Не касаясь

Приблизившись слишком близко, не задевая, не прикасаясь, не раня. Словно в старой кадрили. – О! Вы всё-таки вернулись! – радостно воскликнула миссис Хадсон, и Джон подавил раздражение. – Я же говорил вам, что я буду сюда приходить. – Вы так изменились! – Перемены не всегда к худшему, миссис Хадсон. – Действительно. Вы, кажется, загорели. Да и поправились… – И то, и другое легко поправимо. Воистину, если он вдруг решит, что больше не в состоянии приходить сюда, это будет исключительно её вина. – Я хотел узнать, дома ли Шерлок? – Вроде бы ещё да, милый, – сказала она, протирая кухонный стол. – «Ещё да»? – Он собирает вещи, – сердце Джона ёкнуло. – Собирается уехать куда-то на недельку. – Он… уезжает… когда я только приехал? – Ну, ты знаешь Шерлока, милый. Когда ему что-то взбредёт в голову… – Да, знаю. Тогда мне лучше поторопиться, я думаю. Не задевая, не прикасаясь, не раня. Взлетев вверх по лестнице, Джон вошёл в гостиную и застыл на пороге. В знакомой до мелочей комнате было ещё более захламлённо, чем обычно. Бумаги, рассыпанные по столу; загаженная пепельница, да не одна; халат, скомканный на диване. Аккуратно переступая, Джон прошёл мимо коробок с мелкими вещицами. Похожую ему принёс Лестрейд, когда оба они ещё думали, что Шерлок мёртв. Не задевая. Не раня. – Не знал, что ты собираешься уехать. – Очевидно, – донеслось со стороны кухни. Голос был более хриплым, чем обычно. – Я же тебе не сказал. – И не собирался говорить? – Джон пытался звучать равнодушно, но слегка обиженный тон подводил его. – Это всего лишь неделя. Не думал, что ты вообще заметишь. – За кого ты меня вообще принимаешь? Я, как только приехал, сразу же направился сюда… – Что я ценю, но вряд ли тебе стоит… слишком сильно напрягаться по моему поводу. – Что, прости? – Джон рассерженно уткнул кулаки по бокам. – Не то чтобы я составлял список, – хмыкнул Шерлок, протискиваясь мимо него через проход в гостиную, не задевая. – Но учитывая то, что сейчас я в твоей жизни занимаю третье, если не четвёртое место… не уверен, но весьма возможен тот факт, что у Мэри могут быть близнецы… тебе лучше сейчас проводить время с женой, чем с человеком, при стечении обстоятельств оказавшимся твоим шафером. – Ты ведёшь себя как обиженный ребёнок, – устало сказал Джон, прикрывая глаза. – Я уж точно не веду список, и не собираюсь… создавать себе хит-парад, кого я люблю больше. Болеть будет не меньше, если я потеряю кого-то из вас. Поверь мне, у меня была… репетиция. Шерлок метнул в него стремительный, затравленный взгляд. Он всегда болезненно воспринимал любое упоминание от Джона о тех двух годах, что они провели порознь. Не касаясь, не задевая. Ничего не ответив, он продолжил собирать вещи, подбежав к чемодану, лежащему на кресле Джона. Тот только хмыкнул при мысли, что чемодан до удивительного не розовый. Вспомнился тот вечер, первый, когда они только начали этот свой круговой танец. Сразу определив границы. Не касаясь. Это устраивало обоих. – Может, хотя бы скажешь, куда ты собрался, и почему я не могу поехать с тобой? – Джон скрестил руки, опираясь на дверной проём и продолжая наблюдать за человеком, которого он не видел почти три недели. Он исхудал и побледнел, в то время как Джон, наоборот, загорел и поправился. Они постоянно друг другу противоречат. Противоположности по закону логики не соприкасаются, между ними всегда остаются полутона. Не соприкасаются. – Могу ответить только на первую половину вопроса. В Гримпен. – Это та деревня возле Баскервилля? – вспомнил через пять секунд Джон. - Зачем тебе туда? Там случились какие-то осложнения? – Нет. Никаких осложнений. Я еду туда повидаться с дочерью покойного Френклена. Она приехала из Америки и хотела, чтобы я посвятил её в детали смерти своего отца. – У Френклена была дочь? – Да, Лора Лаенс, в девичестве Френклен. У неё только недавно закончился шумный бракоразводный процесс, и разделавшись со всеми делами, она всё-таки решила… почтить память отца. Хотя, по её словам, у них никогда не было особенно хороших отношений. – Тогда зачем это всё? – спросил Джон нарочито равнодушным тоном. – Прошло уже много времени, она не испытывала к нему симпатии, да и ты тоже. К чему вообще будет эта встреча? – Мы общались с ней достаточно долгое время через интернет, – Шерлок кивнул на ноутбук, поворачивая его так, чтобы Джону стала видна открытая страница Фейсбука (тот не смог сразу поверить, что Шерлок и Фейсбук в какой-либо вообще вселенной могли встретиться, но вот оно), и на экране были фотографии стройной, высокой женщины, очень красивой, с собранными в пучок рыжими густыми волосами. – Мы решили, что личная встреча не помешает нам обоим. У неё только закончился сложный период, а я… – А ты, как настоящий рыцарь, решил помочь девушке. – Если бы я и мог подхватить откуда-то эту отвратительную привычку, то только от тебя, – Шерлок захлопнул чемодан и начал надавливать на него, чтобы застегнуть. – Как много времени у тебя осталось до отъезда? – спросил Джон, глядя на часы. – Три часа. – Ещё достаточно времени. – Достаточно времени для чего? – Шерлок справился с молнией и поднял на него пристальный взгляд. Тени под глазами. Почти не видно, но всё же заметно. Не раня. – Чтобы пообщаться. Мы давно не виделись, – Джон тяжело опустился на захламлённый диван, отодвинув в сторону две толстые папки с делами. – Не знал, что ты ходишь ко мне «пообщаться», – сказал Шерлок, презрительно выплёвывая последнее слово, будто это было что-то мерзкое. – И за этим тоже. Разве не это мы делаем? Общаемся, решаем проблемы, в основном чужие. Всегда чужие, никогда свои. Не касаясь. Новый тур. – И о чём же ты хочешь… пообщаться? – О том, как ты жил здесь все эти три недели. Были ли новые дела, и почему ты решил, что будет хорошей идеей окончательно завалить гостиную всяким хламом. – Клиентов нет, никто сюда не приходит. Никому нет дела до того, убрано здесь или нет. – Мне есть. – Тебя нет. Джон отпрянул от этих слов. Шерлок не смотрел на него. Он стоял лицом к окну, скинув лёгким движением халат, оставаясь в рубашке и штанах. На стуле висел его пиджак. На диване, рядом с Джоном, устроилось пальто. Тот протянул руку и лениво уронил её на шерстяную материю. Рукава были влажными. Джон поводил между пальцами складку шершавой ткани. Пахло влагой, сигаретным дымом и хлоркой. – Мне было скучно без тебя, – послышалась лёгким шорохом со стороны окна. Джон поднял голову, но поймать взгляд Шерлока не успел. Шаг на встречу и два назад. Не касаясь. Ещё одно, чему ни один из них не придаст значения. Правила танца. Джон мог бы сказать, что он тоже по нему скучал, но им от этого будет не лучше, а дыхание предательски сжало горло. К тому же, эти слова были явным извинением за предыдущие. – Рассказывай, – сказал Джон, и Шерлок всё-таки повернулся к нему. – Пожалуйста. Осторожный шаг вперёд. Следующие два часа были наполнены обычной выходной рутиной. Шерлок рассказывал, Джон заваривал чай и слушал. Преступлений было немного, но каждое Шерлок мог расписать так, что Джон мог смеяться и грустить, легко перескакивая между двумя настроениями. Он не говорил ничего о своём медовом месяце. Шерлоку это не интересно. Было в порядке вещей, что Шерлок знает о нём всё, только взглянув, а Джону нужны были слова. Много слов. А если ему самому хотелось что-то сказать, то… всегда были другие люди. В конце концов – блог. Блог – для чувств. Шерлок – для Шерлока. Всегда. Шерлок любит говорить. Джон не против слушать. Круг за кругом один идёт рядом с другим, шагая в такт. Не сводят друг с друга глаз, но никогда не прикасаются. Как в старой кадрили. Никто не против. Оба любят танцевать этот танец. Оба любят… Когда Шерлок поднялся, надел пиджак и пальто, Джон почувствовал себя опустошённым. Будто он и впрямь танцевал. Поставив вымытую кружку рядом с раковиной, он вышел вслед за Шерлоком, который стоял у лестницы, ожидая его. Тот нервно кусал губы и тоже казался усталым. – Я… – Джон прочистил горло. – Я пойду, меня… ждут. – Это верно. – Удачной тебе поездки… и встречи с этой… как… – Лорой Лаенс, – сказал Шерлок низко и растягивая слоги. – Да, кхм, с ней. Позвонишь мне, когда приедешь. Вы же не собираетесь там сбегать в штаты или ещё что-то, – Джон засмеялся, но смех этот быстро умер под тяжёлым взглядом Шерлока. – Джон, я… Шаг вперёд, опасно близкий, но в любой момент Шерлок мог изящно изменить своё движение и быстро отдалится. Шерлок смотрит на него сверху вниз, грустно, и Джон в любой момент ждёт, что тот уйдёт, ничего не сказав. Он и так сказал слишком много на свадьбе, пока ещё мог говорить и никто не мог заткнуть ему рот. И всё же продолжая изящно вальсировать на самой грани. Не касаясь. – Ты мог бы многое надумать себе. Ты часто склонен создавать о людях мнения, даже не узнав их получше. Или о том, что они думают, хотя, на самом деле, они часто врут и не склонны к таким мыслям, и я… Джон знал, что хотел сказать Шерлок. Всей той свадебной речью и своей клятвой он плавно скользил по грани, не произнося самого главного, но оставляя это очевидным. Джон знал. И пытался сказать тоже, хотя в его случае всё обстояло хуже, ведь самых важных вещей он говорить не умел. Он даже Мэри не смог сделать нормально предложение, потому что душа ушла в пятки, а сказать любимой женщине, что ты хочешь на ней жениться, превратив всё в шутку, это да, это было так по-джоновски. Со словами у него совсем беда, но он надеялся, что хотя бы действия скажут достаточно. Он много раз чуть не сорвался. Чуть не переступил черту, был готов к прикосновению ладони к ладони в танце вокруг друг друга. Когда самый лучший момент, но когда нельзя по правилам, а Шерлок всегда знал правила, он был куда более умелым танцором. – Так вот, чтобы ты там себе не надумал, после… свадьбы, речи и всего прочего… я, вообще-то, не люблю тебя. Джон поднял голову. Не задевать, не касаться, не ранить. Самое главное. А слова – самое лучшее оружие, самое коварное. Но Шерлок вручил ему пистолет не со свинцовыми пулями, а с обычной травматикой, прикрываясь обычной частицею «не». – Да… я тоже. Я тоже тебя не люблю. Больше, чем ты думаешь. Шерлок наклонился поближе, на уровень глаз и они чуть не нарушили все правила. Не касаться, не ранить. – Удачной поездки, – шепчет чуть слышно Джон и сбегает вниз по лестнице. В конце-то концов, он всегда уходит первым. Новый тур кадрили начался. Вы знаете правила, танцуйте.