовал в ванную. Только там, стоя под ледяным душем, он смог почувствовать, что живёт. А что он, собственно, должен сину? Да ничего. Его никто не заставляет кидаться на короля тени, вопя от страсти. Сам мужчина уже давно оставил бесполезные попытки совратить юношу, парень сам себя накручивает. Акира натурал, ему противны все отношения между представителями одного пола за исключением, конечно, дружеских. И нечего ему бояться, если он сам не захочет полюбить Широгане, его никто не заставит. А он не захочет, не захочет, не захочет! Акира себя знает, он ведь прожил на свете шестнадцать лет, если бы он был геем, то наверняка заметил бы. И никто его не заставит, у него есть нож, он будет обороняться! От кого? От себя разумеется... Мальчик ведь всё уже решил, если не смотреть на Широгане, то ведь ничего не случиться, правда? А на крайний случай у него есть этот самый нож. Холодные капли пронизывали тело, словно иголки. Через минуту мальчик уже стучал зубами, здесь было не до мыслей о Широгане, тут начинаешь беспокоиться за сохранность собственной шкуры. Юноша, спотыкаясь на отмороженных ногах, добрался до полотенца и начал обтирания. Затем высушил голову и почистил на ночь зубы. Да, он собирается спать. Утро вечера мудренее. И он сможет заснуть несмотря ни на что. Ничто в этом мире не сможет ему помешать! Акира оглянул себя в зеркале. А ведь он очень даже ничего, надо заметить. Правда, загадкой бытия всё равно останется то, как Широгане умудрился в него влюбиться. Из зеркала на него смотрело взъерошенное чудо с покрасневшими от растирания щечками и алыми от беспрерывных покусываний губами. Большие, мутно-зелёные глаза смотрят с непонятным удивлением, словно видят своё отражение впервые в жизни. На длинных ресницах застыли капельки воды и, видимо, не торопились скатываться. В ложбинке между ключицами также поблёскивала вода, но была мгновенно вытерта, в тот же момент, как Акира подумал, что это сможет добавить ему излишнюю сексуальность. Надо собраться. Так, где мой нож? Парень порылся в шкафчике у зеркала и вытащил из него небольшой складной ножичек, который машинально сунул в левый карман брюк. Одевшись, приведя в порядок волосы и мысли, он шагнул в неизвестность, вернее, вышел из душа. Его взору предстала весьма неожиданная картина. Широгане сидел на его постели, обняв руками подушку и зарывшись в неё носом. Син был расстроен на столько, что казалось, сейчас может зареветь. Его вид оставлял желать лучшего - коса растрепалась и двойным кольцом обвила изящные плечи. Шляпа и трость валялись на полу, заставляя вздрогнуть. Акире было известно, что син больше кого-либо другого любил чистоту и порядок, ранее он никогда не позволял себе так обращаться с собственными вещами - не подобало королевской особе. Акира застыл в дверях, не смея поднять глаз, в руке подрагивал нож... -Акира-кун, ну за что же ты так? Я ведь просто за тебя волновался. Скажи мне, если я что-то сделал не так, и я исправлюсь, честно. Только молю тебя, перестань играть со мной в молчанку. Я не могу, это уже слишком. Раньше ты ругался на меня, пусть иногда даже бил, но ты уделял мне внимание, хоть изредка, но думал обо мне, - плечи короля тени предательски дрогнули, - а теперь, ты на меня даже не смотришь, уже дня два равнодушно проходишь мимо, будто меня нет вовсе. Когда в последний раз ты смотрел мне в глаза? Я не помню. Мне никогда не удаётся поймать твой взгляд, скоро я забуду цвет твоих глаз, и что тогда? Тогда будет конец. Широгане поднял лицо, посмотрел на юношу. Тот даже не дёрнулся, смотрит куда-то сквозь стену, иногда пробегает взглядом по ногам тени, но тут же его отдёргивает. -Акира-кун, посмотри на меня. Ну прошу, пожалуйста, посмотри, - взмолился син, в уголках его глаз уже поблёскивали слёзы. - Ну за что ты меня так ненавидишь? В чём я ошибся? Ну я глупец, доигрался, своими глупыми выходками лишился даже твоей дружбы. Ты ведь меня теперь ненавидишь, да? - голос срывается на истеричный, -только скажи, что ненавидишь, и я наконец закончу свои мучения. Я вернусь в мир тени, выйду на бой с Хамураби - один против миллионной армии, я проиграю, ну и пусть. Я смогу защитить мир и тебя, мой король. Я смогу выбросить тебя из головы только в потустороннем мире, хотя нет, кого я обманываю, даже там, горя в адском пламени, буду помнить о тебе, просто не смогу забыть. Но я уйду, только скажи, и все твои проблемы прекратятся. *Не слушать, не слушать, не слушать. Я его не слышу, мне совсем не больно, мне всё равно. Пусть делает что хочет. Главное, не смотреть на него, если посмотрю - нож в зубы и за дело. Убью в эту же секунду. И его желание исполнится - мучение прекратится так же быстро, как и началось. Чтоб тебя, Акира. Не смогу, ну не смогу я убить свои чувства. Нет, не слушать, не слушать, не слушать. Его голос пронизан болью, я вижу слёзы, стекающие ему под ноги...* Парень делает несколько шагов в сторону сина, но тут же одёргивает себя, останавливается. Руки дрожат, тело не слушается. А Широгане рыдает, пытается остановить льющиеся беспрерывным потоком слёзы. Но не может, солёные капельки стекают по лицу, впитываются в подушку. -Акира-кун, посмотри на меня. Ну же, я прошу лишь об одном - посмотри мне в глаза. Всего один твой взгляд, и я ничего больше не попрошу, я не смею желать большего, - только и смог выдавить син, захлёбываясь рыданиями. *Не могу больше слышать этот голос, слишком много боли. Не могу видеть эти слёзы, они давят на мою душу. Вот и конец...* Акира подходит к Широгане в плотную. Тот на секунду успокаивается, с замирающей в груди надеждой преданно смотрит на подростка. Парень медленно поднимает глаза, видит нежно-бархатистую кожу красивых белоснежных рук, судорожно сжимающих подушку, видит упругие бёдра, просматриваемые сквозь плащ, узкие трясущиеся плечи, взлохмаченные белоснежные волосы, удивительно приятные на ощупь. *Ах...* Юноша заносит над головой перочинный ножичек и с вызовом заглядывает в глаза судьбе. Всё на свете обрывается. Он уже не слышит, из-за звона в ушах, истерические рыдания сина. Он видит прекрасные глаза, до краёв наполненные слезами, слипшиеся длинные чёрные ресницы, покрасневшее лицо, налившиеся кровью искусанные губы. Он видит в этом лице столь сильное страдание, что обнаруживаются все его скрытые садистские наклонности. Такая прекрасная боль, чертовки соблазнительная, невероятно сексуальная и эротичная, способна пробудить желание... -Убей меня, ты слышишь?! Убей, я не могу так больше жить, чего же ты медлишь? Один удар в сердце, и конец. Широгане рывком срывает с себя плащ, обнажая прекрасную белоснежную грудь, спортивное тело, утончённое, такое, какое могут описать разве что в порнографическом рассказе. Розовые бусинки сосков, выступающие ключицы, пресс - всё это манит, просит прикосновения. Акира больше не может думать - мысли закончились, мозг устал. В нём просыпается жестокий садист-извращенец, его второе я, спавшее где-то в глубине подсознания. Там жил необузданный дикий зверь, и теперь, голодный, пробудившись из безмерно долгой спячки, просто не может устоять перед таким лакомством. Слишком трудно, почти не возможно видеть плачущего сина - это покрасневшее от слёз лицо, потерявшее весь свой артистизм, все тайны и загадки. Нереальный король из другого мира стал почти человеком, просто мужчиной неземной красоты. *Это всё моё!* -Не могу больше терпеть! Акира выпал из реальности, кинулся на сина, нож выскользнул из руки, и ногти тут же вцепились в затылок мужчины. Парень опрокинул его на кровать, отбросил мешавшую подушку в дальний угол комнаты и впился в распухшие губы тени. Он бешено работал языком, посасывал, покусывал, мял губы и язык Широгане, навалившись сверху. Его руки, независимо от воли хозяина, разрывали ткань плаща, спеша почувствовать и приласкать шелковистую кожу мужчины. -Ты просто что-то! Какой сексуальный ублюдок! Внезапно создалось ощущение, что он сошел с ума. Акира покрывал лицо сина бесчисленными поцелуями и укусами, пытаясь за одну минуту наверстать упущенное, за всё время их знакомства. Он спустился вниз по шее, то и дело норовя прокусить, беспощадно разорвать нежную кожу, периодически возвращаясь к губам. Он попытался стянуть с мужчины перчатки, но сие действо требовало слишком много ловкости, времени и акробатических движений, так что эти намерения вскоре были забыты. -Обожаю! Ты такой сладкий, такой красивый! Дыхание Широгане заметно участилось, он почти задыхался, непонятным оставалось, как ему удаётся сдерживать стоны. Акира добрался до груди и прикусил левый сосок, поглаживая напряжённую плоть сквозь плотную ткань брюк. Но тут сдавленный стон-вопль привёл его в чувство: -А-а-а-а-акира! В происходящее Широгане въехал далеко не сразу, он как раз в это время рассматривал всевозможные способы самоубийства. Он ждал смерти. Он видел её - такую прекрасную, безумно дорогую для него смерть, темно-русую, зеленоглазую и с занесённым над головой перочинным ножом. И тут, вдруг, эта смерть валит его на кровать и ласкает, целует, целует, целует... О, это невозможно! Немыслимо! Чувствовать жар этих губ таких желанных и запретных, наслаждаться болью, приносимой этими жемчужными зубками, вдыхать запах страсти и возбуждения, ловить немного грубые ласки любимых рук. Широгане либо окончательно сошёл с ума, либо, наконец, умер и попал в рай. Это не реально, его, его Акира-кун, такое... Он не мог больше удерживать стоны, он не сумел стерпеть этого безумия, сумасшедшего наслаждения, которое разливало жидкий огонь по венам и разгоралось в паху болезненным покалыванием. Акира тем временем увидел немыслимую для него картину, такую, что не приснится даже в самом кошмарном эротическом сне. Он лежит сверху на Широгане, тот, распластанный под ним, стонет от удовольствия. Син невероятно красив - залитое слезами лицо украшал возбуждённый румянец, глаза затуманены, в них читается столь явное и нескрываемое наслаждение, что становится страшно. Всё прекрасное тело в укусах, засосах, царапинах и прочих отметинах, делающих мужчину ещё желаннее. И, что самое интересное, всё это сотворил он, Акира. -Ах! - прикрыв глаза от наслаждения, выдохнул ничего не понимающий король тени. -А!!! - Акира с диким воплем отлетает к стене и пытается вжаться в неё спиной как можно сильнее. У него стоит, руки трясутся, все мысли спутались. Он глубоко вздохнул, выдохнул - не помогло. *О господи! Что же ты сделал, Акира? Ты ведь чуть не изнасиловал Широгане. Я насиловал мужика?! Я?! Хотя это было не совсем изнасилование, но тем не менее... Я пытался трахнуть Широгане. O, my God!* Широгане, полностью осознав ситуацию, насмешливо глянул на мальчика: -Что, Акира-кун, не выдержал, да? Чего же ты меня не убил, хотел вроде бы? -Я... Я... Это не то, что ты подумал! - Акира залился краской, занервничал, попытался спрятать глаза. *Хочу, хочу, хочу! Блин, да что я творю?! Я псих?!* -Нет, котёнок, я понял тебя совершенно правильно. Ты ведь сам сказал, что обожаешь меня, что я сексуальный. Так что иди сюда и продолжай то, что начал. -Чего?! Как ты меня назвал?! Да как ты смеешь?! - попытался возмутиться парень, но получалось у него это не слишком хорошо, ведь он как никто другой понимал, насколько мужчина прав. -Смею, Акира, смею. Я ведь всё-таки король. Ты меня завёл. Я тебя хочу. Можешь ты себе представить, сколько я терпел? Я был кроток, снисходителен, ласков, бегал за тобой, как влюблённая девчонка, хотел покончить жизнь самоубийством, ты заставил меня плакать, а ведь мой удел - повелевать миром тени. Я научился бороться со своим телом, контролировать свои желания. Я никогда не хотел принуждать тебя к этому, мог спокойно жить и дальше без секса. Ничего, пережил бы, - Широгане встал, откинул назад волосы и гордо поднял голову. От того слабого и беззащитного существа, ревевшего недавно, подобно младшекласснице, страдающей от несчастной любви, не осталось и следа. Слёзы высохли, в глазах лишь желание. Он сделал несколько шагов в сторону юноши, от чего тот вжался в стену ещё сильнее и начал пятиться к двери. Сейчас перед Акирой стоял король, настоящий мужчина - гордый, сильный, привыкший к тому, что все его желания выполняются беспрекословно. На лицо падала тень, довольно внушающая фигура в чёрном плаще, вокруг него собирается тьма. Во взгляде отсвечивали ещё два непонятных чувства - угроза и раздражение, почти гнев. Никогда за Широгане юноша такого не замечал, стоило вспомнить, что тот делал со всеми своими врагами, как по коже пробегал холодок. -Сейчас я не могу сдерживаться, раз ты сам на меня набросился. Учись отвечать за свои поступки, мальчишка. Выбирай кто сверху, мне не принципиально, но знай, одним минетом от меня не отделаешься, будем кувыркаться всю ночь. Я вижу страх и похоть в твоих глазах, это заводит меня ещё сильнее... -Нет, Широгане, стой. Не подходи ко мне. Я не могу - мы одного пола, мне всего 16, завтра в школу. Давай просто забудем, сходи в душ, удовлетвори себя сам, а мне спать пора... -Молчать! Широгане подошёл в плотную и зажал юношу у стенки, одной рукой опираясь на стену у головы Акиры, а вторую кладя ему на талию. Глаза мужчины нехорошо блестели, это пугало…. По настоящему, действительно пугало. Тень скинула с себя приветливую, наивную маску и открыла своё настоящее лицо - яростное, похотливое, пылкое, немного эгоистичное. Такого выражения лица Акира у него ещё не видел. Затуманенные страстью глаза, угрожающе сдвинутые брови, расширенные зрачки, поблёскивающие раздражением. Губы расплылись в насмешливо-плотоядной ухмылке, а на щеках остались разводы от слёз. Владыка, настоящий император, причём, не самый милостивый, с замашками садиста и гея-извращенца. Возможно, справедливый и строгий, но точно не слабохарактерный романтичный молодой человек, чем-то подозрительно напоминающий девушку. -Широгане... Ваше величество, смилуйтесь!!! - выпалил вдруг насмерть напуганный Акира. От страха, желания, смущения и нервного расстройства он окончательно потерял способность рационально думать. Син взглянул в глаза подростка, вспомнил о том, что он сейчас делает, с кем разговаривает и о том, что он вроде как его любит. Черты его лица сгладились, приняв обычный артистичный оттенок, он виновато улыбнулся. -Прости, любовь моя. Он вдруг резко прижал парня к своей груди и закрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Акира, окончательно запутавшись, просто прижался к нему в ответ: -Широгане... -Прости, я напугал тебя. Если не хочешь, не заставляй себя это делать. Мне действительно нужно воспользоваться холодным душем. Я не буду тебя принуждать, это твоё личное дело - хочешь ты меня или нет. -Мне страшно. Страшно от того, что я запутался, ничего не понимаю. Я хочу тебя, мне нравится твой запах, люблю твою настоящую улыбку - такую нежную и открытую, - Акира уткнулся носом в плечо мужчины, - а в последнее время я странно себя чувствую - меня словно что-то рвёт на куски. Я забываюсь, погружаюсь в раздумия, думаю лишь о тебе. Я не знаю что это, боюсь этих чувств. -А ты не думай, отдайся им, смотри только на меня, думай обо мне, делай то, что хочешь. Тебя за это никто винить не станет. Не стоит бояться любви, она хорошая, добрая и нежная. А я с тобой, я не дам тебя в обиду. - Син нежно чмокнул парня в светлую макушку и потянулся к выключателю. Весь дом померк во тьме, лишь молнии сверкали за окном, изредка освещая комнату. - Доверься чувствам, отдай им всего себя. А потом - будь, что будет! И Акира всё понял, всё решил. Он закрыл глаза и поддался желанию. Его губы нежно и трепетно коснулись губ Широгане, а пальцы легонько теребили серебристые локоны, вцепившись в косу. -Это можно расценивать как согласие? - нежно поинтересовался мужчина прямо в губы смущённому пареньку, - Если да, то я продолжу? Ответом ему послужил ещё один сладкий поцелуй, более настойчивый, требовательный. Широгане благосклонно улыбнулся и чмокнул юношу в лоб, затем мягко подтолкнул его к кровати, попутно снимая с себя порядком надоевшие перчатки. Смутившийся мальчик, заворожено глядя на мужчину, неуверенно присел на кровать и нарочито медленно приступил к стягиванию майки. Нет, он не пытался выглядеть эротичнее, совсем нет. У Широгане и так уже член, по видимому, прирос к животу. Пытаться возбудить его ещё сильнее было бы чистой воды безумием. Парень сомневался и немного боялся, так совсем чуть-чуть, но все пути к отступлению уже были отрезаны, он решил дойти до конца. Акира разулся, забрался с ногами на кровать, расстегнул ширинку, демонстрируя свой болезненно торчащий орган. Чуть помедлил и, словно малое дитя, протянул к мужчине руки. Син скинул с себя плащ, обувь, длинную белую рубашку, расстёгнутую ранее Акирой, всё это он скидывал на пол, не глядя, не в силах оторвать от Никайдо глаз. -Заранее прости меня, Акира-кун - прошептал син, скидывая вместе с одеждой всё своё терпение, правильность и покорность. Он подошёл к Акире в плотную, сел рядом, подмял под себя и, накрывая его губы, услышал тихое: -Заранее прощаю, Широгане. И тут Акира, наконец, сошёл с ума - окончательно и безвозвратно. В момент вылетели из буйной головушки все опасения и предрассудки. Он не слышал собственных мыслей, целиком и полностью отдаваясь безумному желанию. Син стягивал с парня штаны вместе с нижним бельём, зацеловывал каждый миллиметр желанного тела. Кусая за ушком, посасывая соски, зализывая прикушенные места, он всё ближе подбирался к самому желанному лакомству. Беспрерывные стоны Акиры - услада для его ушей. А столь нежная бархатистая кожа, была восхитительно хороша на вкус, её хотелось лизать, словно карамель. Юноша задыхался от удовольствия и возбуждения, девственник, прежде, избавлявшийся от сексуального напряжения с помощью редкой мастурбации, впервые ощущал нечто подобное. Жидкий огонь, растекающийся по венам, концентрируясь в паху, наполняя яички, рвётся наружу. Перед глазами пляшут звёздочки, неизвестное доселе чувство заставляет прогибаться на встречу источнику удовольствия. А в голове лишь одно: -Ещё, ещё! Больше! -Потерпи сладкий, не всё так быстро. Учись растягивать удовольствие, у нас вся ночь впереди, - дразняще улыбнулся син, опуская язык во впадинку пупка. -Ах! Завтра в школу... -Раньше тебя это не останавливало. Язык сина, горячий и шершавый, просто сводил с ума, нежными прикосновениями доводя юношу до сладостной дрожи и возводя на вершины мироздания. Широгане опустился ниже и начал с упоением исследовать ротиком внутренние стороны бёдер, не забывая при этом ласкать руками торс и ягодицы рея. Юноша забыл, как дышать, забыл всё и даже больше. Лишь одно для него теперь имело значение - пламенный мужчина - восхитительно красивый, нежный и любящий: -Широгане! Пальцы судорожно сжимали простыни, волосы спутались, попадая в глаза, щёки цвели алым румянцем. Он на пределе. Трётся промежностью о лицо сина, не заботясь о том, что никогда прежде не посмел бы себе представить подобное даже в самой непристойной сексуальной фантазии. Намёк был понят. Король тени вбирает в рот набухшую плоть, слегка прикусывает головку, оттягивает кожицу, теребит язычком крохотное отверстие на кончике, стремясь попасть внутрь. Слышит довольные стоны, улыбается и начинает ритмичное движение. Пару раз вобрав член в себя, Широгане чуть не поперхнулся вязкой сладковатой субстанцией (позабыл как оно бывает за 1000-то лет). Пальцы Акиры пребольно вонзаются тени в голову, он дёргается и пару секунд трепещет, с диким воплем изливаясь в рот мужчине. -Ну как? Понравилось? - поинтересовался син, нахально улыбаясь и облизывая губы. -Странные вопросы ты задаёшь, - парень попытался спрятать лицо под одеяло, припоминая, что Широгане свою разрядку до сих пор не получил. -Почему странные? Вот мне, например, понравилось, даже очень. В жизни не пробовал ничего столь изысканного на вкус. -Прекрати говорить глупости, извращенец, - краснея промямлил Акира, краем глаза приметив, что у сина начинает сочиться. Это открытие заставило его нервно сглотнуть, а волосы на затылке зашевелиться. -И вовсе это не глупости. Я никогда тебе не вру, Акира-кун, - Широгане чмокнул его в губы и надрывающимся от возбуждения голосом прохрипел: -А теперь приступим к важнейшей части сего действа. Если не хочешь, чтобы было больно, встань на колени. -А может не надо? - с надеждой поинтересовался тот. -Надо, котёнок, надо. -А давай я тебе минет сделаю, и мы разбежимся по хорошему? -Это ты, конечно, тоже можешь сделать, я не против, но не надейся, что уйдёшь завтра в школу с целой задницей. -Ты хочешь отправить меня завтра в школу, лишив сегодня анальной девственности? - ужаснулся парень и представил себе, как друзья отреагируют на его новую походку. -Если сейчас будешь ломаться, как последняя девственница, отправлю - пообещал син. И Акира повиновался, он уже решил, что ради Широгане пойдёт до конца и даже дальше. Перевернувшись на живот, он приподнял задницу и коснулся лбом простыни. Ой, как не нравилась ему эта поза - полная покорность, преклонение, беспрекословное повиновение; всё это заставляло вспоминать садистские фильмы, аниме и мангу. От мысли, что его в этом положении скоро заполнит нечто длиной примерно в 23см, у него закружилась голова и опять встал. Широгане голодным взглядом изучил упругую попку и чуть не кончил от мысли, что скоро окажется внутри. Не удержавшись от соблазна, он приподнял бёдра Акиры и принялся жадно вылизывать узкий, девственный проход. Слегка надавив напряжённым языком на маленькую розовую дырочку, он оказался внутри. -А-а-а-ах! - тело под ним прогнулось в спине, покрылось возбуждённым румянцем, закатило глаза к потолку и высунуло кончик языка. Оторвавшись от трапезы, син провёл пальцами по головке своего члена, собирая капельки спермы, а затем аккуратно ввёл в анальное отверстие указательный палец и несколько раз его согнул. За это он получил неодобрительный вздох, но продолжил, вводя сначала средний палец, а затем безымянный. Акира ахнул, но терпеливо продолжал ждать, пока его растянут. Через некоторое время син нечаянно задел простату. Словно яркие искры посыпались на рея с небес, даря невозможные ощущения на грани боли и наслаждения. Это заставило его орган набухнуть ещё сильнее и болезненно заныть. Тут из него вынули все пальцы, поднося к отверстию нечто более крупное. В следующий миг из зелёных глаз брызнули слёзы и потекли нескончаемым потоком. Слёзы боли и удовольствия, почти мазохистское наслаждение, от которого горячая кровь стынет в жилах. -Потерпи родной ещё немного, и боль пройдёт, - ласково шептал син, а нежные губы тем временем сцеловывали с лица прозрачные капли. Выдержке Широгане оставалось только поставить памятник посреди площади в центре Токио. Так долго терпеть столь болезненное возбуждение, получать от этого немыслимое наслаждение, оказываясь внутри горячего и желанного тела, где его столь плотно сжимают скользкие стенки кишечника, и при этом ждать, пока любимый привыкнет к новым ощущениям. Такое поведение вполне достойно короля тени. Впрочем, что-что, а вот ждать и терпеть мужчина умел. -Давай уже, двигайся, - прошипел Акира, уже от нетерпения. -Как прикажешь, мой король. - Лукаво ответил син и начал ритмичное движение. Буря эмоций как у одного, так и у другого. Они - единое целое, они - центр вселенной. Два короля, белый и темный сплелись воедино, в тот момент не было ни света, ни тьмы, лишь два любящих сердца, утопающих в безграничной страсти. Волосы Широгане расплелись, окутав их сплошным серебряным покрывалом. Стоны и крики наслаждения наполняли комнату, и было непонятно, как только два таких разных существа нашли друг в друге то, что другие ищут всю свою жизнь. Они кончили вместе со словами, слетевшими с губ - "люблю тебя". Эпилог. Третья стадия безумия преодолела свой предел. Акира сошёл с ума, окончательно и безвозвратно, в теории... По крайней мере, ему так сейчас казалось. -Акира-кун, это правда? - счастливо улыбнувшись, поинтересовался син, не в силах поверить, что любим. -Правда, - вздохнул юноша. Они лежали, обнявшись - голые, все в сперме, на сбившихся простынях; и чувствовали себя по настоящему счастливыми впервые в жизни. -А чего так печально? – взволновавшись, приподнял голову мужчина. -Я тут просто подумал и понял одну вещь - я сошёл с ума, спятил. Я - конченый псих, опасный для общества. -Чего это ты? - засмеялся Широгане, тут же успокоившись и положив голову обратно на плечо любимому. -Ничего смешного здесь нет. Только конченый псих может так сильно любить мужчину, являясь при этом натуралом. Только сумасшедший, вопреки принципам и морали кинется к нему в объятия. И уж точно крайне опасный для общества человек может чувствовать себя при этом таким счастливым. -Я тебя обрадую, Акира-кун. Если ты и сошёл с ума, то уж точно не один, а вместе со мной. Он зарылся в растрёпанные русые волосы кончиком аккуратного носика, - а вместе двое душевно больных вполне могут быть счастливы. -Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! - подскочил вдруг паренёк, но тут же был уложен обратно. - Это ведь клиника! -Ну и что с того? -Мне лечиться нужно, причём срочно! -Не волнуйся, котёнок, не придумали ещё люди лекарство от любви...