предательство.

Дер сидел на холодном полу в гостиной, скрестив ноги и покачиваясь взад-вперед. Перед ним лежала его любимая на тот момент гитара, красный гибсон. Струны порваны, звукосниматель разбит, колки отломаны, гриф держится из последних сил. С первого взгляда могло бы показаться, что Дарон принес ее с действительно удавшегося концерта. В его взгляде обманчиво читается скорбь. Но это только сначала. Если посмотреть на него внимательнее, через некоторое время начинаешь с ужасом понимать действительность. То, что сперва принялось за скорбь, на самом деле оказалось жуткой ненавистью. Глядя на изодранные в кровь пальцы, можно догадаться, что гитару изуродовал сам Малакян. Случайный зритель может испугаться или просто не поверить глазам: как же, сам Малакян, и так с гитарой обращаться. Но Дер почти месяц находился в глубокой депрессии, и ничто не могло вывести его оттуда. Он пробовал избавиться от нее всеми силами. С недавнего времени, если что-то не помогало, он приходил в бешенство, после которого наступало холодное равнодушие. Перестали спасать фильмы - изрезал все пленки. Перестал спасать кофе - уничтожил все запасы в доме. Перестали спасать люди - полная изоляция. Без всего этого вполне можно прожить. Но, проснувшись сегодня утром, он осознал ужасное. Музыка покинула его. Единственная надежда на спасение. Лучик света в море тьмы, даже его загасили вечные дожди в душе гитариста. Та вещь, которой он безоговорочно доверял, считал, что на нее можно положиться. Теперь все потерялось. Музыка стала просто бесполезной вещью. На лице Дера появилась сумасшедшая ухмылка. В топку музыку, как и все остальное. Если бы вы на минуту заглянули в его мысли, вы бы ужаснулись. Как в одной голове может уместиться столько горького отчаяния, ноющей тоски? И совсем невероятными могут показаться его дальнейшие намерения и действия. Он ходит по всему дому, собирая гитары. Снимает со стен, со стоек, подбирает с пола. Старые гитары, новые гитары, черные и белые, глянцевые и матовые, различных форм и начинки. На них было потрачено целое состояние, но теперь это ни к чему. Гитарист относил их в гостиную и складывал в центр комнаты. Когда все оказались там, он положил сверху на образовавшуюся горку красный поломанный гибсон. Постояв с минуту рядом с этим, он еще раз убедился, что не передумает, окинул своих питомцев презрительным взглядом и пошел на кухню за спичками и маслом. Все происходит в самый неподходящий момент, и, как в дешевой американской комедии, раздался звонок в дверь. Немного оторопев, Дарон медленно пошел открывать дверь.Сколько к нему не приходили? Неделю, две? Он уже начал думать, что о нем забыли, и даже обрадовался. Но не тут-то было. Глубоко вдохнув, он повернул ключ в замке и толкнул дверь. На пороге стоял Серж. Выглядел он не сказать чтобы хорошо: бледное лицо, под глазами начали незаметно проступать синяки, в самих же глазах метался страх и беспокойство. Но как только он увидел, что Дер жив и здоров, страх сменило облегчение. Дарон был рад увидеть друга, но все же натянул на лицо маску безразличия. - Ах, Серж. Привет. - Привет, Дер. Ты в порядке? Третью неделю от тебя никаких новостей. - Я в порядке, как видишь. Проходи. Может, чаю? - Не отказался бы, спасибо. Малакян впустил Сержа, закрыл дверь и ушел на кухню, бросив по пути, чтобы гость чувствовал себя, как дома. Сложно поверить, что за все годы дружбы Серж был первый раз в гостях у Дарона. На него произвели впечатление кости и черепа, разбросанные везде, где только можно. Но где гитары? Он слышал, что их у Дера было не меньше, чем черепов. В поисках друга он набрел на гостиную и понял, что информация была верной. Только странно все это... Что? Его концертная гитара? Боже, в каком она состоянии! Дарон, как ни в чем не бывало, вошел в комнату с подносом в руках, не обращая внимания на удивления Танкяна. Тот же, слегка повернув к нему голову, но не отводя взгляда от инструментов, тихо спросил: - А это так и должно быть, да? - Естественно, - последовал невозмутимый ответ. Они сели на диван, взяли по кружке. Первым неловкое молчание нарушил Серж. - Дарон, что с тобой творится? Мы все волнуемся. - Кто - мы? - усмешка. - Ну, я, ребята. Ты нам нужен. С тобой и раньше бывало подобное, и мы решили, что тебе надо побыть одному... - Правильно решили. - Но это перешло все границы. Три недели, это слишком, Дарон! Ты нам нужен, - с мольбой в голосе повторил Танкян. - Глупости. Со мной все в порядке, - сквозь зубы сказал гитарист, смотря куда-то вдаль. - Дарон, пожалуйста. Расскажи мне, что происходит. Я не чужой человек. Может, даже смогу чем-то помочь. - Хорошо. но ты сам этого попросил. Помолчав минуту, гитарист спросил: - Знаешь, почему я до сих пор не могу найти девушку? - Нет. - Все, с кем я ни знакомлюсь, оказываются либо слишком глупыми, либо жуткими шлюхами. Я давно остановил поиски подружки, потому что нашел лекарство. Музыка. Она казалась мне чем-то идеальным, я приписывал ей лучшие человеческие качества, возносил ей молитвы, совершал жертвоприношения, окропляя струны кровью усталых пальцев. Я любил ее, черт возьми... По мере того, как Малакян говорил, в его глазах появлялись то нежность, то злость, то разочарование. В итоге все затопил гнев. - И знаешь, что? Не зря ее приписали к женскому полу, - нездоровый смех заполнил гостиную. - Музыка - шлюха, как и любая другая девушка. Она оставила в моем сердце слишком большую рану. Серж с удивлением смотрел на друга. Ему действительно очень плохо, и Танкян отчаянно хотел помочь. Не найдя ничего лучше, он сжал гитариста в объятиях. Дарон слегка опешил. "Что он делает?" Но ему нравилось так сидеть. По ледяному телу будто бы вновь потекла теплая кровь. К тому же от кудрявого вкусно пахло. "Неужели это единственный шанс? И как его использовать?" Такого ответа на вопросы Малакян точно не ожидал. Дыхание сбилось, в штанах становилось тесно. "Да что за чертовщина?! Это же Серж, мой друг. Друг." Но, раз шанс был единственным, Дер решил его использовать. "Гребаный педик, не прощу себе этого". Гитарист немного отстранился и резко опрокинул Танкяна на диван, устроившись сверху. - Ты точно хочешь мне помочь? - Да, - с испугом, но твердой решимостью ответил Серж. Дарон медленно наклонился и прикоснулся своими губами к губам вокалиста. Облизнув их, проник языком глубже. прошелся по ряду зубов, затеял игру с языком Танкяна. Поцелуй был долгим, неторопливым. Но тут все разрушилось. То, что Дер принял за теплую кровь, превратилось в жидкий азот. Запах стал невыносимым. Шанс упущен. Он резко отстранился, сел. - Прости. Тебе лучше пойти домой. - Эм... Хорошо. Когда Серж уже стоял у порога, Малакян произнес: - Спасибо, Серж. Прости меня за то, что я сделал и сделаю. - Хорошо, Дарон. Поправляйся. Удачи. На следующее утро Серж проснулся с непривычно тяжелой головой. Дурное предчувствие? С чего бы это? Он накинул халат, умылся, по привычке сделал чай и уселся перед телевизором. Сериалы, сериалы, мультфильм, сериалы, реклама. Реклама в сериалах, в мультфильмах, сериалы в рекламе. Наконец он нашел новости. Но то, что он услышал и увидел, заставило поперхнуться чаем. «Шт.Калифорния, Глендейл. Сегодня ночью случился пожар в доме популярного музыканта, любимца публики, известного под именем Дарон Вартан Малакян. Из-за чего случилась катастрофа, неизвестно, но большая часть дома сгорела вместе с хозяином...»