Будь со мной

Ямамото, заложив руки за голову, разглядывал лепнину на потолке. Рядом с ним, ругаясь сквозь зубы, почти на ощупь, Гокудера пытался найти свои вещи, что было непросто из-за царившего вокруг полумрака. Два высоких, узких окна были тщательно занавешены еще днем, чтобы предотвратить попадание в комнату солнечных лучей. Ему не оставалось ничего другого кроме, как слепо шарить по полу, в надежде найти разбросанную в порыве страсти одежду. - Я рад, что ты здесь. В который раз прокляв свою несдержанность, Гокудера сделал вид, что не услышал слов мужчины, с которого в изнеможении скатился десять минут назад. - Что ты делаешь? – устало спросил Ямамото, переворачиваясь на бок. - Ничего, - раздалось в ответ недовольное бурчание. Грустный вздох, и Гокудера чуть не взвыл. Вот вечно он так, любит все портить глупыми разговорами. - Гокудера? Неужели непонятно, что сейчас ему хочется тишины? Он рванул, наконец-то найденные штаны и одним резким движением одел их, следом обнаружилась и рубашка. Выпрямившись, Гокудера накинул ее на себя, но не стал застегивать. Его босые ноги тонули в мягком ворсе, покрывавшем каждый сантиметр пола, отчего усилилось ощущение уюта и комфорта. Быстро обогнув кровать, под внимательным взглядом Ямамото, он прошествовал к шкафу, ловко нажал на скрытую в его недрах кнопочку, и по всей комнате зажглась россыпь маленьких, круглых лампочек. Они осветили широкую, смятую кровать, на которой сидел атлетически сложенный, черноволосый мужчина. Гокудера невольно почувствовал вину перед ним, и возможно поэтому, превозмогая некоторое отвращение, он налил два стакана виски и, подойдя к кровати, протянул один Ямамото. Тот замотал головой, и Гокудера осушил обе порции, чувствуя, как медового цвета жидкость прокладывает теплую дорожку, согревая все внутри. - Я настолько тебе противен? Его голос, хриплый и сухой, бесил до невозможности. Впрочем, как и он сам. Добрый до зуда в деснах, заботливый, нежный и понимающий. Этот человек был не нужен ему. Он мог дышать без него, мог жить, не вспоминая о нем неделями и даже месяцами, а потом, что-то происходило, и он несся к нему, как сумасшедший, больше всего, желая почувствовать эти теплые большие руки на своей коже. Ощутить, как плоть трепещет под умелыми ласками, с радостью уступая его напору, и забыть обо всех проблемах и переживаниях. В его объятиях он мог расслабиться, мысли о Джудайме исчезали сами собой, уступая место бесконечному удовольствию, которым Ямамото потчевал его, как изысканным вином. Единственным недостатком их встреч было то, что он всегда хотел поговорить после и искреннее удивлялся неудовольствию своего любовника. Гокудера же не хотел усугублять то, что между ними творится и не стремился дать этому объяснение. Вот и сейчас Ямамото сидит, ссутулив плечи, и смотрит прямо перед собой, закрыв лицо волосами. С виду все тот же пятнадцатилетний мальчишка-спортсмен, который так сильно раздражал его, да и сейчас раздражает. Даже странно, как он меняется в постели. У Гокудеры никогда не возникало мысли о том, чтобы оспорить его лидерство во время секса, поскольку роль пассивной игрушки устраивала его, как нельзя лучше. Но стоило только, Ямамото кончить, как в нем пропадал весь запал, и он снова превращался в кроткого, милого Такеши. - Гокудера, - снова тихо позвал его Ямамото. - Что? – подрывник постарался придать своего тону мягкость. - Ты уйдешь? - У меня с утра много дел, - поставив пустые стаканы, он поднял с пола часы и ловко нацепил их на запястье, - к девяти Джудайме ждет меня. - Меня тоже, - теплая ладонь, несмело коснулась его пальцев, - может, ты останешься, а утром поедем вместе? - Зачем? – в голосе Хаято послышался металл. – Зачем ты пытаешься все усложнить? - Я… просто подумал… - А ты не думай! – заорал Гокудера, отдергивая руку. Он подхватил пиджак, и пинком открыв дверь, вышел из комнаты. Когда его шаги стихли, Ямамото медленно опустился спиной на кровать и прикрыл глаза тыльной стороной руки. В наступившей звенящей тишине явственно раздался одинокий тяжелый вздох. *** Собрание хранителей проходило в сонной обстановке. Рёхей вовсю зевал, ковыряя в ухе, чем вызывал неодобрительные взгляды Гокудеры, но продолжал, молча делать свое черное дело. Ламбо и вовсе спал, по-детски пуская пузыри. Ямамото избегал смотреть на него, изучая лежавший перед ним отчет. Остальных не было. Хроме с кодлой была на очередном сверхсекретном задании. Кёя… Гокудера скрипнул зубами. Этот может не притащиться чисто из вредности, хотя, скорее всего причина его опоздания та же, что и у Джудайме. Через несколько минут они вместе войдут в гостеприимно распахнутые двери, и, бросив друг другу многозначительные взгляды, как ни в чем не бывало, примутся за свои повседневные заботы. Его мысли оказались провидческими. Не прошло и десяти минут, как босс Вонголы в сопровождении небезызвестного облака и дюжины высоких бугаев вошел в, обычно используемый для собраний, зал. Последних впрочем, быстренько выпроводил на дверь Хибари, едва заметным движением головы. Опустившись в стул напротив Тсуны, он скучающим взглядом обвел всю честную компанию, ехидно подмигнул Гокудере, чье лицо вытянулось, и демонстративно, сложив руки на груди, казалось, утратил весь интерес к происходящему. Тсуна же поприветствовал всех теплой улыбкой и, пожелав доброго утра, открыл очередное заседание высших чинов Вонголы. Они долго обсуждали последние новости из Японии. Последнее время ничего хорошего оттуда не приходило. Стремительно набиравший силы, Бьякуран окружил себя плотным кольцом из лучших умов и бойцов со всего мира. Денно и нощно, как докладывали шпионы, на его секретных базах велись странные учения и тестирования новых разработок. Рано или поздно это могло вылиться во что-то страшное. Неизвестность пугала больше всего и через час было решено, что Тсуна вернется в Японию сегодня же, чтобы лично присутствовать при отчете шпионов. К тому же была велика вероятность, что появились новые сведения о Мукуро. - Рёхей, останься с Киоко, так мне будет спокойнее. - Мог бы и не говорить этого, Савада, - улыбнулся хранитель солнца, но его глаза оставались холодными и сосредоточенными. Гокудере нравилось наблюдать за тем, как Джудайме отдавал приказы. Спокойный и рассудительный, он никогда не спешил, всегда трезво оценивая ситуацию. Разлука с ним была для него самой страшной пыткой, но он не хотел навязывать себя, зная, что отныне его спутник - Кёя. Однако на его плечи ложилась забота и ответственность за безопасность молодой жены и недавно рожденной дочери Савады. Рёхей слишком импульсивен и слаб, хотя чего греха таить, сам Хаято едва ли мог похвастаться выдержкой и терпением, но все-таки считал себя в разы сильнее, чем палящее солнце. Об этом он размышлял, идя по коридору, особняка Тсуны, когда чья-то сильная рука взяла его под локоть, а, сочащийся презрением, голос лениво прошелестел в ухо: - Не вздумай увязаться с нами в Японию, малыш. Не мешай взрослым. - Ты сегодня неожиданно многословен, Хибари, - Гокудера вырвал руку, - не вздумай изменять своей привычке, высокомерного, немого осла. Этим ты меня очень обяжешь… - Закрой рот, - зевнул Хибари, небрежно вытирая пальцы о брюки, - в общем, ты все понял? Тебя там быть не должно. - Если Джудайме скажет, - ледяным тоном ответил Гокудера, глядя прямо в надменные глаза, - то даже тебе будет не под силу удержать меня вдали от него. - У Савады кишка тонка, - насмешливо ухмыльнулся хранитель облака, - он ни за, что не скажет тебе этого в лицо. Адье, малыш, надеюсь не скоро увидеть твое личико. Он потрепал его за щеку и, посмеиваясь, пошел прочь. Гокудера стоял, как громом пораженный. Джудайме… не желает видеть его рядом с собой? Нет, нельзя верить этому идиоту. Он весь пропитан желчью, говорит, точно ядом плюется, и, конечно же, его бесит, что кто-то еще близок с Тсуной. Неважно, что Кёя несет в порыве ревности, босс всегда добр с Гокудерой, он доверяет ему все свои тайны и клянется, что у него нет ближе друга. Это единственное, что по-настоящему важно, что всегда помогало ему идти дальше, неся в душе эту неразделенную, отравляющую любовь. Гокудера обессилено прислонился к стене. Ему нужно убежать от этого кошмара. - Гокудера? В этом голосе лишь бесконечная нежность. Если он сейчас откроет глаза, то увидит в его взгляде тревогу и тоску. Не лучше ли уйти? Сейчас пока еще он не подошел совсем близко и его запах не окутал Гокудеру, словно теплое покрывало. Ямамото пахнет дождем, и, как самый настоящий дождь он бывает разным. Он способен подарить покой и обдать ледяными брызгами душу. Но с ним он всегда… - Гокудера, - нежные руки легли на его плечи и несильно сжали их. Кожу обожгло горячее дыхание, их лбы соприкоснулись. Медленно открыв глаза, он посмотрел на Такеши. Он ниже его чуть ли не на голову, поэтому всегда смотрит снизу вверх, но это не унижает его. Скорее наоборот, высокий сильный Ямамото заставляет чувствовать себя в безопасности. - Все в порядке? - В полном, - ответил Гокудера, глядя ему в глаза. От тихого печального смешка, сорвавшегося с губ мечника, он вздрогнул. - Ты всегда меня обманываешь, - с горькой улыбкой произнес он, гладя серебристые пряди. - Это неправда, я стараюсь быть предельно честным с тобой, Ямамото, - он не мешал ему продолжать невинную ласку, но и не стремился ответить на нее или продлить. Ямамото с грустью убрал руку и, покачав головой, отступил от него на несколько шагов. Они молчали некоторое время, погруженный каждый в свои мысли. - Иногда я завидую ему. - Кому? - Человеку, которому отдано твое сердце. Гокудера фыркнул и едко ответил: - Напрасно. Думаю, тебе везет больше, чем ему. - Что это значит? - У тебя есть доступ к моему телу, - с внезапной злостью произнес Гокудера, пронзая его колючим взглядом. - Ты говоришь так, будто обвиняешь меня в этом, - Ямамото нахмурился, - в конце концов, это происходит только лишь потому, что тот человек не хочет тебя так, как ты его. - Что ты сказал? - Я не буду повторять, ты все слышал. С этими словами Ямамото холодно кивнул ему и твердой походкой пошел по коридору. Когда он исчез из вида, Гокудера сполз по стене и осел на пол. Подтянув одно колено к груди, он уткнулся в него лицом, стискивая кулак с такой силой, что ногти больно вонзились в кожу. Все катится к чертям. С каждым днем одиночество все ощутимее, даже встречи с Ямамото не спасают, как прежде. Во многом, потому что его любовник вбил себе в голову, что просто заниматься сексом низко и аморально. Но ведь ему не нужны его словесные утешения, достаточно и члена. А член у Ямамото был, что надо большой и толстый, как и подобает спортсмену, он мог без устали трахать его, не нуждаясь в передышках. Разве этого мало? Гокудера выругался сквозь зубы. Сегодня он напьется. *** «Сволочь, как же я ненавижу его… эту наглую, высокомерную рожу и вечные насмешки. Как они вообще могут быть вместе?» Гокудера выдул уже больше половины бутылки виски, не разбавляя его льдом или закуской. Все его мысли сосредоточились на одном. Он во что бы то ни стало, хотел понять, почему его босс, светлый и искренний человек, предпочел отдать свое сердце другому? «Ладно, сердце, эта скотина может трахать его в свое удовольствие, пока член не отвалится, а я…» Он резко оборвал себя, не позволяя мысли закончиться, и опрокинул очередной стакан. Ему было невыносимо жарко, все тело налилось приятной свинцовой тяжестью. Откинувшись в кресле, Гокудера слепо пялился в потолок, время от времени чиркая зажигалкой, когда закуривал новую сигарету. Вокруг него уже образовалась плотная дымовая завеса, а он все не мог остановиться. Организм требовал все больше никотина и алкоголя, словно надеясь таким образом лишить своего обладателя сознания, а еще лучше жизни. Прекрасно понимая, что завтра его ожидает чудовищное похмелье, хранитель урагана, тем не менее, усиленно приводил в действие свой план по отрешению от всего сущего и бренного. Сначала перспектива провести ночь в одиночестве с неиссякаемым запасом любимого виски и сигарет, показалась ему замечательной, пусть и лишенной оригинальности. А теперь, когда он уже прилично надрался, ему внезапно захотелось почувствовать тепло человеческих рук и тяжесть чужого тела. Причем вполне конкретных рук и конкретного тела. С медлительностью присущему пьяному человеку он взял мобильник и, зажмурившись от вспыхнувшего экрана, стал искать нужный номер. - Слушаю, - хриплый усталый голос, в котором нет и намека на сон. - Я хочу приехать. Молчание. Оно длилось с минуту, а потом Ямамото ответил: - Нет. В его тоне не было слышно обиды или злости. Он просто не хотел его видеть. - Ты не понял, - заплетающимся языком сказал Гокудера, - я скоро буду. - Это ты не понял… Но Гокудера уже повесил трубку. Шатаясь из стороны в сторону, он выскользнул из комнаты и доплелся до гаража. Ему и в голову не пришло вызвать такси или шофера. Помучавшись с замком, он открыл машину и упал на водительское сидение. *** Ямамото обосновался за городом близ резиденции Вонголы, чтобы всегда быть доступным для босса. Его особняк уступал по размерам и роскоши, но со стороны казался более приветливым, а внутри и подавно был уютнее и теплее. Два двухэтажных корпуса, соединенные крытой каменной балюстрадой, через которую можно было выйти в ухоженный парк, где располагались корт, поле для бейсбола и закрытый бассейн. Конечно, все это было относительно небольших размеров, но зато обеспечивало их владельцу и его гостям достойные развлечения и отдых. Резко затормозив перед коваными воротами, Гокудера остервенело нажал на гудок. На секунду в его отупевшем от алкоголя мозгу, возникла вполне здравая мысль: «А вдруг он сказал охране не пропускать меня?» - но он быстро отделался от нее, пообещав себе, что если Такеши и правда так поступил, то он просто-напросто перелезет через ограду. Но ворота благополучно открылись и, сфокусировав зрение, он въехал на территорию особняка. Остановившись перед главным входом правого корпуса, он буквально выпал из автомобиля, не забыв прихватить с собой полупустую бутылку. Нетвердым шагом он направился в дом. В холле Гокудеру встретила заспанная служанка. - Где этот урод? – с трудом ворочая языком, спросил мужчина, в очередной раз, прикладываясь к бутылке. Девушка покраснела. - Господин ожидает вас в своем кабинете. - Благодарю. Гокудера попытался склониться в шутливом поклоне, но его повело и он, ухватившись за стену, чудом не распластался на паркете. Служанка бросилась к нему: - Вам помочь, Гокудера-сан? - Отстань. Гокудера отмахнулся от услужливых рук и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Девушка проводила его обеспокоенным взглядом, но пойти следом не посмела. Никогда еще путь в двадцать с лишним метров не казался ему таким длинным. Спотыкаясь и оскальзываясь на каждом шагу, Гокудера, тем не менее, упрямо шел к своей цели, не забывая щедро орошать горло огненным напитком. Дверь в кабинет Ямамото была приоткрыта. Не стучась, он ввалился в нее и на мгновение зажмурился так, как после полутемного коридора, теплый свет камина казался слишком ярким. Ямамото сидел в самом темном углу в глубоком большом кресле. Положив ноги на пуф, соединив кончики пальцев перед лицом, он смотрел на огонь. Он не поприветствовал его, даже не обернулся в его сторону. И Гокудера внезапно почувствовал всю неловкость ситуации и глупость своего поступка. Но алкоголь мешал этому ощущению развиться, не давал извиниться за беспокойство и уйти. Он тряхнул волосами и громко произнес: - Как у тебя здесь… светло. Ямамото не ответил. Сочтя молчание за приглашение, Хаято подошел ко второму креслу и рухнул в него. Он сверлил нетерпеливым взглядом хозяина особняка, но тот продолжал хранить молчание. Наконец, он тихо, но отчетливо сказал: - Не делай так больше. - Как так? – скривился Хаято. - Я могу быть не один, - Ямамото не обратил внимания на его вопрос. - Неужели? – шумный глоток. – А с кем интересно? Ямамото вздохнул. Сильнее запахнув полы своего халата, он встал и, подойдя к камину, подбросил пару поленьев. Затем выпрямился и застыл, наблюдая, как изящные язычки пламени начали страстно облизывать новую пищу. - Зачем ты приехал? - Ты не ответил на целых два моих вопроса. Чего тебе собственно не нравится? Я приехал к тебе сам, вот он я. У твоих ног, в пыли и слезах… Он нес какой-то бессвязный бред. Говорил очень медленно и пафосно, как все перепившие люди, делая над собой усилия, с трудом находя нужные слова. - … наверное, приятно. Я тот, кто столько раз вытирал об тебя ноги, грубил, и… Ямамото спокойно слушал всю эту ересь, не отрывая глаз от огня. Ему было невыносимо больно, но ни один мускул на его лице, ни одно движение или вздох не выдавали истинных чувств. Одурманенному Гокудере он казался застывшей статуей с маской ледяного безразличия на обычно подвижном и добром лице. Несколько раз, на самых торжественных, как ему казалось, моментах своей речи, он порывался броситься к Ямамото, но что-то все-таки его останавливало, и он оставался в кресле, компенсируя это отчаянной жестикуляцией. Когда хранитель урагана, наконец, выдохся, Ямамото медленно повернулся к нему: - Я попрошу кого-нибудь из моих людей, чтобы тебя отвезли домой. Гокудера выпучил глаза. - Это все, что ты можешь сказать мне? – почти крикнул он, приподнимаясь. Бутылка соскользнула с подлокотника и с глухим ударом упала на ковер, расплескав остатки виски. Ямамото проследил за ней взглядом и снова посмотрел на Гокудеру. - Ты неосторожен, это может плохо кончиться. - Ямамото, черт тебя побери! Хаято все-таки сорвался на крик. Он попробовал метнуться к Такеши, но зацепился ногой за кресло и упал. Подняв голову, Гокудера невольно вздрогнул. Ямамото возвышался над ним спокойный и невозмутимый, и в нем было столько достоинства и величия, что он смущенно опустил глаза. - Я хочу поговорить о нас, - хрипло произнес он, вытирая губы. - О «нас»? – голос Ямамото был холоден и равнодушен. – Не ты ли столько раз говорил мне, что никаких «нас» нет? - Я… - в горле Гокудеры образовался ком, который не дал ему договорить, - я… был не прав. - Все это неважно теперь. Послышались шаги и шуршание ткани. Ямамото прошел мимо него, задев складками халата. Гокудера резко обернулся и увидел, что мужчина направился к выходу. - Будет лучше, если мы забудем о сегодняшнем вечере, - на секунду остановившись в дверях, он чуть повернул голову и посмотрел прямо в покрасневшие глаза Хаято, - спускайся в холл, я пришлю кого-нибудь к тебе. Несколько минут Гокудера был словно оглушен. Он пытался осознать сказанное и сделанное. Виски внезапно начало отпускать его, и с каждой минутой он мыслил все трезвее и связаннее. «Он больше не хочет меня… Он ушел…» «Но мы ведь даже не встречались…Тогда, что все это значит?» «Неужели? Неужели ему и, правда, было настолько больно?» «Он… любит меня… взаправду?» «Или теперь уже любил… больше не хочет быть со мной… больше не хочет ждать меня и добиваться…» «Что же я наделал?!» - Ямамото, - прошептал Гокудера и в следующую секунду закричал, - Ямамото! Все еще пошатываясь, он лихорадочно потер глаза, чтобы согнать прочь алкогольное безумие и бросился за ним. Хранитель дождя не ушел далеко. Он медленно брел по коридору, немного ссутулившись, но услышав оклик своего гостя, мгновенно выпрямил спину. - Подожди, прошу тебя, - бормотал Гокудера, тяжело ступая по ковровой дорожке. Алкоголь ни в какую не хотел отпускать, и то, что показалось ему отрезвлением на самом деле было лишь короткой передышкой. Его сознание стремительно уплывало. В очередной раз, запутавшись в собственных ногах Хаято снова готов был упасть, но сильные руки поддержали его. Вцепившись в шелк халата, как утопающий в спасательный круг, Гокудера неистово шептал: - Прошу тебя не уходи, не оставляй меня. Я кретин и скотина, прости меня. Пожалуйста, Ямамото прости меня. Он уткнулся щекой в грудь Такеши и почувствовал, как глаза против воли наполняются слезами. Запах Ямамото мгновенно проник в ноздри, рождая знакомое ощущение безопасности и покоя. - Я не хочу… не хочу… - дрожал Гокудера в объятиях дождя, - не отпущу. - Ты пьян, - мягко ответил Ямамото, поглаживая его волосы и плечи, - завтра все будет по-другому. Гокудера, отпусти меня, я должен распорядиться по поводу машины… - Я никуда не поеду, - упрямо посмотрел на него Хаято, - я останусь здесь или под воротами. Но ты не заставишь меня уехать. Внезапно Ямамото улыбнулся. Очень грустно и нежно. - Ты такой эгоист, - сказал он, проводя тыльной стороной ладони по раскрасневшейся щеке, - я не твоя игрушка. И мои чувства не предмет издевательств и насмешек. - Прости меня, - Гокудера ловил губами прикосновения его руки, - давай поговорим. Я хочу объяснить… Ямамото легко поднял его на руки и толкнул ногой дверь в первую попавшуюся комнату. Внутри у Гокудеры все затрепетало, когда он увидел, что это была одна из спален для гостей. У левой стены стояла большая кровать под тяжелым балдахином вишневого цвета. Ямамото бережно положил его на нее и сел рядом. - Ты останешься здесь и будешь ночевать в этой комнате. А я пойду к себе, утром мы поговорим. С этим словами он попытался встать, но Гокудера вцепился в его руку. - Ты не останешься со мной сейчас? - Нет, - твердо ответил Такеши осторожно, один за другим, разжимая его пальцы, - ты пьян. Если я останусь, то это будет всего лишь еще одной ошибкой. - Но… - Гокудера, - он посмотрел прямо ему в глаза, - я повторю еще раз. Мои чувства не игрушка. Когда тебя более-менее отпустит, подумай об этом. У тебя есть время. Коснувшись губами лба Хаято, он ушел, плотно закрыв за собой дверь. Гокудера проводил его тоскливым взглядом и забрался с ногами на кровать. Не раздеваясь, он принял удобную позу и закрыл глаза. Ему казалось, что он на американских горках, настолько сильно кружилась его голова. Подумав, он все-таки стащил ботинки и рубашку. Вслед за ними на пол полетели брюки и носки. Реальность медленно уплывала, забирая с собой все произошедшее. Тело начало покрываться липкой холодной испариной – верный признак того, что нужно срочно засыпать иначе есть риск, что он застанет самую «приятную» часть похмелья. Завтра ему будет плохо, но, по крайней мере, он получил возможность все исправить. Однако утром ему придется ответить самому себе и Ямамото на главный вопрос: зачем ему все это нужно? *** Ямамото стоял в нерешительности перед комнатой, в которой он вчера оставил Гокудеру. Сам не понимая, что его останавливает, он никак не мог набраться сил, чтобы постучаться и войти. То, что случилось ночью, было с одной стороны омерзительно, а с другой вселяло некоторую надежду. «Я правильно сделал, что не остался с ним на ночь. Мы должны поговорить спокойно, не осложняя все сексом. Не важно, что он ответит, я в любом случае предпочту правду, даже если она сделает меня несчастным» Наконец, глубоко вздохнув, он тихо постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. В комнате было темно и душно, и пахло перегаром. Гокудера спал на животе, обняв подушку. Скинув с себя одеяло, он лежал в одних боксерах и Ямамото скользнул по нему страстным взглядом, с трудом заставил себя пройти не к кровати, а к шторам, чтобы немного раздвинуть их и впустить в комнату свет, а вместе с ним и свежий воздух. Приоткрыв окно, он с наслаждением вдохнул его. Услышав со стороны кровати возню, Ямамото обернулся. На него смотрел сонный зеленый глаз. - Я разбудил тебя? – улыбнулся Ямамото, подходя ближе. - Нет, - Гокудера закрыл глаза, - мне очень неловко, но не мог бы ты принести мне воды? - Сейчас, - Ямамото подошел к стоящему на столике графину, - тебе нужна помощь? - Да. Гокудера ненавидел себя за беспомощность, но в тоже время был рад тому, что Ямамото улыбается. Значит, он не злился на него. Остатки похмелья зацепили его, и голова ощутимо болела, но он нашел в себе силы приподняться и ответить Ямамото благодарной улыбкой, когда тот помог ему попить. - Я… - начал было Хаято, но Такеши остановил его. - Может сначала душ и завтрак? Эта перспектива соблазняла, но Гокудера не хотел ждать. «Я хочу все решить… хочу знать, потерял я тебя или нет» Он покачал головой и тут же пожалел об этом, ибо в висках загудело. - Ты уверен? - Да, - Гокудера перевернулся на спину, - пожалуйста, сядь рядом со мной. Ямамото бесшумно опустился на кровать. На нем был тот же халат, который то и дело распахивался на груди, обнажая смуглую кожу. Гокудера сглотнул и, собравшись с мыслями, начал: - Все это время, я был ослеплен. Скажу честно, я не видел тебя, я был слишком зациклен на Джудайме. Он особенный для меня человек, на нем сконцентрирована моя жизнь. Он ее смысл, награда за все мучения, которые я пережил до встречи с ним. Поэтому я не замечал ничего и никого. Для меня не существовало других людей. То, что было между тобой и мной, я расценивал, как… поначалу никак. Та ночь в старом тренировочном зале твоего отца не оставила в моем мозгу чего-то особенного. И остальные разы тоже. Секс без обязательств устраивал меня, но я знаю, что ты страдал. Ты чувствовал то же самое, что и я. С той лишь разницей, что Джудайме никогда бы не допустил того, чтобы между мной и им произошло что-то подобное. Потому что мы только друзьям. Потому что он добрый и заботливый, особенно по отношению к своим близким. А я просто урод. В душе я радовался твоим страданиям, когда понял, что ты не равнодушен ко мне. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь страдал так же, как я. Мне нравился секс с тобой, в нем тебе нет равных. Отчасти нравилось, что ты постоянно пытаешься, стать ближе ко мне, но я не хотел пускать тебя в свой мир. Мне было достаточно того, что я допустил тебя до своего тела. Но я сам не заметил, как стал получать от наших встреч нечто большее, чем секс. Ты помогал мне, поддерживал меня своей заботой, своей нежностью. Я не понимал, как много все это для меня значит, как на самом деле я завишу от тебя. И дело не в физической близости. Ты чувствуешь меня, как никто другой в моральном плане. Мне хорошо с тобой. Я одновременно чувствую бешеную страсть и щемящую нежность. Я не понимал, что это так, даже не пытался понять. Гнал ее от себя и ненавидел тебя за то, что ты породил ее во мне. Прости меня Ямамото. Если это возможно, то я бы хотел попробовать… быть с тобой. По-настоящему… Ямамото внимательно слушавший до этого, внезапно притянул его к себе и обнял. Гокудера прижался к нему, игнорирую пульсирующую боль. Он услышал тихий голос, в котором слышалось счастье: - Будь со мной… всегда. Ямамото немного отстранил его и наклонился так, чтобы их лбы соприкоснулись. - Только вдвоем? - Только вдвоем. Их губы столкнулись в горячем поцелуе.