Меняя маски

…-Чарльз, если из-за твоей пьяной физиономии завтра сорвется сделка, то…. - Снова лишишь меня наследства? - ехидно вмешался я в словесную тираду. Со злостью сжав телефон и откинувшись на спинку, я бессмысленно уставился на меняющие за окном машины пейзажи: уже порядком надоели отцовские нравоучения, которыми он осыпал меня достаточно часто. Сколько раз его вечно недовольный, постоянно сомневающийся тон заставлял ощущать себя ничтожеством: для отца я давно превратился в прогрессирующее пятно неудач и ошибок. В трубке послышался лишь тяжелый выдох Барта, что еще раз подтвердило укрепляющее отцовское презрение ко всем моим выходкам. - Просто будь благоразумным хоть раз в жизни. Мне плевать, как закончится твой вечер, но завтра в 10 утра жду тебя в приличном виде. Ты слышал: 10 утра, мой офис?! И больше ничего, лишь короткие гудки, все больше раздражающие своей монотонностью. С трудом подавляя желание разбить чертов телефон, я резко прикрикнул на водителя: - Ты знаешь куда! Отбросив телефон в сторону, я потянулся к бутылке виски, прекрасно зная, что даже эта горько-саднящая жидкость не избавит от разъедающих ощущений. Всё это способ отвлечься, но никак не панацея от прогрессирующей болезни Басса-младшего, наследника процветающей американской империи, превосходно завершающего еще один бессмысленно прожитый день никчемного существования. Бестолковая цепочка событий, что всегда начинается одинаково – лимузин, виски, очередной ночной клуб и…одиночество! Смотрите, Чак Басс, владеющий всеми благами цивилизации, вкусивший все грехи преисподней, знающий продажность и никчемность этого мира, как последнее дерьмо напивается до потери сознания, бежит от настоящего и жаждет всего лишь Жизни. Дав мне всё, судьба запросила высокую плату. Никакой свободы. Любви. Чувств. Имей – Разделяй – Властвуй, кусок дерьма с великой фамилией Басс… Но Всем плевать: приумножающему свое золото отцу, новоявленной мамочке, что так фальшиво окружает меня заботой, штампованным друзьям, что уже давно потеряли подлинные лица под натиском своих трастовых фондов. Всё гниль и засасывающее болото, где единственный попутчик – алкоголь, необходимые друзья – наркотики, превосходный десерт – секс… И Всё это мир разврата ночного Нью-Йорка. Глоток. Затяжка сигаретной эйфории. Еще глоток…и некое подобие облегчения. Очередной праздник псевдожизни. Наслаждайся, Басс… …Затянувшись в последний раз очередной порцией дыма, я ловко растоптал тлеющий окурок начищенным носком дизайнерских туфель. Мельком взглянув на пребывающее в сладком предвкушении очередного ночного разврата сборище тех, кому фамилии открывают не все двери, я медленно двинулся в сторону входа, заливая в себя остатки элитного скотча. Люди в черном – секьюрити почтительно замолкли и, чуть не склонившись в подобие реверанса, расступились, без лишних слов освобождая путь. Гадкая улыбка превосходства скользнула по моему лицу, и я, подавив очередной взрывоопасный порыв разбить бутылку о чью-нибудь голову, вальяжно шагнул в мерцающую темноту клуба. Оглушающая музыка, убаюкивающий сумрак, извивающиеся на танцполе тела, аромат разврата. Минимум стыда, максимум вседозволенности и порока… Настоящий водоворот американской мечты, что однажды затянув, вряд ли даст надежду на освобождение. Хотя может это и есть свобода, насквозь пропитанная дьявольскими законами?! Но вальяжно шествующего к бару брюнета, в чьих глазах отражались лишь сверкающие огоньки клуба, даже такое не удивляло. Это была как надоевшая до зубного скрежета привычка, что нужна для поддержания сил дальнейшего существования. Я мог с точностью до движения, слова, события предугадать то, что будет. Поэтому подавая сигнал бармену о новой порции алкогольного допинга, я ощущал липкое чувство дежавю… - Угостишь? – противный голосок, как нечто лишнее и неестественное, вернул меня в реальность. Горькая и обреченная усмешка тронула губы, и я медленно развернулся к очередному трофею, что даже и не пришлось завоевывать. Слишком приторная блондинка, отшлифованная по всем законам лучших салонов Верхнего Ист-Сайда, призывно улыбнулась, обнажая идеальную белоснежность зубов. Никакого интеллекта, набор безвкусия на силиконовом теле, что попал сюда исключительно из-за всеобщего дизайнерского поклонения. «То, что нужно», - усмехнулось ехидно сознание, но мне было плевать, и, как обычно кивнув бармену, я развернулся к танцполу. Всё лучше, чем вести бестолковые разговоры: итак было ясно, что развлечение на сегодня найдено. Женские и мужские тела, большинство из которых даже не обременены подобием одежды, извивались в такт музыке. Это превращалось в современный ритуал завоевания, что все уже знали очень хорошо. Всё было как обычно, но Мне хватило всего одного взгляда на танцующих, чтобы остановиться и жадно впитывать происходящее. В центре разгоряченной толпы была та, что влекла к себе. Окруженная несколькими молодыми парнями, что каждым движением в ее сторону словно боготворили новый идол, невысокая хрупкая брюнетка легко и непринужденно двигалась в такт, игнорируя всех окружающих. Похожая на видение и иллюзию, она каждым па источала энергию, была свободна и легка, непринужденна и далека от всего происходящего. Затаив дыхание я, смотрел на нее, не в силах оторваться и жадно впитывая этот нереальный образ. Словно почувствовав внимание, она подняла голову и, поймав мой взгляд, сложила губы в задорной улыбке. Всё в ней было идеально: раскрепощенность, плавные изгибы превосходного и хрупкого тела, загадочность, сексуальность смешались в одной оболочке в лучших и выверенных пропорциях. Нет, назвать её ангелом я бы не смог: не то место, не та жизнь, не тот континент и вселенная. Мы все развращенны этим грешным существованием. Но сила притяжения, подталкивая меня вперед, заставила сделать шаг, еще и еще…Забыв о блондинистой добыче, что уже практически висела на моем плече, я двинулся ближе к танцполу, ни на миг не разрывая нашего зрительного контакта. Она также сделала несколько шагов навстречу. Что-то манило меня вперед: хотелось прикоснуться к этому заряду живой энергии и свободы, которой так не хватало среди каждодневных бассовских привычек. Оказавшись рядом, она подняла мою руку с бокалом виски и, сделав чуть заметный глоток, снова улыбнулась. На ее нижней губе осталась капелька скотча и я большим пальцем нежно растер ее по мягкости кожи, борясь с желанием наброситься на девушку здесь и сейчас. Она улыбнулась. По законам жанра я должен был сказать о перехваченном дыхании, пересохшем от волнения горле, головокружении от её взгляда, учащенном дыхании от её аромата. Но о чем вы? Я не романтик, воспевающий прелесть женской оболочки. Я – Чак Басс – потребитель жизненных благ, в том числе и женщин. - Привет, - её сладкий шепот - Привет, - мой хриплый ответ. Облизнув губы, и ощущая странный детско-невинный трепет от всей этой ситуации, я готовился продолжить разговор, двумя-тремя фразами довести начатую словесную игру, хоть и понимал: все окончится хриплыми полувздохами… Но почувствовав прикосновение изящного пальчика к моим губам, вопросительно поднял бровь. - Никаких вопросов. Никаких имен. Ничего. Ты, Я и моя свобода. Сегодня. Сейчас - она грустно улыбнулась, и изящной кистью перекинула роскошный объем шоколадных волос, заставляя меня еще раз затаить дыхание. Пораженно застыв на мгновение, я взглянул в её миловидное личико, пытаясь уловить истинность эмоций. Но нет, никакого намека на розыгрыш. Ухмыльнувшись гадости свои мыслей и одновременно скрывая за этой гримасой свое очарование, я лишь кивнул. Пожалуй, идеальное стечение обстоятельств для такого, как Я. Наши взгляды снова встретились, и лишь пара секунд замешательства, прежде чем ее хрупкая ладошка ухватила лацкан дорогого пиджака, направляя нас в сторону чил-аута…

***

…Стоя перед зеркалом, я придирчиво рассматривал свой облик: деловой серый костюм сидел превосходно и лишь чуть затуманенный взгляд выдавал ночные забавы. Но к тому моменту, как я доберусь до офиса «Bass Industries», и этот отпечаток бурного времяпрепровождения пройдет. Так что мой дорогой папочка мог абсолютно не волноваться: его главная гордость и подающая надежды жилка семейного бизнеса не подведет. Я даже не сомневался, что выгодный контракт с каким-то французиком американского происхождения и звучной фамилией – Уолдорф, будет заключен. Да и какой здравомыслящий банкир откажется вступить в денежную долю с великим Бассом. Но меня мало волновало это радостное событие нашего семейства: я весь был в воспоминаниях о сегодняшней ночи и девушке, что подарила настоящие мгновения, но на утро словно испарилась. Пробудившись от телефонного звонка услужливого персонала «Palace», я обнаружил, что моя прекрасная и страстная незнакомка успела ускользнуть. Если бы не смятые простыни, разбросанная одежда, недопитая бутылка шампанского, два бокала, один из которых был увенчан отпечатком кроваво-красного контура ее губ и в спешке написанная губной помадой на салфетке фраза «Здесь и сейчас заканчивается моя свобода…», то вполне можно было обвинить себя в сумасшествии. Да и вообще, я не привык находить опустевшую не по моей просьбе постель: обычно приходилось вежливо прикрывать дверь с символикой 1812 перед растерянными лицами бывших сексуальных утех. Но сегодня я чувствовал себя так, словно меня обставили, используя те же правила: это было неприятно, а еще и волнительно. Ведь в крови уже разгорелась жажда, подогреваемая такими яркими воспоминаниями. Но самое главное, что после наших бурных сцен в чил-ауте, лимузине, а потом на королевском ложе моего номера, я чувствовал себя свободным. Её задорный смех, стервозный огонек, то и дело вспыхивавший в глубине зрачков, и двусмысленные фразы, что были отражением моего внутреннего состояния… Мы словно были едины одиночеством! «Здесь и сейчас заканчивается моя свобода…»…Не знаю, сколько раз я перечитал фразу, написанную на белоснежности салфетки. Зная, что обязательно найду ее, я снова положил записку с символикой Palace в карман пиджака и шагнул в приветсвенно раскрывшиеся двери лифта… …Этикетные приличия, приветствия, знакомства, бессмысленность громких фраз – начало деловых переговоров всегда утомительно. Изучая документы, услужливо предложенные миловидной секретаршей компании, я не сразу обратил внимание на изменившийся тон беседующих будущих партнеров. И лишь после фразы мистера Уолдорфа «А вот и моя гордость и будущее компании: Господа, моя дочь – Блэр Уолдорф!», мне пришлось встать из-за стола и, подняв глаза, впасть на мгновение в ступор. Затянутая в строгость темно-синего брючного костюма, она выглядела по-иному. На смену рассыпанным в свободном беспорядке волосам, пришли гладкие волосы, туго стянутые в хвост. Деловая роскошь сменила платье, что еще вчера оголяло ее тело. Очки для большей строгости и сдержанная улыбка…Ни одной лишней эмоции, лишь вспыхнувший на мгновение в глубине глаз знакомый огонек. Но сомнений не могло быть: это ОНА, пусть и сменившая тактику поведения. - Блэр, а это мой сын – Чарльз, - сдержанный тон Барта вывел меня из состояния оцепенения и я, протянув руку, сжал ее прохладную ладонь. Блэр натянуто улыбаясь и быстро произнеся «Рада познакомиться!», тут же осторожно освободилась от моего прикосновения и, мельком взглянув мне в глаза, важно прошла в сторону стола. Наблюдая за плавностью ее походки, я чуть заметно улыбнулся, про себя произнося: «Здесь и сейчас моя свобода только начинается…»…