Гуманоид

В Лос-Анджелесе был на редкость серый день, облака плыли по туманному небу, плотно закрывая собой солнце, начало темнеть уже около шести. Осенняя прохлада заставляла ёжиться при редких, но резких порывах пронизывающего ветра. Двое стояли на балконе высотки, мрачно смотрели вдаль и безмолвно курили. Джоэль часто поглядывал на Сонни, ему казалось, что друг выглядит взволнованным, но, зная его натуру, Джо не придавал его состоянию особого значения. — Чув, мы с тобой друзья, верно? – Сонни начал издалека, нервно хлопая глазами, метавшимися взглядом между панорамой, Джо и балконным ограждением, переминаясь от холода с ноги на ногу и покусывая кончик сигареты. — Друзья, конечно, о чём речь! – Джоэль приоткрыл блаженно сомкнутые глаза и выпустил дым уголком рта, - А что? — Мне хочется поделиться с тобой кое-чем, это важно... Ну, для меня важно. Можно? – он как-то странно взглянул на Джо, стараясь больше не отводить глаза. — Как скажешь, - Джоэль пожал плечами, демонстрируя ту среднюю степень заинтересованности, при которой с удовольствием слушают, но не спрашивают лишнего. Выкинув недокуренные сигареты вниз, парни поспешили нырнуть в тепло просторной квартиры. Сонни зашторивал окна, иногда оборачиваясь и испуганно поглядывая на Джоэля. — Не пойми меня неправильно, но, - Джо неуверенно усмехнулся, приподняв одну бровь, - это необходимые меры? Нас вряд ли кто-то увидит. Да и что ты собрался делать? Игнорируя его вопросы, Мур выбежал в прихожую, проверил замки на двери, облегченно вздохнул и, мелко дрожа, вернулся в комнату: — Прости, ты прав, но это необходимо. Я давно хотел показать тебе, - он поднес руки к лицу, дробно выдохнул, провел ладонями по нему. Джоэль округлил глаза, наблюдая, как сереет кожа его друга. Тем временем Сонни снял футболку, продемонстрировав наличие у него ещё одной пары рук, мягкими щупальцами обвившейся вокруг живота. Он провел одной по волосам, высвободив из-под них крохотные антенны и большие, похожие на уши амфибии или эльфа, отростки с тремя эллипсовидными сквозными дырами. Отростки эти располагались прямо за человеческими ушами парня. На серых щеках проступил бирюзовый «румянец», Сонни прикусил губу и сцепил нижнюю пару рук в замок: — Как-то так, чувак, как-то так… - он глубоко вздохнул, приблизился к Джоэлю и осторожно обнял его сразу четырьмя руками, - А ещё я хотел сказать, что ты мне нравишься. Очень сильно нравишься, - на лице Сонни засияла невинная детская улыбка. Лишенный дара речи Джо лишь изумленно разглядывал неожиданно открывшегося ему друга и поглаживал его по спине. В голове появилась сотня вопросов, но также и пара ответов. Он заглянул в глаза Сонни, так и оставшиеся карими: — Э…э…это неожиданно, - он все не мог прийти в себя после ошарашившей его новости. — Ой, точно, я совсем забыл! – парень нехотя отстранился, сдвинул очки на лоб, снял цветные линзы и слегка растянул веки. Глаза Сонни стали почти вдвое больше, их склера потемнела, а радужка приобрела чёрно-синий оттенок. Снова улыбнувшись Джоэлю, он продемонстрировал небольшие клыки, а затем высунул длинный голубоватый язык, коим почесал глаз. Джо передернуло от этого зрелища, он не представлял, что сказать Сонни. Более того, он не знал, Сонни ли сейчас перед ним. Пока Циммерман обездвижено поражался происходящему, Мур вновь прильнул к его груди: — Я так счастлив, что ты не злишься на меня, Джо! Ты замечательный, самый хороший человек, которого я только мог встретить! Спасибо тебе, большое спасибо! Ты мой первый, единственный и просто лучший друг, - Сонни осторожно коснулся губами щеки Джоэля. — Моя жизнь никогда не станет прежней, - Джо хлопал глазами, коротко дергая головой в стороны, - И что же ты? Мутант, пришелец, демон или монстр? И почему ты здесь? — Я с планеты Вубвэ, там все такие же, как я. И она очень далеко от вас, за несколько миллиардов световых лет, поэтому люди о ней не знают. Кстати, многие гадают, откуда я взял странные звуки для своих композиций, а это просто наш особый способ общения. Wub! Wub! Wub! – каждое он произнес с новой палитрой эмоций, демонстрируя простоту своего родного языка, - Поэтому мне бывает обидно, когда их ругают. Это словно насмешка над всем моим видом. — Почему же ты не остался у себя, если до твоей… Ву… Вуб… планеты так долго лететь, и ты так любишь свой вид? – Джоэль склонил голову на бок и вопросительно посмотрел на Сонни. — У меня там не было друзей. Совсем. Меня ненавидели мои сородичи, и мне пришлось улететь. Я боялся, что тут – на единственной планете с приемлемой для меня атмосферой – меня тоже не примут. На самом деле оно так и оказалось, если бы не ты. Я безумно люблю тебя, Джоэль! – Сонни прижался щекой к щеке Джо, одной парой рук обнимая его за шею, а второй – за талию. — Я не смогу забыть этот день, - усмехнулся Джоэль, гладя маленького гуманоида по хребту. Неделя протекала без прочих потрясений, что несказанно радовало Джоэля. Сонни продолжал крутиться рядом, по возможности, не скрывая своего настоящего вида и часто обнимая друга. Вечерами бывало, совсем расслабившись, он лежал с Джоэлем на диване, обвив одной парой рук его шею, а другой – предплечье, и ласково шептал что-то на родном языке. Никогда не любившему телячьи нежности Джо становилось со временем тошно, но каждый раз, взглянув на Сонни, он понимал, что не в силах разрушить его идиллию. В Джоэле копилась желчь, множилось раздражение, выливаться они, однако, могли лишь в нервном скрипе зубов и безуспешных попытках отстраниться. Счастливый пришелец всё чаще забывал о конспирации: махал руками из окна, видя возвращающегося домой Джо, выглядывал из-за двери, произносил что-то на родном языке на людях. Джоэль ежедневно предупреждал Сонни о том, что ему не поздоровится, если власти узнают о нем, но парень игнорировал его слова. В один столь же холодный пасмурный день Джоэль вышел из дома пораньше, заверив Сонни, что заскочит в магазин. На деле же Циммерман скрылся в подворотне и набрал номер полиции, коей доложил суть происходящего. Его слова сначала осмеяли, но после настоятельных просьб и доказательств в виде фотографий полицейские согласились приехать. Спустя полтора часа в квартиру Сонни постучали. Пришелец, сновавший все это время в фартуке по кухне и прибиравший обыденный хаос, в очередной раз подбежал к двери, не удосужившись замаскироваться. Он не ожидал увидеть никого, кроме Джоэля, и каков же был его ужас, когда на пороге пред ним оказались двое в форме. Испуганно взвизгнув и оскалившись, он метнул в них фартуком, захлопнул дверь и побежал в глубь квартиры, на ходу теряя надежду скрыться. Дверь скрипнула второй раз, открыли снаружи. Сонни метался и кричал, когда два агента ЦРУ, крепко держа за все четыре руки, вели его к своему фургончику. Парень звал на помощь, он молил Джоэля оказаться рядом. И Джо оказался. Опираясь плечом на дверной косяк, он с улыбкой наблюдал, как Сонни заталкивают в большую, похожую на собачью клетку. Он помахал пришельцу ладонью и одними губами произнес: — Прощай. — Джоэль, помоги мне! Помоги мне! Спаси меня, Джо! Пожалуйста, прошу тебя! Джоэль! Джоэ-э-эль! – пришелец просунул руки сквозь прутья клетки и тянул их к Джо, крича, моля о помощи. Циммерман медленно расплывался за пеленой заполнивших глаза Сонни слёз, когда двери фургона захлопнулись, он и вовсе превратился в серо-белое пятно, уменьшающееся с отдалением автомобиля. Прозрачные, кристально чистые, будто человеческие, слёзы текли по щекам, обжигая и пощипывая кожу, падали на пол, испаряясь с тихим шипением. Сонни бился, будто умалишенный, долго силился раздвинуть прутья клетки, перекусить их или пролезть между, кричал и требовал отпустить его, но ничего не выходило. Выбившись из сил, он стих, оставляя попытки сбежать. Горло болело, руки ныли от напряжения, ноги подкашивались от усталости, всё тело трясло, а голова шла кругом от волнения. Сонни лег на пол клетки, свернулся калачиком и заплакал, тихо бормоча что-то себе под нос, одной парой рук он держался за голову, второй закрывал лицо. Растворившись в своих мыслях и смирившись с неясной участью, он не заметил, ни как стемнело при въезде в гараж, ни как открыли багажник, ни как клетку понесли на верхние этажи. Её швырнули в угол тёмной комнаты на втором этаже, отчего пришелец ударился лбом и плечом о железные прутья. Дверцу открыли, его вытащили и силой завели в камеру для допроса. — Кто или что ты? – объявил голос по громкой связи, когда агенты вышли, закрыли дверь, а Сонни остался один. Он не ответил, не подошел к столу и стулу, стоявшим посреди комнаты, даже не огляделся. Высокий потолок, белые стены, простор — однако нечто заставляло поёжиться в этом помещении. Огромное окно из пуленепробиваемого зеркального стекла, черная гладь омута, в котором возились черти-агенты. Каждый шаг, вздох, вздрагивание или колебание они мгновенно отмечали и были готовы к ответной реакции. Вопрос повторили. Сонни продолжал бездействовать, держась пустым взглядом за стену и тихо бормоча что-то себе под нос. Агентам пришлось настроить прослушку камеры на максимальное улавливание, но микрофоны зафиксировали лишь неясные звуки и имя, которое парень повторял, будто заклинание или молитву. Как одержимый, мелко дрожа и покачиваясь, Сонни шептал: — Джоэль... Джоэль... Джоэль... Так продолжалось около часа, пока агентам не надоело жалкое зрелище в виде свихнувшегося пришельца. Сонни приподнял голову и посмотрел на дверь, услышав приближающиеся шаги. Она резко распахнулась, вошедший агент начал с сильного удара в челюсть, от которого инопланетянин пошатнулся и упал на пол. Атака продолжалась, и Сонни получил ногой по животу и рукам, безуспешно пытавшимся закрыть тело. Следом за первым агентом в камеру вошли ещё двое, тут же начавшие помогать своему коллеге. Удары сыпались со всех сторон, Сонни извивался, кричал, шипел от боли. Четырех рук и двух ног отчаянно не хватало против шести ног и рук, ЦРУ-шникам не составляло труда задевать хилое тельце парня, пробивая слабеющую защиту выставленных вперед конечностей. У Сонни не было и шанса против людей, полжизни готовившихся добиваться правды. Добиваться в прямом смысле. Хорошо обученные, они метили в чувствительные места, причиняя раз за разом немыслимую боль, но при этом не ломая костей и не доводя до внутренних разрывов и кровотечений. Их задачей было проучить и запугать, но не покалечить и не убить. Спустя пятнадцать-двадцать минут они успокоились и оттащили потерявшего сознание пришельца в клетку: — Добро пожаловать на Землю, сраный гуманоид! – усмехнулся один из них, швырнув Сонни головой в стену, к которой была прислонена клетка. Всё тело парня покрывали синяки и ссадины, на боках проступали тёмные бесформенные кляксы гематом, очки и губы разбиты. Около четырех утра было, когда Сонни пришел в себя. От носоглотки до легких он чувствовал солоноватый привкус и туманящий мозг запах крови. Перед глазами плыли прутья клетки и пятна на потолке. Все тело болело, наказывая — будто побоев оказалось недостаточно — за вчерашнее молчание. В комнате было темно, тишину нарушали лишь шаги охранника в коридоре. Больших усилий стоило парню только перевернуться на спину, поэтому он отказался от мыслей о побеге, закрыл глаза и подумал о Джоэле. Воспоминания об уютных вечерах, проведенных с ним, резали душу не хуже ножа. На зудящие от продолжительной истерики глаза снова стали наворачиваться слезы. Сонни прикрыл их, с трудом поднеся ладонь к голове, он сосредоточился, и концы антенн засветились бирюзовым. Пришелец пытался установить мысленную связь с Джо: — Джоэль... Я надеюсь, ты меня слышишь. Прошу, помоги мне. Я не знаю, что они хотят от меня, и это пугает. Я очень скучаю. Мне жаль, если я обидел тебя. Прошу, прости меня и забери домой. Я люблю тебя, Джоэль... На большее у Сонни не хватило сил, антенны потухли, он снова отключился, а из его носа потекла тонкая струйка голубоватой крови. В следующий раз Сонни открыл глаза уже в комнате для допросов. Рядом суетились трое в белых халатах: один внимательно разглядывал тело пришельца, второй измерял его давление, параллельно крепя к нему различные присоски с проводами, отходящими к самописцу, третий стоял в шаге от них и делал какие-то пометки в тетради. Пробежавшись глазами по комнате, Сонни понял, где находится и поежился при мысли о том, что может быть дальше. За столом перед ним сидел человек в тёмно-сером костюме, сцепив пальцы в замок, он терпеливо наблюдал за работой ученых. Заметив, что инопланетянин в сознании, он заговорил: — Надеюсь, ты все понял и сегодня будешь разговорчивее, – он зло усмехнулся, видя, как Сонни осторожно коснулся разбитой губы кончиком голубоватого языка. Часть слов были для парня пустым звуком. После пережитого предательства, избиения и тяжелой, полной боли ночи он едва мог нормально мыслить. Однако перспектива быть снова побитым ему не нравилась, и он слепо кивнул, соглашаясь на все ради призрачной надежды на спасение. — Итак, повторяю, кто или что ты? – голос агента сильно давил на сознание, заставляя мурашки страха бегать по хребту. — Сонни, Сонни Мур, – тихо ответил парень, чуть хрипя из-за вчерашнего перенапряжения, – Пришелец, как видите. — Откуда ты и что забыл на Земле? Сонни тихо вздохнул, стараясь сдержать эмоции, вновь вызванные воспоминаниями о прошлом: — Навсегда приехал. Хотел жить у вас, друзей найти. На Вубвэ я был одинок и... — Есть ещё на вашей планете «одиночки, желающие погостить у нас»? Вторжение задумываете?! — Нет! – Сонни испуганно вскрикнул, подался вперед, но его удержали, – Больше никого. Только я. Никто из них не полетел бы дальше сотни световых лет ради общения с кем-нибудь. — А ты почему полетел? Нашел бы кого-то там, – агент откинулся на спинку стола, с презрением разглядывая инопланетянина. — Даже для моих сородичей я уродец. Эти дыры на заушных отростках, у нормальных вубвэрианцев их нет, - Сонни тихо вздохнул, опустив взгляд и коснувшись отростка пальцем. — Допустим. Почему именно Земля? Разве мало других планет и галактик в космосе? — Планет с жизнью очень мало, а с пригодной атмосферой ещё меньше. На вашей есть кислород, коим мы можем дышать. Но он действует как веселящий газ и вызывает сильное привыкание, от него кровь становится голубой, окисляясь сильнее, чем необходимо… — Проверьте это, – агент деловито кивнул ученым и продолжил, достав блокнот и пару раз щелкнув ручкой, – Координаты своей планеты назови. Сонни послушно сказал их, заодно объяснив такие особенности пути до планеты как нужная скорость, количество провизии, объезд метеоритных дождей и прочее. — Последнее на сегодня, – измученный долгим разговором не меньше Сонни агент вздохнул, – Тот мужчина, что нас вызвал... Почему именно его ты выбрал? — Так вышло, – Сонни опустил глаза, насколько этого позволяло ноющее тело пожал плечами и грустно улыбнулся, – Он первый захотел, чтобы мы дружили, я доверял ему, поэтому и открылся, – по щеке пришельца скатилась одинокая слезинка, он полностью сник и прошептал себе под нос, – You no need to hide, my friend, for i'm just like you... Когда допрос кончился, парня подняли с кресла, скрутили все четыре его руки за спиной и повели в лабораторию. В просторном слиянии трех комнат стоял резкий запах лекарств и спирта. Окна были только в ближней части, служившей одновременно и мини-офисом, и чем-то вроде приемной. Вопреки ожиданиям ученых, Сонни не сопротивлялся ни тщательному измерению роста, ни взвешиванию, ни снятию отпечатков. Пришелец даже робко улыбнулся, когда один из них решил сделать несколько снимков его тела и головы. После этого его уложили на стол и полностью продезинфецировали тело, особое внимание уделив предплечьям. Кожу мягко холодило от спирта, Сонни наблюдал за происходящим со смесью интереса и страха. Рядом с ним встал довольно молодой мужчина в белом халате, провел последний раз ватой с раствором по внутренним сторонам локтей и воткнул иглу в выступающую из-под сероватой кожи вену. Сонни зашипел от боли, когда в иглу, а затем по трубочке, в небольшой пластиковый мешок, потекла его кровь. Давление усиливалось, высасывая её из вен, парень морщился, но не смел трогать иглу, боясь, что сделает хуже. Спустя буквально секунду такая же игла впилась в вену нижней руки, жадно вытягивая из Сонни бирюзовую жидкость. Его передергивало всё сильнее и сильнее, из-за чего боль лишь множилась. Когда из каждой руки торчало по иголке с трубками, медленно наполнявшими мешочки для крови, гуманоид не выдержал. На глаза снова навернулись слезы, тело свело судорогой, изо рта вырвался сдавленный крик: — Skre-e-e-e-e-e-e-e-e-e-e-e! – почти достигший по высоте ультразвук, но перешедший из-за нехватки воздуха в хрип. — Тише, парень, – холодная ладонь легла на лоб Сонни, ученый попытался успокоить его, – Потерпи, скоро все закончится. Пришелец тихо всхлипнул, насколько это возможно, расслабляясь. В общей сложности у него забрали всего два литра крови. Раны от игл и синяки со ссадинами, оставшиеся после избиения, ученые наскоро обработали и отволокли едва удерживавшего равновесие пришельца обратно в клетку. Сонни плохо видел без очков, слезы туманили взор ещё сильнее, а кровопотери делали его просто ватным. Он лежал на полу клетки и смотрел в потолок. Прутья плыли перед глазами, образуя кривые линии и спирали разной длины, которые затем сливались в единое серое пятно. В голове Сонни играло печальное подобие вальса, его подсознание дорисовало к фону две цветные точки. Бирюзовую и белую. Точки эти кружились вокруг своих осей и двигались по кругу, находясь строго друг напротив друга, оставляя за собой цветные следы и образуя ими светлое полупрозрачное кольцо. Когда оно накренилось, точки замедлились и начали расти вверх, рисуя знакомые силуэты. Сонни улыбался, глядя на себя и Джоэля, медленно вальсировавших в воздухе. Лицо Джо украшала мягкая улыбка, а исполненный любовью взгляд не отрывался от призрачной копии Сонни. На нём были белоснежные костюм, ботинки и бабочка, одеяние Сонни состояло из воздушной рубашки цвета лазури, расстегнутой и надетой на выпуск и светло-серых штанов, плотно обтягивавших ноги парня. В тёмные волосы вплетена яркая голубая лента, танцевал он босиком, восторженно сияя от счастья. Его щёки и антенны светились бирюзовым. Сонни поднял руки и болезненно рассмеялся, пытаясь дотянуться до собственных галлюцинаций: — Джоэль... – тихо простонал он, теряя сознание. Похожий сон далеко на другом конце города, морщась и вздрагивая во сне, видел и сам Джоэль. Следующий день, а точнее полдень стал для Сонни временем кормежки. Изголодавшийся за два дня, он первым делом кинулся к принесенной ему бутылке воды. Никогда ещё влага не дарила ему столько удовольствия и облегчения. Исцеляя тело и успокаивая нервы, вода быстро пропадала, и парень уже подумывал попросить ещё. Сонни пил так жадно, что ученый, доставивший ему поднос с едой, испугался, что тот может при помощи воды в организме напасть на него. Следующей версией было самоубийство, но в него верилось ещё меньше. Осушив половину литровой бутылки, пришелец кинулся на еду. Ему было плевать, что у мяса странный привкус, а рис варили без приправ, даже без соли. Отвратительная на вкус в обычный день, сейчас эта пища казалась ему восхитительным кулинарным шедевром. Сонни сиял от счастья, с довольным видом орудуя вилкой, он не успел глазом моргнуть, как к горлу подступил комок. Парень прикрыл рот руками, но это не помогло. Его тошнило около десяти минут. Первый приступ был самым долгим и болезненным, последующие чуть легче. Желудок пронзало горячими иглами боли от вкуса и запаха отравленного чем-то мяса. Никто не пытался помочь Сонни, ученый сделал шаг назад, продолжив с интересом наблюдать за ним, агенты, видимо, по просьбе ученого, не реагировали. Чувствующий себя ещё хуже, чем раньше Сонни забился в чистый угол клетки, обхватил руками голову и ноги и тихо взвыл. После стольких лет пребывания на Земле он не привык к такой вещи как предательство, просто не верил в подобное и во всем винил себя. Утопая мыслями в сотне вопросов: «что я сделал не так?», «чем я обидел людей?», «как мне искупить мою вину?», «что будет дальше?» и прочих — парень отключился. Следующие три дня процедура в точности повторялась, только теперь, потерявший доверие к окружавшим его, Сонни находился на прицеле и был вынужден подчиняться. В конце пятого дня помимо похода в уборную пришельцу было разрешено воспользоваться душем. Как обычно, не без надзора. В полной безвыходности своего положения ужасно застенчивый парень привык к постоянному наблюдению, наведенному на него пистолету и грозным, сверлящим взглядам. Мысли о том, что ему пострелят голову приносили скорее облегчение, чем страх. Однако почувствовав кожей ледяные потоки воды, Сонни мгновенно оставил их, облегченно улыбнувшись. В него будто вдохнули жизнь, каждая капля как крошечный нежный поцелуй, дарующий секундное блаженство, успокаивала его расшатанные нервы. Придя в себя, он сразу подумал о Джоэле: — Я, во что бы то ни стало, вернусь и поговорю с ним. Я должен извиниться перед Джо, я должен понять, чем я его обидел... А заодно и остальных людей. Надеюсь, он простит меня и поможет извиниться перед другими... — Что ты там вечно бормочешь?! – раздраженно прикрикнул один из агентов, выступавших в роли надзирателей, – Ко всем землянам липнуть задумал, черт инопланетный? Сонни вздрогнул, хоть и понимал, что злоба агента происходит исключительно из скуки и желания размять кулаки. Парень вжался в кафель стены, стоило надзирателю сделать шаг к нему: — Нет, сэр... Я хочу быть только с Джоэлем, я его люблю... – щеки Сонни налились бирюзовым, руки и ноги задрожали. Пришелец тихо пискнул от испуга, когда рука агента с силой ударила стену в миллиметре от его головы. Тот лишь зловеще улыбнулся, наклонившись к самому лицу парня: — Джоэль... Джоэль... – передразнил он Сонни, – Только и делаешь, что болтаешь о нем. А ведь он тебя предал. Так чем же я, к примеру, хуже этого Джоэля?.. После минутного молчания он залился громким хохотом и отошел от едва державшегося на ногах парня: — Шучу, никому ты здесь не сдался. Ни мне, ни, как видишь, своему Джоэлю. Ты просто маленький инопланетный уродец, не приносящий ничего, кроме забот, – надзиратель ласково улыбнулся, похлопал Сонни по голове и сделал два шага назад. Пришелец повернулся спиной к людям. Дрожь в его теле не прекращалась, а в глазах стояли слезы обиды. Слова агента засели глубоко в его голове, словно вирус, захватывающий здоровые клетки мозга болезнью мучительных догадок и размышлений: — Джоэлю, наверное, тоже не нравился мой настоящий облик, а я, дурак, его не скрывал. Надеюсь, он простит меня, если я снова буду маскироваться... Вечер проходил для Сонни довольно непривычно. Агенты и ученые были с ним значительно милее и обходительней, клетку и пространство вокруг нее вычистили, а внутри положили мягкую подушку и одеяло. Пришелец был удивлен и растроган внезапной заботой, но мысли о побеге не оставил: — Джоэль, я вернусь и все исправлю. Подожди немного, я приду домой... – антенны потухли, и Сонни начал свои попытки выбраться. Чистые, ещё влажные прутья скользили под руками и ногами, не сгибаясь и не раздвигаясь ни на миллиметр. Впав в отчаяние ближе ко второму часу ночи, пришелец вцепился ногтями в стену, провел ими по ней и чуть-чуть подвинул клетку. Прикладывая максимум своих усилий, он скреб стены и пол, раскачивал клетку и отталкивался ногами от всего подряд. В пять утра, когда клетка оказалась в шаге от запасного выхода, и Сонни отчаянно пытался дотянуться до ручки, в комнату вошел агент, допрашивавший его пару дней назад. Сонни невинно улыбнулся, испуганно взглянув на него. Холодный строгий взгляд сковал парня по рукам и ногам, когда клетка открылась, он не попытался бежать или прятаться. Агент протянул Сонни руку, вытащил его из клетки и повел к лаборатории. По спине пришельца пробежали мурашки: — Вы же не сделаете мне больно, п-правда? – дрожа от страха, прошептал он. — Нет, обещаю, никакой боли, – мужчина сжал руку парня сильнее, не давая ни единого шанса вырваться. У лаборатории он отпустил Сонни, хлопнул по спине, подтолкнув к двум людям в зеленых комбинезонах и повязках на лицах, – Прощай. — Ч-что? Подождите... – Сонни затрясло, когда он понял, что будет дальше. По щекам хлынули слезы, которые третий человек в комбинезоне поспешил собрать в пробирку. От страха сердца бились не слаженно, ноги подкашивались, голос почти пропал: — Прошу Вас, не надо, – одними губами прошептал он, задыхаясь от слёз. Антенны сверкнули голубым, потухнув через пару секунд после того, как на него надели маску с приятно пахнущим газом. «Джоэль, прости меня...» – телепатически передался лишь крошечный отрывок фразы, послав который, Сонни сомкнул веки, уснув. Неделя, проведенная без Сонни, оказалась для Джоэля одной из самых серых и скучных. Первый день он радовался избавлению от надоедливого гуманоида, но под вечер совесть дала о себе знать первыми угрызениями. Когда же во снах Джо стал являться напуганный, заплаканный Сонни, молящий о помощи, на его плечи легла невидимая глыба тянущей в ад самобичевания вины. Все чаще он не спал, хоть голос в голове и не пропадал наяву. А если спал, то просыпаясь, жалел, что не видит Сонни рядом. Джоэлю стали понятны некоторые фразы из тех, что шептал ему пришелец вечерами, обняв за шею, руку или талию. «Все мои четыре сердца бьются ради тебя, Джо», – он помнил, с какой нежностью шептал это Сонни. «Я отдам жизнь за тебя, если понадобится», – он говорил это серьезно, без тени сомнений. «Я люблю тебя больше всего на свете. Жаль, что это не будет взаимно, но спасибо, большое-большое спасибо, что ты не прогоняешь и не презираешь меня за это, Джоэль. Я счастлив, что просто могу видеть и касаться тебя». Он, в конце концов, просто урчал, как маленький ласковый котенок. В последний раз получив сигнал от Сонни, Джоэль не выдержал. Пришелец опять явился ему во сне, и, проснувшись, Джо быстро собрался и поехал за ним: — Сонни в любом случае простит меня, я знаю. Надо поторопиться, он никогда раньше не был так краток, – волнение подгоняло Джоэля, он старался добраться как можно быстрее. — Я ведь могу его забрать? Вы, наверное, уже исследовали его вдоль и поперек, и он Вам уже не нужен, – Джоэль старался держаться непринужденно, но выходило у него это не слишком хорошо. — Если хотите, можете забрать, – кашлянул агент, проводив Джо до лаборатории, – Он там. В лаборатории, ещё в первой, «мини-офисной» части было свежо, будто находишься далеко за городом. Свежий, пьянящий запах усилился ближе ко второй части. Джо открыл дверь, подошел к операционному столу и чуть не упал на месте. Прикрыв рот рукой и дрожа от ужаса, жалости и отвращения, он смотрел на Сонни, мирно лежащего на столе. Его живот и грудь были измазаны голубой кровью и грубо зашиты черной нитью, органы стояли на соседнем столе в банках различной величины. В самой большой плавали четыре сердца, похожие на гроздь винограда, сверху вниз от самого большого до самого маленького. Далее легкие, большие, как у человека, только темнее и с черно-синим отливом. Сказывалось, что пришелец курил. Печень, желудок и кишечник Джоэль постарался вовсе не разглядывать, сразу проскочив их глазами. Из самой маленькой баночки в разные стороны комнаты смотрели два темных глаза. Холодное тело посветлело, начав походить на человеческое. Лицо пришельца было расслаблено, но Джоэлю казалось, что Сонни ему улыбается. Нежно и кротко, как и всегда, будто заявляя «не бойся, я не сержусь на тебя». Джоэль не заметил, как в лабораторию вошла женщина в белом халате. Он не противился, когда она вывела его оттуда. Джо будто выпал из реальности, не в состоянии даже себе объяснить, как оказался дома. Он простоял посреди комнаты час, без единого движения сверля взглядом пустоту. Перед глазами, будто диафильм, мелькали воспоминания, перебиваемые то и дело той ужасной картиной. Они катаются на скейтах, они ездят с концертами по всей Америке, они бегают по пляжу, они гуляют по улицам Торонто, они, в конце концов, лежат вдвоем в обнимку в Лос-Анджелесе. В ушах стоит гул. Счастливое, улыбающееся лицо Сонни, словно вылезший из ниоткуда скример, перекрывает его истерзанное тело. Джоэль не чувствовал ни горя, ни радости, ни страха, ни угрызений совести: — Пусто... Как же здесь, черт возьми, пусто... – медленно прошептал он, роняя слезы на пол.