Тишина

      Я проснулся от всепоглощающей тишины. Дядя рассказывал, что когда-то Ниагарский водопад замёрз, и местные жители проснулись от тишины, непривычной, как мы просыпаемся от громкого звука в ночной тиши. Но в моей ситуации затихло абсолютно всё.       Я сразу же вспомнил эксперимент с камерой, стены которой изолируют все звуки. Я ощутил это на себе. Я слышал стук своего сердца, собственное дыхание казалось сильнейшим штормом, я слышал, как работает каждый орган в моём теле, как кровь течёт по жилам. Я сам стал источником звука. Кажется, продержаться в такой комнате можно всего полчаса, но, полагаю, времени у меня было больше. Задержите дыхание. Сколько прошло, прежде чем вы не смогли больше терпеть и вдохнули этот столь необходимый кислород? Вы могли бы продержаться ещё столько же, но в этом не было крайней необходимости, поэтому вы произвели вздох. Итак, у меня есть час.       Сейчас я выйду из комнаты, меня отвезут в ближайшую больницу, дядя заплатит сколько угодно, он ведь хорошо зарабатывает, лишь бы с моим лечением поторопились. У меня обнаружат в ухе жука, каких полно в этой чёртовой кладовке, извлекут, залатают барабанную перепонку и через пару дней выпишут, ничего страшного, разве что, пропущу пару дней каникул. Возможно, не всё так просто, но две месячных зарплаты значительно упростят и ускорят всю работу.       Я вышел из комнаты. Медленно открыл дверь, медленно переступил через порог и медленно осмотрелся. Никого. Ни одна лампочка не горела ни на одном приборе, ничто не гудело, не шуршало, не издавало каких-либо звуков. К чёрту страх перед неизвестностью, я словно пуля ворвался в следующую комнату, и на кухню, и даже в ванную, я распахнул все окна. Ни звука. Нет людей, машин, даже ветра! Вся моя суматоха произошла в абсолютной тишине.       И тут я вспомнил ещё один побочный эффект камеры тишины. Если звуков нет, мозг сам их создаёт. И эти самые звуки как-то слишком резко и внезапно навалились на меня. Шёпот, крик, скрежет, ужасающий смех. И я закричал, окна открыты, меня услышат, мне помогут. Какой же там час, не прошло и десяти минут, а я уже воплю во всё горло от ужаса. Я был в силах только ползти, но всё же преодолел страх и промчался на кухню и открыл холодильник. Точнее, попытался. Дёрнул сильнее. Дверца оторвалась, а я упал на спину. Я поднялся, взял из холодильника бутылку с водой, точнее, со льдом и ножом проткнул крышку. На скотч приклеил бутылку вниз горлышком к стене и начал ждать. Сколько прошло? Минуты три-четыре, но мне показалось , что целых три-четыре вечности. И вот, лёд растаял, на пол упала капля. Затем ещё. И ещё. Всё чаще и чаще. Стало гораздо легче, я представил, что капает дождь из одной капли вместо миллиона, но мне хватало. Всё честно. Дождь из миллиона капель идёт по всему городу, его слышат миллион людей. А я один, для меня хватит одной капли.       Уместно будет сказать, хорошо, что сейчас не зима. Батареи и обогреватель не работают, было бы холодно, и лёд бы не растаял, я бы так и остался в безмолвной тиши без каких-либо посторонних звуков. Зимой не бывает того прекрасного дождя, только снег. Ненавижу снег, особенно сейчас, он падает почти беззвучно, к тому же, его нужно постоянно убирать. Наш дворник постоянно раньше уходил на час, то ли купить лекарств своей захворавшей матери, то ли чтобы помогать ей. А я его замещал. Мне это жутко не нравилось, однако чувство сострадания мне не чуждо.       Но всё это в прошлом, до того, как произошёл этот... ядерный взрыв. Да. Именно. Вспомнил. Вчера к нам кто-то приехал, было очень поздно и они решили остаться переночевать, мест не хватало. Поэтому-то меня и отправили спать в кладовку. Я разозлился, поссорился с родителями, дурак, оставил напоследок ужасное впечатление, а дядя как всегда подбодрил меня. Он сказал, что эта каморка даже ядерный взрыв выдержит. Потому что её стены сделаны из особого дерева.       Конечно же, у этой комнатушки есть какой-то секрет. Стены из пола или потолка появляются, железные, или из какого-то особо прочного и неизвестного мне металла. Я сразу же поспешил вернуться туда и начал осматривать пол, потолок и стены. А чем же я занимался до трёх ночи, пока сон не одолел мой гнев и не одержал надо мной вверх? Вот именно, тем же самым. Но ни тогда, ни сейчас я ничего не обнаружил. Вдруг я внезапно бросился осматривать пол тщательнее. Меня осенило, мозг не был занят чем-либо, потому что ничего сейчас, кроме меня и этой каморки, а ещё, быть может, капающей в соседней комнате воды, не существовало. Я ползал по полу, проскрёб ногтями каждый квадратный миллиметр. Под эти самые ногти забилось столько пыли и грязи, что все пальца чесались и буквально горели.       Ладно, это не так важно. Можно потом найти инструменты и повторить осмотр. Сейчас нужно найти людей, в первую очередь. Кто-то где-то должен быть, и неважно, знают ли они, что произошло и могут ли они мне помочь. Если потребуется, я найду их даже в соседней стране. Я вышел на улицу и кое-что осознал. Мы не слышим тихих звуков не из-за того, что они с расстоянием теряются, затихают, а из-за того, что они пропадают среди других, более громких, своеобразных помех.        Сейчас я слышал, как Земля вращается вокруг своей оси, как звёзды взрываются где-то далеко в необъятном космосе. Как всё движется где-то далеко за пределами этой планеты. Я закричал. Попробую приложить ладони ко рту, образуя что-то вроде громкоговорителя. Звук усиливается, но только в одном направлении. Ничего, используем их все, от севера до юга, где бы они ни были, торопиться некуда, свободного времени - вечность. Я сделал задуманное и вслушался. Ничего. Пустота, вездесущая и всепоглощающая. Хотя клянусь, пару мгновений я слышал эхо. Как же давит эта пустота.       Нужно сделать что-то вроде заводной игрушки, поворачиваешь, и играет музыка. Мне хотя бы треска или щелчков каких-нибудь хватило. Дядя мне всегда говорил, что легко сделать механизм, главное, чтобы была сила. Ведь нуль, на сколько его не умножай, всё равно остаётся нулём, а самое небольшое усилие можно увеличить во много раз с помощью механизма. Я вернулся домой и проделал задуманное, разобрав пару музыкальных шкатулок и часов. Завёл механизм. Послышалось что-то похожее на тиканье часов.       Я по-турецки сел на пол и начал вспоминать. О том, как я сидел в этой комнате на диване и читал, слушая тиканье часов, я ждал, когда все вернутся домой, возможно, купят мне чего-нибудь вкусного, потом, после ужина, мы с дядей сядем возле камина и он рассказывал мне что-нибудь интересное. Он иногда говорил еле слышно что-то на родном языке, я ничего не понимал. Сейчас я сидел и говорил на этом языке. Я его никогда не учил, но мне казалось, что я знал его с рождения, что за все эти годы я его выучил, ведь свой первый родной язык мы учим оттого, что на нём говорят рядом с нами. Он был грубым, шероховатым, но мне он сейчас казался говором ангелов.