Лабиринт

Ей часто видится один и то же сон: мужчина открывает дверь спальни, лезвие ножа опасно подмигивает в свете луны. Да, она — молодая невеста, укутанная мягкими одеялами, будто плавающая в белых ледяных водах. Она протягивает к нему руки. Она думает, что он хочет убить её, убить с милосердной нежностью, но шаг за шагом, чтобы не кричала слишком много, чтобы не боялась крови, оставшейся на его пальцах. Но он хочет взять её. Он похож на посланника смерти, но разве может смерть дарить такие горячие прикосновения, шептать "Пожалуйста" на всех языках мира? Он мог бы перерезать ей горло и оставить её истекать кровью. Но он выбирает поцелуи. — Женщина, 37 лет, вторая беременность, поступила без родовой деятельности. Стимуляция родов... Молли любит свое дело несмотря на то, что ей приходится сталкиваться с младенцами, детьми, беременными женщинами. Не всем в этом мире занимать первые места, кто-то должен выполнять и грязную работу. Ей было 18, когда она сказала матери: "Я хочу стать патологоанатомом". Бросила в мусорный бак все книги о маркетинге, собрала вещи, ушла, чтобы не слышать: "Я пыталась тебя спасти! Но ты хочешь всю жизнь провести в своей раковине!". Теперь у Молли Хупер есть раковина, желанная профессия и кот. Звонит телефон. А, и непутевый Джон Ватсон. — Молли, ты слишком занята? — У меня вскрытие, но говори, Джон. — Хочешь... поехать на дело? — Мэри тебя опять выгнала и ты хочешь мне пожаловаться? — Это входит в программу нашей поездки, — приглушенный смешок. Она буквально может представить, как он сидит в кресле, прижимая сухую ладонь ко лбу. Перед ним — фотографии с места убийства и чашка, на дне которой остатки кофе. — Я думаю, это Шерлок Холмс. — О Господи, Джон! Ты уже бредишь. Сколько раз мы обсуждали? Прекрати видеть в каждом убийстве его послания. — Молли, — голос становится громче, — он задумал что-то очень плохое. Кругом знаки, но я не имею ни малейшего понятия, к чему они относятся. Молли делает глубокий вдох. — Я поеду, Джон. Но только, чтобы послушать о Мэри. * Ни желтых лент, ни покрывал — только тело британского чиновника среди кленовых листьев, обагренных кровью. Открытые мутные глаза смотрят на небо, но ничего не видят. Полицейские пытаются восстановить картину произошедшего, но терпят крах. Равнина, окруженная холмами, где разводят овец; мертвый заброшенный дом на склоне; солнце пронизывает грозовые облака; ветер играет с плодами боярышника. Зачем убивать обывателя, семьянина? Оставлять его тело на фоне английской пасторали, где того и гляди появятся танцующие девушки с цветами, вплетенными в волосы? Молли кажется, что это подобно нити, которая должна привести Джона к определенному месту. Первое убийство произошло возле Бейкер-стрит, последующие всё дальше уносили прочь из Лондона, и вот. — Майк, сходи осмотри то здание, — командует Лестрейд. — Сомневаюсь, что мы там что-либо найдем, но всё же. Ведь трава смята больше со стороны юга... Молли устала осматривать тело. Ему воткнули стилет прямо в сердце, несколько раз проворачивали, словно наслаждаясь тем, как металл входит в плоть. Слишком много необоснованной жестокости витает вокруг. Она набивается в помощники Майку. * Приятно зайти в дом, коснуться перил, почувствовать влажное дерево, очиститься от угнетающего чувства страха за свою жизнь. Все комнаты, как одни — оставленные кем-то в спешке, скупы на обстановку. — Я на первом этаже, вы посмотрите на втором. — А что мы ищем? Майк пожимает плечами: — Кровь. Второй этаж встречает Молли густой пылью, использованными шприцами и запахом мочи. Мыши скребутся под досками. Она замечает, что кое-где грязи меньше. А потом слышит вздох. Вспоминая судьбы героинь в фильмах ужасов, вспоминая любимую фразу дедушки: "Бояться нужно живых, а не мертвых", Молли хочет повернуть обратно, но голос зовет её: — Нет, пожалуйста, проходите. В открытом дверном проеме виднеется огромное французское окно, а на фоне потемневшего неба отчетливо вырисовывается высокий мужской силуэт. Несомненно, это тот, который звал её и тяжко вздыхал. — Мисс Хупер, это было очень неосмотрительно с вашей стороны. Разумеется, я надеялся на мистера Ватсона, но вы тоже подходите. Он оборачивается. Взгляд Молли отмечает рукав рубашки, оголяющий запястье мужчины. Голубоватое сплетение вен под молочной кожей. Она узнает Шерлока Холмса и причисляет его к дитям богов, настолько он прекрасен и роскошен. Она сразу понимает, что он не может жить в мире, который не похож на его душу, убивающую всякого, кто посмеет туда заглянуть. Он хочет вырвать у Вселенной то, что по праву принадлежит ему — власть. Его боятся, ведь для него не существует ничего, кроме смерти, желания и правды. Парализованная, испуганная, Молли чувствует тепло священного дикого пламени: мужчина слишком архетипичный. Пытается сдвинуться с места, бежать, но тот лишь качает головой: — Ваш спутник сейчас в подвале. Если вы выйдете из этого дома без меня, он испытает не слишком приятные вещи. Будет проклинать вас, если останется живым. О... Так-то лучше. Молли не отвечает. — А вы не разговорчивая. — Что вы тут делаете? Шерлок Холмс подходит ближе, она ощущает запах дорогого табака. — Хотелось понаблюдать за работой Скотланд-Ярда. Ну, и еще поговорить с Ватсоном... Доходчиво объяснить ему, что не стоит вмешиваться в мои дела. — Вас сейчас арестуют. Они знают, что мы пошли сюда. И они знают, что мы тут слишком долго находимся. — Не арестуют. Правда, пора уходить, — и мужчина берет её руку в свою. — Молли с ирландского означает "море горечи". Вы же утонете в море боли.