Я сумасшедший.

Люди, которые думают, что в наше время не бывает рабов, глубоко заблуждаются. Они есть. И их очень много, просто они не заметны. А люди, которые их продают, умеют бесследно исчезать. Да и рабы бывают разные. Некоторые выполняют дела по хозяйству, некоторые выступают в роли секретарей, помогая своему хозяину по работе, а некоторых держат для того, чтобы выплескивать свои эмоции... Но есть еще один, скажем, вид. Всем известно, что бывают рабы в сексуальном плане - БДСМ-рабы. Но назвать их настоящими рабами язык не повернется. У них есть специальные стоп-слова, они могут в любую минуту уйти. И... это всего лишь игра. Игра, которую можно легко остановить. У настоящих, низко падших людей (хотя они вовсе и не люди уже) нет выбора. Их купили. Ими забавляются. Кому-то, конечно, может повезти: их будут просто жестко трахать, а кого-то и вовсе, так, наряжать в вещи из разряда официантки или горничной, могут надеть мягкий кожаный ошейник... Но мне не повезло. Короче говоря, меня просто поймали. Вчера мне исполнилось 18. В четырнадцать меня выгнали из дома, а Они нашли... С тех пор я в рабстве. По началу, я надеялся, что меня найдут, вытащат из этой грязи, и я смогу более-менее нормально жить, но потом я понял, что никто не спасет, что я так и умру. У меня было три хозяина. Началось все с того, что меня поймали на улице и насильно усадили в машину. Мне никто ничего не объяснил. Меня привезли в какое-то заброшенное здание, полностью раздели, вставили кляп в рот, связали руки и ноги и выставили на сцену. Рядом со мной стояли еще несколько таких людей. Один из них, бледный, был как бы неживым: все тело было в белых, чуть выступающих шрамах. Но не это зацепило мой взгляд. А его глаза. Они не выражали почти ничего, ни страха, ничего. За меня отдали огромное деньги. Ставки были нереальными. Как потом понял, я был лакомым кусочком. Блондин, нежная кожа без единого шрама, небольшой возраст, девственник. Не то что сейчас. Думаю, на данный момент я напоминаю того мужика с моего первого "аукциона": все тело в шрамах. Какие-то раны зажили, а какие-то все еще прибывают на моем теле красными полосами, напоминая о себе жгучей болью при прикосновении... Волосы. Не знаю что с ними, но мой хозяин меня стрижет, говорит, что ему нравятся они. Если вернуться в настоящее, то я в подвале. Это место стало моим "домом" за эти три месяца, что я здесь нахожусь. Я сижу на полу, облокачиваясь спиной на стену. Руки связаны над головой, ноги широко расставлены и привязаны к двум палкам, торчащим из пола; железный ошейник мешает дышать, но я уже привык; из задницы торчит вибратор, который в меня резко вставил мой хозяин, похоже снова порвав меня. Он сидит в кресле и наблюдает за мной, стараясь уловить боль на моем лице. Держит маленький пульт в руках и включает вибратор. Из-за этого становится еще больней, но я только улыбаюсь. Человек может привыкнуть ко всему. Вот и я привык к боли. Назло улыбаюсь ему, зная, что он уже не сделает хуже, потому что хуже некуда. Я уже внизу. Унизить меня больше не получится. На мне многое испытывали. Больнее уже не будет. Хозяин злится. Его злит моя улыбка. И одновременно заводит. Он берет небольшую плеть, подходит ко мне и, смотря в глаза, больно бьет по лицу. На секунду я морщусь, но затем мое выражения лица становится прежним. Он бьет меня между ног, пытаясь выбить из меня хотя бы стон. Но он не дождется. Тоже улыбается, но не безумно как я, а с похотью, со страстью, со злостью. Не спеша развязывает меня, так же причиняя боль, трогая раны на щиколотках и запястьях. Я обмяк, лишившись последней опоры. Он вытащил проклятую игрушку из меня, опять заставив ощутить боль. Легко подняв на руки, он перенес меня на большой стол с креплениями для рук и ног по бокам, но привязывать не стал, начал ласкать мои бока, щекоча их, а языком принялся играть с моими сосками, облизывая и покусывая их. Закончив, он прошептал мне на ухо, опаляя своим дыханием: - Ты очень сексуальный. И даже шрамы не портят твою красоту. Из-за этого тебя еще приятнее мучать. Он резко вошел в меня и начал двигаться, принося дикую, но уже такую привычную, боль. Но я только прикусил губу и выдавил из себя улыбку. Ведь я мазохист. Ведь я сумасшедший. Этим я и отличаюсь от того мужика. Он просто смирился, потерял себя. А я обезумел, для меня это стало жизнью. - Всем на пол! Неожиданно раздался громкий мужской голос, который вытащил меня из собственных мыслей. - Все будет хорошо, парень, все будет хорошо, - раздалось рядом со мной. А затем я отрубился. *** Я очнулся в больнице, закутанный в теплые одеяла, а рядом со мной сидела медсестра. - Как вы себя чувствуете? - задала она мне вопрос. А я лишь рассмеялся. Месяц в больнице я пробыл, залечивая раны и приводя тело в порядок, затем еще три в психиатрической лечебнице. Как оказалось, мой бывший хозяин был наркотоговцем, вот его и прикрыли. Заодно и меня нашли. Расспрашивали, что со мной делали, как я туда попал. Но я сказал, что не помню - соврал. Меня выпустили, платили пенсию как инвалиду, выделили квартиру, устроили на работу, заставили каждый месяц проверятся у психиатра... И, знаете, я жил. Я работал, у меня были знакомые, но мне было плохо. Одиноко. Я знал, что никому не нужен. У меня никогда не будет семьи, ведь я некрасив, у меня изуродовано лицо. Но я и не хотел семью, ничего из этого не хотел. Я вернулся. Просто пришел туда, куда почти пять лет назад меня привезли. И меня ждали, помнили. Я был здесь нужен. Опять улыбнулся. Ведь я мазохист. Я сумасшедший.