Give me back my heart

Ен Хва проснулся рано утром. Он так и не смог нормально уснуть из-за переживаний на счет непослушного в последнее время гитариста. Встав и убедившись, что с ним все в порядке, и он в аэропорту ждет посадки, душевно обрел спокойствие. Даже предстоящее событие по поводу выхода нового альбома стало обыденным делом, когда мысленно подметил, что голос у гитариста бодр и весел как никогда. Искренне обрадовавшись вместе с другом, он тихо собрался и, не разбудив младших, поехал в студию. Пусть молодые организмы отдохнут перед бешеным графиком, а то возможности потом не будет. Этим же вечером у них было выступление и презентация нового альбома, а потом ежедневные походы в радио, шоу, интервью, еще выступления и наконец, тур по городам Японии. В студии он встретился с удивленным менеджером, который собирался ехать будить его и остальной персонал. Когда все формальности были закончены, менеджер взял его под локоть и затащил в подсобку, но узнав, что все под контролем и вечером Джон Хён будет на месте, успокоился, бубня под носом про эгоистов и сердечных приступов. Ен Хва лишь таинственно улыбнулся, потому что он в отличие от него знал, что Джон Хён скоро преподнесет такой сюрприз, что одной упаковки успокоительного будет не достаточно. Лидер расположился в отведенной его группе репетиционной комнате и распаковал инструменты. Тщательно все проверил, подключая один за другим гитары к усилителю и прислушиваясь к звучанию. После двух часовой1 возни, позвонил Мин Хёку и, удостоверившись, что те уже проснулись и собираются приехать, решил выпить кофе, чтобы скоротать время. В холле, где находился ближайший автомат с кофе, он увидел их стилиста и внутренне весь сжался, вспоминая учения младших. Риа стояла к нему спиной и устало протирала шею. Наверно затекла, подумал лидер и подошел ближе. - Привет, давно прилетели? Как дела? Риа испуганно вздрогнула и повернулась головой к нему, показывая удивленное лицо, но тут же отвернулась. Ен Хва про себя лишь усмехнулся. - Да, только что. Джон Хён поехал домой, освежиться. Ен Хва чуть нахмурился, ведь он не спрашивал на счет своего подопечного, а спрашивал конкретно про нее. Риа тем временем получила кофе и, глядя себе под ноги, потопталась на месте, словно раздумывая, ждать его или уйти. - Эм… Ладно, я пойду. У меня много дел. Встретимся к обеду, когда все будут здесь. Она отвернулась и, громко стуча высокими каблуками, направилась к коридору. Ен Хва долго еще смотрел ей в спину, пока она не зашла в один из кабинетов и, чуть было не подался за ней вдогонку, но одернул себя, с досадой стукнув кулаком по неповинному автомату… Мин Хёк на ходу натягивая на себя черный кардиган поверх рубашки без рукавов поспешил к двери, по ту сторону которой яростно стучали. Джон Шин негодовал в соседней комнате, раздраженный звуком, но тщательно его игнорировал, поэтому Мин Хёк сам поплелся открывать. Взглянув в щелчок, он обрадовано охнул и завозился с замком. - Хён!! – за дверью, широко улыбаясь, стоял Джон Хён, - Ты приехал! Джон Хён лишь еще шире улыбнулся и шагнул внутрь между Мин Хёком и вешалкой. - А ты думал, я не сдержу обещания и оставлю вас на растерзание компании? - Нет, - улыбаясь, ответил Мин Хёк, соизволив отойти в сторону, чтобы широкие плечи гитариста протиснулись в крохотную квартирку, соответствующую японцам, а никак не высоким парням. Из глубины квартирки выбежал Джон Шин с расческой и с радостными воплями накинулся на Джон Хёна, будто увидел его не сутки спустя, а целый долгий год. - Вы радуетесь, будто я из преисподней вернулся, - зачесал смущенно затылок гитарист и под синхронный кивок младших поспешил в душ. Его переполняли множество чувств. Радость, счастье, воодушевление и чувство расслабленности, что все неприятности сердечных дел позади, смешались внутри и создавали летающее настроение. А всего-то нужно было поговорить, выяснить все по порядку и разобраться в себе. Когда все было позади, все казалось таким легким и простым, хотя впереди их ждало немало проблем, но он был уверен, что вместе они пройдут все невзгоды и беды. Ведь с ним будет та, которая украла его сердце и наотрез отказалась его возвращать… Юн Хи, сквозь сон, почувствовала движения рядом с собой. Приоткрыв чуть глаза, она увидела Джон Хёна, который сидел возле кровати и глядел на нее. - Неприлично наблюдать за спящим человеком, - протянула она и зарылась головой в одеяло и услышала тихий смех. Его смех. - Мне пора, - сказал он, и, приоткрыв одеяло, невесомо коснулся губами ее лба, - Не забудь, ты обещала. Юн Хи уже не слышала, как щелкнула дверь и наступила тишина, продолжив видеть цветные сны. Она окончательно проснулась, когда солнце через окно ярко освещало комнату, отражаясь от зеркала и светя прямо в лицо. Оглянувшись, она не нашла признака присутствия еще одного человека, и вспомнила, что Джон Хён ушел рано утром, когда еще солнце не встало. Он наверно уже в Японии. Юн Хи потянулась и, встав, начала собираться. Ей еще предстоял несостоявшийся ранее разговор с Лиамом, переговоры с родителями и дорога в Сидней. Она обещала вернуться через неделю, а точнее прилететь к нему в Японию. Конечно, родители будут против расторжения помолвки, но на самом деле Лиаму она еще не ответила, просто он проболтался, что сделал предложение, на что родители обеих отреагировали очень возбужденно и радостно. Юн Хи эмоционально была готова честно посмотреть в глаза родителям и вытерпеть любую брань в ее адрес, лишь бы поскорее вернуться к нему. То что он понимал ее без слов, успокаивал, давал понять и крепко держал в объятиях, прибавлял уверенности в завтрашнем дне. Пусть будут все против них, пусть им придется скрываться ото всех, но будут рядом... - Не смотри на меня так, будто я у тебя что-то отобрала. - Но ты и так забрала у меня кое-что ценное, Парк Юн Хи. - Ну и что же, интересно? - Хочешь узнать, что ты у меня забрала? Ты забрала мое сердце. - Я вернусь. Скоро. Совсем скоро, Джон Хён! - Обещаешь? - Обещаю! Вечером, когда все закончилось, все сидели в гримерной комнате и не спешили возвращаться домой, так как хотелось отпраздновать выпуск и теперь ждали только менеджера. Джон Шин, развалившись на диване, исподтишка пристально наблюдал за ребятами, в основном за старшими, потому что Мин Хёка не было в его диапазоне зрения. Макне тихо, про себя улыбался и катился от восторженного смеха, заметив, приподнятое с утра настроение Джон Хёна, и то, что он не отрывается от телефона, постоянно улыбаясь в дисплей. По его виду было ясно, что он счастлив. А вот Ен Хва в отличие от гитариста, был задумчивым и притихшим, когда никто не смотрел. Это заставляло его смеяться, потому что он знал причину его состояния. Буквально несколько часов назад, необычайно злой макне, сговорившись с Мин Хёком, долго просил их нуну пойти в кино при лидере. Вспоминая его мгновенную реакцию и скосившееся от ревности лицо, вызывало победный клич. Ведь Ён Хва не знает, что они с ударником задумали. - Хён? Ён Хва-хёён? – умоляюще, растягивая каждый слог, позвал надувшегося лидера. - Что? - Ну, пойдем с нами в кино? Ты же хочешь! Ммм? - Сами идите, не буду мешать, - буркнул лидер. - Ладно, как хочешь. Мин Хёк? Ну, мы идем? – хлопнул в ладоши макне, переглядываясь с Мин Хёком, - Риа-нуна наверно ждет уже. Мин Хёк кивнул и начал натягивать куртку. - Увидимся через два часа в ресторане? – спросил ударник и, получив утвердительный кивок от Джон Хёна вышел. - И все же, вот билет, вдруг передумаешь, - Джон Шин положил перед лидером маленький глянцевый билет и быстро покинул комнату. - Думаешь, придет? А вдруг не придет? Тогда нуне будет плохо! – нервничал Мин Хёк, стоя за улицей перед кинотеатром, возле которого ждала их Риа. - Да, не волнуйся ты! Придет! Он наверно не находит себе места от ревности, - равнодушно пожал плечами Джон Шин поправляя маскировку. Но Ен Хва не появился, даже когда сеанс уже начался. Мин Хёк ныл на счет совести, что кинули девушку одну, наблюдая, как она зашла в здание. Джон Шин тоже растерялся, потому что искренне надеялся, что он придет. Решив, что им придется идти самим, набрал номер девушки. - Нуна, прости, мы задерживаемся, скоро будем, хорошо? – затем отложив телефон, буркнул, - Наш лидер тормоз. Пошли… - Стой! – резко остановил его Мин Хёк, - Смотри! Джон Шин посмотрел в сторону кинотеатра и облегченно вздохнул. Сквозь толпу к входу пробирался их спешащий лидер, облаченный в темно бежевое пальто со стойким воротом, темные очки и кепка. - Ха, я же говорил! - Фух, - выдохнул Мин Хёк, - Дальше пусть сами разбираются. - Ага, мы помогли всем, чем могли, - гоготнул Джон Шин, - Надеюсь, Ён Хва-хен не испортит все. Ен Хва прищурился, войдя в зал. Было темно, хоть глаз выколи. Он подождал пока глаза чуть привыкнут, и пошел искать свое место, подогнувшись пополам. Восьмой ряд, 14 место. Тихо извиняясь на громкие возгласы зрителей, а сам мысленно ругаясь на младших, дошел таки до места и с облегчением плюхнулся на кресло. - Ён Хва? – послышался удивленный шепот. Повернувшись на голос, Ен Хва увидел только Рию, а ребят не было. - А где Джон Шин и Мин Хёк? - Я хотела у тебя спросить. Они застыли, уставившись на друг друга, обдумывая и переваривая ситуацию. Риа первая отвернулась и продолжила смотреть фильм, а Ен Хва еще несколько минут смотрел на ее лицо, освещенное экраном, и решил тоже посмотреть фильм, иначе было неловко до жути. Откуда взялась эта неловкость словно у подростков, Ен Хва не знал. Им почему-то раньше удавалось находить общую тему, шутить и дразнить друг друга, одним словом – флиртовать, а сейчас, словно незнакомые люди. Так они просидели весь фильм, почти, но ушли еще до окончания, потому что так было безопаснее. - Риа, ты больше не хочешь со мной общаться, - слова, которые произнес Ен Хва, когда они шли, молча по безлюдной улице в сторону отеля, где девушка остановилась, прозвучали скорее не как вопрос, а утверждение, вывод. - С чего ты взял? – она остановилась, глядя куда-то вдаль. - Ты избегаешь меня, еле разговариваешь, - Ен Хва начал перечислять причины такого вывода, - не замечаешь… - А что, я должна постоянно смотреть и слушать только тебя? – ее брови удивленно приподнялись, и она кинула на него укоризненный взгляд. - А теперь и сердишься, - тихо ответил лидер и вздохнул, - А я хочу, чтобы для тебя существовал только я. На его слова Риа опустила глаза и ее щеки налились едва заметным румянцем. - Не говори глупостей, - огрызнулась и пошла вперед быстрыми шагами. Ен Хва ухмыльнулся и покачал головой. - Давай начнем все сначала! – неожиданно и для себя и для нее сказал Ен Хва, догнав ее и схватив за локоть, прося остановиться, - Почему мы должны страдать порознь, если мы может стать счастливыми вместе? И не дав ей даже ответить, набравшись смелости, поцеловал ее. Щеки вспыхнули, а коленки поджались от волнения. Ен Хва ожидал, что она оттолкнет его, стукнет по голове сумкой, обзовет и уйдет, но не думал, что она обнимет его за шею и придвинется еще ближе, чтобы между ними не было расстояния. За спиной лидера, словно выросли крылья. Казалось, земля уходит из под ног, и он взлетает в ночное небо, крепко обнимая девушку за ее тонкую талию. Счастье, вот оно – думал Ен Хва, отрываясь от ее губ и глядя в ее смущенные глаза. - Теперь ты от меня никуда не сбежишь. Продвижение в Японии шло полным ходом. Времени на отдых почти не было. Джон Хён еле находил секунды, чтобы позвонить Юн Хи, и узнать, как она там. Каждый раз она искренне радовалась его коротким звонкам и сообщениям, говорила, что скучает и скоро приедет. Но ее "скоро" начинало затягиваться. Джон Хён старался не допытывать её по поводу этого вопроса, ссылая все на ее отношения с родителями, которые, как говорила Юн Хи, были весьма напряженные. Он верил ее словам и покорно ждал. Хотя ему и думать времени почти не было. Каждый день с утра до вечера он мотался туда-сюда по разным мероприятиям, забывая, есть и спать. Неделя. Вторая неделя. Самый пик промоушена, когда их альбом перебивал собственный рекорд по продажам каждый день. Все были довольны и счастливы, но только не Джон Хён. Он снова чувствовал пустоту, ту самую черную дыру, которая появилась после первой встречи с Юн Хи в парке. Даже каждодневные звонки и сообщения ни как не могли утихомирить бушующую тоску. Все будто стало серым и не интересным. Он снова не мог ночами спать и всю ночь напролет играл на гитаре, словно волк, воющий на луну, он передавал эмоции своей гитаре, дабы как-то облегчиться и не сорваться. Парни это замечали и всячески пытались развлечь его, выводили на воздух и тащили гулять, каждый раз, когда у них появлялся выходной. Джон Хён шел с ними, вроде улыбался и смеялся, шутил, дразнился, но все равно его мысли были далеко за пределами Японии. Как масло в огонь, часовые пояса сильно отличались, поэтому каждый раз кто-то из них не высыпался, или же полуночничал. В основном это делал Джон Хён. Но иногда ему нравилось слушать, как она сопела с трубку или болтала сонно всякую ерунду, когда он звонил днем, якобы отлучаясь в туалет, а на самом деле бежал звонить ей, потому что безумно скучал и хотел услышать ее голос. Так он чуть успокаивался, и тело заполняло тепло любви и нежности… Им наконец-то выдали выходной. С утра ребята странно на него глядели, то ли хитро, то ли как, но в их взглядах чувствовался, будто они что-то задумали. Джон Хён недоумевал, и даже ожидал, что макне снова заноет на счет шопинга или прогулки, но было подозрительно тихо. Джон Хён поспав от души, решил идти гулять, развеяться, но неожиданно у всех появились неотложные дела в выходной и все отказались. - У меня свидание с Риа. - Я жду посылку. Недавно заказал одежду, с минуты на минуту принесут. Мне уже звонили. - Ээ…да! Мне нужно проверить ударную установку, поменять диски! Да! Ты не заметил, что малый барабан не так издает звуки? Вот именно, мне нужно настроить! И все разбежались по комнатам. Джон Хён лишь пожал плечами и вышел на улицу, где уже настала осень. Деревья начинали желтеть, окрашивая мегаполис в золотистые и желтые оттенки. Было очень красиво. Не жарко и не холодно, самая оптимальная температура для прогулки. На ходу вздыхая, прохладный воздух полными легкими, Джон Хён набрал номер Юн Хи. Но в конце трубки долго стояла тишина, затем бездушный голос автомата ответила ему – абонент временно недоступен. Джон Хён напрягся, не верящими глазами смотря на свой телефон. Решив, что ошибся, повторил несколько раз, и каждый раз он снова и снова слышал этот противный голос. Волнение начинало расти с каждой секундой и набранной попыткой. Что же случилось? Он пытался себя успокоить тем, что она могла потерять телефон, или батарейка разрядилась, но, ни как не прекращал названивать и раздраженно сбрасывать вызовы после звукового сигнала. К тому времени его ноги принесли хозяина в парк, где все началось. На Джон Хёна нахлынули воспоминания и стало горько. Было бы в сто раз приятнее посетить ту самую сакуру, слыша ее голос в телефоне. Джон Хён вздохнул и направился вглубь парка. Дерево находилось там же, где и был в прошлый раз. Только за полтора года он как то возвысился и расширил занимаемое место своими изящными ветками. Вместо нежных розового оттенка цветков, он весь был покрыт коричневыми, местами алыми переливающимися на солнце лепестками. Но все равно выглядел величавым и красивым. Рядом на том же месте находилась и скамейка. Его и так облупленная краска смылась вместе с дождями и, теперь его вид напоминал древний забытый экспонат, нуждающийся в тщательной реставрации, или же старый дом с призраками. Джон Хён подошел к сакуре и, протянув руку, дотронулся до продолговатого красного листа. Та, вздрогнув подхваченная легким ветром, плавно кружась, опустилась на землю, где таких же, как он было несколько. Джон Хён снова взял телефон и набрал номер. Опять вне зоны. Беспокойные мысли начали сползаться в его голову, образуя одну большую кучу из страха, волнения и предчувствия. В горле встал комок, а легкие начал давить некое давление, что дышать стало трудно. Джон Хён вздохнул, пытаясь успокоиться и сел на скамейку, ни на секунду не задумавшись, что он может и не выдержать его веса. Закрыл глаза, разгоняя с мыслей ерунду, и не заметил, как начал дремать… - Нельзя спать на улице… - тихий шепот прямо на ухо. Джон Хён приоткрыл глаза, но было темно. Неужели он дотемна здесь просидел? Окончательно проснувшись, он ощутил на лице чьи-то теплые руки, закрывающие его глаза, а следом дыхание на затылке. - Что…? – он дернулся, но рука обратно его усадила на скамейку. Послышался тихий смех, а в нос ударил очень знакомый аромат и Джон Хён не веря, расплылся в улыбку. Прикоснулся к ее рукам и, осторожно убрав их по сторонам, обернулся. - Привет! – сзади него стояла Юн Хи в легком бежевом пальто и шелковым шарфом на шее, с распущенными волосами, в которых переливались солнечные лучики и играл легкий ветер, сдувая со лба челку, демонстрируя почти незаметную родинку. Джон Хён ошеломленно молчал, боясь, что это наверно сон или его воображение. Увидев замешательство в его лице, Юн Хи улыбнулась уголками губ и, обойдя скамеечку, опустилась рядом с ним. - Молодой человек, почему вы так на меня смотрите? – она наигранно изобразила удивление, но Джон Хён не отреагировал, поэтому она разочарованно вздохнула, - Ты совсем по мне не скучал? Джон Хён продолжал молчать, чуть ли не прожигая ее своим взглядом. Она пришла. Она вернулась. Она сдержала обещание. - Ладно, тогда я пошла, - она вздернула носом и резко встала. Вместе с ней резко поднялся и Джон Хён, захватывая ее в свои объятия. Она охнула, еле удержавшись на ногах, затем тихо рассмеялась, легонько похлопывая его по спине, словно успокаивая маленького ребенка. Джон Хён лихорадочно вбирал ртом воздух и целовал ее куда попало. В лоб, в щеки, в глаза, уши, волосы, губы… - Я скучал. Безумно. Скучал. Больше никогда не отпущу никуда, - шептал он и улыбался от теплоты, разливающейся в сердце и по всему телу. Сердце радостно прыгало, словно оживая. Кругом стало, словно переключили из серого режима на цветной. Даже эта старая скамейка, рядом с ней, казалась, шедевром искусства. Солнце светило ярче, ветер стих и даже запели птицы. - Успокойся, я теперь здесь. Я рядом. Осознав, что это не сон, Джон Хён рассмеялся и, взяв ладонями ее лицо, взглянул в глаза. - Я так долго ждал этого момента. - Я тоже, - она коснулась руками его руки, - Ты замерз. Пойдем, а то заболеешь. - Рядом с тобой я не заболею. Она мягко взяла его за руку и потянула на выход. - И все же пойдем. Нас ждут твои друзья. - Друзья? За углом, возле пруда ждали Мин Хёк, Джон Шин и Ён Хва державший за руку их стилиста Рию. Увидев их, они восторженно замахали руками, подпрыгивая на месте, как маленькие дети. Джон Хёна это удивило. - Что они здесь делают? Хотя я догадываюсь… - Они встретили меня в аэропорту и, знаешь, мы долго искали тебя, что бы устроить сюрприз, - объяснила Юн Хи, сжимая его руку сильнее. - Ха, вот почему они все утро на меня косились, - рассмеялся гитарист, вспоминая утро и лица друзей. - Ты рад? – Ён Хва накинулся на него и обнял за плечи, - Мы так старались. - Спасибо, - Джон Хён ни как не мог перестать улыбаться, - Я рад. Очень. Все, перебивая друг друга и смеясь, стали рассказывать, куда они ходили искать его и как чуть не попались фанаткам. Громко разговаривая и споря с друг другом, друзья направились в сторону выхода, отпраздновать вечер в тихом ресторане, которую они взорвут своим веселым настроением. Джон Хён наблюдал за всеми этими счастливыми лицами и чувствовал безмерное счастье. Он здесь и сейчас, с друзьями. Они счастливы, и самое главное, ставшая смыслом его жизни, девушка идет рядом с ним, и ее маленькая, хрупкая, теплая ладонь находится в его руках. Ее сердце принадлежит ему и в ее глазах он видит весь мир. Впереди им предстоит множество трудностей и радостей, которую они пройдут все вместе, разделяя и радость и горе, плечом в плечо, с улыбками на лицах и блестящими глазами, в которых не раз будут играть солнечные зайчики…