Солнце в объятиях неба

В естественной красоте Кисе было что-то мистическое. Ну не может человек, тем более - парень, быть таким милым! Аомине частенько ловил себя на том, что, как завороженный, смотрит на Рету, с восхищенным взглядом рассказывающего о чем-либо. От веселых деньков в Тейко остались лишь воспоминания о жестоких тренировках, радостном смехе противостояния и жарких поцелуях в раздевалке после захватывающего матча один на один. Прошлое промелькнуло разноцветной полосой, оставив после себя теплое послевкусие желтого цвета, а настоящее манило к себе многогранностью ощущений. - Аомине-чи, правда, здорово? - смеется Кисе, обращаясь к Аомине. На фоне душераздирающе синего неба, Рета кажется чем-то невероятно невесомым, светлым. Солнце играет в точно таких же насыщенных желтых волосах, отблесками ослепляя Дайки. Да и сам Кисе невыносимо ослепителен, даже не верится, что такой солнечный мальчик может принадлежать кому-то столь злобному, вроде него. - Аомине-чи? - нерешительно переспрашивает Рета, не дождавшись реакции на последние слова. На красивом лице появляется тень сомнения, и Аомине спешит ее развеять, легкой улыбкой отвечая своему мальчику. Кисе заливисто смеется, завидев ухмылочку Дайки, и вновь начинает что-то громко и радостно говорить, не замечая абсолютно, что собеседник его не слушает. Внимание Аомине приковано к тому, как смешно щурит глаза Рета, когда смотрит наверх, как сильный, но теплый ветер лохматит наполненные солнечным светом волосы, как жестикулирует и корчит рожицы Кисе, а потом внезапно улыбается, как на щеках алеет легкий, очаровательный румянец, а в голосе проскальзывают смешинки, когда галстук стремится сорваться с его шеи, развеваясь, словно флаг за его спиной. Рета глуп, словно малое дитя, раз позволяет ему любоваться своей красотой и очарованием, позволяет впитывать добро и радость этому сварливому и самовлюбленному человеку. Это невыносимо сладко - сознавать, что тебя любят до умопомрачения, поэтому это лицо - по-настоящему полное теплоты и счастья - Кисе показывает лишь своему Аомине-чи, и больше никому. - Аомине-чи, какое красивое небо! - внезапно произносит серьезным тоном Рета, глядя на белоснежных барашков облаков. Снова щурится, но на губах нет и тени улыбки, а пальцы нервно мнут края пиджака. - Я хочу, чтобы эта бесконечная синева приняла меня в свои объятия! - Идиот! - лениво произносит Аомине, прикрывая глаза, чтобы не ослепнуть, - На небе не могут быть два солнца. - М-м-м? - тянет Кисе, непонятливо глядя на своего парня. - Ты о чем это? - Говорю же - идиот! Если тебе нужны объятия синевы - иди сюда! - разводит руки в разные стороны Аомине, негромко выдыхая. Какой же Кисе все же балбес. - Аомине-чи, ты такой, оказывается, романтик! - хихикает смущенно Рета, пряча резко покрасневшее лицо в ладонях и неловко сжимаясь в комок. - Иди к черту, идиот! - не менее смущенно проговаривает Аомине, отводя взгляд в сторону и опуская руки. - Ну а где мои объятия? - быстро справляется с неловкостью Рета и лезет к Дайки, глядя задорно горящими желтыми огоньками карими глазами. От этого Аомине смущается еще больше, отпихивая настойчивого Кисе от себя. - Идиот! Отстань от меня, ты их уже просрал! - Нююю! - обижено тянет Рета. - Ну Аомине-чи, не будь букой! - и возвращается на свое место, обижено поглядывая изподлобья на возлюбленного. Аомине косится на недовольного Кисе, вздыхает и первым идет на примирение, переводя тему: - Что ты там про Тецу говорил? - А, я встретил Куроко-чи... Кисе вновь в хорошем расположении духа, вновь улыбается, а вместе с ним зачарованно улыбается и Дайки, словно завороженный возвращаясь к любованию своим мальчиком. На одном небе не может быть двух солнц. А Кисе - несомненно светило, яркое, теплое. А ради своего Кисе Аомине готов стать и небом, лишь бы не отпускать от себя.