Признание

You never see the lonely me at all I... Take the plan, spin it sideways I... Fall

      - Юджи, без чего ты не можешь творить?       - Без вдохновения, очевидно, - лёгкая усмешка на губах.       - А что для тебя вдохновение?       Камиджо глубоко вздыхает, проведя ладонью по столу и подавшись ближе.       - К чему ты это спрашиваешь?       - Хочу знать.       - Всё. Музыка, книги, фильмы. История, в конце концов. Любовь. – Юджи выдаёт это совсем не задумываясь, потому что на этот вопрос уже отвечал множество раз. Есть такие вопросы, ответы на которые ты всегда знаешь.       - Ты любишь сейчас? – Хироки спрашивает так тихо, что его едва слышно сквозь музыку рояля у дальней стены зала. Камиджо на это только смеётся, опустив взгляд и окончательно растеряв всю свою серьёзность. Разговор перестаёт казаться ему важным, и это очень зря, потому что для Хиро всё наоборот.       - Ну, если ты хочешь знать ответ на этот вопрос… я всегда люблю, не важно что или кого. Ты ведь знаешь, зачем тогда спрашиваешь?       - Не знаю, - едва заметная улыбка, - вдруг что-то изменилось в тебе с нашей последней встречи.       - Да что-то наверное изменилось.       - Мм?..       - Как, ты не заметил? Я подстригся! – Юджи изображает искреннее удивление, а потом они вместе смеются, просто и легко.       - Что-то мне подсказывает, что с нашей последней встречи ты сделал это даже не один раз.       - Так к чему ты это спрашивал?       Пара громких аккордов в завершение где-то там, в дальнем конце зала, редкие аплодисменты, и тишина. Музыканты вернутся минут через пять.       - К тому, что меня уже почти ничего не вдохновляет. Давно.       Коротко кивнув официантке, которая принесла заказ, Джука придвигает тарелку ближе к себе. А Юджи не успевает придумать ответ, потому что его слегка изумляет увиденное.       - Торт?..       - Что?       - Ты же не любишь сладкое, - Камиджо улыбается так, словно наблюдает за ребёнком, который сделал что-то совсем неожиданное. Перед ним самим всего лишь бокал шампанского и в центре стола – фрукты и ягоды.       - Кто тебе такое сказал?       - Ну… Кайя говорил когда-то.       - Хочу торт и буду торт.       Юджи не может понять, Хироки сейчас это всё делает наигранно, специально, или действительно за пару секунд он вдруг стал угрюмым и ворчливым.       - Я тебе пару дней назад скидывал один альбом, ты не слушал?       - Не помню… а что там?       По тяжёлому вздоху Джуки легко догадаться, что говорить об этом он совсем не хочет, и не собирался. А Юджи не понимает, в чём причина, продолжая, и вспомнив ещё кое-что, чем хотел поделиться.       - Ну, музыка у ребят конечно так себе, но вокал мне кажется очень… интересным. Я бы хотел, чтобы ты послушал. И за это время вышло ещё кое-что…       - Не хочу слушать.       Несколько минут проходит в молчании, музыканты ресторана возвращаются на свои места и снова начинают играть что-то лиричное и очень красивое. Камиджо даже как-то забывается, наслаждаясь самой атмосферой этого места, вкусом вина и обществом Хироки, который почему-то растерял весь интерес к разговору.       - Хизаки сказал, что ты хочешь уйти совсем. Это правда? – осторожно спрашивает Юджи, вдруг вспомнив их с гитаристом недавнюю беседу.       - А он откуда знает? – Джука даже замирает, поднеся чашку с чаем ко рту. В ответ его собеседник только пожимает плечами.       - Ты действительно собираешься это сделать?       - Да.       Камиджо не видит никакого смысла в том, чтобы посетить такой ресторан и просто-напросто угоститься здесь чашкой чая с десертом, это можно было бы сделать и в обычной кофейне. Но в любой кофейне нет живой музыки, и вся обстановка совсем не такая. Не располагающая к разговору.       Всё желание к общению из Джуки словно пропадает разом, и он уже думает о том, как бы уйти отсюда поскорее, да ещё и отвязаться от Юджи, который и настоял на этой встрече. Как будто ему было о чём поговорить, или поделиться чем-то важным, так ведь нет. Они просто сидели и делились недавними воспоминаниями, а потом… видимо, потом Юджи вспомнил что-то важное. Интересно, что ещё ему наболтал Хизаки? И откуда сам Хизаки знает. Хироки пытается выгнать эти мысли из головы, чтобы потом, придя домой, не решить вдруг сделать очень важный звонок одному гитаристу, и не узнать всё лично.       - И что значит, тебя ничего не вдохновляет? Ты не…       - Да, Юджи, ты всё верно понял. Тебя это не должно волновать. И давай уйдём отсюда.       - Куда?       - На улицу.       Хироки уверенно удаляется прочь от оживлённого ресторана, от большого количества людей, плохо припоминая, где здесь можно действительно отдохнуть. Вообще хорошо было бы пойти домой, погода явно не располагает к долгим прогулкам. Пронизывающий ледяной ветер порывами задувает за воротник, тучи на небе такие, что вот-вот прорвутся молнией и снова пойдёт нескончаемый ноябрьский дождь. И всё равно хочется верить, что есть такое место где-то здесь, рядом, какой-нибудь парк или сквер, где тихо и спокойно, и почти тепло. Где не страшен никакой дождь, и может быть там даже светит солнце.       - Тебе светит солнце, как ты не понимаешь! Почему ты не хочешь это принять, Джу, стой, куда ты бежишь так! – Камиджо недовольно ускоряет шаг, отставая от Хироки.       - А. Ты ещё со мной как будто, - останавливается, повернувшись в сторону Юджи и дожидаясь его. – Давай на сегодня всё? Ты идёшь своей дорогой, я своей, и больше мы не пересекаемся пока…       - Что?       Вокруг как-то по-дурацки тихо, никаких конкретных звуков. Только шум ветра, гул города, где-то очень далеко ещё музыка играет, но её едва слышно. Камиджо останавливается в растерянности, пытаясь понять, что произошло и почему вдруг Хироки стало так необходимо просто взять и убежать от него.       - Я не хочу с тобой разговаривать. И видеть тебя я не хочу. И слушать всё, что ты скажешь обо мне, о себе, обо всех, о ком ты мне в последнее время говоришь, мне это совсем не интересно.       - Да какая муха тебя вдруг укусила?       - Никакая. Отвяжись, по-хорошему. – Джука разворачивается на каблуках, дав понять, что разговор окончен. Но Юджи вовремя цепляет его за рукав, удерживая и не позволяя уйти.       - Нет, я хочу знать.       - Ты уверен… что действительно хочешь?       Вперёд дальше, туда, где хотя бы можно спрятаться от ветра. Вот за тем зданием должно быть тише. Хироки вовсе не горит желанием рассказать Камиджо всё, от начала до конца. Потому что рассказать частично – всё равно что только раздразнить, всё равно что дать только намёк и оставить всё остальное додумать самому. Пусть догадается? Да ладно, он знает. Всё он давно знает, только зачем-то делает вид, что не замечает, как изводится Хироки.       - Разумеется. Мне очень интересно, почему ты каждый раз психуешь, стоит нам начать говорить о чём угодно. Не помню, чтобы раньше было так.       - Раньше я был другим.       Подняв воротник пальто, Юджи идёт следом за Джукой, взяв его за руку. И когда они останавливаются, последний долго смотрит на свою руку в ладони Камиджо, задумавшись.       - И что именно в тебе изменилось?       - Я стал слабее, - Хиро грустно улыбается, как будто виновато, словно за это собеседник вот-вот его отчитает. – Никакой уверенности в себе, в следующем дне. И никакого желания продолжать пытаться стать лучше.       - Я уже говорил тебе, что ты зря время тратишь на это своё…       - Замолчи. Все эти твои слова, эти твои «я уже говорил» мне так надоели.       - Но ты тоже повторяешь свои слова из раза в раз, я не могу понять. Что мешает тебе?       - Ты.       - Хиро?..       Глубоко вздохнув, Джука едва заметно улыбается. Его взгляд не выражает никаких эмоций, а Камиджо почти готов взять его за плечи и хорошенько встряхнуть, потому что такое поведение выводит. Почему нельзя просто взять и рассказать в чём дело, тем более, раз уж виноват внезапно он, Юджи. Может, он знает, что с этим сделать. А может, он просто больше не будет искать встречи, если так хоть кому-то будет легче, если всё сразу станет лучше.       Хироки прислоняется спиной к глухой бетонной стене здания, запустив руку в карман куртки и нащупав там зажигалку, сжимает её. Он не пытается высвободить другую свою руку из ставшего слишком сильным захвата Камиджо, только тихо говорит –       - Отпусти.       - Ты объяснишь или нет, в чём дело?       И всё снова, по кругу, не сбавляя темпа.       - Когда я увидел тебя, я захотел стать хоть немного таким же, как ты. Считал это глупостью, а потом понял, что это нормально. В какой-то момент, совсем недавно, мне стало ясно, что это и правда глупо. Я никогда не стану лучше тебя.       - Ну, мягко говоря, ты себя не…       - Я просил тебя помолчать.       - С какой стати я должен молчать? Ты обвиняешь меня непонятно в чём, а я должен просто принимать это как должное? Хватит закрывать себя в какие-то непонятные рамки, Хироки. Ты сам не знаешь своего потенциала и вдруг на полпути зарываешь его в землю, так делают только последние идиоты.       - Это ты меня не знаешь. И ничего не можешь говорить об этом.       - Я хочу помочь.       - Но делаешь только хуже.       Случайно упершиеся в тупик. Джука осматривает окружающее их пространство ещё раз, на всякий случай, но ближе только метро. Город не замерзает, но становится пронзительно холодным, таким ужасно осенним, последнее дыхание ноября. В воздухе будто висит мелкая противная морось. Можно согреться в куртках и плащах, но холод проникает куда-то под кожу, холод вдыхают и выдохнуть его уже не получается. Он так и остаётся внутри.       - Я вызову такси, поедем ко мне, - коротко сообщает Камиджо, набирая номер такси на телефоне.       - Я…       - Не хочешь видеть и слышать меня, да. А я хочу сделать всё наоборот.       - Тогда просто отвези меня домой. Ко мне.       - Как скажешь.       Дождь накрапывает понемногу, а потом всё-таки проливается шумным плотным ливнем, вода стеной, и спрятаться уже не получается. Когда-нибудь она закончится, эта вода, там, вверху. Эти тучи высохнут.       Зонты никого не спасают, но зонт – это приятный бонус, если он есть. Какая-то заранее уверенность в том, что вымокнешь ты не в одно мгновение, а хоть немного будешь оставаться сухим. Надежда.       Камиджо смотрит на разбушевавшуюся стихию из окна чужой квартиры и думает только о том, что эта погода как-то совсем не подходит под настроение. Эта погода не для этого дня, не для этого места, не для этой встречи. Сюда просится тихий мерный дождь, такой же бесконечный, может быть, но спокойный.       - Я просто хотел быть для тебя лучшим. – Джука подходит неслышно. Жестом приглашает Юджи сесть на диван, а на столе уже стоят две чашки горячего чая с мятой. – Да я и сейчас пытаюсь, совсем немного, но пытаюсь. И каждый провал убивает меня.       - Плохо пытаешься. Что значит для меня?       Камиджо внимательно смотрит на Хироки и замечает короткий, мгновенный почти панический его взгляд. Словно испуг.       - То и значит. Ты так часто распинаешься о ком угодно, обо всех подряд… какие все замечательные и прекрасные, как делают то или это хорошо, ты так по-настоящему восхищаешься каждый раз. Ты может даже подумать не мог, что я всегда хотел, чтобы ты вот так же восхитился мной. Однажды, когда-нибудь…       - Хироооки… - отставив чай в сторону, Юджи смеётся, не скрывая своего удивления. Сейчас ему почему-то хочется прижать к себе этого дурака и убедить его наверняка в неверности его же выводов. Объяснить ему наконец доступно, что таких, как он, в мире ещё поискать. Сделать это так, чтобы он уж точно поверил.       - Почему ты смеёшься?       - Тебе что, совсем не хватает внимания? Мало людей, которые тобой восхищаются?       - Ты плохо меня слушал. Мне не нужны люди, мне нужен ты.       - И что же тебе от меня нужно?       Поджав губы, Джука едва заметно хмурится, глядя в чашку. Вспоминает каждый момент, когда Юджи писал или говорил лично при встрече, много чего говорил – о разных незнакомых ему людях. О своём неподдельном восхищении и уважении, о том, что именно к такому нужно стремиться. Что-то совсем прекрасное и почти идеальное, почти совершенное, концентрация всего лучшего, что может быть. Или просто вообще всего. Каждый раз после подобных разговоров Джука пытался создать что-нибудь подобное, хоть немного приближенное к этому идеалу. На одну сотую, тысячную долю. Хоть один раз прыгнуть выше. И каждый раз снова – провал. Ни слова от Юджи. Будто он не замечает, будто Хироки не существует для него, и никогда не существовал. Снова и снова.       Для кого всё это было?       - Я тебе тоже пару дней назад скидывал музыку. И лирику… ты смотрел?       - Не знаю, писем много приходит, я не успеваю всё просмотреть. Что-то интересное?       Едкая улыбка появляется на губах Хироки, а внутри у него всё будто обжигает ледяным огнём. Коротко, а после в горле остаётся ком льда, мешающий говорить, и он просто хрипло смеётся, чувствуя как сильно забилось сердце. Как же чудовищно обидно. Нет, разумеется, он всё понимает, писем приходит много.       - Ничего интересного, Юджи. И не смотри, хорошо? Тебе всё равно не понравится.       Человек, для которого всё. Ему всё равно.       - Почему не понравится?       Излюбленным жестом Камиджо подцепляет подбородок Хироки, заставляя смотреть на себя, в глаза. Этот отчаянный взгляд ему не нравится, но Джука отворачивается, коротко вздохнув.       - Тебе знакомо это чувство? Когда ты знаешь, что способен на большее, но получается у тебя что-то совсем не то. Получается что-то вроде бы хорошее, но ты мог бы лучше.       - Всем знакомо, наверное. Все способны на…       - Но чтобы сделать лучше, нужно совсем уж гореть.       - Ты прав.       - Мне больше не для кого гореть.       Камиджо устало потирает виски, проводит ладонями по лицу, стараясь понять. Гореть – для него.       - Совсем не обязательно для кого-то. Почему нельзя для себя?       - Потому что я не настолько самовлюблённый как ты, - презрительно выдыхает Джука, поднимаясь с дивана не в силах больше оставаться на месте. Проходится к окну и к противоположной стене, а хочется бежать куда подальше. Отчаяние, неприязнь, привязанность, ненависть, всё снова закипело в нём, как обычно. Только теперь он всё сказал. Всё сказал, а Юджи будто не слышит. Опять. Желание быть единственным. Желание быть лучшим. Желание доказать ему, что-то доказать…       - Ты пойми, всё, что ты делаешь, нужно действительно тебе в первую очередь. Только тебе. Ты ведь дышишь не для кого-то, а потому что нужно дышать тебе? – Камиджо подходит ближе, со спины, осторожно взяв Хиро за плечи.       - Не преувеличивай, я прекрасно знаю, что и для кого я делаю. Но вдохновение тоже с потолка не возьмётся. Ничего не хочется делать.       - Ты можешь поехать за город. К морю, например, или… посмотри фильм, я могу посоветовать несколько хороших.       Хироки закатывает глаза, думая, что Юджи над ним просто смеётся в очередной раз.       - Ты что, учишь меня?       - Ну раз такое дело, видимо, надо учить. И ты не сказал, что тебе нужно от меня.       - А ты так и не понял? – Джука поворачивается к своему собеседнику и сталкивается со слегка безумным хитрым взглядом. Тонкая улыбка на губах, и да, всё он понял.       - Нет.       - Признание.       Никто из них больше не говорит ни слова. Камиджо возвращается к своему чаю, просто выжидая, когда закончится дождь за окном. Хироки не понимает теперь, почему он ведёт себя так странно, чего он хочет и чего добивается, но всё равно мало что теперь изменится. Точнее – ничего не изменится. В комнате звенящая тишина, под звук дождя там, за тонким стеклом, хочется спать. Джука всё-таки успевает задремать в кресле, сначала думая об их разговоре, а потом перестав думать о нём и решив выкинуть Юджи не только из своей головы.       - Джу-тян, я ухожу, - доносится до него голос из прихожей. Тряхнув головой, Хироки смотрит в окно – там уже темно, но дождь, кажется, перестал лить с такой силой. – Хиро?..       Он выходит на зов, не проводить гостя будет как-то неприлично.       - Ты запомнил адрес? – хрипло спрашивает зачем-то, глядя на то, как Юджи тщательно кутается в шарф и плащ.       - Нет. А что? Могу за…       - Не надо, это не постоянная моя квартира. И я скоро съеду отсюда. Мы не увидимся больше, может быть, в ближайшее время.       - Ты так хочешь?       - Да, я хочу. Чтобы ты не нашёл меня больше никогда. Не видеть тебя и не знать.       - Ты жесток, Хиро… - в интонации Камиджо ни капли сожаления, или он так хорошо притворяется.       - Уж какой есть.       - Тогда до встречи, – поворачивает дверную ручку, потянув дверь на себя, но останавливается. Снова поворачивается к Хироки, и притягивает его к себе. – А это тебе. Для вдохновения, – и, коротко улыбнувшись, целует его в губы, притянув ещё ближе, заставляя отвечать.       А потом всё-таки уходит, неслышно прикрыв дверь за собой, и всё это выглядит так, будто следующая встреча состоится следующим же утром.