Команда - это кулак, а не пять корявых пальцев, которые фигу показывают.
Кровь стынет в жилах. Дыхание давно уже сбилось и будто разлившимся свинцом стягивает легкие. Тело ноет от увесистой вратарской экипировки, но я терплю и пытаюсь успокоиться. Чертовы щитки. Готов скинуть их и плюхнуться на прохладный лед. Но не сейчас. Свисток. Выбрасывание в нашей зоне. Пономарев пытается остановить нападающего «Лис», но тщетно. Хоккеист уворачивается и, проносясь мимо застывшего от удивления Назарова, направляется в мою сторону. Нервно сглатываю, готовясь подхватить шайбу. На лице номера «19», игрока команды «Снежные Лисы», промелькнула хитрая ухмылка. Ну что ж ты возишься, придурок? Пытаюсь следить за каждым его движением. Внезапно случилось то, чего я никак не ожидал. Девятнадцатый вдруг дал чуть вправо, а затем, когда я повторил его движение, забросил шайбу прямо в левый угол ворот. Чертов идиот. Победные фанфары. Стою, как истукан. А ведь 2:3, одно очко проиграли. Во мне закипает дикая злоба. Злоба лишь на самого себя. Мысли путаются, чувствую на себе только насмешливые взгляды соперников. Глянул на трибуну. Тренер, выдав что-то нецензурное ВасГену, бросил планшет, на котором была обрисована наша тактика, и, продолжая браниться, отправился в свой кабинет. Откинув шлем, я схватил флягу с водой и сделал несколько огромных глотков. Спросите, почему мы опять проиграли? Всё просто: каждый играет сам за себя. Обосрались по самую макушку.Боишься – не делай, а если делаешь, то уже ничего не бойся.
Наверное, такое было с каждым. Родители, дабы занять своё чадо чем-либо полезным, отправляют в какой-нибудь кружок или секцию - неважно. Все наверняка сразу подумали о драмкружке или, ещё того хуже, о танцах. Нет, я не имею ничего против этого, только вот всё вышеперечисленное никак не может быть мужским занятием. Толи дело – хоккей. Когда тебе лет семь, ты ещё не осознаешь, куда попал. На тебя нацепляют защиту, и ты впервые в жизни надеваешь коньки. И, конечно, затягиваешь шнурки, что есть мочи, даже не подозревая о том, что тебя ждёт. Рядом с тобой такие же, как и ты, семилетние мальчишки. И все очень и очень разные, совсем не похожие друг на друга. Но время всё меняет. Шайба. Клюшка. Пробуешь вести, но ловкости пока никакой. И тут ты проскальзываешь и плюхаешься прямо на живот. Больно. Клюшка отлетает куда-то в сторону, и мама, сидящая на трибунах, ахая, подскакивает с места. Но ты не сдаешься и пробуешь снова. И снова. Опять пропускаешь. И злишься, дико злишься тогда на всех, но только не на себя. Лед не такой гладкий, да и коньки заточены плохо. В тот момент ты ещё толком не понимаешь, что через несколько лет уже не сможешь проститься с этой клюшкой, и с… воротами? Да, я пробовал себя и в защите, и в нападении. Но, так вышло, где-то мне не хватило скорости, а где-то ловкости, чтобы стать полевым игроком. Тогда-то и решили попробовать меня в качестве вратаря. И тут понеслось. На меня, мальчика, тогда ещё довольно хрупкого телосложения, вдруг надевают тяжелые «доспехи». Щитки, перчатки, огромная маска. Поначалу почти на каждой тренировке я бегал от мамы, которая помогла мне переодеваться, и ворчал, что форма мне велика. На самом деле она была впору, только выглядел я, как маленькая тумбочка с большими ножками. Ну и сравнение, конечно. А после втянулся, стал сам одеваться, да и «доспехи» уже не казались такими увесистыми и неподъемными. Более того, играть в этой форме было так прикольно. Ворота были для меня большеваты, и поэтому я носился, словно юла, пытаясь не проглядеть летящую шайбу. А еще, каждую зиму в нашем дворе заливали небольшой каток, и мы с братом с удовольствием проводили на нем день и ночь, соревнуясь с соседскими мальчишками. Ставили себя лидерами, мол, в настоящей хоккейной команде играем, поэтому многие нам завидовали. Всё было по-детски наивно. Хорошее было время, не то, что сейчас.Детско-юношеский период закончился. Вы выросли. И теперь всё будет по-взрослому.
Есть мнение, что вратари - это люди совершенно без царя в голове, ибо какой нормальный человек станет бросаться под шайбу? Похоже, что я исключение из всех этих стереотипов. В школе дела просто отлично, я на «ты» с математикой и физикой. Иду на золотую медаль. Скажете, что такого не бывает? А вот и бывает, и я - живое тому подтверждение. Только вот времени на хоккей всё меньше и меньше. Скоро олимпиада по математике, между прочим, областная. Готовлюсь в поте лица. Брат всё время подзуживает из-за того, что, как он выражается, я «дурью страдаю». Ничего не понимает, ведь учеба – это самое главное. Разве вам не хотелось хорошо сдать экзамены и поступить в престижный ВУЗ? Я не поверю, если Вы скажите нет. А что Егор? По уши в хоккее, так скажем. В углу гостиной уже кладбище поломанных джойстиков. Не меньше десятка, уверяю Вас. Никак успокоиться не может, всё переживает за вымышленную команду на экране новенькой плазмы. Да и в жизни такой же, эдакий «фанатик». С катка за уши не оттащишь. Наверное, если бы мать разрешила, он бы и ночевать там оставался. Пока живём под одной крышей - постоянно цапаемся: по мелочи, не по мелочи. Ну, пропустил я шайбу на прошлой игре, а он так и не забил ни разу. Вот и весь сыр-бор. Ведет себя, как последний придурок. Мама уже устала говорить, что мы с ним будто не родные вовсе.***
Все началось с того, что я пропустил последнюю игру. Выбрал олимпиаду и уехал на три дня в другой город. Совесть, почему-то, была совершенно чиста, ведь я знал, что олимпиада для меня сейчас важнее, чем хоккей. Она поможет мне поступить… Эх, если бы мы могли знать всё наперед. Тогда я бы давно отправил все пособия в помойку, а книжки – в библиотеку. Не спрашивайте, что случилось. Меня выгнали из команды, а олимпиада была провалена. Хотя, черт уже с ней. Команда. Просто взяли и поперли. Макеев был непреклонен. Дальше - хуже. Школу посещал исподтишка, на факультативы по математике ходил только для того, чтобы дома не видеть старшего, который в конец оборзел. Меня одолевало неуёмное желание врезать ему за каждую колкость. Но, на моё удивление, он вдруг решил свалить. Поехал жить к своей Маринке на какую-то квартиру. Небось, с голодухи помирает или жует какую-нибудь магазинную пиццу. Я не находил себе места. Математика стала мне настолько отвратительна, что как только я видел учебник по алгебре, хотелось выкинуть его в окно. Права мама, когда говорит, что курсы перестали мне нравиться. Более того, я их просто возненавидел. Вдруг понял, что не нужна мне эта учеба. И не потому, что я ленюсь, а потому что хоккей для меня – всё. И это отнюдь не пустые слова. Только вот теперь обратно меня уже не возьмут. Непередаваемое ощущение. Жизнь потеряла смысл. Скажите, что это ванильная туфта? Не думаю. А каково это - сидеть и вспоминать то, что происходило тогда в раздевалке. Плоские шутки Кислого и безудержный смех всей команды. Тренировки, на которых вкалываешь, как проклятый. Когда с тебя уже сошло семь потов, а ты все играешь и играешь. Непреодолимые боли в мышцах после «льда», прохладный душ и дикая усталость. Зато море радости. И так три раза в неделю. Было.Был математиком, стал «химиком».
Возвращаясь со школы, встретил в парке Жарского. Вы не поверите. Позвал меня к себе в команду, ссылаясь на то, что, мол, такой талант пропадает. Согласился. Можете обвинить меня в предательстве. Нет проблем. Только я в хоккей играть хочу. Егор был в бешенстве. Просто рвал и метал. Однажды мы даже подрались. Нет, он точно ненормальный. Естественно, это неприятно, да, а толку-то? Отношения сильно обострились, видеть друг друга не могли. Не упускали момента отпустить парочку едких фраз, в то короткое время, которое брат проводил дома. А после вообще, кроме ответа на фразу «Мама дома?», старший от меня ничего не слышал. Да и не хотел вовсе. Дни пролетали быстро. Атмосфера в «Химике» была не самой благоприятной. Приняли меня, скажу вам, так себе. А чего можно было ожидать? Зато теперь я снова играю. Только ощущения уже не те. И команда. Всё чужое. Буквально заползаю домой после тренировки, кидаю еле подъемную сумку на пол и начинаю снимать кроссовки. В коридоре появляется старший. Что он здесь делает? - Что-то ты рано сегодня, – с нотками сарказма произносит он, попутно оглядывая меня, а затем бросает взгляд на спортивную сумку. - Как тренировка закончилась, так и приехал, - быстро отвечаю я, стараясь не подавать повода для очередной перепалки. Но не тут-то было. - Короткие у вас тренировки, - усмехается Егор, засовывая руки в карманы штанов. – Хотя, чтобы сливать, много сил не нужно. Достал. Вечно ему неймется. - У нас следующая игра с «Медведями», там много сил не понадобится, - едкая фраза слетает с моих уст, и, обойдя брата, я направляюсь на кухню. - Что ты сказал? – рявкнул он, хватая меня за плечо и разворачивая в свою сторону. Я нахмурился. - Ты первый начал, - отрезал я и, посмотрев на него взглядом, полным ненависти, скинул его руку со своего плеча. - Вообще-то, мог бы поздравить, мы «Ледяных Молний» сегодня раскатали, - торжественно выдал Егор, следя за моей реакцией. Не дождешься, придурок. - 3:2 это не раскатали, - надев маску безразличия, ответил я. Неожиданно из комнаты появляется капитан черлидерш, а по совместительству - пассия моего старшего брата. - О, Димка, привет. - Противный голос у неё, не находите? – Что-то ты изменился, или мы давно не виделись. - Марина, подскочив к Егору, обвила его за талию. - Привет, - тихо ответил я. - Конечно, изменился, - снова Егор. - Был математиком, стал «химиком». - Да пошёл ты! – произнес я, удаляясь в свою комнату. Вот так и живем. Как говорится, - только повод дай.Вы знаете, откуда взялось слово «команда»? В переводе с латинского это означает «вместе доверять».
Уже началось представление игроков. Один за другим товарищи по команде в черно-белой форме выезжают на лёд. Ледовый Дворец сегодня на высоте. Трибуны забиты битком. Болельщики хлопают, свистят, стуча ногами, в предвкушении игры. Большинство – в красно-синих майках с надписями «Медведи». Оглядываюсь и понимаю, что подошла моя очередь выходить на лед. С секунду я мешкаю, а вот осознание приходит быстрее, где-то слева слышу голос Жарского. - Дима, ты в порядке? Я смотрю на него через маску. Тренер явно беспокоится. Нахмурившись, он похлопал меня по плечу. - Да, - всё что смог выдавить я, оглядывая площадку. Представители обеих команд стояли друг напротив друга. Я последний выехал на лёд. Мне на мгновение показалось, будто все знают, что я предатель и осуждающе пялятся на меня. Отбросив непонятные мысли, я встал в шеренгу прямо рядом с Гавриловым, капитаном команды «Химик». Чувства непередаваемые. Скажите, Вы когда-нибудь в драке бились против своих лучших друзей? Пускай, какими бы они ни были, плохими, хорошими. Они твои друзья. Бок о бок с детства. И ты вдруг против них… В хоккее также. Команда «Медведи» стала для меня второй семьёй. А теперь… Я вновь оглядел их. Что-то, похожее на ком, застряло у меня в горле и не давало мне дышать. Я мотнул головой и, тяжело выдохнув, поправил шлем. Несколько секунд и трибуны взорвались аплодисментами, прозвучали фанфары, оповещающие о начале игры. В голове возникло что-то вроде помутнения, как будто мне только что дали обухом по голове. Сердце забилось быстрее. Нет, так нельзя. Немая сцена. Игроки на своих позициях, парни готовятся к разыгрыванию шайбы. Вот там Понамарев, в защите; Костер тут же, только левее. Все они приготовили клюшки. Егор сейчас выиграет выбрасывание, ведь первое - всегда его. Воспоминания в голове вспыхнули с новой силой. Картинки пролетали перед глазами, будто я вновь непонятным образом вернулся в прошлое.***
Тихо захожу в раздевалку. Провалялся дома аж две недели. Грипп, как-никак. Стоя в проходе с огромной улыбкой, громко произношу: - Всем привет! Раздевалка взрывается бурным: - Ооо! Подхожу, жму руку Сене, Мишане. - Какие люди! Держи краба, оп! – в своём прежнем стиле приветствует меня Кисляк.***
Уже в тренерской, отпрашиваюсь у Макеева. - От школы меня посылают на область, - тихо вздыхаю я. - Вообще-то, я на тебя рассчитывал, - отвечает Макеев, поправляя ворот куртки. - Но я же подведу всю школу, Сергей Петрович, - не унимаюсь я. - А так ты команду подведешь.***
Встретил в парке Бакина. - Я-то лично тебя понимаю. Меня же тоже дед звал, - рассказывает Сеня. - Но ты же не пошёл? - Нет, - отрешенно отвечает вратарь. - Почему?***
Хотя, что за глупый вопрос? Всё это время я стоял с широко раскрытыми глазами и ловил ртом воздух. Сеня был прав. Без сомнения. Замечаю, как всеми любимый «Матрас» направляется в центр площадки. Но я не могу. Я играть не могу. Будь я проклят, но не сыграю этот матч. Поставлю крест на карьере вратаря. Ну и пусть. Жарский прочитает мне нотацию. Но это не моя команда. И никогда ею не была. И не станет. Беру клюшку подмышку и, открыв шлем, поднимаю руку вверх, тем самым прося замену. По трибунам пробежался странный возглас. Судья кивнул в сторону скамейки запасных, и я, напялив маску, посеменил к бортику. Жарский в непонятках открыл дверцу и ошарашенно глянул на меня, когда я совсем снял шлем. - Дима, я не понял, что случилось? – тренеру каждое слово давалось с трудом. Я нервно сглотнул. - Степан Аркадьевич, простите, но я не могу.