Знак

"Доброе утро Англия! С вами – Метью Олдман, и сегодня, я буду посвящать вас во все события и происшествия, которые затронут наш ненасытный на несчастные случаи город. Кстати, о инцидентах. Недавнее анонимное сообщение, пришедшее полиции во время ночного дежурства в виде конверта с вложенной пентаграммой , привело всех в ужас и панику. Кто- то грозился поджечь Музей Виктории и Альберта, а также заложить бомбу в метро на станции LEICESTER SQUARE. Ну не знаю как вам, а мне показалось ,что парню просто не нравится искусство и оперная музыка, а каждодневные утренние пихания в метро выводят из себя, и невольно начинаешь думать о том, почему бы и вправду всех не уничтожить!? В какой-то мере я с ним согласен. Горожане не успели толком войти во вкус паники, как полиция уже сообщила о том, что нашла зачинщика сего представления. Этим молодым человеком оказался Римунд Тамптон – ярый последователь дел сатанинского сообщества. Его взяли под стражу на одном из заброшенных угольных заводов Лондона, откуда он рассчитывал произвести взрыв, а после, дать установку подельникам в совершении поджога . В период задержания, он выкрикивал лозунги и даже успел покалечить констебля, но несмотря на все неудобства, который принес этот фанатик, конец этой истории прозвучал на мажорной ноте. Полицию много раз спрашивали, как именно им так молниеносно удалось раскрыть столь коварное дело. Мистер Лестрейд, детектив Скотланд-Ярда, отвечал коротко и односложно: «У нас много доброжелателей, которые стремятся помочь и защитить спокойствие граждан». Кто- же на самом деле эти супергерои? Остаётся только гадать. Что ж, это была та ещё ночка! Ну а сейчас успокаивающая и расслабляющая музыка для тех, кто просыпается в столь волшебное воскресное зимнее утро. С вами был я, Метью Олдман, на волне UK-accident.fm." Джон сонно и неторопливо повел руку в сторону радиоприемника желая отключить звук и взглянуть на небольшой встроенный циферблат часов. Рассчитывая на своё везение и удачную утреннюю координацию, он не решался откинуть одеяло и просто напросто начал шарить рукой по поверхности рядом стоящей тумбочки, при этом, не видя, что же на самом деле он творит. В конечном итоге на полу оказалось несколько книг испачканных недопитым кофе, неподалеку лежала злосчастная полосатая кружка, у которой при падении откололся кусочек фарфора, а старенький ноутбук балансировал на краешке тумбы. «Да где же ты» - с тяжелым вздохом и недовольством в голосе произнес Джон, продолжая бессмысленную погоню за неуловимым предметом. В это время музыка продолжала разноситься по всей комнате, создавая умиротворенное настроение, а замученный разными расследованиями доктор, просто хотел спать. В скором времени ему осточертела эта игра, он резко сел, словно восстал из мертвых, и незамедлительно нащупал радиоприемник, отключил его из розетки и широко зевнул. Положив его рядом с собой, он продолжительно потирал виски, пытаясь таким образом прийти в себя после недавней беготни за анархистом. В стоявшем напротив кровати зеркале, красовался мужчина лет так 35. Растрепанные, пшеничного цвета волосы и серо-голубые глаза выделялись на фоне испачканной сажей недовольной физиономией. Из-за грязи выступала каждая морщинка и изгиб не совершенного, но довольно таки симпатичного мужского лица, приобретал фантастический характер. После непродолжительного разглядывания своего отражения и неодобрительного качания головой из стороны в сторону, доктор неловко поднялся с кровати, мельком посмотрев на время. «Доброе утро, Джон» - сказал он сам себе, и потягиваясь пошел в уборную приводить свой ненадлежащий вид в более стоящий и приемлемый для общества. Понадобилось всего сорок минут для того, чтобы из уборной вышел совершенно обновленный и опрятный мужчина. Лицо Ватсона, безусловно, преобразилось и посвежело после того, как он умылся, но, не смотря на это, оно продолжало выражать некую долю злости и не довольствия, адресованных одному человеку. В выборе одежды Джон был простаком. Он не следил за сводками модных журналов, не обращал внимания на разные аксессуары и на прочую атрибутику. Он одевался именно так, как свойственно одеваться всем военным – не броско, но со вкусом. После долгого и тяжелого пробуждения доктор начал подумывать о завтраке надеясь на то, что в холодильнике в гостиной, оставленная еда не превратилась во что-то мерзкое и не съедобное. Не теряя не минуты, он, прикрыв на ходу дверь в свою уютную, маленькую комнатушку, направился на кухню. -Доброе утро Джон – послышался нежный женский голос миссис Хадсон выглядывающей из-за двери, ведущей на лестницу. -Доброе утро - бойко ответил Ватсон - О! Не думал, что когда-либо увижу в этом доме живые цветы - с удивлением и улыбкой на устах, произнес доктор, подходя к хозяйке дома. В её руках красовался небольшой горшочек с причудливым раскидистым деревцем – фикусом. -Ну конечно. В такой, крайне невозможной для проживания холостяцкой берлоге как у вас, существовать могут лишь головы да пальцы разных бедных умерших - сурово подытожила миссис Хадсон, прижимая к себе поближе растение. Пожав плечами, доктор лишь молча смог согласиться с замечанием женщины, показывая всю безысходность сложившейся ситуации. Миссис Хадсон прокашлявшись, попыталась не вспоминать обо всех тех расчлененных телах, которые она частенько находила в холодильнике и морозилках. -Хочешь ли ты чаю, Джон? – забыв худшее, улыбаясь, с добродушным видом спросил старушка, ставя куст на табурет – Знай, я не прислуга, но... - Не волнуйтесь об этом, я все таки лучше зайду в кафе напротив – сказав это, доктор огляделся. В гостиной все было по-прежнему. Невероятное количество книг, разных пособий, карт все также красовались на полках вперемешку с какими-то невообразимыми фигурками, деталями и прочим. Письменный стол и остальная мебель наполняли пространство этой комнаты уютом, которое безотказно сопутствовало сближению гостей во время беседы. Широкий ковер темно-бордового цвета с мелким орнаментом и богатый камин, обшитый темно-коричневым деревом и украшенный алыми пластинами, завершали сию композицию. Среди всего прочего можно было заметить один уникальный экземпляр - скрипку. Она была единственным изящным предметом, который совсем не вписывался в столь разбросанный и непредсказуемый интерьер. Заметив её, Джон резко вспомнил о том, кого в начале дня хотел прикончить. - А где же … - не успел он закончить фразу, как миссис Хадсон неловко замахала руками не желая говорить на эту тему. -Твой приятель невозможен. -Мы не прия … -Как ты его вообще терпишь? – недоумевала женщина, перебивая Джона с волнением в голосе - пришел сегодня утром весь черный такой, как негритенок. Я его сначала на порог не пускала, думала бродяга какой-нибудь, но потом я узнала и впустила, так зря! Он мне все полы испачкал да стены извозил! Видишь, какие черные!– говоря, миссис Хадсон сильно и беспощадно жестикулировала, изливая всю душу. Джон сделал вывод, что не у него одного день начался плохо. -… а потом, тот в ванну пошел и больше не выходил оттуда. - Ватсон продолжал одобрительно кивать с сочувствующим видом, не стараясь вслушиваться во все то, что говорит старушка. Но неожиданно для себя, он уловил самое главное из всех её изречений. - Ну, я же не буду заглядывать к нему, я все-таки женщина … -Постойте- постойте – быстро проговорил Джон с удивлением в голосе -… вы сказали, … пошел в ванну? -Ну да. Пошел и с концами – миссис Хадсон отчаянно развела руки в стороны. Осознав услышанное , Джон незамедлительно пошел по направлению к уборной. «Что можно делать в ванной на протяжении 6ти часов? Может быть, он заснул и утонул, или поскользнулся и ударился…» - размышляя, Ватсон быстро добрался до двери. Осторожно приоткрыв её, из щели, к его ногам полилась маленькая струйка воды. «Плохо дело»- подумал тот и открыл дверь шире, после чего зашел в саму комнату. Картина, встретившая его, была немного жутковата. Внушающее количество воды перелилось через край бортика ванны и, попав на пол, размыло следы грязной подошвы ботинок, которые указывали на то, что их обладатель находится в самой ванной. -Шерлок.- неуверенным, тихим голосом позвал доктор напарника в надежде услышать ответ - Шерлок!- повторил он, делая шаги в сторону ванны. – Ты здесь? – подойдя к ней вплотную, он резко отдернул шторку.