Семь смертных грехов

Глава первая. Солнце медленно поднималось над стремительно светлеющим горизонтом. Было тихо. Природа только-только начинала просыпаться после темной ночи. Это утро было наполнено свежестью и было абсолютно безветренным. Весна была в самом разгаре. Все вокруг распускалось, радуя глаз своей красотой. На зеленой молодой траве блестели капли росы, переливаясь всеми цветами радуги. Цветы, украшенные тем же хрусталиками росы, смотрелись наряднее, чем обычно. Когда солнце поднялось выше, повсюду раздались трели разнообразных птиц и жужжание букашек. Маленькая желтая птичка, прервав свою песню, сорвалась ветки вяза, находящегося на опушке леса, и полетела в глубь находящегося неподалеку сада. Это был великолепный сад. В нем росло множество деревьев различных пород, и все они были аккуратно подстрижены. Их кроны представляли собой различные фигуры, гармонирующих между собой. Между деревьями стояло множество греческих скульптур, которые не давали сомнений в своей подлинности. А ещё в саду находились фонтаны необыкновенной красоты и размеров. Повсюду были разбиты клумбы с редкими для Англии цветами. Если внимательно всмотреться в глубины сада, то можно было увидеть белые беседки, спрятанные в тени деревьев. К ним вели посыпанные мелким гравием дорожки, которые переплетались между собой как ручейки, составляя замысловатую систему. По направлению к центру сада они сплетались в одну большую дорогу, которая приводила к роскошному пятиэтажному особняку, стоявшему в окружении такого превосходного сада. Особняк нельзя было целиком рассмотреть, не пройдя или проехав достаточно большое расстояние. Углубляясь в сад, становятся видны его очертания. Построен он был из светло-серого камня. Аккуратные строго выполненные белые колонны, придавали ему величественный вид. Множество окон, выходивших в сад, были зашторены. Сами окна были сделаны в европейском стиле и имели довольно впечатляющие размеры. На уровне второго этажа особняка находился просторный балкон. Его держали на своих плечах горгульи, и это дополнение к оформлению особняка, придавало ему некую мрачность. По краям всей крыши шел бело – мраморный высокий парапет. Парадный вход представлял собой мраморное крыльцо с большим навесом и широкой лестницей, поднимающейся к нему. Навес поддерживали колонны, которые выглядели более нарядно и веселее, чем основные. Они были белоснежные и по ним спускались такие же мраморные лозы винограда. Завершающим штрихом интерьера парадного входа была массивная темно-коричневая дубовая дверь, запирающаяся изнутри. Окна на первом этаже не были зашторены, и сквозь них просматривался холл и большая широкая лестница, поднимающаяся на следующие этажи особняка. Паркет, постеленный по полу, начищен до зеркального блеска, и в нем отражается большая хрустальный люстра. Прямо над лестницей висел большой портрет в сделанной очень искусно позолоченной раме. На портрете были изображены мужчина и женщина. Мужчина был лет тридцати пяти и имел вид благородного человека. Волосы его отливали синевой, а глаза его были светло-голубыми. Женщина сидела перед мужчиной на стуле. Руки её были сложены на коленях. У нее были большие добрые глаза, темно-синего цвета, а её светло - пшеничные волосы уложены в аккуратную прическу. Из холла вели несколько дверей в разные части особняка: в столовую, гостиную, кухню... На втором этаже находилась спальня хозяина всего этого великолепия. Комната в которой тот спал была достаточно просторной. Шторы занавешивали большое окно так, что в спальне царил полумрак. Единственное, что было можно различить при таком освещении - это огромную деревянную кровать с ниспадающими шелковистым полупрозрачным пологом, который наполовину скрывал, того кто сейчас спал. На кровати было постелено дорогое белоснежное шелковистое белье, украшенное дрезденским кружевом. На кровати спал мальчик, лет тринадцати. Его лицо было спокойно, а его черты выдавали принадлежность юноши к знатному роду. Темно-синие волосы были немного взлохмачены и разбросаны по подушке. Как бы это ни удивительно это звучало, но уже с такого раннего возраста этому мальчику приходилось заниматься ответственными делами, которые были бы не под силу многим людям, даже превышающих его по возрасту. Его главною обязанностью, наравне с привилегией, было служение Её Величеству. «Цепной пес» королевы должен был распутывать все самые таинственные происшествия, происходящие в стране. Их таинственность была тождественна их опасности. Но, несмотря на это, все задания были выполнены в срок, что заставляло шептаться многих знатных людей о том, что граф Сиэль Фантомхайв наделен какой-то неизвестной силой, что впрочем, не мешало этим людям уважать графа. Сегодня графу снился очень странный и спутанный сон. Сиэль шел по залитому солнечными лучами лугу. Пахло свежей травой, и птицы приветливо встречали его своим пением. На душе мальчика было спокойно. Вскоре ему стало жарко на солнце, и он устремился в тенистый лес, ища прохладного укрытия под сводами деревьев. Вошедши в тень, он присел под просторной кроной большого каштана. Легкий ветерок шевелил его волосы, ласково обдувал его лицо. Он откинул голову на ствол дерева и прикрыл глаза. Время, казалось, потеряло свой счет, было слишком хорошо, что бы прерывать это мгновение. Но вот Сиэль открыл глаза. На первый взгляд все оставалось по прежнему, только тень от дерева сместилась немного в сторону. Юноша встал и направился к выходу из леса. Дойдя до границы леса и луга, с которого он пришел, он почувствовал, что не может перешагнуть мнимую границу. Перед ним стояла, какая то невидимая преграда, не дававшая ему выйти из леса, туда, на солнце. Сиэль попытался силой надавить на преграду, но из этого ничего не получилось путного, пробить или как то сдвинуть невидимый занавес не удалось. Ему пришла мысль найти другой выход из леса и он направился назад, в глубь леса. Но как только он сделал пару шагов в обратном направлении, все вокруг начало темнеть и земля стала уходить у него из-под ног. Голову мальчика сдавило с такой силой, что он с силой схватился за неё руками и, стиснув зубы от боли, зажмурил глаза. Сиэль чувствовал, что он проваливается куда-то в бездну и, что он ничего с этим не может поделать. Сердце начало бешено биться и ему стало страшно. Отчаяние поглотило его с головой, а голова просто разрывалась от невыносимой боли. Где-то вдалеке послышался высокий, с нотками безумства, смех...