Язык мой - враг мой!

Прохладный ветер и палящее солнце – мне кажется это хорошее сочетание. А лежать под зонтиком у самого моря, мне вообще кажется сверх блаженством. Мы здесь уже три дня и за эти три дня Егора я встречал почти каждые пять минут. Хотя сейчас, на пляже, его не видно. Алилуя! Его появление в моей жизни слишком обременительно, я ещё сам удивляюсь, как за это время он опять не привязался с разговорами. Я-то бегал от него по всему отелю с высоко поднятыми руками, то прятался в колючих кустах, то вообще забрёл в женский туалет (и сразу же получил каблуком по макушке), меня уже все окружающие за пять километров обходят, а я скоро сорвусь – вон уже левый глаз дёргается. Хотя бы тут умиротворение. Все с кем я приехал сейчас тухнут в отеле или ещё где-то, нет, чтобы в прохладном море искупаться – в такую жару то, а они там сидят в карты режутся, интересно на раздевание играют? А мне эти азартные игры не интересны, лучше повалятся тут. Кстати я заметил, что немного накалился, может из-за этого я такой злой, хотя и под зонтиком сижу, пойду, поплаваю (и пофиг, что мне запретили). Холодная вода приятно охладила кожу, хотя поначалу я весь покрылся гусиной кожей. Фига се как я далеко заплыл, даже дна не чувствую, а уплывать назад и желания нет, я вновь увидел его - маньяка-приследователя. Может, конечно, он и не маньяк, а вот преследователь он на все 100% . Хотя бы тут он меня не увидит, так как из моря торчала только моя голова, а таких голов здесь пятьдесят не меньше. Вот наконец-то он исчез из поля зрения, и я поплыл на берег. Как только вышел, я собрал все свои вещи и пошлёпал к себе в номер. Как и оказалось все играли в карты и именно в нашем с Максом номере, им, что своих мало. Кстати меня одно интересует, что дядя Витя ничего не сказал по поводу того, что его сын, и я спим в одном номере, на одной кровати. Может он всё знает? Тогда почему мне ни кто ничего не сказал или я тут левый? Так спокойней, надо сходить в душ, в прохладный душ, а то, кажется - я перегрелся. Вот так лучше! Блин я в душе не меньше часа провёл, а они ещё в дурака играют, стрёмные они все. Пойду на балкончике постою, а то ещё заражусь. На балконе лучше – солнце не палит, ветер обдувает, да и море слышно, а главное тихо. Вот только слишком тихо, одиноко мне, короче говоря. После того разговора мы с Максом редко общались, перекинемся парочкой фраз и всё, вот это меня очень напрягает. Живём в одном номере, а разговор на весь день составляет не больше двадцати слов. С отцом мы тоже перекидывались короткими фразами, но я хотя бы от этого не страдал. До приезда сюда всё было иначе, а если уже рассуждать до того разговора было всё иначе. Но если именно тот рассказ Максимилиана, о его безответной любви повлиял на то, что теперь мы редко говорим, то объясните мне пню – почему? Ну, любил он безответно, ну и что? Может, конечно, любил больше чем меня, но ведь это всё в прошлом, той девушки больше нет или может, мы с ней как-то похожи, да навряд ли. Хотя если эта Лера была сестрой Егора, то они хоть как то, но тоже похожи, а мы с Егором как два тополя в разных полях. Бляха муха я себе сейчас весь мозг вынесу, сам блять понапридумываю и буду, мучатся, а на прямую спросить нельзя? Да, нельзя, потому что как это будет выглядеть: «Привет Макс, поговори со мной, а?» или «Макс чего это ты со мной не говоришь, может на это повлиял тот разговор?» - БРЕД! Кто-нибудь позвоните в психушку, тут пациент сбежал. Погодка отлично подходит под настроение: море разбушевалось, солнце спряталось за горизонт, и теперь было сумрачно, так же прохладный ветер сменился тёплым, и на улице было душно - охринеть погодка! Я зашёл назад в номер, а эти до сих пор в карты шпарятся, только теперь в пьяницу. Максу и Кате наверно надоело и теперь, они были в качестве зрителей. И тут мне в голову пришла мысля: а что если и впрямь поговорить с Макси, как говорили раньше, так как скоро я совсем свихнусь. Я достал из шкафа плед тёмно-синего цвета, замотался в него как в кокон и упёрто смотрел на Макса. Наконец я привлёк его внимание, развернулся и вышел из номера. Да, за что люблю Макса, так за то, что повторять не надо, да и без слов всё понял: он вышел за мной. Мы шли до самого пляжа, море до сих пор показывало свой гнев, и брызги солёной воды летели в разные стороны, было темно, Луна куда-то спряталась, так что источником света были звёзды. Я никогда не видел так много, в городе такого точно не увидишь. -И о чём ты хотел поговорить? – да Макс умеет всё испортить. -Да, ни о чём… -А, и для этого ты вытащил меня сюда? -Ну, а что неплохая погодка. -Ага, зашибись. -За то идеально характеризует моё настроение. -И почему у тебя такое настроение? -Да вот даже не знаю: может из-за того, что один придурок преследует меня, а может из-за того, что другой придурок со мной не разговаривает? -Хм, а я думал, ты весело общаешься со своим «преследователем», вы ведь такая милая компания, - только не говорите мне, что он не разговаривал со мной, потому что думал, что Егор составляет мне компанию. -Да, я лучше с обрыва спрыгну, чем опять с ним заговорю. -И где ты тут обрыв найдёшь? – в его интонации слышатся нотки ревности. -Не буду я с ним говорить, я, что зря от него эти три дня бегаю? -А кто тебя знает, может, вы в прятки играли. -Макс… -Что? – он стоял рядом со мной, скрестив руки на груди, вот только смотрел в другую сторону, словно шатающиеся от ветра пальмы ему интересней, чем разговор со мной – что я с ним сделал? -Ты ведёшь себя как баба. -А кто в этом виноват? Я уже ничего не говорил, просто стоял и улыбался до ушей. -И чего ты лыбишся? -Ты ревнуешь. -И что – это отличный повод улыбаться? -Угу. Я почувствовал, как Макс недовольно смотрит на меня, а я просто смотрю на море, которое до сих пор бушевало. Максимилиан сократил между нами расстояние и теперь я смотрел не на море, а ему в глаза. -Дурак, а если кто-то увидит? -Восьмой раз. -Что? -Восьмой раз я дурак, как вы все меня любите. -Ммм, ты отлично играешь в карты? -Ага, вечно проигрываю. -Надо как-нибудь сыграть в дурака на раздевания. -Заманчивое предложение. На этом и закончился диалог, а дальше последовал поцелуй, первый поцелуй за все эти три дня. Он казался мне таким нежным, манящим. Макс совершенно не торопился прерывать его, наверно так же наслаждался, как и я. Позже, когда Макс меня отпустил, и я привёл дыхание в норму мы просто шли вдоль пляжа. Опять царило молчание, Макси по ходу ушёл в свои мысли и я в них не участвую. -О чём думаешь? -Да, так… - отмахнулся Макс, вот гавнюк. -Давай говори. -Я тебе тут один вопрос хочу задать, но не знаю с чего начать. -Спрашивай как есть. -Будет слишком резко. -И что? -Ладно, я вот недавно с твоим отцом говорил и натолкнулся на мысль, теперь осталось у тебя спросить, но вот не уверен, что ты ответишь. -Да, блять спрашивай уже, не тебе решать, отвечать мне или нет. -Хорошо, эм…- ёлки палки, чего он там такого спросить-то хочет, ишь как волнуется. – Как погибла твоя мама? Меня как ледяной водой окатило, да ну и вопросик. Обычно когда меня спрашивали об этом, я посылал всех к чертям. Я был единственным свидетелем её смерти, но как сказали врачи, от шока позабыл практически всё, только смутные очертания остались в памяти. -Да уж. Вот думаю, как ответить: послать, куда подальше как всех или же рассказать. -А ты расскажи – это очень важно, - почему это важно и кому, мне было пофиг, конечно, я мог рассказать Максу, но вспоминать эти, пусть и смутные моменты, было настолько неприятно, что сердце больно щемило. -Ладно, только не здесь, - еле выдавил из себя эти слова. Мы прошли до той самой беседки, где три дня назад я «весело» общался с Егором. Плед до сих пор обвивал мои плечи, даря столь нужное тепло, как будто, если выпутаюсь из своего кокона, то превращусь в ледышку. Мы сели на скамьи стоящие друг напротив друга и я начал столь колючий для меня рассказ. -Что именно тебе надо знать? -Всё, желательно в подробностях, - он говорил осторожно, как с напуганным котёнком, к сожалению, я и чувствовал себя таковым. – Филь, я понимаю тебе это неприятно, я и не заставляю тебя рассказывать… -Нет, ничего, - мне пришлось его перебить, так как терпеть не могу когда меня жалеют, особенно когда разговор заходит о моей матери, - надо же кому-нибудь душу излить. Макс тепло мне улыбнулся, наверно эта улыбка и придала мне силы, чтобы возобновить в памяти этот кошмар. -Итак, - я закрыл глаза и стал представлять ту самую ночь. – Мы с мамой поздно возвращались от её подруги. Она как всегда ехала быстро, помнится она самого начала, как мы сели в машину, шутила, громко смеялась – это был совершенно обычный день, так бы он и закончился – спокойно, без всяких происшествий, если бы она не сокращала дорогу. Мы подъезжали к перекрёстку, как нас стал обгонять мотоцикл. Мама уступила проезд, так как мотоциклист явно спешил. Когда мы повернули… - я запнулся, именно тогда и начались самые ужасные минуты моей жизни, – мотоцикл столкнулся с чёрным джипом, он просто как мячик отлетел от капота машины и влетел в наше лобовое стекло. Я до сих пор поражаюсь, реакции моей мамы, мы быстро пригнулись, и мотоцикл просто откинуло на задние сидение. Нашу машину закружило, и на дороге сталкивались другие. Потом я уже ничего не помню. Очнулся в больнице с лёгким сотрясением и ушибами, а вот мама. Врач сказал, что у неё было внутримозговое кровоизлияние и после приезда в больницу, она прожила не больше часа. Всё, это всё что осталось у меня в голове. -Я так и знал! – я от удивления глаза растопырил, что он там знал? -Чего? -Кошмар, ведь столько людей оказались не в том месте, не в тот час. -Открыл мне Америку. Кстати, что ты там знал? -А, ты не подумал, что такое стечение обстоятельств немного странное. -Какое, какое стечение? – да, я всё-таки немного тормоз. -Ну, смотри: Лера увязла в долгах и решила сбежать из города, на своём мотоцикле и её сбивает машина; вы попадаете в аварию, из-за мотоциклиста, которого сбила машина – улавливаешь связь? Надо было видеть моё лицо: глаза как блюдца, челюсть с грохотом упала и так бы я, и не закрыл рот, если бы какой-то мошке не пришло в голову залететь туда. А ведь мне такая мысль в голову бы никогда не пришла, ну похожие аварии и что, но ведь, не слишком ли они похожи. -Даже если и так и в смерти моей мамы виноват тот, кто сбил Леру, то, что с этого? Что я могу сделать, сам говорил виновников аварии так и не нашли, так же и в моей ситуации, тот джип даже с большущей вмятиной скрылся с места преступления. -Так-то оно так, но ведь возможно свидетелей подкупили. -Да, в аварии пострадало около десяти человек, трое погибли, но свидетелей всему было предостаточно, чтобы заявить в полицию, но, насколько мне известно – никто так этого и не сделал. -Угу, значит, Лера ввязалась не на шутку, и мне уже тогда смутно верилось, что долги это истинная причина её побега. -Тогда придётся разузнавать всю её биографию. -Нет только определённый участок времени: с шестнадцати лет до самой смерти. Что мы собирались делать - не знал никто, мы преследовали одну цель, но каждый по разным причинам. Я бы никогда и не додумался до такого, но одна мысль: а что если найти виновника той аварии, а что если этот человек или даже несколько человек получат по заслугам – вдруг на душе станет ни так тяжело и не так больно, чем когда я живу в неизвестности – из-за кого погиб самый дорогой мне человек?