***
В переливах северного сияния и густом мехе капюшона лицо любимой казалось трепетно-нежным, невесомым и сказочным образом, который вот-вот исчезнет навсегда, растворившись в искрящемся снеге, в лае собак, в далеком и печальном гуле холодного зимнего ветра. Майрон схватил ее за руку. — Мы ведь так и не нашли ни твоего жениха, про которого говорил Белый Колдун, ни твою родню, — глухо вымолвил он. — Они могут забрать тебя у меня, да я сам отдам тебя, если… — Очень надеюсь, что все они также счастливы, как и я с тобой! — тихо засмеялась Анна, прерывая его речь поцелуем. — И мне больше никто не нужен в целом мире… В твоем мире, мое солнце… — Солнце? — удивился мужчина худощавого телосложения, но со скрытой силой в облике. — Что это значит? Я не помню такого слова! — Не знаю, я тоже забыла его. Но наверняка что-то очень хорошее, — так нежно улыбнулась ему девушка теплыми карими глазами, что он, не выдержав, поднес к губам ее руку для поцелуя. Три луны смотрели на них с синего вечного неба. Сегодня сияние в небе было особенно ярким и лучистым, словно хотело что-то поведать им, но никак не могло этого сделать… - Ты спас меня, и этого достаточно! — Вообще-то это ты спасла меня, сняв заклятие, — прошептал Майрон, обнимая Анну. Сани легко несли их к высокому белому замку, возвышающемуся посреди ледяной пустыни. Черные волосы разметались за его спиной, сливаясь с каштановыми прядями Анны. — Как я жил без тебя, моя милая? — Ты же не помнишь? — ласково усмехнулась она в ответ. — Значит, так плохо и гадко, что сам предпочел забыть это, — скривил губы Майрон. От прекрасного замка холодными волнами сбегали торосы — снег перекатывался по ним, летя поземкой все дальше, до самых границ небольшого царства в самом сердце вечных, нетающих льдов, сковавших маленький мирок на задворках вселенной, впрочем вполне пригодный для жизни двоих. И даже — троих. Короткая пламенная весна и сумасшедшее, горячее, еще более стремительное лето в призрачном, становившемся то ярче, то холоднее свете синих лун окупало долгое зимнее безмолвие, а северные олени согревали, одевали и кормили трех богов местного узкоглазого народа в бесконечно долгую серую зиму. Впрочем, для этих троих она всегда была цвета северного сияния… Девочка с золотыми, как у папы, глазами и каштановыми мамиными волосами встречала их у ворот замерзшего рая.***
— Ну, теперь ты доволен? — сказал Элронд. — Увидел своего героя? — Да… Но как… как такое возможно? Ведь Майрон погиб, а Анна… Она живет на земле и сейчас, разве нет? — мальчик, схватившись за руку ментора, удивленно смотрел в пылающее окно. — Он слишком любил ее и смог перенести ее мыслеобраз с собой, — тихо ответил Элронд. — Бывает, любовь способна на великое зло. Бывает — на великие подвиги. А бывает и так, что она преодолевает и саму смерть! — Но они ведь мертвы? Это призраки? — нахмурился мальчик. — Нет, конечно. Они из плоти и крови, только не могут покинуть свой мир. И не помнят, что было до этого. Или помнят далеко не все. Впрочем, как и многие другие. Хорошо, я расскажу тебе — Мелькор тогда очень старался, хотя не смог спасти всех… Но большинство все-таки перенес в другие сферы. В другие миры… Мы называем их Параллелями.