Пузик!

      Осенним днём на улицы Токио обрушился по-летнему тёплый ливень. Люди спешили спрятаться, укрыться... А дети радовались и прыгали по успевшим образоваться лужам. Но кому-то было вовсе не до детских радостей: работа, работа, работа. Порой не замечаешь того, что происходит на улице. Иногда даже и то, что происходит под твоим же носом. И таких людей в столице очень много. Это же Токио, Япония. Тут люди работают, учатся... Развиваются, одним словом.       Этот ливень шёл несколько часов, вплоть до самого вечера.       И вот, один из работяг уже спешит домой. Зонт, естественно, забыл. Бежит к зданию, да ещё и разговаривает по телефону... Ну куда ему? Он же работяга, всегда в спешке и в делах.       — Мяу, — тихий, тоненький голосок из-за кустов, но кто его заметит?       Однако... «Что за верёвочка? Что это, что это?! Она живая?» — котёнок ринулся на развязанный шнурок кроссовка того парня, что так заинтересованно говорит по своему телефону. Таким образом, вслед за шнурком и кроссовкой котёнок попал в подъезд. Там было очень темно, что и испугало комок шерсти. — МЯ-Я-Я-ЯУ!       — Ой, — парень посветил вниз телефоном и увидел рыжего котёнка, прижавшегося к его ноге, сидя на кроссовке. Холодный, мокрый и грязный. Ну и ещё пузатенький. Совсем-совсем маленький... Наверно месяца два от роду. — Маленький, — улыбнулся юноша. - Я перезвоню, — сказал он в трубку и сбросил звонок. После, подняв, крепко вцепившегося, котёнка, убрал телефон в карман и заключил маленького в объятия.       — Мяу.       Котик тут же стал карабкаться по рукам.       — Тише, — парень буркнул и стал гладить по шёрстке мурчащий комочек. Его маленькие коготки делали первые неуверенные зацепки по странной поверхности, от которой веяло теплом. А вся шёрстка намокла и была испачкана в грязи. Сам он дрожал и жался к пальцам.       — Совсем промок, как я. Что, тоже зонт забыл? — рассмеялся юноша, тоже, кстати, рыжий. Кохара Казумаса. Прилежный все года в школе ученик и ответственный, в данный момент, работник.       — Эх, и свела же нас судьба... Голодный?       Казу открыл дверь своей небольшой уютной квартиры и направился в ванну, попутно снимая вещи и оставляя за собой особый след из кофты, джинс, носков и всяких мелких вещей в виде телефона, ключей и пояса.       «Конечно, голодный!» — подумал котёнок, но потом понял, что люди — глупые существа и не умеют читать мысли.       — Мяу! — недовольно подтвердил будущий кот.       — Да, да, но сначала искупаться. Ты весь грязный, впрочем, как и я.       Казумаса включил приятную по температуре воду и поставил под неё на ладони котёнка. Тот, как бы это не было странным, очень даже лестно отнёсся к воде. Он стал подставлять спинку навстречу тёплым струйкам, выгибаться и мурчать. Парень помогал очистить шерсть от грязи пальцами, потирая кожу за маленькими ушками, на нежной шейке и всю спинку до кончика хвоста. Нельзя хвост оставлять без внимания!       — Всё! Ты чистый, теперь моя очередь, — Казу посадил котёнка на полотенце, что лежало рядом на стиральной машинке, а сам быстрее залез под душ.       Котик уже сладко ловил сонных овечек, что так и прыгали в его воображении.       «Что за милые овечки?» — зевнул он.       «Ну почему они приходят тогда, когда я хочу спать?» — положив мордочку на передние лапки, а задние вытянув, он лёг на пузико и засопел.       А купался Кохара и правда недолго. Быстро вытеревшись, он надел шорты и подошёл к котёнку.       — Такой милый. Надо высушить тебе шерсть, вставай, — погладив по животику, Казу разбудил зверя. Рыча и пыхтя, котёнок кидался на пальцы, но играючи.       — Какой проказник! - засмеялся юноша и включил фен на минимальный режим.       Малыш испугался и забился в «угол» ладони.       — Тише, тише, он не кусается.       Пару минут пыток, и котёнок сух, а Казумаса убит жизненными задачами новоиспечённого папочки. Взяв котика за шкирку, родитель плавно перешёл на кухню, где, почуяв запах молока, котёнок стал мяукать и вырываться.       Парень не смог за ним уследить, тем более, когда надо смотреть и за молоком. Нельзя допустить, чтобы оно перегрелось или вовсе убежало. А малыш всё пытался заползти на Казу.       «Ну подними же меня! От тебя вкусно пахнет, я хочу лизнуть!»       Ещё мгновение, и ему удаётся вырваться! Вот он уже карабкался вверх по телу парня, а тот, взвизгивая, пытался его поймать. Удалось это лишь тогда, когда комок шерсти уже сидел на плече, а лапкой шкрябал по лицу Кохары.       — Вот это ты скачешь! — удивился юноша и, стащив с себя когтистого, поставил перед миской молока на столе.       Казумаса не успел сесть за стол, как котёнок набросился на миску, жадно, но ещё неумело, лакая молоко. Он пытался залезть лапками в миску, но не выходило, а вот всю мордочку он точно испачкал. И об этом тяжко вздохнул «папа», который уплетал свой ужин. Кажется, или они очень похожи? Рыжие и голодные.       Напившись вдоволь молока, до самого верха заполнив свой желудок, котёнок, уже по привычке, полез к тёплым рукам, однако хозяин этих рук возмутился и котёнок был отправлен ползать на пол.       «Ну и фу таким быть!»       Когда Кохара доел и помыл посуду, он быстро отыскал спрятавшийся клубок шерсти и понёс его в спальню. Там, с помощью коробки и одеяла, он сконструировал маленький домик для нового постояльца и, посадив его туда, поставил жилище на пол, во избежание падающих котят с какой нибудь высоты больше, чем сама коробка, вплотную всунув её между кроватью и тумбой.       — Спокойной ночи, малыш, — произнёс Казу, однако котёнок вовсе был против спать один.       «Не спра-ве-дли-во! Хочу с тобой!»       Он стал карабкаться по коробке, жалобно мяукая, на что парень опустил в коробку руку. Использовав её, как лестницу, пузатик взобрался на спинку к своему новому хозяину и мило устроился у него на плече, возле головы. От волос Казумасы пахло очень приятно, что котик уткнулся в них, представив, будто это мама, и мягко вздохнул.       «Спокойной ночи...»