Всё не так,как нам кажется или как мы нашли счастье

От лица Фенриса. Я снова отворачиваюсь, не в силах смотреть ей в глаза. Такие глубокие, такие манящие, словно сладкая свобода, зовут раз за разом обращать на них свой взор. Последнее время с трудом получается справиться с этой непреодолимой тягой. Она не замечает, не понимает, не видит той бури, что твориться у меня внутри. А я хочу, безумно желаю смотреть в эти зеленые глаза, цвета только появившихся ростков травы. В них всегда отражались какие-то искорки, танцующие, будто в пламени костра. А Варрик всегда шутил, говоря, что не может не улыбаться рядом с Хоук, ведь в ее глазах всегда прячутся смешинки. Я выхожу из Висельника. Тяжело дышать, тяжело бороться, тяжело сдерживаться. И эта тяжесть невыносимо давит, не дает успокоиться, сжимает все внутри. Я не могу там больше находиться. Морской воздух ночного Киркволла должен остудить мою голову, упорядочить мысли. Здесь нет Хоук, а значит здесь спокойнее, безопаснее для меня и для нее самой. Прохладный ветерок обдает лицо, игриво пошевеливая мои волосы. Но вместо упоения перед глазами снова Хоук. Это становится невозможным! Я не знаю, как остановиться. Как унять этот бешеный порыв?! Я хочу запустить руку в ее черную густую копну волос, почувствовать ее горячее дыхание на моей коже. Хочу прикоснуться к ней. Но я понимаю, что не имею на это права. Не заслуживаю и пальцем ее тронуть. И это просто выводит из себя! Я схожу с ума, сгораю в этой агонии. Это хуже, чем боль от лириумных меток на моем теле. Невыносимо терпеть, когда я желаю, чтобы она стала моей. Мне снова не хватает воздуха. Где скрыться? Куда спрятаться от жгучего желания овладеть ею прямо сейчас? Она не простит, если этот зверь внутри выберется наружу. Чувствовал ли я хоть раньше что-то подобное? Вряд ли смогу когда-нибудь вспомнить об этом. Заставляю себя сосредоточиться на том, что она маг. Пытаюсь вызвать отвращение, презрение, злость или ненависть. Ведь эти чувства мне знакомы, их проще принять, с ними проще справиться. С каждым днем становится только хуже, совсем теряю контроль. Почему я больше не могу ненавидеть ее? Когда мне стало плевать на то, что она маг? Когда все это началось? Когда я понял, что меня тянет в бездну, поглощает жгучая страсть, неистовое желание и похоть? Почему я не могу найти выхода, отыскать хоть какую-нибудь лазейку? Хоук избегает меня. Она не боится меня, но ее пугают и приводят в ужас мои поступки. Она смотрит и не понимает. Пусть так, но все-таки смотрит. Я хочу видеть ее взгляд, обращенный только на меня. Но от него мне не легче. В ее глазах разочарование. Что ты ожидала, Хоук? Я животное, зверь и даже тебе уже не по плечу укротить меня. Казалось, я начал освобождаться от цепей рабства. Свобода далась мне так нелегко. Не без помощи Хоук, конечно. Но теперь она же, сама не осознавая этого, загоняет меня обратно в клетку. Гребанная магесса! Что ты со мной сделала?! Мы с Хоук не разговариваем. Я сбился со счета, когда это началось. Она не показывается мне на глаза. Это к лучшему, становится чуточку легче. Сегодня придется зайти к ней в особняк. Необходимо передать ей одну вещицу за прошлое задание. И почему этим ублюдкам нужно было передавать через меня всякое барахло?! Я на взводе. Подхожу к ее двери, не стучусь, вхожу, тихо переступая порог, тускло освещенной прихожей. Где-то близко слышится, как заливается Хоук. Что же ее так насмешило? Звук доносится из кухни. Подхожу ближе, заглядываю в помещение и не сдерживаюсь от улыбки. На деревянном резном столе лежит тесто. Рядом стоит Орана, перемазанная в чем-то с ног до головы. Напротив нее, загибаясь и держась за живот, хохочет Хоук. Магесса выглядит не чище: ее коротенький халатик весь в муке, кое-где висят шматки теста; даже нос девушки измазан каким-то розоватым кремом. - Госпожа, не смейтесь. Вы же сами не лучше выглядите, - как-то обиженно произносит эльфийка. - Ах так, значит? Хочешь сказать, что я плохо выгляжу? Ну все, держись! – Сквозь смех восклицает магесса и, отхватив кусочек теста, кидает его в Орану. Эльфийка ловко уворачивается, и «чудо-снаряд» со смешным шлепком падает прямо на голову Андерсу, сидящему на стуле в углу. Только сейчас я замечаю этого одержимого. Но поток ненависти и отвращения прерывает звонкий смех обеих девушек. Тесто медленно сползает с головы мага, словно перебирая лапками гусеница, что заставляет снова улыбнуться даже меня. Приступ смеха заканчивается, и Анабель оборачивается к двери, увидев, как изменилось выражение лица Андерса. - Фенрис? Извини, я не слышала, как ты зашел. - Ничего. Продолжайте, меня просто просили передать вот это. - Не хочешь пирожков, Фенрис? – Ехидно бросает мне маг. - После того, как тесто побывало на твоей башке, одержимый, я, пожалуй, откажусь. - Что, боишься заразиться каким-нибудь магическим недугом? – Усмехается целитель мне в ответ. - Нет, не хочу, чтобы мне какой-нибудь дух мозги промыл. Маг еще хотел что-то добавить, но Хоук остановила его. Подошла ко мне и взяла посылку. Стала разворачивать, с любопытством высунув кончик языка. Она стояла совсем рядышком со мной, так небрежно одетая и немного растрепанная. Пробовать пирожки у меня не было особого желания, но вот отведать Хоук… Черт, снова! Мурашки пробежали по телу и обдало адским жаром. Я неслышно вздохнул. - Мне нужно идти, - торопливо произнес я. - А на чай не останешься? – Подняв на меня свои большие выразительные глаза, спросила Хоук. - Нет, - отрезал я. - Ну, как хочешь. И когда я уже развернулся, чтобы выйти из кухни, девушка тихо произнесла: - Да, и улыбка тебе очень идет, Фенрис. В Висельнике сегодня довольно людно, поэтому мы засели наверху у Варрика. Вокруг слишком шумно и это сбивает меня с толку. Никак не могу сосредоточиться, а ведь сейчас мой ход. - Ну чего ты там застрял, эльф? – Подгоняет меня Варрик. - Фенрис, на что ты так засмотрелся? – Интересуется Изабелла. – Небось, тебя тоже поражает сегодняшний вид нашей прелестной Хоук? Я в ответ только поднимаю глаза на магессу, которая напряженно уставилась в свои карты. Она всегда так делает, когда знает, что проигрывает. Ее длинные волосы забраны в небрежный низкий хвост на боку. Несколько прядей выбиваются из этой незатейливой прически и беспорядочно падают ей на грудь и плечи. Хоук одета сегодня как-то непривычно. На ней облегающие темно-синие штаны. Свободная белая рубашка на выправку, похожая на мужскую, почти закрывающая ее бедра и небрежно расстегнутая на несколько пуговиц снизу и сверху. Кожаные коричневого цвета наручи прерывают свободный рукав рубашки, создавая на их стыке подобие фонаря. На ногах у девушки сапоги из толстой кожи с широкими отворотами чуть выше колена и с огромными увесистыми пряжками внизу ближе к ступне. Я замечаю, как Анабель прикусывает губу, пытаясь продумать следующий ход. И от этого внутри начинает понывать. Делаю глубокий вдох и отворачиваюсь. - Вот видишь, Белли, даже Фенрису не нравится, как ты вырядилась сегодня! - А когда ему нравилось? – Произносит магесса, не поднимая глаз и все еще уставившись в карты. - Да не в этом дело! Ты же выглядишь, как мужик! - Я что, настолько тебе нравлюсь? – Игриво произносит Хоук, подмигивая Изабелле. - Ты, конечно, мне нравишься, Хоук. А подожди, это на что это ты намекаешь? На то, что я подумала? - А что ты подумала? – Серьезно спрашивает Авелин. - Что она еще кроме пошлостей подумать может, - продолжает разговор Андерс. - Нет, я, безусловно, не прочь была бы затащить нашу Хоук в постель. Если ты об этом, подруга, то моя дверь для тебя всегда открыта! – Бархатным голоском обращается пиратка к магессе. - То есть дверь Висельника. Ты это хотела сказать? – Поправляет Варрик. - Да не важно. Хоук, послушай. На тебя в таком виде ни один мужик не посмотрит! - А мне нравится ее сегодняшний небрежный вид, - произносит маг, тайком посматривая на Анабель. В ответ девушка одаривает его улыбкой. - Хоук любая одежда идет, Ривейнка, - вмешивается Варрик. Этот разговор явно начинает меня напрягать. Почему, черт возьми, все так легко говорят о всяких пошлостях по отношению к Хоук?! А я даже посмотреть на нее не могу! Бесит просто! Я, наконец, делаю ход. - Хорошо, всем нравится, я поняла. Но, Белли, ты же под этой бесформенной рубахой скрываешь такую прелестную грудь! – Не унимается Изабелла. От последней фразы я даже поперхнулся. Да что с ними сегодня такое? Это что какое-то коллективное заклинание одержимого? Или они уже настолько пьяны всего-то после второй кружки? Хотя Хоук сегодня не пьет вообще. Говорит, надоело вставать рано утром на задания с головной болью. Да и настроение у нее итак неплохое. - И что я, по-твоему, должна сделать, Изабелла? - Ты просто обязана показывать эту грудь, хотя бы подчеркивая ее своей одеждой. - Хотя бы? А что есть и другой вариант представления груди Хоук? – Поинтересовался Андерс. Сейчас мне безумно хотелось снести башку этому пошлому магу с его извращенными мыслями. - Давайте, упустим такую подробность, - спокойно произносит Авелин, покрывая козырем карту Андерса. - Так вот, тебе нужно выделить их, - продолжает Изабелла. - Я что, должна ходить с сиськами на выкате, как некоторые? - Что это значит? Ничего они не на выкате! С ними там все в порядке. Зато мужчины сразу видят, с чем имеют дело, - гордо заявляет Изабелла. - Не на выкате? Это я, наверно, разложила свою грудь перед собой на столе, - невозмутимо продолжает Хоук. Я выпиваю залпом целую кружку эля. Но облегчение не наступает. Того гляди у меня из ушей повалит пар. Внутри, словно пожар разгорается, и, похоже, элем его уже не потушить. - Фенрис, ты чего? – Озадаченно спрашивает меня пиратка. – И вообще, почему ты молчишь? Вставь свое слово. Теперь помимо одержимого к списку трупов на сегодня придется записать и Изабеллу. Бросаю на пиратку злобный взгляд и наливаю еще эля. - Фенрис, ну посмотри, разве у нашей Хоук нет роскошных «достопримечательностей»? – Хохоча над своим же сравнением прелестей Анабель, обращается ко мне Изабелла. Я бы ответил, конечно, что этих «достопримечательностей» у магессы более, чем предостаточно. Но пришлось воздержаться. - У Хоук неплохие ягодицы, - спокойно произносит Авелин, задумчиво поднимая глаза кверху. По комнате разносится дружный смех. Черт, Авелин, и ты туда же! Вы что, сговорились?! Чувствую, что мое терпение уже на грани. В помещении становится душно или это просто мне безумно жарко? Да так, что вспотели ладони. - Авелин! – Просмеявшись, восклицает Изабелла. - Что? Ты опять не о том подумала. Я считаю, что это лучше, чем большая грудь, - покосившись на округлости пиратки, ответила капитан стражи. - Чем же это? – Продолжает дискуссию Варрик. - Детей рожать сможет без проблем, - серьезно отвечает Авелин. - Представляю Хоук с детишками вокруг. Вот умора! – Хохочет пиратка. - У вас что, нет другой темы для разговора? – Еле выдавливаю я из себя. Анабель поднимает на меня глаза, в них видны благодарность и облегчение. Я делаю последний ход, победа за мной. Встаю и молча направляюсь вниз. - Вот, сиськи Андрасте, да у него самые лучшие карты! – Негодует Варрик, - теперь понятно, чего он так долго высиживал. Все разочарованно вздыхают, и Варрик, перемешивая колоду, снова раздает карты. Анабель просит начинать без нее и спускается вниз вслед за мной. Меня бесит все, что возникает перед глазами: пьяницы, распевающие песни, мужчины, заигрывающие у барной стойки с молодыми девушками, шум, танцы, выпивка. Каждая мелочь раздражает, потому что я снова на взводе от всех этих разговоров. Пытаюсь уйти, остаться наедине со своими мыслями. Ничего не вижу перед собой. Дикое желание окутывает все мое тело. Снова трудно дышать. Нужно уйти подальше отсюда. Какой-то пьянчужка неожиданно хватает меня за руку. Лириумные метки вспыхивают синим пламенем, и я хватаю мужчину за грудки, поднимаю вверх. Моя рука заносится над ним, но я ничего не успеваю сделать. - Фенрис! – Останавливает меня резкий голос Хоук. Не хочу ее слушать, не могу, это выше моих сил. Бросаю беднягу и выхожу на улицу. Дверь таверны хлопает. Я слышу тихое шуршание ее маленьких ножек. Ускоряю шаг. Она не сдается. Ты делаешь ошибку, Хоук! Оставь меня, именно сейчас, просто оставь. Злись, ненавидь меня, не разговаривай, но только не ходи за мной! - Фенрис, постой! – Кричит она, пытаясь меня догнать. Мы уже прошли целую улицу. Молчу, пытаюсь не говорить. Лучше, если она просто уйдет. - Да остановись же ты! - Хоук, что тебе нужно от меня?! – Не в силах больше сдерживаться кричу я на нее, срывая наболевшее. - Да что с тобой такое?! Что ты творишь последнее время?! - Это тебя не касается, - отрезаю я и продолжаю двигаться дальше. - Создатель тебя дери, да сколько можно?! – В порыве злости и непонимания девушка хватает меня за руку. Лириумные метки прижигает, словно раскаленным металлом. Рычу и с силой прижимаю Хоук к стене. Пытаюсь унять частое дыхание и бешеное биение сердца. Все насмарку! Магесса внимательно всматривается мне в глаза. Она не пытается вырваться, не предпринимает никаких действий. Только ее неустанный взгляд смотрит прямо в душу. Черт, я снова хочу ее! И это животное желание не дает успокоиться. - Объясни в чем дело? – Тихо спрашивает она. - Да какая разница, Хоук?! Что ты хочешь услышать? Почему я убиваю? Почему наслаждаюсь этим? Потому что я животное! Я монстр! Ты думала, что приняв меня обратно в отряд, сделала что-то хорошее? Нет, ты совершила ошибку. Мне не нужно было этого! - Раз не нужно было, зачем тогда согласился? Почему тебе так трудно довериться мне? Я не прошу многого. Всего лишь уважения и доверия. Я думала, что начала понимать, что твориться у тебя внутри. Хотела помочь. Скажешь, что я ошибалась? - Именно. Я уже говорил тебе, что пора оставить попытки понять меня. Никому этого не дано. - Даже мне? - Ты маг, Хоук! Ты - гребанный маг! Так с чего ты вдруг поймешь меня?! Ты никогда не проходила через что-то подобное! Тебе все легко дается! Только сейчас я понял, что в порыве злости и раздражения снова ляпнул что-то не то. Хоук со злостью взглянула на меня. - Все, хватит, - тихо начала она, - надоело. Тебе не нужна моя помощь. Ну и дура же я. Предлагать помощь тому, кто никогда не поймет моих намерений. Как это глупо. Отпусти. Я слушал, как она беспощадно отрезает все тропинки к нашему примирению. Я не должен был так говорить. Я не думал так. Это всего лишь злость. Все еще держу ее за плечи, плотно прижимая к холодной каменной стене. - Отпусти, я сказала! – Дергается она, пытаясь вырваться. Но что-то не дает мне этого сделать. - Нет, - коротко отрезаю я. - Отпусти! Хватит с меня! Сюсюкаешься с тобой, как с малым ребенком. Прощаешь все твои ошибки. Терпишь все обидные слова, действия и боль, что ты причиняешь. Я больше так не могу! Я человек, Фенрис! Я не кукла, у меня тоже есть чувства и эмоции! Хватит бесконечно и безнаказанно плевать мне в душу! Отпусти меня, слышишь?! Девушка безуспешно делает попытки к освобождению, но все тщетно. Мои руки, будто стальные тиски, зажали ее плечи. Она злится. Но снова не применяет магию. Почему, если я так противен ей, Анабель не использует ее? Она не понимает меня, а я – ее. И когда закончится это непонимание? Магесса смотрит на меня так, словно готова убить меня прямо здесь. Она тяжело дышит. Я замечаю, как приподнимается ее грудь. Чувствую, как часто бьется сердце. Она яростно сжимает кулаки. Ее губы так близко, я почти чувствую на себе ее горячее дыхание. Руки так и норовят дотронуться до желанных изгибов. Меня трясет, словно в лихорадке. Хочу ее всю без остатка. Хочу владеть ею целиком и полностью. Хочу, чтобы эти губы были подвластны только мне. Желаю, чтобы улыбка на ее лице только мне была посвящена, а не этому одержимому магу, что повсюду таскается за ней. Ощущаю, как боль в ноге прерывает мои мысли. Хоук воспользовалась моментом и ударила меня чуть ниже колена. Черт, сегодня она решила посопротивляться? Но меня это только еще больше заводит. Я не различаю ее слов, не осознаю, что творю. Резким движением хватаю уходящую Хоук за запястье, разворачиваю к себе, и снова припечатав к стене хрупкое девичье тельце, заглушаю ее болезненный стон, накрывая пухлые губы поцелуем. Несколько секунд я чувствую, как внутри все переворачивается с ног на голову. Взрыв новых ощущений заставляет еще крепче сжать маленькую магессу в своих стальных объятиях. Шипы перчатки вдавливаются в смугловатую кожу и из-под них выступают багровые капельки крови. Я снова причиняю ей боль, но она молчит. Ничего не говорит, не шевелится, только сердце отчаянно бьется, пытаясь вырваться наружу. Мне мало этого, слишком мало. Хочу больше. Но эта тишина настораживает меня. Открываю глаза. Анабель не вырывается, не двигается, не говорит. Девушка молча смотрит на меня. Я, увидев этот взгляд, ослабляю хватку и отрываюсь от ее губ. Смотрю на магессу, боясь проронить хоть слово. Теперь мне страшно. Я не хочу, чтобы она уходила. Не хочу, чтобы меня снова затягивала бездна отчаяния. Проходит еще пара секунд, прежде чем девушка понимает, что произошло. Хоук со злостью отталкивает меня. Затем щеку обжигает пощечина. - Больше никогда меня не трогай, - беспощадно произносит она, показывая все свое презрение. И уходит, оставляя меня одного посреди пустой темной улицы. Перед глазами ее образ. Вспоминаю ее сжатые кулаки, трясущееся хрупкое тельце. Она такая маленькая и миниатюрная по сравнению со мной. Вспоминаю стон боли, когда я прижал ее к стене, и капельки крови на маленьких плечах. Что я наделал?! Я животное, зверь. Совсем себя не контролирую. Мне должно быть легче. Должно наступить хоть какое-то удовлетворение. Но внутри только горечь, печаль, отчаяние и боль. Я вспоминаю этот взгляд зеленых глаз полный ненависти, презрения и разочарования. Она больше не простит меня, не в этот раз. Я не имел права притрагиваться к ней. Хоук доверяла мне, а я так просто взял и потерял ее доверие. Эта пустота, эта тьма внутри теперь будет пожирать меня, не давая вздохнуть. Ведь только магесса спасала меня от самого себя. И вот теперь я совершил ошибку, за которую и поплачусь. Все кончено, я снова один. И отвращение к самому себе заставляет кричать. Но я не могу даже этого. Как я беспомощен без нее. Но так будет лучше. «Ты должна ненавидеть меня. Ты не обязана понимать и помогать мне, я не заслужил этого». Откидываю в сторону рядом стоящую бочку. «Идиот! Ты же понимаешь, что уже не сможешь без нее? Эта девушка подарила тебе жизнь. Подарила все то, что у тебя сейчас есть. Без нее ты снова станешь бывшим рабом в бегах, не нужным и не важным никому. А ведь у тебя только появилась надежда…» - Говорит мне внутренний голос, заставляя еще больнее сжиматься мое сердце.