"Охота на Охотника II: Лесное интермеццо"

«Охота на Охотника» (Трилогия) Часть 2. «Охота на Охотника: Лесное интермеццо» В «Святой глуши» было спокойно, и Охотник решил, что этой ночью можно будет немного выспаться. Вечер был умиротворенным, даже веселым, и это, а еще выпитый гномий алкоголь подарили успокоение. Ну хоть один вечер, одна ночь… — Спишь, Охотник? — тихий быстрый шепот на ухо, горячее дыхание, гномья борода щекочет шею. — Почти. Чего тебе, Бит? — сонно пробормотал Охотник. — Да вот решил предложить тебе… за выпивку и услуги расплатиться, — так же тихо в ухо. — М? Денег у меня нет сейчас, сам знаешь, — зевнул Охотник, стараясь подавить ощущение, что знает, что сейчас может случиться. Зря старался, ощущение не опоздало превратиться в реальность. — Знаю. Не деньги. Давай как тогда, когда-то давно, помнишь? По-быстрому, пока есть время и возможность, — выдохнул гном, прижимаясь к спине мужчины. Охотника словно горячей волной окатило. Еще бы он не помнил. Когда-то давно он привязался к этим гномам, он был помоложе, побезрассуднее и с полной головой ветра. Ему было на многое плевать. Ему тогда надо было остаться с гномами. Он уже был у них в долгу. И как-то раз после очередной попойки Охотник заявил, что расплатится за все с гномами, а развеселившийся Бит сказал это самое «Чем платить будешь, Охотник? У тебя сейчас ничего нет, кроме себя самого…». А потом о чем-то призадумался и продолжил: «Хотя у меня тут возникла мысль… Пойдем, обсудим», — и махнул рукой идти за ним. Тогда они углубились в лесную чащу, и Охотник удивлялся, зачем они так далеко идут. Гном лишь фыркнул в ответ. А потом в уютном уголке остановился и сказал: — Вот мы и пришли. Неплохое местечко для уплаты долгов, а? Тебе нравится? — С чего оно должно мне нравиться? — засмеялся Охотник. — Здесь тихо, далеко от посторонних глаз и ушей, а еще довольно мило, — ответил Бит и пристально посмотрел на Охотника. Мужчину тогда слегка насторожил этот странный взгляд. Но лишь слегка. Потому что — не может же такого быть, только не с ним, не с ними, не сейчас и не здесь. — Ну и что? — Я хочу уплаты долга, Охотник. — И как я должен тебе платить сейчас? Ты же знаешь, я сейчас вообще гол как сокол… — О… нет, кстати. А надо бы. Раздевайся. — Зачем? Тебе нужны мои тряпки? — удивился Охотник. — Нет, мне нужно то, что под тряпками, придурок, твое тело. Что? — развеселился гном, увидев выражение физиономии Охотника. — Эээ… зачем? Что ты несешь, Бит? — с подозрением и легкой паникой уточнил парень. Или просто тянул время, ожидая, пока все прояснится. — Ну что ты как маленький? Разденешься, ляжешь, полежишь немножко попкой кверху, и все, — спокойно рассуждал гном. Спокойно или не спокойно, но точно начеку: от кулака взбешенного Охотника ушел он легко. — Да как ты!.. Как ты смеешь!.. Урод бородатый, чертов гном!.. Совсем рехнулся? Ууииеее… — с отвращением скривился Охотник, не зная, что ему делать — настигнуть таки и треснуть наглого гнома или сразу развернуться и уйти. — Не кипятись, Охотник, все будет нормально, ничего страшного, — заявил гном, примирительно поднимая руки. — Это не совсем то, что ты подумал! — А что же? — интерес был когда-то чертой характера Охотника. И он, все еще строя мину, решил уточнить, такой уж ли он дурак, или не показалось. — Я не думал тебя… Ладно, была мысль, но сразу же и умерла. Я не собираюсь брать тебя по-настоящему. Не бойся, не трону твою девственность, — фыркнул гном. — Не понимаю я тебя! — психанув, рявкнул Охотник, озадаченно хмуря брови. — Так я покажу. Это не больно, может быть даже приятно, но скорее всего ты ничего не почувствуешь. Просто полежишь, пока я полежу на тебе, — ох, как скромно он назвал это — «полежу». — Полежишь? — прищурившись, уточнил парень. — Ага. Ты же красив, хоть и пьяница и опустившийся человек. Мне будет приятно, а ты мне не будешь должен. — Пошел ты! — заявил Охотник, но не ушел, ждал чего-то. Сомневался, колебался. Знал, прикидывал, сколько, в самом деле, должен этому гному. И сколько еще будет должен, это точно. — Ну чего ты нервничаешь? Скандальный какой. Ты подумай головой. Что тебе будет от этого? Ничегошеньки. Только выгода, и никаких потерь. Охотник молчал, раздумывая. Гнев душил его и стыд, тело прошибало дрожью от унизительного предложения… Но с другой стороны, проклятый гном был абсолютно прав. — Ты думай, думай, Охотник, я пока плащ постелю. Мне кажется, ты не растерял остатков ума и согласишься. Я ведь прав? — с этими словами гном расстелил на траве плащ, разровнял его, полюбовался на свою работу, а затем присел на него и похлопал рукой рядом с собой. — Иди сюда, что ты там стоишь как неродной. Не бойся, тебе ничего не угрожает. Охотник понимал, что, действительно, в случае чего… Он сильнее гнома и легко отобьется от него. Его не принудят ни к чему такому… слишком серьезному. Но с другой стороны… С другой стороны, принять это предложение было как признать себя продажной девкой, шлюхой, дешевой подстилкой. А дешевой ли? Он ведь и правда много задолжал… Было очень обидно. Унизительно и чертовски плохо. Сглотнув ком в горле, стиснув зубы, Охотник опустился на плащ возле гнома. — Эй, веселее. Я же не насиловать тебя буду, — похлопал по плечу мужчину гном. — Вот, держи. А то тебе что-то совсем плохо. — И он протянул Охотнику флягу. Тот не отказался. Выхлебав изрядную порцию крепкого напитка, отдал флягу гному и поинтересовался, не сдерживая горечи и ехидства: — Это тоже отработать? — Нет, это просто угощение, — гном, кажется, искренне радовался факту, что Охотник снова заговорил — хотя бы, для начала и это было неплохо. — Ну спасибо, — буркнул Охотник, отворачиваясь и разглядывая ветку куста возле себя. — Будь здоров. — Угу. И что мне теперь делать? — он не смотрел на гнома. — Теперь я тебя хочу раздеть. — А. Ну… — Охотник шмыгнул носом и дернул шнурок на рубахе. Тихо заматерился и оставил все как есть. — Иди-ка сюда, горе ты мое пьяное, — весело проговорил гном, вставая на ноги и поднимая за собой на колени Охотника. Провел руками по телу мужчины, быстро нашел все ремни и завязки, которые могли мешать раздеть напряженное, но безвольное тело, расстегнул и развязал все, а затем со вздохом стащил с Охотника кожаный жилет, ремень с ножнами и дернул вниз штаны. Потом, видимо, передумал, запустил ладони под пояс штанов и, водя там по горячей коже, оглаживая талию, поясницу, ягодицы, бедра, не спеша стянул одежку до колен. Толкнул парня в грудь, тот приземлился задницей на плащ. Гном стащил сапоги Охотника, затем и штаны. Охотник остался в одной рубахе, расшнурованной до середины груди, и все. Гном опустился на колени между чуть разведенных ног парня. А потом взялся за подол рубахи и потянул вверх. Показалось, что Охотник судорожно схватился за ткань, не пуская, но сразу же пальцы разжались, и в ночной темноте, разбавляемой светом луны сквозь листья, взору гнома предстало обнаженное тело, почти совершенное — или даже не почти. Он несколько секунд просто смотрел, а потом кинулся ласкать руками и покрывать поцелуями это совершенство. В губы не целовал, выше шеи не поднимался. Охотник скоро оказался на спине с гномом между ног. Гном, к слову, остановился и принялся быстро стаскивать с себя одежду. — Мальчик мой, ты просто красавчик. Какой ты красивый, — и голый до пояса, в одних штанах и сапогах гном снова навалился на парня. Тот лишь выдохнул через сжатые зубы. Пока что все было не слишком плохо. Если он так и дальше будет «лежать», этот озабоченный гном… Это можно пережить. Притом, его ласки были даже словно с обожанием. Это было даже немножко приятно. И Охотник позволил себе чуть-чуть расслабиться. Чуточку больше чем немного испугался лишь когда гном завел его ноги себе на плечи. Это было слишком открыто. Так уязвим, так беспомощен… Гном целовал его бедра, приближаясь к паху, опустился ниже, и нежную кожу щекотали волосы и борода. Легкие поцелуи в опасной близости к самым укромным местам — Охотник вздрагивает. Гном копошится где-то у себя, а потом поднимается и ложится грудью на грудь парня. К паху прижалось горячее и твердое — и большое. Охотник снова вздрагивает и напрягается, готовясь сбросить с себя гнома: возбужденный член был слишком близко к открытой дырочке между ягодиц. — Не бойся, я помню, я контролирую себя, — хрипло прошептал Бит и прижался членом к члену и бедру Охотника. А затем начал двигаться, тереться членом о тело парня. Которого, к слову, вдруг опалило волной стыда. Он представил себе эту картину со стороны и чуть не задохнулся. Кошмар какой… Какое извращение. Бит еще подвигался, сладко постонав, а потом остановился, покрыл поцелуями грудь Охотника и выдохнул: — Перевернись, сладкий. Ошалевший от происходящего Охотник послушно перевернулся на живот. — Так… сдвинь ножки поплотнее и приподними попку немножко, вот так… — гном установил Охотника так, как ему хотелось — с крепко сжатыми ногами и чуть приподнятой попкой. А сам уселся сверху. Улегся. А потом начал протискивать горячий член между ног Охотника, прямо под яйцами. — Только не разжимай ног, сладкий… — со стоном выдохнул гном, а потом начал двигаться. Если Охотнику раньше было стыдно, то сейчас он просто горел от стыда. Его действительно трахали! Ну, пусть не в самую дырку, не внутрь, но почти! Член гнома натирал корень члена парня, головка билась об яйца и прижимала их к стволу… Это уже начало крепко заводить. Все крепче и крепче. Охотник злился на себя за то, что в этом унизительном положении у него самого встал. Хотелось просунуть руку и сжать себя. Хотелось, чтобы гном и дальше делал то, что делал. Ко всему дырочка между ягодиц отозвалась на возбуждение пульсирующим жаром, и наш Охотник чуть не взвыл. Ему вдруг даже немножко захотелось, чтобы… чтобы гном к нему прикоснулся там… Парень не заметил, как начал подаваться навстречу движениям гнома. — Тебе… тебе травится… — не то спросил, не то просто сказал гном. Так он просто молчал, лишь пыхтел и постанывал. — Нет… — прошептал Охотник, злясь на себя. Вот почему он не попросил большего сейчас? — Да… — довольно выдохнул-простонал Бит, продолжая двигаться. Вскоре он просто втаптывал, вбивал Охотника в плащ, у того уже болела поясница выгибаться и сдерживать напор гнома, еще и двигаться навстречу. Сам Охотник кусал губы, стараясь не застонать случайно — завелся он не на шутку. Вдруг гном остановился. — Эй, Охотник… может, попробуем иначе? Я же чувствую, ты хочешь… — и грубый палец гнома нежно и осторожно нажал на пульсирующее, но тесно сжатое колечко между половинок парня. Тот, проклиная себя и гнома, дернулся вперед. — Нет! — стыдно признаться, но вякнул он как испуганная девчонка. Да ну и черт с ним. — Ну ладно, как хочешь. Смотри только не пожалей потом, — с легким сожалением протянул гном и как ни в чем не бывало продолжил свое дело. — М… У меня уже поясница болит, — пожаловался Охотник гному. — Ах, милый, что же ты раньше не сказал… — и гном быстро скрутил какую-то одежду и подсунул ее под бедра парня. Стало немного легче. Если не считать того стыда, который снова опалил Охотника после того, как гном, подкладывая «подушку», не прошелся пару раз рукой по возбужденному достоинству парня. — А ты немаленький, — пошло выдохнул он над головой Охотника. — Не жалуюсь, — прошептал тот, прикрывая глаза. — Хорошо… рад за тебя. Ты хороший, — вдруг тепло сказал гном и крепко прижался к телу под собой. А через несколько мгновений продолжил с особым рвением вонзать свое орудие между крепко сжатых бедер Охотника. И так, сильно, быстро, наращивая силу тихих стонов и сладких всхлипов, он двигался, пока не кончил — Охотник почувствовал крепкую хватку на плечах, так, что синяки останутся от пальцев, наверное, а мигом позже — горячую влагу на своей мошонке, куда упирался пульсирующий член гнома. Дошло, что тело гнома судорожно вздрагивает, затем — еще пара движений туда-сюда, сладкий как мед протяжный стон, дрожь по всему телу гнома, что передавалась даже Охотнику… «Кончил, зараза, а как же я теперь?» — почему-то с обидой подумал тогда парень, особо остро ощущая, как сам напряжен и возбужден. В рот попала прядь волос, он выплюнул ее, недовольно скривившись, и уточнил: — Ты уже все? — Ммггм… — лежащий на спине Охотника гном начал ласково гладить тело под собой, отчего Охотник почувствовал смесь благодарности и раздражения. Бит ценил, действительно ценил это тело и то, что только что случилось — Охотник мог в этом поклясться, он это чувствовал. Но так же он чувствовал, что ему сейчас нужно куда больше, нежели успокаивающая теплая ласка а-ля «после траха». Этот контраст между нежностью, спокойствием и умиротворенностью гнома и его ласк и его собственного взвинченного возбужденного состояния раздражал неимоверно. Поясница продолжала болеть, но от нервов Охотник готов был вскочить и что-нибудь разрушить, несмотря на боль и усталость. — Ну, тогда… слезь с меня, что ли, — буркнул он, старательно сдерживаясь, чтобы не сбросить с себя разомлевшее тело гнома на манер лошади. — Подожди… Ммм, Охотник, ты такой уютный, что не хочется тебя отпускать. И пахнешь так… вкусно, мм… — Бит уткнулся носом между лопаток мужчины и шумно вдохнул, проводя кончиком носа по спине. От этого нехитрого действия Охотника прямо выгнуло под аккомпанемент собственного негромкого «ах!». — О, Охотник, дорогуша, а ты ведь… — Что я? — раздраженно буркнул парень. — Ну-ка полежи еще немного спокойно… Только приподними-ка задницу еще, вот так, — он снова хозяйничал с телом Охотника. Тот досадливо фыркнул. А потом снова ахнул, не удержавшись: он ощутил на ягодице поцелуй и легкий-легкий, какой-то приятный укус, затем губы быстро переместились на поясницу, место поцелуя мягко гладила борода гнома, а губы на многострадальной пояснице заставляли изогнуться и выгибаться дальше, поднимая задницу еще выше. С губ сорвался стон — он не хотел, он нечаянно, но застонал… И еще, и потом еще раз… Под тихие вздохи и стоны Охотника Бит вытянул из-под бедер скрученную одежду, раздвинул ноги парня, сам устроился между них поудобнее, просунул руку между ног и взял в грубую, но сейчас такую невыносимо правильно грубую и чуткую ладонь возбужденное достоинство парня и провел вниз-вверх-вниз. Охотник рвано выдохнул, всхлипнул и закусил губу: он не будет, не будет стонать. Но удержаться не всегда удавалось: с губ все равно срывались всхлипы и рваные выдохи-стоны, а под конец Охотник почти выл и что-то лепетал — то ли «пожалуйста», то ли «еще», то ли «быстрее»… А потом тело скрутило сладкой судорогой, и он провалился в мягкую сладкую темноту. Когда пришел в себя, обнаружил, что гном уже одет, а его, раздетого, замотал в плащ, сам сидел рядом и пыхтел трубкой. — Очнулся? — добродушно хмыкнул гном. — Ммг… — неопределенно промычал Охотник. Впервые за долгое время ему было спокойно и уютно. Не хотелось никуда идти, хотелось просто оставаться лежать закутанным в гномий плащ и вдыхать запах измятой травы. — Может, будем возвращаться? — голос Бита вовсе не был настаивающим. Но Охотник понимал, что их долгое отсутствие может вызвать настоящую панику. — Сколько я так валяюсь? — хрипло спросил он. — Недолго, с час… — Недолго?! Да нас уже ищут, наверное!.. — даже испугался парень. — Если бы искали, уже б нашли. Не беспокойся ты. Почему-то Охотник тогда сразу успокоился. Улегся обратно и натянул плащ до самого подбородка, не обращая внимания, что босые ноги остались на земле. — Бит, дай покурить. — А одеться ты не хочешь сначала? И вообще, ты же вроде не куришь… — Не курю. Хочу. Попробовать покурить хочу. А вдруг понравится… — он вдруг осекся, быстро проведя аналогию. Бит, видимо, подумал о том же, потому что кашлянул так вежливо и промолчал. А потом все же сказал: — Лежа трубку не покуришь, все равно вставать придется. — Что ты так одеть меня пытаешься? — вдруг развеселился Охотник. — Сам говорил, что я красив. Вот и любуйся. Или уже не нравлюсь? — Нравишься. Не хочу, чтобы тебя так нашли, вот и все, — спокойно ответил гном. — А!.. — махнул рукой Охотник и улегся обратно, зарываясь волосами в траву и листья и снова вдыхая их запах. Вот прямо сейчас он ни о чем не беспокоился и ни о чем не переживал. Это потом он будет стесняться своих воспоминаний, гася костер стыда выпивкой, а сейчас… Сейчас в кои-то веки ему было спокойно. — Бит… — Что? — Мы в расчете? — говорить было лень, все казалось не суть важным, но надо было делать вид, что хоть чем-то занят, а не просто валяешься. — Да, Охотник, в расчете. — Хорошо… — И как тебе? — вдруг спросил гном. — Что? — апатия спала, вернулись чувства. Охотнику даже жаль стало своего состояния покоя. Чтоб ему… — Ну, это… способ расчета. — А… — отвечать не хотелось. Но наверное надо было все же. — Так как? — Неплохо, Бит, неплохо, дружище, — вынужден был признать Охотник. — Хорошо… — И что теперь? — А что теперь? Все как прежде будет. Или ты о чем? — Ага, ясно… Об этом всем, да. Как раньше? Не прогонишь меня из вашей тесной компании? — вдруг хмыкнул скептически Охотник. — Почему я тебя должен выгонять? — Ну… я же… для тебя я… как… — Охотник пытался подобрать слова, но то, что приходило на ум, не хотелось озвучивать. — Не неси ерунды. Что ты это выдумал? И вообще, ты об этом не болтай, а то… не ровен час, всякое может случиться. Чтобы и вправду не получилось из тебя того, что ты вслух не произнес. — Спасибо, Бит, — подумав, сказал Охотник. … Это было, казалось, так давно!.. Это было несколько лет назад. Сегодня все иначе. Кроме разве что того факта, что Охотник был должен всему миру, в том числе и этим гномам. Которые были, на самом деле, неплохими ребятами. Кстати, именно он когда-то научил их нормально драться. Именно тогда гномы пошли по извилистой дорожке профессиональных разбойников. Именно тогда доведенный черным отчаянием до ручки Охотник решил, что с него хватит активной деятельности, перессорился с гномами из-за собственной наглости и наплевательского отношения ко всем и всему, прихватил награбленные деньги и удрал в мир алкогольных паров и пьяного забытия. С тех пор злопамятные гномы его пытались подловить то там, то здесь, он старательно их избегал, пару раз надурив с особой тщательностью и черным чувством юмора, снова своровав у гномов награбленное добро. Вот и обозлились на него добрые гномы, бывшие друзья. Особо злился, наверное, сам Бит — боевой командир гномской семерки, почти вождь, а еще — просто гном, который неровно дышал к человеку, которого связывало с ним нечто большее, чем просто общение и быт, и от которого проклятый Охотник ушел со словами «тебя мне точно видеть никогда больше не захочется». Слова он оставил нацарапанными на клочке пергамента в виде личного послания, оставленного в кармане того самого плаща. Так что да, Бит злился больше всех, хотя старался не показывать виду. Но вообще-то Бит реально хотел прибить чертова Охотника — или же оставить на поругание солдатам королевы. Только несколькими часами позже он понял, что никогда бы себе этого не простил. Он ведь не забыл ничего, ни-че-го. Ни единой минуты той далекой ночи, когда Охотник расплачивался по счетам, отдавал долги. Это было лучше, чем деньги. Это было хуже, чем яд, медленный яд. Охотник отравил душу гнома хуже золота — последнее было призванием гномов, а Охотник стал для Бита проклятием. Чем дольше Бит видел Охотника, тем лучше понимал, что скучал по этому пьянице и засранцу. Он был рад его видеть. И теперь изо всех сил старался не показывать ту нежность, которая разрасталась в его груди. Тем более что и ни к чему ему было это показывать: Бит же не слепой, он видел, что Охотник полностью очарован Белоснежкой. Не удивительно. Можно было и порадоваться, парень словно расцвел — по крайней мере, глаза его были не потерянного человека, а ответственной сильной духом личности. Того, кого Бит в нем всегда замечал — там, на дне пропитой души. Бит правда был рад за парня. Но все равно он скучал по нему. Тосковал. Годы порознь, во вражде, в пустых попытках подловить совсем опустившегося Охотника обострили чувство щемящей нежности, загнанной вглубь, желание обладания этим неуловимым говнюком, чтоб ему. Ну, слава богу, уже нет, не засранец, не говнюк, и скоро, пожалуй, почти не пьяница — у парня появилась надежда и смысл жизни. Так что… Но как он скучал! Как он хотел быть с ним — хоть немного близости… Поэтому Бит решился на то, с чем и подкатил к Охотнику. В голове слегка шумело, как после вина, но мозги соображали четко, в теле бурлила кровь, как многие годы назад, и гному казалось, что он сейчас все на свете сможет. Даже уломать Охотника. — Давай как тогда, когда-то давно, помнишь? По-быстрому, пока есть время и возможность, — решительно прошептал он на ухо настороженному мужчине. — Бит… — в свете догорающего костра было видно, как Охотник прикусил губу. — Сейчас? Здесь? — А что? Мы по-тихому. Даже не раздеваясь… — сердце гнома стучало как бешенное. — Нет-нет, ты точно с ума сошел! — возмущенно прошептал окончательно проснувшийся Охотник. Вот свихнутый гном! — Успокойся! — Охотник… — мурлыкнул прямо в ухо мужчине гном. — Не тебе, вообще-то, решать… Ты должник, а не я, поэтому правила и сроки устанавливать мне… И поверь, лучше уж тебе согласиться. Или… — Или? — Или я могу сделать что-нибудь неприятное. Не хотелось бы, конечно, но… — Какого черта ты решил меня шантажировать именно сейчас?! — возмутился Охотник. — А когда еще? Потом времени не будет. — Почему ты не хочешь подождать, пока я не получу деньги и не отдам их тебе? Ведь недолго же осталось. — А может, я и не хочу от тебя денег? Да и, впрочем… я почему-то не очень верю в то, что ты их получишь. Не знаю, почему. — Потому что вы их за меня получите, а, Бит? — хмыкнул Охотник. — Нет, потому что… не знаю, короче, не в том дело. Но ты невнимателен, Охотник, и пропустил самое главное: я не хочу от тебя денег. — А что ты хочешь? — Тебя хочу. Разве непонятно? — Ты сумасшедший старый гном, тебе никто не говорил? — фыркнул Охотник, окончательно отворачиваясь от гнома на другой бок. — Говорил, ты и говорил. Доля правды в этом есть, не спорю. Только сумасшедший будет тебя хотеть, чертов пьяница и вор! — Отстань, Бит. — Охотник, ну что же ты… Давай, подумай, вспомни. Это не страшно, это даже приятно. Тебе тогда понравилось, я помню. Я все помню слишком хорошо, чтобы отступиться от тебя. — Отстань, Бит, последний раз повторяю. — Охотник, я не отстану… Я требую немедленной уплаты долга. Если у тебя нечем расплатиться или, более того, ты отказываешься, хотя можешь, я начну обряд, ты знаешь, какой. — Ты что, серьезно? — аж привстал Охотник. –Ты готов… ради этого… ты, долбанутый гном, ради этого начать обряд вызова Эрини? Самого того, что… — Да, того, кто забирает не выполняющих простых и священных долгов. — Ты хоть догадываешься, скольких он с собой заберет еще, кроме меня? — Очень много. Но мир, к слову, станет чуть чище. — Ты чокнутый, больной на всю голову! — У тебя времени подумать две минуты. Время пошло, — и гном улегся спокойно рядом, положив руку на талию Охотника. — Ладно… — прошептал мужчина куда-то в темноту. — Вот бы сразу так, — обрадовался гном. — И как ты себе это представляешь? — Просто. Все уже спят, а мы поодаль ото всех. Я накрою нас, и мы можем… — Не представляю себе этого. — И не надо, увидишь все потом… — мурлыкнул гном, лаская бок и живот Охотника, пока что по одежде. А потом решительно и быстро расстегнул ремни жилета и распустил их, выдернул из штанов рубашку и залез рукой под одежду. — Ты сказал, что прикроешь нас… — тихо прошептал Охотник, кажется, возмущенно, но на самом деле внезапно почувствовав, как млеет от ласки. Знакомой ласки знакомых рук. Внезапно было осознать, что он тоже хорошо запомнил давешнее происшествие, и даже слишком хорошо. Внезапно, да… — Сейчас, сейчас, хороший… — рука осторожно вынырнула из-под одежды. А потом на Охотника лег один плащ, на гнома другой, край гномьего был накрыт охотничьим. И под этой баррикадой от внешнего мира гном тесно прижался к спине Охотника, притягивая к себе за обнаженную талию. — Тише, раздавишь, — фыркнул Охотник. Ох, рисковая это затея… Чертов озабоченный гном. — Не бойся, ты большой и сильный мальчик, вытерпишь, мне ли не знать, на что ты способен, — шепчет в спину Бит и расстегивает пояс Охотника. Дальше они просто молчат, боясь потревожить тишину еще каким-либо звуком, кроме шороха одежды. — Чтоб тебя, ты спишь со своими ножами? — вдруг возмущается шепотом гном. — Ну да, конечно. А ты не знал? — Догадывался. Псих, — ворчит, но по-доброму, Бит и осторожно вытягивает из-под плащей ножны с оружием. Дальше дело пошло быстрее. Гном запускает ладонь под расшнурованные штаны Охотника, ласкает неожиданно нежную теплую кожу бедра, пожимает ягодицу. Осторожно, чтобы не шуметь лишнего, стягивает штаны ниже, ниже, не переставая поглаживать тело человека. Дергает за пояс, и Охотник, поняв знак, приподнимается над землей, выгибаясь немного, позволяет стянуть одежду совсем, почти до колен. А потом просто переворачивается на живот, чуть подталкиваемый настойчивой, но осторожной рукой гнома. Чувствует грубые, но ласковые руки на своей коже, и снова Охотник приятно поражен ощущением этого почти обожания в движениях гнома. Правда, всполохами проносятся в голове воспоминания о той мерзости, что случилась с ним несколько дней тому в купальне… Он старается прогонять эти воспоминания. Гном быстро расстегивается, расшнуровывается и оголяет пах и низ живота, коими сразу же прижимается к телу Охотника. Ох, горячий какой… Мужчину словно самого в жар бросило. Горячий, твердый, большой… Снова мелькнула мысль, что бы с ним было, если бы это орудие в него всунули… И снова — мерзкие отвратительные воспоминания о недавнем насилии. Проклятье… Бит тем временем неожиданно ловко влез на Охотника, обхватил ногами его бедра и сжал их. — Ты знаешь, что делать. Охотник без слов сжимает ноги и чуть выгибает поясницу, приподнимая зад. Гном быстро располагается удобнее и, как и в первый раз, просовывает член между бедер парня, медленно, словно раздвигая их под себя, и толкается головкой в мошонку. В животе начало стремительно теплеть, в паху потяжелело. «Черт! Ну не надо… Только не это!» — паническая мысль обожгла мозг Охотника. Он помнил, как его в тот раз унесло, и, как бы ни было это приятно, в этот раз извиваться под гномом и выпрашивать его ласк Охотнику совсем не хотелось. Да и не было возможности это сделать — только не здесь и не сейчас. А Бит тем временем, пока Охотник уговаривал свой разбушевавшийся организм успокоиться, делал свое дело — мерно толкался между ног парня, вжимаясь в него всем телом. Сначала медленно, не спеша, потом все быстрее и сильнее, несдержанней. В конце концов, Охотник просто испугался, что весь этот шум перебудит половину лагеря. Звуки были как в борделе, прости господи. Он попытался окликнуть гнома, но тот или не услышал, или проигнорировал его. Кажется, он действительно решил побыстрее закончить, и теперь быстро достигал вершины удовольствия, мало что замечая вокруг. Он входил и выходил, размашисто двигая бедрами, почти выскакивая из теснины между ног Охотника, и в конце концов таки выскочил. Тихо рыкнул и наугад ткнулся членом обратно, но… — А-ах! — не удержался от вскрика Охотник, судорожно рванув вперед, из-под разошедшегося гнома. Громко вскрикнул, надо сказать, сразу же свернув на тихий скулеж, а потом и вовсе на сдавленное шипение и всхлипы. Он изо всех сил пытался выгнуться и выползти из-под гнома, чтобы только сняться с толстого кола, внезапно ворвавшегося в его неподготовленную дырочку. А сам гном, кажется, не сообразил сразу, в чем дело, так как сильно рванул парня обратно, на себя, и еще пару раз вышел-вошел в сопротивляющееся тело. Потом до Охотника дошло, что он должен был скинуть гнома со спины, а не пытаться уползти, а до гнома — то, что он вошел не в те ворота. — Ох черт, прости, прости… — забормотал Бит, гладя по спине дрожащего парня. — В-в-выйди… — судорожно прошипел тот и всхлипнул. — Ах, да, да… Прости, я не хотел… — Бит осторожно вышел из горячей тесноты. Но быть внутри Охотника было фантастически, следует признать, как он и предполагал. — Мг… — тихо простонал Охотник, пытаясь перевести дыхание и унять дрожь. Член гнома оказался огромным, черт побери! Куда толще, чем Финна — хотя и с тем было чертовски больно. Охотник сглотнул слезы. — Ты как? — участливо спросил Бит. — Бывало и лучше, — еле проговорил парень. Его все еще колотило от шока. — Ладно, ладно, это не смертельно, скоро пройдет… И вообще, мне показалось, что… Что тебе это не впервой уже, Охотник, м? Помнится, твоя дырочка была куда много теснее, когда я прошлый раз ее ласкал. А теперь… Она слишком легко подалась, мне кажется. Что скажешь, милый? — вкрадчивый шепот отвлекал от боли. — Не твое дело, — буркнул Охотник. — Как скажешь. Но… Интересно, кто же все-таки завоевал тебя, хороший, кому ты достался. Или не один у тебя уже был? — неужели это ревность, прости господи? — Отстань, это не твое дело, я сказал! — почти рявкнул разозленный Охотник. — Если хочешь продолжения, советую замолчать и продолжать, иначе слезай с меня и иди приставай к другим гномам, понял? — обиженно заявил парень. — Не кипятись, хороший, мне просто интересно. Может, я просто ревную? — Очень смешно, Бит! — снова буркнул Охотник. Слова гнома странно его успокаивали порой. — А я не шучу. Но ты прав, разговоры в сторону, не сейчас. Потом расскажешь? — Нет! — Я все равно тебя достану, и ты признаешься, — хихикнул гном и ласково сжал пострадавшую задницу. До Охотника только дошло, что все это время гном осторожно оглаживал его тело, успокаивающе, расслабляя сведенные напряжением мышцы. — Ты странный, — заявил Охотник, укладываясь удобнее. — Не спорю, — ответил гном и проехался телом по телу парня. — Продолжим… И они продолжили. Возбуждение гнома никуда не делось, он быстро нагнал темп и вскоре Охотник почувствовал, как между его ног пульсирует чужое орудие, а по яйцам и члену стекает горячее семя. Слава богу, он сам не успел снова «расходиться», как в тот раз было. Теперь ему не надо было дополнительных услуг. Гном лежал на нем, отдыхал и лениво ласкал пальцами горячую покрытую легкой испариной кожу, а Охотник гадал, все ли в лагере услышали, чем они тут занимались, или у кого-то еще оставался мох в ушах. — Ну так что, Охотник, кому ты успел дать? — вдруг негромко проговорил гном. — Что? — Я о тебе говорю, с кем ты успел лечь. Под кого, вернее… — Не твое дело. Ни под кого. — Зачем ты врешь? — А зачем ты расспрашиваешь? Я не хочу об этом говорить. Тем более что я вообще не понимаю, с чего ты вдруг решил, что я вообще с кем-то… Ты же пер как бык, что тебе стоило… хм, не заметив даже, что делаешь, ворваться в меня. — Я тебя перед этим еще пальцами трогал, а ты и не заметил… Зато я кое-что заметил. Заметил, что ты уже не невинный там. Я мог спокойно всунуть в тебя два пальца. — Только не говори, что ты это и сделал, а я и не заметил! — Нет, только проверил на полпальца, если честно, — хихикнул Бит. — Вот ты сука! — возмутился Охотник. — А ты мужеложец. — Нет! — Да. — Я не хотел этого, черт бы тебя побрал, проклятый гном! Я… меня заставили. Это было три дня назад. Если ты так хотел услышать правду, то вот она. Гадкая правда обо мне, — прошептал Охотник. Кажется, это признание вытянуло из него последние силы. Стало как-то холодно, он поежился. Гном обнял его покрепче. — Прости, малыш. Мне жаль. — Да. Мне тоже. — Я помогу тебе одеться. — Да ладно, я как-нибудь сам… — Как хочешь… Оба начали натягивать на себя одежду, тихо, стараясь не звенеть пряжками. Когда привели себя в относительный порядок, снова улеглись рядом. — Ты как? — Нормально. — Хорошо. — Мы в расчете? — Конечно. — Хорошо. — Спи уже, Охотник. — Я и собирался спать, пока ты не… — Теперь уже спи. — Спасибо, папочка, — язвительно фыркнул Охотник. — Сейчас папочка даст тебе по заднице, если не угомонишься. — О нет, моей заднице и так досталось за последнее время. Спокойной ночи, Бит. — Спокойной ночи, Охотник… Охотник скоро уснул крепким сном. Он не почувствовал, как гном гладил его по волосам и небритой щеке, касался пальцами губ. В губы целуют по любви. О взаимности Охотника Бит даже не мечтал. Эти сладкие губы ему не целовать никогда. Бит невесомо касался Охотника, шепча очень тихо «Спи спокойно, мой мальчик…». Следующий день перевернул все с ног на голову. Как хорошо, что он, Бит, все-таки решился прийти к Охотнику именно этой ночью.