Этот чертов Ишвар...

Он всегда балансировал на грани. Всегда играл с собственной жизнью в опасные игры. Всегда рисковал собой безо всякой на то причины. И ему, казалось, это нравилось. Нравилось чувствовать боль, нравился цвет собственной крови. Такой красный, такой живой… Вот и сейчас он без всякого страха смотрел на зияющую рану на боку, вокруг которой медленно расползалось багровое пятно на синей ткани его кителя. Над его головой в горячем, почти раскаленном воздухе без умолку свистели пули. Беспрерывные автоматные очереди сливались в противный гул, разрывающий уши. Под ногами буквально плавилась земля под палящим солнцем… А он просто смотрел на кровь. Он не чувствовал боли. И не чувствовал тепла крови. Просто смотрел… Сидя в тени полуразваленной стены, оставшейся от жилого когда-то дома, привалившись к ней спиной, он даже и не думал что-либо предпринимать. Ни хоть как-то помочь себе, ни самозабвенно сражающемуся у него под боком товарищу. Тот уже истратил не одну сотню патронов, пытаясь сдержать натиск наступающих врагов. Ведь они остались всего вдвоем. Они должны были держать оборону до отхода отряда с ранеными солдатами и до прибытия подмоги. Им нужно было продержаться всего несколько часов. Им. Одному - солдату, который мечтал вернуться домой живым, и второму – алхимику, который постоянно лез на рожон. - Может, ты все-таки соизволишь мне немного помочь, Мустанг?! – не глядя, зло бросил солдат с автоматом. – Или ты пальцы стер, пока щелкал ими? У меня такими темпами патронов и на ближайший час не хватит! Алхимик, вздрогнув, отвлекся от созерцания раны и посмотрел на товарища. Помедлив, он, опираясь на стену, поднялся на ноги. Раздался негромкий «щелк». Языки ярко-рыжего пламени, переплетаясь в немыслимом танце, охватили плоские крыши ближайших домов, прервав неумолкающую какофонию выстрелов. - Надеюсь, так лучше, - выдохнул Мустанг, опускаясь на прежнее место, зажимая рану ладонью. - Вполне. Минут десять будут молчать… Мать твою, Мустанг! – выдает солдат, обернувшись к алхимику. – Охренеть! Как ты опять умудрился нарваться на пулю?! - Ты слишком громко кричишь, Хьюз, - выдыхает военный, равнодушно глядя на солдата. – Сейчас ишвариты со всей округи сюда сбегутся на твои вопли. Хьюз нервно поправляет очки и мгновенно оказывается рядом с товарищем, опускаясь возле него на колени. - Что ты за человек, Рой? Если ты сейчас сдохнешь, я не отобьюсь от этих тварей в одиночку, - рычит солдат. Бросив беглый взгляд на лицо Мустанга, он спешно осматривает рану, пачкая руки в чужой крови. Рой безучастно смотрит на Хьюза и отводит глаза. - Твари, говоришь… Они такие же люди, как и ты, Маес… - еле шепчет алхимик и усмехается, когда Хьюз резко вскидывает голову, впиваясь взглядом ярко-зеленых глаз в пустые черные глаза алхимика. – Абсолютно такие же. Они тоже дышат. Тоже чувствуют. И тоже хотят вернутся домой, как и ты… - Они убивают наших солдат! Десятками! Сотнями! Твоих солдат, Мустанг. Тех, которых ты ведешь за собой. Тех, кого ты посылаешь в бой, - шипит Маес, оскалившись. Ему никак не привыкнуть к тому, что этот странный черноволосый военный всегда мыслит наоборот. Не так, как того хотелось бы Хьюзу. Не так, как хотелось бы командованию. Маес знал Роя с военной академии. И до сих пор не понимал, как человек, выполняющий даже самые безумные приказы командования, до сих пор пытался подделать окружающий его мир под свои идеалы. Он убивал ишваритов, но говорил, что они люди и что им хочется вернуться домой. Сжигая их в своем пламени, он закрывал глаза, пряча сожаление. Ведя своих солдат в бой, он пытался спасти им жизни и корил себя за то, что не мог кому-то помочь. И каждую ночь, не смыкая глаз, он шептал себе под нос, словно молитву, слова, преисполненные горечью и сожалением. Он просил прощения у тех, кого настигла смерть. Он просил прощения у своих солдат, просил прощения у ишваритов, чьи тела он, не дрогнув, сжигал, лишь только щелкнув пальцами рук, облаченных в белоснежные перчатки… пропахшие гарью. Он не мог вести себя, как остальные солдаты. Для них война была войной. Они принимали кровь и смерти, страх и боль как должное. И только он не мог этого принять. Он убивал, много убивал, жестоко убивал. Но до сих пор не мог сделать над собой усилие и перестать винить себя за происходящее. Хьюз однажды спросил, почему с такими жизненными идеалами Рой стал военным. Да не просто военным – государственным алхимиком, «армейским псом», Алхимиком Пламени! Он стал человеком, для которого по положению смыслом жизни должно было стать беспрекословное подчинение любому приказу «сверху»… А Мустанг… Цель его была до крайности глупой – стать главнокомандующим страны и закончить все войны, которые он считал беспричинными, бессмысленными. Он ненавидел войну. Вот и думай, что не так с этим придурком. Сумасшедший. Псих. При желании мира проливающий кровь… - Опять думаешь, что я ненормальный? – глубокий голос Роя заставляет Маеса отвлечься от собственных мыслей. Тот, фыркнув, стал рыться в поясной сумке в поисках хотя бы бинтов. Совсем не хотелось, чтобы единственный, с кем в такие тяжелые минуты его оставила Судьба, отбросил коньки, оставив Хьюза в абсолютном одиночестве… один на один с целым отрядом ишваритов. – А я ведь прав, не так ли? – не унимается алхимик. Его губы искажает кривая усмешка. – Жаждущий мира, но проливающий реки крови, так? - Я никогда, наверно, этого не пойму, Рой, - качает головой Хьюз. – Как так можно? Ненавидеть убивать, и между тем беспрестанно отправлять людей на тот свет? Весьма противоречивая политика, не находишь? Рой неловко дернулся, впервые за несколько минут почувствовав боль от своей раны, когда Маес стал перевязывать ее. Он делал это нервно, неосторожно, даже с некоторой злобой. В конце концов, что этот выскочка себе позволяет? По чем зря рискует своей шкурой, когда на кону множество чужих жизней. Для офицера подобное было неподобающим. - Противоречивая… Так говорят те, кто не видит всего, - кривясь от боли, одними губами произносит Мустанг, заставляя Хьюза замереть и вновь уставиться на него в полнейшем недоумении. Алхимик отвечает ему долгим тяжелым взглядом и через несколько мгновений отворачивается и откидывает голову назад, упираясь затылком в стену. Горячие камни, раскаленные под полуденным солнцем, обжигают. Но это не мешает военному. Он просто молча закрывает глаза, забывая о том, что с минуты на минуту начнется новая волна атаки. Забывая, что Хьюз так и не дождался ответа… Ему все осточертело. Вся эта глупая война… вся эта грязь… вся кровь… Ему и во сне все это не давало покоя. Мучало его кровавыми призраками, терзало неясными тенями. И каждый раз, засыпая, Рой чувствовал неистовый ужас, подступающий к горлу. Словно чьи-то руки тянулись к нему, пытаясь удушить, затащить за собой в тот нескончаемый адский водоворот боли, страха, отчаяния и безысходности, что каждый день Рой собственными руками творил для других. За что и ненавидел себя. И не раз хотел прекратить эту бессмысленную пытку… уйти… убежать… умереть… - Мустанг, ты меня слышишь? – настойчиво рычало над ухом. Чужие руки безжалостно трясли за плечи. – Очнись ты! С трудом разлепив веки, Рой увидел лицо Хьюза. Слишком бледное… Но это было лицо человека, который страстно хотел жить… Бешенные зеленые глаза. Яркие. Неправдоподобно яркие. Алхимик судорожно сглатывает. Он раньше не замечал… сколько чувств в этих глазах. Слишком много. От недоумения до ярости, от смирения до… - Наконец-то, - выдыхает Хьюз, снимая очки и прикрывая глаза, обрывая на середине мысли Пламенного. – Я уж думал, что все… Коньки отбросил… - Не дождешься, - хрипло отзывается Рой, чуть скривив губы. – Без меня вы всех ишваритов перебьете, и аместрийцев на мясо пустите. - Это да… Что?! – Хьюз весь вскидывается, осознав, что сказал его товарищ. – Мустанг, я ведь… не ослышался? - Нет, Маес. Не ослышался… - алхимик медленно поднялся на ноги. Теперь боль в боку была ощутимей. Острая, горячая… Нда, нарваться на пулю – это была не из лучших идей офицера Мустанга… - Подожди… Что ты несешь, черт возьми?! – Хьюз был ошарашен… нет, это не то слово. Он был в настоящей ярости. - Я уже сказал… есть те, кто не видит всего, - спокойно ответил ему Мустанг, чуть склонив голову к плечу. – Ты думаешь, что я действительно убиваю людей в таком большом количестве? Ты действительно так думаешь, Маес? И думаешь, мне не жаль тех, кого мне действительно пришлось убить, сделав выбор между ними и своими солдатами? Ты не знаешь, как бы мне хотелось их вернуть… И я бы вернул, будь у меня на то право. И даже если бы не было… Мне бы только найти способ это сделать… - он усмехается, его красивое лицо становится пугающим. В эти секунды он сам на себя не похож. Но Хьюзу не до этого. - Что это значит? – не унимается военный, перезаряжая автомат. Сейчас он думал только над тем, стоит убить этого предателя собственными руками или оставить его для трибунала. Мустанг уже достаточно сказал, чтобы Хьюз мог задать себе эти вопросы. Рой это прекрасно понимал. Но только лишь улыбнулся уголком губ. - Только то, что я сказал. Я стараюсь не убивать, если могу. Разве ты не замечал? Мой огонь часто не достигает цели. Он часто просто отпугивает… - с этими словами он посмотрел на крыши домов, которые все еще были в огне. Он точно знал, что ишвариты готовы к новой атаке. Это уже превращалось в бесконечную замкнутую цепь. Сколько бы Рой не спасал чужие жизни, эти «жизни» постараются забрать его собственную… Хьюз уже держал автомат наизготовку. С каждым новым словом он убеждался в том, что Рой – предатель. Спасать жизни врагов? Что в голове у этого сумасброда?! Почему он… - Они ведь тоже люди, Маес… - Мустанг вновь смотрит на товарища, на оружие в его руках. Алхимику не страшно. Он не боится пуль. Не боится смерти для себя. Он просто боится, что когда Хьюз поймет его слова… ему будет больно. Больно от осознания того, сколько крови на его руках. Может, и не стоило начинать этот разговор? Но… не отступать же уже, в самом деле? - Они убивают наших солдат, Мустанг. Я уже говорил тебе… - сквозь сжатые зубы шипит Хьюз, наступая на алхимика. Но тот даже и не двинулся. Даже когда лицо товарища оказалось в нескольких сантиметрах от его собственного. И эти невероятные глаза, теперь пылающие чистой яростью, впились в его собственные. - Я знаю, Хьюз. И потому пытаюсь спасти и солдат. Ты ведь этого тоже никогда не замечал? – не дрогнув, произносит алхимик, заставляя солдата отступить. – Когда этим же огнем закрывал их от удара… когда сам нарывался на пули, спасая их жизни… Ты думаешь, я делал это просто так, Хьюз? Сказав это, Рой отвернулся. И гордо вскинул голову. Пусть Хьюз думает все, что ему вздумается. Зато он, Рой Мустанг, Пламенный Алхимик, точно знал, что прав. Знал, что хоть немного, но он спас чьи-то жизни, даже если сейчас рука товарища дрогнет и спустит курок, отняв его собственную. И он тоже будет прав. Но по-своему. У него будет своя правда… Правда о том, что этот человек, в запыленном окровавленном мундире, с измученным лицом, с растрепанными черными волосами и такими же черными глазами, может, и пошел против собственной страны… но в то же время помог ей… И… остался верным себе. Хьюз даже не верил… не верил в то, что остался слеп. Он был с этим человеком бок о бок столько времени… и только сейчас Маесу довелось увидеть его настоящего. Он видел перед собой человека, готового на безумства ради мира. - Почему ты не стреляешь, Хьюз? – голос Роя звучит как из-под земли. Он смотрит вверх, на измученное жаждой пыльное небо. Раскаленные солнечные лучи касаются его лица, светят прямо в глаза, но от не отворачивается, лишь только жмурится, подобно коту. Он словно и не помнит, что с минуты на минуту воздух вновь наполнит музыка… нет… какофония боя. И не помнит, сколько сейчас зависит от него и его напарника… - Ты же не видел всего… Почему бы тебе тогда не выстрелить? Почему не убить предателя? Ты ведь так хочешь вернутся домой… к своей Грейсии… Зачем тебе рисковать, оставляя меня рядом с собой? Вдруг, я захочу убить тебя? Я ведь помогаю ишваритам… мне нельзя верить… Но не услышав ни выстрела, ни ответных слов, Пламенный позволил себе немного обернуться. И увидел глаза Хьюза вновь совсем близко. Совсем близко видел в них свое отражение, заставившее Роя невольно ухмыльнуться. Как жалко он выглядит. И как же саднит чертов бок… И как же жарко в этом чертовом Ишваре… - Маес? – после секундного молчания и игры в переглядки, позвал товарища Рой. Но тот не сказал ни слова. Он не смог бы сейчас ничего сказать. Он и сам не понимал, почему. Просто не мог. Он смотрел в глаза Рою, и также видел свое отражение. Отчаявшийся боец, с фанатичным желанием убить всех, кто стоял на пути… Но было ли это правильно? Мустанг открыл ему истину, от которой горечь застряла в горле, а в груди так больно сжалось сердце… До того больно, что хотелось сжаться в комок и закричать… - Ведь эта война… она бессмысленна… ведь так? – произносит Хьюз, наконец, одними губами. - Для нас – абсолютно, - еле слышно отзывается Мустанг. - Тогда, скажи мне, Рой… Почему мы здесь? - Чтобы остановить все это… Разве ты так и не понял? - Но… - … мы всего лишь люди. И против целой машины милитаризма нашей страны мы – ничто… Но Маес… запомни одну вещь… - Рой устало улыбается. И в эту секунду автоматная очередь разрывает тишину и оставляет с десяток дыр в полуразрушенной стене. Хьюз резко пригнулся, но Рой даже не дернулся. Он, не глядя, вытянул руку в окровавленной перчатке и щелкнул пальцами, вновь обрывая начавшуюся атаку. – Если у нас есть какая-то сила… если мы что-то можем… мы это сделаем. Спасем столько жизней, сколько сможем. Защитим столько людей, сколько нам позволит это бессмысленное противостояние. И будем убивать тех, кто действительно заслуживает смерти. - И кого же? – впервые Маесу понятно безумие Роя. Понятно, почему он так себя ведет. Все его ночные бдения, кошмары, преследующие его во снах… Все теперь было понятно Хьюзу… и он не знал, что ему теперь делать. Как теперь быть? И кто же настоящий враг? - Ты и сам знаешь ответ, - с улыбкой обреченного на смерть человека, отвечает Рой. Он слишком устал, чтобы вдаваться в подробности. Маес знает… прекрасно знает. И не понимает, почему сам никогда не замечал, что творящееся вокруг – не просто война. Это хитроумный план. Кому-то нужно столько мертвых. Кому-то действительно нужна кровь невинных. И Рой, и Хьюз знали, кому. В воздухе повисла тяжелая тишина. Пыль. Копоть и гарь. Жара. Металлический привкус на губах. Рой знает, что сейчас все начнется опять… Ишваритам понятно, что он не хочет их убивать. Он не убивал специально… Он просто близко видел глаза и своих солдат, и ишваритов. Ни тем, ни другим все эти смерти были ни к чему. Никто из них и не хотел никого убивать. Ведь… они когда-то были одним целым. Они и есть одно целое. Они - люди. А Хьюз молча смотрел на алхимика. Еще никогда ему не было так противно… и легко одновременно. Его руки были по локоть в крови… на его совести столько загубленных жизней… Но теперь он знал, что ему делать. И, быть может, когда-нибудь, ему удастся искупить свою вину. Нужно было только верить в собственные силы. Это будет их с Роем религия… Ишвариты верили в Бога… А они будут верить в себя. - Рой? – позвал товарища Маес. Мустанг медленно оборачивается к нему. - Что? - Прости… - За что? - Я… - начал было Хьюз. - Давай поговорим об этом в другой раз, - мотает головой Рой. – Сейчас не время… и я немножко не в том состоянии… Ему сейчас действительно не до разговоров. Подмога все так и не шла, пусть уже и пришло время. И боль становилась все невыносимей… но эту боль дал почувствовать Хьюз. До его прикосновения не было ничего. Просто один ярко-красный, винный цвет крови… Маес словно вернул чувства, будто вновь позволил стать человеком, а не машиной, что должна своим огнем убивать людей… На крышах находящихся вокруг домов задвигались чьи-то силуэты. Зашуршал песок, гонимый ветром. Аместрийцев окружали. Не стоило давать слабину… - Дело плохо, - прильнув спиной к горячей стене и прижав к груди автомат, произнес Хьюз. Рой не ответил. В глазах темнело, в ушах шумела кровь. Он почти не слышал слов товарища. И ему хотелось всего одного – просто закрыть глаза и избавится от всего этого ужаса. Он не видел, как один из ишваритов направил винтовку в его сторону. Как приготовился изрешетить его стрекочущей очередью… И не слышал, как из-за спины раздался гул от выстрелов сразу из нескольких орудий, в секунды залив утонувшие в пыли крыши домов кровью. - Наконец-то! – выдыхает Маес, сползая по стене на землю. – О нас соизволили вспомнить. - Капитан Хьюз, майор Мустанг! – к военным подбежал, судя по погонам, молодой лейтенантик и отдал честь. – Мы прибыли к вам на подмогу. - Вовремя, ничего не скажешь, - фыркнул капитан, пытаясь не думать о том, что за его спиной сейчас творилась очередная бойня, и что никто никого жалеть там не будет... – Нас тут чуть не изрешетили, пока мы вас ждали. - Просим простить, - лейтенант из-за всех сил пытался изобразить, что ему очень жаль. - Заткнись. И просто делай свое дело, - цыкнул на него Хьюз и посмотрел на Роя. – Теперь можем отдохнуть, Мустанг? - Отдохнуть? – полепетал себе под нос алхимик и покачнулся. Он ничего уже не слышал. Его с головой накрыла спасительная пустая темнота, стирая кровавые пятна из памяти и отгоняя душащие его страхи... Впервые ему удалось обрести покой… пусть он не мог сегодня спасти жизни тех, кто так яростно покушался на его собственную. Просто теперь в своей вере он был не один… И это утешало.