Сам ты мелкий!

Утро. Уныло поднимаюсь с постели, которая так и манила своим теплом. Но трель будильника не позволяла мне по обниматься со своей двуспальной красоткой. Ступаю на мягкий ковер босыми ногами. Открываю шторы, яркое солнце так и норовит ослепить меня своим светом. По улице ежесекундно проезжают множество машин, проходят люди. Как бы хотелось остаться этим утром дома, не выходить на улицу, просто отдохнуть. Надев шорты и майку, выхожу из своей обители. Дверь со скрипом закрылась за мной, паркет прогибается под моим весом. Дома тишина. Видимо, я единственный, кто не забыл про утренний эфир на радио. Хорошо, раз так, я устрою вам веселое пробуждение. Первой моей жертвой стал Тошик, не найдя ничего лучше водного пистолета, я взял «оружие», набрал в него воду и направился в комнату барабанщика, где, как обычно, творится хаос. На полу разбросано множество одежды, не всегда чистой причем. Жестяные банки из-под колы, пива, пара пустых коробок от пиццы, которые лежат уже больше двух недель, если не больше. Возле стены стоит двуспальная кровать, заправленная белоснежным бельем. Простынь сбита, пуховое одеяло наполовину лежит на полу и, наконец, хозяин этой комнаты, лежащий в форме звезды посередине постели. Храпит, сученыш. – Рота, подъем! – крикнул я на всю комнату и стрельнул водой в лицо барабанщика. – Сука, что тебе надо, Мильковский? – Тоша зарылся головой в подушку. Я звонко засмеялся, облокотившись о дверной косяк, прищурившись. – У нас эфир через час, просыпайся! – Я тебя когда-нибудь выебу, мелкий! – Я еще и мелкий? Ну, сейчас ты получишь! – я запрыгнул к нему на кровать, кинув водный пистолет куда-то в угол комнаты. С Тошей я знаком не первый год, поэтому прекрасно знаю, что он жутко боится щекотки. Не смотря на разницу в возрасте, я старше его на три года, он редко упускает возможность подколоть меня по поводу моего роста. Сейчас он у меня получит за мелкого! Сел на Тошика верхом и принялся щекотать его. Он дергался подо мной, звонко смеялся, пытался отбиваться руками, что безумно веселило меня. Дикий смех стоял на всю квартиру, интересно, как еще остальные не проснулись? – Женя, прекрати! А-ха-ха, Женя! – Теперь будешь знать, как хамить мне, сопляк? – я нагнулся к его лицу и прошептал на ухо. Его сбивчивое дыхание, кажется, что поменяло в моем сознании. Конечно, виной этому была моя «пытка», но, почему-то, мне показалось, что что-то тут не так. – А вот и нет! – теперь он оказался сверху, – Это ты будешь знать, как щекотать меня, ты же прекрасно знаешь, что я ненавижу это! Парень наклонился к моему лицу, невыносимо близко. Сердце бешено колотилось от его взгляда. Я нервно сглотнул, поднимая на него глаза. Он был предельно серьезен, что не очень-то мне и понравилось. Я ощущаю его сбивчивое дыхание на своих губах. Он проводит языком по верхней губе, что не уходит из моего внимания. Я, кажется, боюсь его. – Тоша, – шептал я, боясь спугнуть. – Можно я тебя поцелую? – он не дождался моего ответа и припал к губам. Откровенно говоря, это было для меня шоком. Меня целует Тоша? И мне, к тому же, это нравится! Он нежно целует меня, лаская губы. Я открываю рот, впуская его язык, который тут же переплетается с моим в каком-то непонятном танце. Мои руки перемещаются на его плечи, впиваюсь ногтями в голую кожу, пытаясь сдержать стоны. Его руки опустились на мою поясницу, гладили пресс, грудь, зацепляя ловкими пальцами соски. Я, в свое время, гладил руками его спину, нажимал на позвонки, от чего он чуть заметно выгибался, выдыхая мне в губы. Его поцелуи перешли на шею, оставляя розовые засосы. Черт, он идиот? – Тоша, Тоша! Нам пора! У нас эфир! Перестань, – я нехотя отрываюсь от него, заглядывая в глаза, которые ярко горят. – Почему все так не вовремя? – он поднимается с меня, вставая с кровати. – Что это было? – я сел на край кровати, переводя дыхания, пока Тоша пытался застелить постель. – Минутные слабости, такое бывает, прости. Идем? – он заправил кровать, и мы пошли будить остальных парней, – Какой же ты все-таки сладкий, мелкий!