После работы поговорим

Трудный день. Эксперимент каждый раз срывался,и в конце концов, выходили данные, которые вовсе не нужны. Осария начинала потихоньку приходить в ярость. Сотрудники, в том числе и Мухоножка, были отпущены на три часа раньше со словами: «Мне нужно подумать. Идите вон». Оставшись в лаборатории допоздна и так и не придя к нужному решению, Осария надела свое белое пальто, вышла и закрыла лаборантскую. Промерзший БМВ на парковке, одинокий, стоящий в свете прожекторов. Осария нажала на кнопку брелока и сигнализация отключилась. Она села в авто и попыталась завести. Повернула ключ до упора, движок пару раз чихнул, но не завелся. Осария ударила ладонью по рулю, тихо выругалась, достала портсигар и закурила. Она снова повернула ключ, двигатель завелся. Пара минут на прогрев двигателя. Она поехала в ближайший небольшой городок, где их на время поселили из-за неполадок в отопительной системе лаборатории. Снег идет, не переставая уже третий день. Самая обычная погода для этих мест. Горный городок с уютными улочками, улыбчивыми местными жителями и самым лучшим алкоголем в горах на мили вокруг. Мухоножка сначала отправился домой, но дома все равно было пусто и холодно. Отопление отключилось, потому что какой-то местный алкаш повредил трансформатор. Человек, сдающий квартиру, предложил провести время в ближайшем пабе, пока не починят отопление. Мухоножка только переодел свой белый халат на вязаный свитер и джинсы. Фонари на улице отливают желтым светом. Дверь в паб звякнула колокольчиком. Бармен тут же оказался в ближнем конце стойки от Мухоножки. - Что будете? – спросил бармен в овечьей жилетке. - Эль, если есть. И что-нибудь закусить. Паб оказался пустым, а Мухоножка единственным клиентом. Бармен налил пинту эля и поставил кружку на подставку с рисунком пузатого мужика с большими усами, держащего такой же пузатый бочонок пива. Через несколько мгновений перед Мухоножкой появились и соленые орешки. Дверной колокольчик снова прозвенел. В дверях оказалась Осария. Мухоножка быстро отвел взгляд. Он раньше не видел её после работы. Это не означало, что он не хотел вообще видеть её, но разговор мог не получиться, и неудобно могло стать им уже обоим. Он снова повернул голову в её сторону, и в этот момент их взгляды сошлись. Она на секунду тоже отводит взгляд, разворачивается и собирается уйти, но передумывает и направляется к стойке. - Виски, безо льда, –обратилась сначала она к бармену, а потом к Мухоножке показывая на свитер. - Веселые олени. Сам вязал? Мухоножка хихикнул и тут же ответил: - Не, купил на распродаже, по дешевке. - Ваш виски, – пробасил бармен, и подвинул стакан Осарии. Она немного повертела стакан в руках и одним движением осушила его, чем немало удивила Мухоножку. - Повтори и оставь бутылку, - сказала Осария зажмурившись, потому что у нее перехватило дыхание от такой большой порции алкоголя и того тепла, с каким оно распространялось по всему телу. – Хорошо же сидим. Да? Мухоножка до этого не просто не видел Осарию после работы. Он не видел её такой. Растрепанные волосы, мятый халат, весь в пятнах от мела, руки, испачканные чернилами или чем-то еще – это все привычно и обыденно. Вкупе с алкоголем эта картина приобретала иной характер. Заслуженный ученый из лаборатории, который может свернуть горы только силой мысли, превратился в обыкновенную замарашку, которая в высшей степени неаккуратна. И с виду можно было сказать, что она вовсе не ученый, а какой-нибудь чернорабочий, вкалывающий на проклятой работе от звонка до звонка. Тогда как Мухоножка из мальчика на побегушках, выполняющего все указания заслуженного ученого, превращался в обыкновенного человека, пьющего пиво. Ничем не примечательного и ничем не выделяющегося. Хотя на фоне Осарии он выглядел более респектабельно и больше внушал доверие. Осария немного отпила из стакана и снова заговорила: - Мы же никогда вот так не виделись. После работы. В неформальной обстановке. - Нет, ни разу. - Черт побери, а это достижение, - Осария закивала. Немного помолчав, продолжила: - Вот скажи мне, почему мне сейчас неловко? А мне не должно быть неловко, потому что я очень давно не испытывала этого чувства. Это странно, потому что мы каждый день видим друг друга, общаемся, но именно сейчас мне неловко, от того, что сижу здесь и пью с тобой. Твоя компания очень хорошая, я ничего не говорю, но почему?.. –И снова отхлебнула из стакана. - Может быть… - Мухоножка попытался ответить, но Осария перебила его. - Знаю. Все дело в неформальной обстановке. Мы каждый день в лаборатории. Друг друга мы видим, но общаемся только научными терминами. И сейчас я хочу сказать небольшой тост. Давай выпьем, мой верный помощник, за… - Тут Осария задумчиво подняла глаза вверх. – За то, чтобы этот чертов эксперимент, над которым мы работаем уже полгода, был успешным. Мухоножка поднял кружку в ответ на поднятый стакан Осарии. - Хороший тост. Особенно после того, что было сегодня… - Мухоножку снова перебила Осария - Не хочу о работе и говорить. Давай о тебе. Мы знакомы с тобой давно, а я толком и не знаю тебя. Это упущение надо исправлять, - Осария подлила в свой стакан. - Ну, я ваш помощник. Обычно делаю работу, которую вы не делаете. Заполнение отчетов, заполнение баз данных, заполнение еще какой-нибудь штуки, которая очень важна, просто невероятно важна, безумно важна, что в конце концов отправляется в шредер в конце дня. - Правда? Я и не замечала. - Правда. Но мне нравится работать. Все эти эксперименты, симпозиумы, собрания и еще черт знает что. Мне все это нравится. - Да? Я бы просто сдохла, если бы у меня была скучная и нудная работа. Поэтому, я тоже люблю свою работу. Я так давно просто не сидела в баре, ты не представляешь. Обычно сидишь или в лаборатории, или в душном номере отеля, или черт знает где. Сидишь и думаешь… думаешь… думае… Мух, хватит пить эту гадость. Давай по-взрослому уже. Бармен, моему другу чистый стакан. - Не, не, не. Я не могу. - Да ладно, ничего не будет. С этими словами, Осария налила изрядную порцию в стакан Мухоножки. - Тост. Давай, чтобы этот вечер стал нечто новым. Понимаешь? Чтобы мы стали… ну, не знаю… больше общаться, что ли. Выпьем. Мухоножка посмотрел на полный стакан и с ужасом представил, что будет, если он выпьет его залпом. Он подумал, как падает со стула и бьется об угол ближайшего стола, но отступать уже было некуда. - Все сразу не пей, - засмеялась Осария. – Помрешь – останусь без хорошего помощника. - Я и не думал. - Да я видела, как ты не думал. Сверлил своим взглядом. Глотни немного. Мухоножка понес стакан к губам и отпил немного виски. Крепкий напиток сразу дал о себе знать. Во рту стало горячо, а когда он проглотил, это тепло упало глубоко вниз. - Хорошо, да? – снова хихикнула Осария. – Как кончится вот эта вот бутылочка, научу пить самбуку. Давай пересядем на диван, а то эти стулья меня доконают. Вечер только начинается, подумал Мухоножка, и был прав. Дальше разговор продолжился уже на диване. Осария рассказывала про все, что необычного произошло в последнее время. Мухоножка просто сидел и слушал. Все это он и так знал, но сказать ничего не мог. Алкоголь конкретно развязал язык Осарии. Она и так была не из молчаливых. Бутылка подходила к концу, а вечер и не думал заканчиваться. Мухоножка поделил остаток со дна бутылки поровну, немного разлив на стол, на что Осария снова рассмеялась, позвала бармена и заказала бутылку самбуки и кофейных зерен, немолотых. Ритуал распития этого напитка Осария освоила еще в студенческом городке. В стакан насыпается 5-6 кофейных зерен. Сверху на него кладётся боком низкий и пузатый бокал для коньяка. В него уже наливается немного самбуки и поджигается. Пока пламя горит, нужно потихоньку поворачивать бокал. Потом резко вылить в стакан с кофейными зернами, подождать, пока погаснет огонь, и выпить залпом, прожевав зерна. Пламя долго не стоит держать. Самбука должна быть теплой, но не обжигающей. Мухоножка следил за каждым движением. Все, что делала Осария, казалось ему чем-то волшебным. Пламя, которое вырывается из бокала, сладковатый аромат, захвативший пустой бар, кофейные зерна в тарелке. - Можно еще вдыхать горячий воздух самбуки, но я никогда не понимала смысл этого. Ты первый, Муха. Пить лучше сразу, и зерна пережевывать не забывай. Без этого никакого кайфа. Поверь мне. Держи. Мухоножка взял стакан с самбукой, но немного засомневался - Я еще столько никогда не пил, а утром нужно быть в лаборатории. - Да ладно. Я все устрою. Знаешь, она очень похожа на какое-нибудь лекарство. От кашля, например. Пей, а то остынет. И тогда уже точно никакого кайфа. Мухоножка чувствовал себя на краю пропасти, которая готова его проглотить, тогда как Осария потихоньку его подталкивает к краю. В этом не было ничего такого, потому что она всегда открывала для него что-то новое. Будь то какие-то знания или опыт распития алкогольных напитков. И вот уже Мухоножка вливает в себя теплую жидкость. Поначалу это странно и очень сложно пережевать зерна, и, самое главное, проглотить это все. Если виски резок, как ирландский боксер, то самбука - это скорее итальянский пижон, который любит вкусно поесть, немного отдохнуть и лечь после десерта спать. Мягкий вкус и совершенно неудержимое содержание внутри. Мухоножка впервые испытал это. Осария снова рассмеялась, увидев его глаза и вытянутое выражение лица. Потом проделала этот же ритуал для себя и выпила без раздумий. В бар зашел еще один человек. Он подошел к фортепиано, отомкнул крышку, достал сигарету, закурил и сел. Бар наполнился звуками музыки. Мелодичной, немного ломаной и со странным ритмом. Медленный джаз, пара аккордов – и девушки падают в обморок от душевных потрясений. Такой душевный, приятный и обволакивающий все вокруг, так, что можно его потрогать. Он как дым. Он вьется вверх и вниз, извиваясь, как последняя змея. Его невозможно поймать. Вот он прыгает галопом по столикам, и уже кружится в вальсе на барной стойке, и размеренно вышагивает в марше, отчеканивая каждый шаг, как удар молота. Тлеющий огонек сигареты в темноте небольшого подиума двигается в ритм и будто бы подчиняется ему. Он не в силах удержаться и двигается… двигается… двигается… Не человек создает музыку, а музыка создает человека. Мухоножка и Осария оказались во власти этой одурманивающей и воистину магической атмосферы. Снег за окном все идет и идет. Разговор плавно перетекает из одной темы в другую. Футбол, детские переживания, вредный привычки… Мухоножка пытается пару раз затянуться сигаретой, но кашляет и говорит, что это не для него. Осария рассмеялась, отобрала сигарету, и затушила в пепельнице. Самбука подходит к концу. Вечер тоже. Выпив по последнему бокалу, Осария ложится и кладет свою голову на колени Мухоножки. Он бы и не заметил, если бы она не заговорила: - Знаешь, этот вечер – самое замечательное, что произошло за последние лет пять. Как же не хочется, чтобы он кончался. Хорошо, что я не ушла тогда, в начале. А тебе как? - Ну, если не считать, что мне очень хочется спать, а когда я встаю, у меня очень сильно кружится голова, то этот вечер можно считать… хм, волшебным. Осария подозвала бармена и попросила счет. Ухватившись за спинку дивана и попробовав встать, она неуклюже все-таки оперлась на обе ноги и, покачиваясь, дошла до барной стойки. Тем временем Мухоножка силился совладать со своим телом. Пару раз бухнувшись на диван и услышав снова смех Осарии из другого конца бара, тоже рассмеялся. Они идут в обнимку. Качаясь от края заснеженной дороги до витрин магазинчиков, украшенных красивыми гирляндами. Вот магазин игрушек. За большим стеклом витрины стоят куклы в роскошных платьях викторианской эпохи. Вот кондитерская. Торты, булочки, пирожные… Все, чего душа пожелает. Антикварный. Старые вещи из такого же старого бабушкиного комода. Осария и Мухоножка бредут, не замечая всего этого, смеясь над всем, что придет в голову. Преодолев несколько кварталов, они подошли к одному из домов. В некоторых квартирах еще горел свет, в других мерцал голубой экран телевизора, одна квартира на третьем этаже была пуста. Это и была квартира Осарии, на время. Преодолев два лестничных пролета, парочка оказалась рядом с дверью квартиры. Пошарив по карманам, Осария нашла большую связку ключей и долго перебирала один ключ за другим, пока Мухоножка наблюдал за всем этим. Все, что у него происходило в голове, шло против его природы, против его принципов. Но он ничего не мог поделать. - О, нашла. Муха, не спи. Проходи… - не успела договорить Осария, как Мухоножка обхватил ее талию, прижал к себе и резко поцеловал в губы. Осария попыталась его оттолкнуть, но через мгновение выронила ключи и обхватила обеими руками его голову. После продолжительного поцелуя Осария, улыбаясь, сказала: - Давай хотя бы в квартиру зайдем. Мухоножка ничего не ответил и повернул дверную ручку. Осария взяла его за руку и повела в спальню, одновременно снимая с него пуховик, свитер с оленями и оранжевую рубашку. Он упал на большую кровать и, не отпуская руки Осарии, потянул её за собой, так, что она оказалась сверху. Их губы снова сливаются в поцелуе. Белое пальто выбрасывается в другой угол комнаты. Туда же – джинсы, белый халат и зеленая рубашка. - Мух, не знала, что ты такой, - снова смех Осарии. – Оу, кто-то прихватил с собой банан. Причем большой и твер… - Она не смогла договорить из-за очередного поцелуя. Он снова прижал к себе и они перевернулись. Ноги Осарии оказались сцеплены на спине Мухоножки, пока её руки снова обхватили голову Мухоножки, и пальцы медленно вошли в жесткие рыжие волосы. Маленькие крылышки Осарии на спине беспорядочно забились, когда Мухоножка поцеловал шею, и стал опускаться к груди, точнее туда, где она должна быть. - Ты в качалку записался что ли? Твои бицепсы такие… такие… - она запрокинула голову и тяжело вздыхая пыталась договорить фразу. Мухоножка расстегнул свои джинсы и наконец-то отправил их в далекое путешествие на кресло. Осария снова засмеялась, и провела пальцем его груди, тогда как Мухоножка провел ладонью по ребрам, опускаясь к талии, опуская все ниже и ниже, к бедрам. - Продолжай, - выдохнула Осария. Мухоножка медленно воткнул свой твердый член, и также медленно стал совершать движение всем телом. Осария закусила нижнюю губу и, теперь уже она поцеловала его, проводя рукой по его волосам, а другой рукой вцепилась в одеяло. Мухоножка опустил голову к шее. Ему хотелось всего. Не только плоть, но и то, чего он не может заполучить долгие годы. Ему хотелось чувств. Да, её красивые и плавные линии бедер и талии привлекали не меньше, даже грудь, которой не было, казалась ему невероятной и фантастической. Теперь, когда у него были эти бедра, талия и грудь, ему захотелось получить главный приз – её чувства. Движения стали чаще. Осария не знала, что есть такой помощник, который вечно в своих бесформенных рубашках и халатах, совершенно безумный и непредсказуемый. Возможно, сказывался алкоголь, но сейчас, ей хотелось всего его. Каждый его мускул, сухожилие и кость. Ближе. Еще ближе. Она прижала его к себе обеими руками. Мухоножка все быстрее и быстрее совершал движения тазом, пока чувства нарастали и близились к своему пику, дыхание участилось и стало глубже. Руки Осарии на спине Мухоножки сжались в кулаки, оставив глубокие царапины. Еще быстрее. Мухоножка навалился на нее всем телом. Каждый его электрон готов был сместиться со своей орбиты. Уже близко то чувство. Осария еще крепче сжала руки и тихо пискнула. Тогда как Мухоножка напрягся всем своим телом вместе с последним движением. Мурашки пробежали по всему телу, а в голову ударил столп разных эмоций. Мухоножка перевернулся на спину, оставив лежать улыбающуюся Осарию на другом конце кровати. Он посмотрел на нее и тоже улыбнулся. - Ну ты даешь… - протянула Осария в пустоту, потому как Мухоножка закрыл глаза и уснул. *** Утро. Банальное утро после… после… А что вчера было? Такой вопрос себе задал Мухоножка, слушая плеск воды в ванной. Осария в душе выключила воду и обмотала голову полотенцем, сделав у себя на голове чалму. Мухоножка сквозь сон стал с ужасом осознавать весь вчерашний вечер и ночь. Дверь в ванную открылась, и на пороге показалась Осария, улыбающаяся во все 32 зуба. - Ну ты даешь… Оттрахать своего научного руководителя. После этих слов Мухоножке захотелось спрятаться. Убежать подальше и окопаться на глубину 5 метров, залив могилу бетоном. Но здесь оказалось только одеяло, под которое он и спрятался. Его рыжие волосы теперь замечательно сочетались с побагровевшим цветом лица. Она подошла к кровати и резко сдернула одеяло. - Что? Стыдно? Да тебе медаль надо дать. Хотя я уже и так тебе много дала, - рассмеялась она. – Набухал меня и оттрахал. Совесть надо иметь, а не меня, - еще громче рассмеялась Осария. Мухоножка так и не открыл рта и не заговорил с ней. Они оделись, сели в БМВ. Всю дорогу, до квартиры Мухоножки, Осария подтрунивала над ним, вгоняя в краску. Она остановила автомобиль возле подъезда и проследила взглядом, как он вошел в него. Улыбка пропала с её лица. Осария легла на руль, отчаянно силясь осознать, что произошло. Все, что было ночью нельзя назвать ошибкой, но и чем-то правильным. Так как душ ей не помог вернуть мысли в прежний строй, она пару раз ударилась лбом о руль. Дома Мухоножка надел свой привычный белый халат, переодел мятую оранжевую рубашку на новую отглаженную. Когда он вернулся в автомобиль, его ждала все еще улыбающаяся Осария. Её хорошее настроение все больше угнетало и без того отвратительное настроение Мухоножки. Но они вернулись в лаборатории, и все стало как обычно. Снова эксперимент и выведение сложных формул на доске, заполнение отчетов, заполнение баз данных…