Драконье горе

Драконовка была хороша. Густая и забористая, из прошлого урожая эрасты. Воины клана, до которых дошел слух о моей Паре, вернее, о том, что у меня эта самая пара появилась, взяли меня в оборот. Казарма гудела от пьяных пожеланий моих воинов. А уж они в выражениях не стеснялись. - Слш, Эрди, - пьяно кричал Сэй с другого конца стола, - чо, правда, человек? - Угу, - кивал я. - А магия? - не унимался Сэй. - Нету, - честно признавался я, пьяный. - Вот ты ппал, - сочувствовали мне. - А хоть жопа, как орех? – мечтательно закатывал глаза молоденький Расти. - Драк ты, Расти, - ржал Сэй, нанизывая на кинжал кусок мяса выя, - орехи они или мхнатые, или мрщинистые, или жесткие, как кмень. Зчем нашму Эрди такая жпа? - Жопа у него красивая, - вспоминал я привлекательный зад Пары, - такая… ух… - Эт ниче, что бз магии, - воодушевились мои воины, - зщитим. И все дружно выпили еще драконовки. - А в постели он ласковый? – не унимался Расти. - Не зню еще, - хмуро поделился я с друзьями, - хтрый, нглый, как шайтанец, смму от нго зщищаться нужно. - Ого, нш Эрди ппал, - заржал Сэй, - и к стене не прижал ни рзу? Пржал бы и тайра-тайра его… - Не мгу так, - пригорюнился я, ведь, правда же, не могу насильно зажать Кучеряшку. - Ндаа..- завздыхали мои воины и разлили драконовку. Выпили. Закусили. В разгар веселья прибежал мелкий поваренок с криками: - Великий, Великий, там… - и машет на замок, а сам весь потрепанный какой-то и с синяками. - Эт че еще? – уставились мы на него. - Тттам, надо идти, - от страха он заикался и ничего не мог объяснить. Я даже протрезвел, почти. Взял десяток своих, и быстро, почти не шатаясь, мы пошли к замку. Поваренок бежал рядом и вытирал слезы. - Где? – спросил я перед входом. - На кууухне, - с новой силой стал подвывать мелкий. Бегом отправились к кухне и на входе обомлели. Битва была в самом разгаре. Повсюду летали овощи и фрукты, один плод даже в Сэя угодил. Столы были перевернуты и сдвинуты в две кучи, из-за которых и производился обстрел. Воняло гарью, значит, ужин безнадежно испорчен. Мы замерли в дверях. В этот момент, видимо, очередная передышка прошла, и обе группы сошлись врукопашную с криками: - Бей эльфов, спасай Империю! - За эльфов, за Великий Лес! - Ни пяди земли эльфятине! - Каждой эльфятине - в башке по вмятине! - Эльфятину на мясо! Одно было ясно – эльфы бились против всех. И терпели поражение, нужно заметить. Демоны уже пинками гнали их к баррикаде, вампиры метко забрасывали яйцами, а остальные ликовали. Ужас, мать мне не простит эльфячьего позора. Сначала она доведет отца, потом меня. Эльфы те еще скандалисты, сейчас же побегут жаловаться. - Это, что, бунт? – грозно крикнул я. Драчуны в ужасе присели и прикрыли головы руками. – Что здесь происходит?! В крепость захотели?! - Нет… нет… Господин… мы не хотели… - перебивая друг друга, заголосили они. - Что произошло? Учтите, спрашиваю первый и последний раз. Из своих рядов бунтовщики вытолкнули Эрино. Всегда безупречно одетый и причесанный, сейчас он судорожно приглаживал всклоченные волосы и пытался не уронить оторванный рукав. Но главное украшение было под его глазом – огромный такой синяк. Я даже зажмурился и покачал головой, пытаясь отогнать наваждение. Не получилось, Эрино был все в таком же непрезентабельном виде. - Давай рассказывай, - приказал я. - Господин, это какое-то недоразумение. К нам на обед пришел новенький, Сим. Первый день у нас и еще ничего не знает. Назвался магом, но в нем магии ни на монетку, совсем. Мы посмеялись и отвели его в столовую. Сим оказался из того же Мира, что и Ваш Пара, и нам стало интересно. Мы его попросили о своем мире рассказать, так он и не сопротивлялся. Про чудеса их техники стал рассказывать, про этот, как его там... тевелизор, в котором картинки живые движутся. А потом начал историю про карликов с волосатыми ногами и великий артефакт. Как карликам эльфы поручили артефакт уничтожить, а сами не взяли. Сим сказал, это потому что эльфы хитрые, и тяжелое дело решили переложить на глупых карликов, а сами – убежать. Эльфы наши обиделись и начали овощами бросаться в демонов. Так и завязалась драка. Господин, мы не можем понять, как так получилось. Простите нас. Все бухнулись на колени и склонили головы. - Господин, пощадите. Мои воины смотрели на все это безобразие с недоумением. Мелкий шайтанец, одной сказкой драку спровоцировал. Мог бы, удавил без раздумий. Но какой ушлый, и откуда только знает о всеобщей неприязни к эльфам? И каков хитрец, подбил на драку и сбежал! Так он мой замок разрушит, от нечего делать и без особых усилий. Злость накатила волной, сметая остатки разума. - Свободны, - кивнул воинам, - хотя нет, всыпьте всем по десять плетей, и пусть только не успеют приготовить и подать ужин, лично отправлю в крепость. Развернулся и пошел в покои Пары. Пара лежал на кровати, прикладывая ко лбу тряпку. Воняло эликсиром, значит, вампиреныш притащил ему лекарство. Кудряшка выглядел помятым, одежда порвана, вид измученный. С испугом глянув на выбитую дверь, ну не рассчитал я силу от злости, он начал жалобно стонать, притворщик мелкий. - Кудряшка, на тебя кто-то напал? – зло прошипел я. - Нет, что ты! Я упал и ударился, такой неловкий, - испуганно прошептал он. - На кухне упал? – поинтересовался я, пытаясь сдерживаться. - Нет, - шайтанец стал аккуратно отодвигаться подальше. - Кудряшка, ложь я не переношу, за это твое наказание может удвоиться. Все кухонные получили по двадцать плетей, ты тоже хочешь? - Нет. Я ничего такого и не делал, - закричал Пара, вскакивая и прыгая в сторону двери, - а просто сказку начал рассказывать. От меня не уйдешь, одно движение, и он в моих руках. Потрепыхался и затих. Молча подошел к кровати, присел и положил шайтанца животом на свои колени. - Ты что задумал, ящер-извращенец?! - с новыми силами задергался Кудряшка, - отпусти немедленно! Молча сдергиваю с него штаны. - Пусти, пусти, маньяк! – орет он. Первый удар по правой ягодице, послабее, пока примеряясь. Такой же - по левой. Теперь посильнее и пониже. Теперь погладить порозовевшую кожу. Шайтанец еще больше пугается и шепчет: - Дракончик, милый, дорогой мой и бесценный, я все-все понял и буду молчать, буду немой как рыба, только не надо меня наказывать! - Конечно надо, вот после наказания точно ничего делать не будешь, - спокойно отвечаю я, продолжая наказание. Пара уже стонет. - Аааа… не прощу… Ненавижу ящеров… Отомщу… За каждый удар ответишь… Упрямый у меня Кудряшка, мне нравится. Наверное, хватит, уже вся попа у него розовая и горячая. Вот задница демона, похоже, что кожа у Пары совсем нежная. Ладно, поглажу, пусть успокоится немного, можно даже приласкать. А если погладить татуровку? Ему приятно, вон как выгибается. Даже постанывает и молчит, гадости не кричит. Точно, ему нравится, даже сопротивляться не может. Переложить на кровать, но чтоб не вырвался. О, веревка же есть, крепкая, эльфийская, вот и свяжем шустрому Кудряшке руки. - Прекрати так делать, - сипит он. - Как? - завороженно смотрю на его попу. Какая красивая! - Лапать меня и гладить, - выдает он между стонами. - Тебе же нравится, - усмехаюсь я и опускаю руку ниже. Туда, где вход. Хочется его до одури, до чертей в глазах. И чего он дергается? Из упрямства? Из вредности? Если надавить слегка на вход и приласкать, он начинает дергаться сильнее, а если поцеловать в шейку и потом прикусить – замирает. Нужно отвлечь, чтоб не дергался. А если в губы поцеловать? Плюется, шайтанец. А если поцеловать и палец ввести? Дергается… Это ничего, потом понравится! - Кудряшка, не дергайся, - шепчу я, - ты же такой красивый, и попа у тебя не как орех – не мохнатая, не морщинистая, а мягонькая, красивая и вкусная. Ему понравилось, вон как после «вкусная» замер, даже не шевелится. О, и ротик сам открывает. А если язычок его зубами прихватить? Испугался, смотри ж ты, как глаза вытаращил. Зато пока играл с ним, уже два пальца вошло, и третий можно, пока он тихий и податливый. Аккуратно разведем, погладим изнутри. Ему ж приятно, выгибается-то как! Любимая похотливая Кудряшка… Рабов ему потом подарю – пусть дерутся, раз ему так нравится. Кажется, все, можно попробовать, все равно больше терпеть не могу. - Кудряшка, ты потерпи, не дергайся. Первый раз больно, но потом тебе точно понравится, - решил успокоить я Пару. Он дернулся и стал вырываться. Ладно, прихвачу зубами за шею, как древние ящеры. Перестарался, кровь пошла, зато все будут знать, что Кудряшка мой. Только мой. Затих. Вот и хорошо. Аккуратно попробую войти, если его зубами держать – он не дергается. - Тихо, тихо, Кудряшка, не плачь. Сейчас пройдет, потерпи немного. Он плачет и зло скрипит зубами. Это плохо, лучше бы покричал, а я бы его успокоил и подарил что-нибудь. Да все что угодно! Вкусный, горячий, сладкий. Весь мой. Потрясающий внутри, тугой и нежный. Я долго не смогу, несмотря на драконью выдержку. Еще… медленно вперед… в него… назад… быстрее и глубже… слизать кровь с шеи… сладкая… вперед до конца… еще быстрее… вдавить в кровать… целовать… еще… еще… еще раз и замереть от этого фейерверка. Прижать к себе и не отпускать. Целовать, гладить, пусть забудет первую боль. Не отпускать… Запереть в сокровищнице… Мое и только мое… *** Ползу за вампиренышем, сзади – ледовое побоище, льда нет, зато скользко. Эльфы масло разлили, и теперь там одна большая куча. Какая-то сволочь мне в зад попала, больно, а потереть некогда – надо смыться, пока ящер не появился. Может, он голодный, без ужина, поваров начнет жрать. В комнату сбежать и притвориться больным. Все, вырвались! - Слыш, клыкастый, веди короткой дорогой и мазь разыщи от ударов, - Тэнэрел ускорился, и теперь я еле успевал за ним. Вбежали в покои и прикрыли дверь. Может, забаррикадироваться? Нет, не поможет. Лучше прикинуться ветошью и приболевшим. - Тэнэрел, для всех – я болен. Шустрый вампир притащил мне тряпку, пропитанную вонючей гадостью и шлепнул мне на лоб. - Господин, Вас одного вообще нельзя оставить, - с укором заявил он мне. - Цыц, хозяин болен. - Сейчас Лорд Дракон придет и вылечит хозяина, - ехидно заявил он. Распустилась прислуга. Наглеет не по дням, а по часам. - Ты давай сбегай на разведку, - махнул ему на дверь. Мелкий испарился. Появился минут через десять. - Хозяин зверствует, - его трясло от испуга, - всем по десять плетей назначил и в крепость отправить грозился. Сейчас сюда идет. - Беги давай, - пожалел я клыкастого. - Спасибо, - мелкий мигом испарился. Через минуту ворвался взбешенный извращенец. Оценил мою одежду, принюхался. Плохо дело. Этот не пожалеет. Шипит на меня зло, но сбежать не получилось. Падает на кровать и меня пристраивает попой кверху у себя на коленках. - Бить будет,- в ужасе понял я. Дальше начался кошмар. Садюга методично лупцевал меня по заднице, но и этого ему показалось мало. Руки связал и начал лапать. Я подергался, бесполезно. Взялся гладить мою татушку, а от нее тепло и кайф по всему телу, от стонов удержаться невозможно. Целоваться лезет, а мне неприятно. Плююсь. Зря я это сделал, маньяк, не долго думая, вгрызся мне в шею. Все, сбывается мой кошмар, он начал меня жрать! Страшно-то как… Опять целоваться лезет и про попу мне шепчет, что вкусная, как орех, и не мохнатая. К заднице пробирается. Сразу вспомнился фильм «Чужой». Сейчас отгрызет кусок и своей икрой меня нашпигует. Тело отказывает от дикого ужаса, а этот ящер прокусил мою шею и с аппетитом кровь слизывает. Уже и пальцами мне в зад забрался. Точно нашпигует, потом его ящеры мой живот порвут и наружу полезут, как в кино. А этот снаружи меня жрать будет, потихоньку. За что мне этот кошмар?! Издевается, шепчет, чтобы терпел, что первый раз только больно, а потом мне понравится. Тебе бы такое понравилось, извращенец? Тебя бы трахали и жрали, сволочь! Делаю последнюю попытку вырваться. Он злится и снова впивается мне в шею. Это были цветочки, ягодки начались, когда он стал в меня входить. Как это больно! Слезы из глаз. Тварь развлекается, растягивает удовольствие. Войдет и остановится, кровь с шеи слизнет, а потом вообще сорвался, как реактивную ракету мне в зад засунул. Схватил, прижал и стонет, кончает. Падает на бок, не отпуская меня, так и прижимает. Еще и разит от него бормотухой. Чтоб твои дети, алкаш, такими же дебилами были! Руки мне пережал, я их уже не чувствую. Хотя что это, совесть проснулась? Развязал меня и захрапел. Я выжил, значит, буду мстить. Только полежу немного, плохо очень. Долго лежать я не стал. Мысль о страшной мести созрела очень быстро. Где там наша веревочка? Извращенец похрапывал, вернее пришептывал, распространяя неубиваемый запах перегара. Сейчас дорогой, сейчас… Потерпи… И нужно совсем немного, развернуть и привязать руки к кровати, но провозился я с этой тушей больше часа. Наконец справился. Хорошо, что он сам разделся, а то после таких усилий меня на месть точно не хватило бы. Кряхтя, засовываю подушку ему под живот и осматриваю поле деятельности. Жаль, что мужики меня не возбуждают, но придется постараться. Что не сделаешь ради «любимого»! - Доброе утро, дорогой, - шепчу я и сжимаю его ягодицы. Извращенец открывает глаза и смотрит на меня недоуменно, а потом радостно улыбается: - Я же говорил, Кудряшка, что тебе понравится, - радостно улыбается он. - Тебе тоже, милый, - сжимаю его ягодицы и развожу в стороны. Он замирает и дергается, смотрит на связанные руки и рычит: - Кудряшка, ты что задумал? - Поблагодарить тебя хочу и доставить наслаждение. Не бойся, первый раз всегда больно, но потом тебе понравится, - улыбаюсь я и смотрю на фронт работ. Вспоминаю красавицу Светку из универа и уже готов. Повезло тебе, ящер. Да, пальцы в него совать не буду, не барское это дело. Он начинает вырываться и шипеть. Нужно поспешить, сил у него немерено, вырвется еще. Эх, была не была. Быстро смазать, и вперед. А что, ощущения приятные. Туго, не то, как с девками бывает, как карандаш в стакане, а самое то. Приятно даже и Светку вспоминать не нужно, и так все работает. Можно и повторить потом. Если выживу, конечно. Маньяк шипит и вырывается, бесится. Плевать, мне хорошо, можно и посильнее, до упора, до самых гланд. Не, до гланд не получится, Дракон здоров, чертяка, но по самые яйца получается да с размахом. Хорошо… Вдруг он стонет и сжимает меня там, где так научился?! Не выдерживаю и кончаю, дергаюсь на нем, как мотылек на лампе. Мы оба хрипло дышим и лежим, обессиленные. - Пьяная мать – горе в семье, - выдаю ему я, хлопая по заду. Он поворачивает голову, смотрит на меня и говорит абсолютно спокойно: - А теперь, Кудряшка, беги…