Genes

Световая музыка, жесткие биты, разврат, алкоголь и, конечно, секс. Все, что нужно для развлечения и ночного клуба, который не отличался ничем от остальных во всем мире, просто являясь очередным разносчиком денежных развлечений. Или этот клуб был особенным? Ведь полуголые тела на танцполе и стоны в кабинках туалета или VIP комнатах принадлежали отнюдь не самым простым людям. Глупый вопрос, конечно же, нет. Клуб ничем не отличался от остальных. Какая разница, сколько у тебя денег или кто твои родители. Ведь низость желаний и связей на одну ночь для всех одинакова. Эти ощущения просты, заложены у всех в генах. Поэтому все продают за это душу, будь ты кем угодно. – Сын посла Китая? Мило, – раздался смешок, когда молодой парень откинул сигарету и притянул своего собеседника для поцелуя. – А ты сын председателя какой-то там компании? – после жесткого поцелуя спросил второй. – Я не думаю, что в нашей ситуации это имеет значение. Шлепки, громкие стоны, оттягивание волос, выдохи, опять стоны с рыками, жесткие поцелуи. Два молодых тела наслаждаются друг другом, красиво контрастируя кожей друг друга, словно смесь шоколада - белого и темного. Это зрелище завораживающе, но при этом остаётся безумно грязным, ничуть не романтичным и ни капли не светлым. Несколько подходов и оргазмов, конец, и они, довольные и потрепанные, выходят из ставшей их любовным местом туалетной кабины. Оба парня знают, что это первая, да возможно и последняя встреча, но, так как они состоят в высших кругах, все же не забывают этикета. Блондин мило улыбается и слегка целует в благодарность, хваля партнёра и произнося: – Мне понравилось, спасибо, Кай. Ты очень… Нет, слишком хорош для беты. Не думал, что вы можете быть не хуже альф. – Спасибо, – фыркает тот самый бета и улыбается,– порой вы, омеги, совсем в этом не разбираетесь, поэтому и ждете только альф. Как ты понял, что я бета? – Ты нежней, чем альфы, – улыбается блондин,– но в одном вы не отличаетесь от них. – В чем? – вскидывает брови брюнет. – Секс важнее, чем спросить мое имя. – Ммм,– улыбается брюнет, слегка потягиваясь,– мне достаточно знать, что ты сын какого-то посла, но ради приличия... хм… окей. Так как же тебя зовут, омежка? – Лухан, – смеется блондин, протягивая визитку,– вот мой номер, если будет скучно, позвони. – А как же боязнь болезни? – Я понял, что сделали твои родители, и что ты отличаешься от бет, тем более, запах,– улыбается в ответ этот Лухан. И, чмокнув партнера, произносит последнее "пока", уходит. А его партнер лишь натянуто улыбается, следя за его уходом, понимая, что никогда не воспользуется его услугами вновь, даже несмотря на то, каким бы он ни был хорошим партнером сегодня ночью, ведь так не принято, совсем не принято в их кругах. Да и учитывая, что Кай слишком юн для того, что бы связывать себя с каким-то там еще омегой. Спустя 3 часа. Джонин зевнул и снова устало опустил губы на холодный край кружки с содержанием его любимого латте макиато, обводя взглядом посетителей в кафе. Народу было немного, в основном дамочки средних лет и пара студентов, которые, и то, вскоре покинули заведение, так как им явно стоило бы потрудиться над конспектами в стенах учебного заведения, находящегося рядом с кафе. Хоть и сам Кай должен был явиться час назад на первую пару, парень никуда не торопился. Ведь его бурная ночная жизнь дала о себе знать, и парень просто-напросто решил пропустить весь учебный день и насладиться своим любимым кофе. Плюс, он, по сути, не являлся заядлым посетителем вышеупомянутого заведения. Так что, волноваться было не о чем, да и разве пропуск как-то может повлиять на его красный диплом, купленный отчимом, или, допустим, исключение, которое в принципе невозможно? Да и наказание от отчима ему не светит, если конечно кто-то из преподавателей, заметив его отсутствие, выявит желание позвонить знаменитому чеболю с сообщением об отсутствии его отрока на занятиях, ведь тот слишком занят. «Чушь». Все преподаватели давно привыкли к его отсутствию в вузе, да и знают, что бороться с ним бесполезно, плюс и деньги мистера Кима давно сделали свое дело. Поэтому максимум, что будет, если он пропустит занятие, что кто-то из учителей в очередной раз скажет на всю аудиторию, что он, Джонин, сегодня ночью был очень занят в клубе развлечением, которое он ставит выше своей учебы и будущего, а Кай поправит, что будущее его уже обеспечено, и преподавателю стоит держать свой язык за зубами, а не проявлять «заботу» о нем. Следовательно, парень и не переживал ни о чем перечисленном, и решение остаться в кафе сейчас выглядело просто естественным для него. Тем более, мягкое кресло, уютный интерьер и милое обслуживание просто располагало к этому. Джонин устало потянулся и перевел взгляд на скучно игравший телевизор в конце зала, по которому шли утренние новости. Секунда, и глаза Кая расширяются в шоке, вызывая вопрос, не спятил ли он, или, возможно, это выпитое спиртное не выветрилось еще у него из головы? Ведь прошло всего-то часа три, как он перестал пить. Поэтому, словно забыв обо всем, кроме жажды оправдать себя в своих же глазах, что он не псих, Кай, встряхнув головой, подходит к экрану плазмы, дабы увеличить звук и узнать все подробности, сообщаемые диктором. Слова, вылетающие из динамиков телевизора, кажутся жуткими, а правда кажется какой-то театральной, и Джонин быстрее склонен подумать, что это он все же спятил, чем поверить в правдоподобность сообщаемой новости. Тем более новости, сообщаемые по телевизору, сопровождает ритмично играющая мелодия какая-то популярной группы, при этом создавая веселый настрой в зале, заставляя голоса вокалисток игриво отражаться от поверхности каменных стен. Но с каждой секундой новость становится более правдивой, ведь съемки с место происшествия повторяют снова и с разных ракурсов, и репортер опять, словно специально для Кая, с четкостью произносит заученный текст: – Тело сына китайского посла был найдено в районе Апкучжон, Сеул. Был произведен всего лишь один выстрел в голову, от которого молодой человек скончался. Посольство Китая считает это серьёзным покушением на граждан их страны. И требует немедленного расследования… Кай в шоке пялится в плазму кофешопа, снова видя труп парня, с которым он спал этой ночью. Того самого Лухана, чья визитка все еще лежит в кармане его куртки сейчас. «Твою же мать, бывает же..» – Ты Кай?– словно выводя из оцепенения раздается холодный голос рядом с брюнетом, и тот, вздрогнув и отрываясь от новостей, медленно поворачивается к говорящему, встречается с холодными глазами, насторожено изучающими его силуэт. Волна мурашек проходит по телу Джонина, и он слегка обескураженно сглатывает, пытаясь рассмотреть своего собеседника. Высокий парень с модельной внешностью, белыми волосами, в черном плаще, несколько проколов в ушах, в одном из которых висит крест, незнакомец угрожающе смотрит на него. «Альфа», – делает про себя вывод Джонин, чувствуя характерный запах, да и видя соответствующую внешность. Но продолжает разглядывать соперника, хотя внутри все напрягается, и включаются все животные инстинкты, сообщающие о том, чтоб он перестал это делать, ведь все это повлечет за собой плохие последствия. А если этот блондин поймет, что Кай не альфа, то беды не миновать. – Ты Кай?– повторяет светловолосый парень, а его черные глаза прожигают Джонина дальше,– ты, Ким Джонин? – Мы знакомы? – наконец перестав изучать странную личность, отвечает Джонин вопросом на вопрос. – Нет. – коротко и безэмоционально произносит парень. – Тогда, что… – Ты идешь со мной,– перебивает его парень, и сразу ясно, что он не потерпит отказа, поэтому альфа, не смотря на собеседника, уже шагает на выход из кафе. И только потом останавливается перед выходом, поняв, что Кай ни на метр не сдвинулся и не пошел за ним. – Ты не понял, что я сказал?– вскидывает брови парень, полуразвернувшись. – Понял, но это не значит, что я собираюсь это выполнить. Альфа надменно прикрывает глаза и медленно, с ленью, возвращается обратно: – Ты идешь со мной. Точка. Если ты… – Что я? – фыркает Кай, – я тебя не знаю и не собираюсь никуда идти и… – Надоел,– прерывает его парень, так же как сделал несколько секунд назад сам Кай, и затем, с жестким ударом в голову с локтя сносит Джонина с ног, заставляя того глупо отключиться и потерять сознание. Несколько часов спустя. Тупая боль в голове заставляет Джонина тихо простонать в тот момент, когда он пришел в себя, лежа на каком-то потрёпанном диване. Голова гудела и просто была готова лопнуть от боли и постукиваний в висках, а жуткая гематома от удара явно не сбавляла тяжесть положения молодого человека, да и жесткая жажда, накатившая на парня, тоже не способствовала радости. Открывать глаза казалось ему сущим бредом и принесением себе дополнительной боли, которую он просто не собирался допускать при своем положении, и даже желание знать, где он, и что происходит, просто не могли как-то поменять это решение. Да и учитывая последнее событие, что он помнил перед тем, как потерять сознание, рисовало ему явно недружелюбную картину того, что будет, когда он откроет глаза. Поэтому правильным и верным выходом, как решил для себя сам Кай, будет просто лежать, не предпринимая ничего, притворяться дальше спящим и надеяться на лучшее. Возможно, он бы так и поступил, и это действительно сработало бы как надо, если бы секунду спустя после решения следовать этому плану на него не вылили холодный поток воды из какой-то емкости. Резко подорвавшись на диване, Джонин зло распахнул глаза и, фыркая от попавших не туда капель, раздраженно закрутил головой в поисках человека, посмевшего сделать с ним такое, но вместо объекта своей злости, он первым замечает лишь дорогую темно-синюю машину, припаркованную внутри какого-то помещения, и пару-тройку элементов мебели. «Гараж»,– мелькает в голове у парня, заставляя на секунду прекратить свои поиски. – С пробуждением,– раздаётся стальной голос откуда-то из темноты. На которую сетует Кай, ведь, если бы не она, он бы сразу заметил наглеца, стоявшего почти рядом с ним и держа в руках опустошенную бутылку. Альфа смотрит на Кая чуть иначе, чем тогда в кафе, несколькими часами ранее: более надменно и, кажется, немного раздражительней, но та энергетика, что чувствовалась от него еще при первом впечатлении, ничуть не изменилась, возможно, даже усилилась. «Он не переоделся, значит, прошло немного времени, хотя это не факт,– мысленно констатирует Кай,– может, у этого психа нет другой одежды. Неважно, мне просто надо выбираться отсюда, да вообще что-то делать, а не изучать его одежду». Кажется, все так просто сделать: встать, оглушить этого похитителя и сбежать, но разве это правда? Возможно для какого-то борца или силовика из десанта - да, но никак не для Кая. Первый раз в жизни Джонин жалеет, что он занимается танцами, а не тхэквондо. Хотя, не настолько он уж и слаб, ведь почти с детского сада Кай участвовал в драках чуть ли не каждый день. Возможно, если бы мозг парня функционировал в обычном режиме, а не после клуба и удара это гребанного альфа-самца, бедный Джонин как-то бы умудрился, наверное, вырваться из этого места и уже бы мчался по какой-то трассе, звоня в полицию или отчиму. Но не сейчас, сейчас его мозг просто отказывается работать и выдавать хоть какой-то план. Поэтому, Кай решает действовать тупо по ситуации и задает глупый вопрос, пришедший ему в голову при пробуждении от холодного потока воды: – С какого хуя ты вылил это на меня? Но вместо ответа получает лишь смешок и более изучающий взгляд от похитителя, явно не ждавшего такого тупого вопроса, и следящий за каждым движением тела своего пленника, словно затаившийся хищник на охоте. Проходит еще пару минут, ничего не меняется, поэтому Кай все же решается на более рискованные действия, но тут же замирает, понимая, что стоит, для начала, пристально изучить своего надзирателя. Поэтому, оба парня смотрят друг на друга, продолжая играть в эту молчаливую игру, словно ожидая, кто первый кинется в атаку убивать противника. Часы, висящие в гараже, действуют Каю на нервы, словно нагнетая желание знать ответ немедля, но он не решается первый продолжить словесную битву, которой и не было по сути, и до сих пор держится из-за желания не проиграть этому надменному альфе. Еще пару мгновений утекает из пространства и времени, начиная все больше распалять и ломать силу воли заложника, которая уже вовсю трещит по швам, как дешёвая ткань, вызывая непроизвольное фырканье из Кая. А затем - конец. Светловолосый похититель склоняет свою голову в жесте позволения, намекая тем самым, что Джонин может говорить. – Что происходит?– тут же выдает Кай, поняв это, не в силах больше молчать, хотя ощущение проигрыша безумно разъедает изнутри. Но вместо ответа, похититель прикрывает глаза и хмурится, словно парень совершил ошибку и задал не тот вопрос или же слишком много вопросов, да или просто напоминает ему назойливую муху. «Что за игры?» – бесится Джонин. Хотя, наверное, не только бы он в такой ситуации бесился за такое несносное отношение к своей персоне, ведь мы все привыкли, что, если задаем вопрос, то почти всегда получаем на него ответ. А тут тишина вместо ответа, и всего лишь один скучающий вид собеседника, изображающий, что от вас у него головная боль. Конечно, для каждого это что-то невозможно бесящее, и Кай, еле сдерживая рык, гневно выплевывает: – Я не ясно выражаюсь? По-корейски не говоришь? Ответь мне! Что, мать твою, происходит?! Похититель раздраженно выдыхает и открывает свои темные глаза, которые какое-то время держал закрытыми после неправильных действий Кая, и грозно смотрит на парня, а Джонина просто парализует от цвета глаз своего похитителя. Красные, кроваво-красные (автор сама оригинальность, блять). «Что за херь?» – Бета,– наконец произносит альфа, выводя Кая из замешательства. – Прости? Что? Как ты меня назвал? – наращивая звук рыка, спрашивает Джонин, при этом тут же меняя свое состояние, пугаясь, но продолжая испепеляюще смотреть на парня. – Бета. Сейчас Джонин даже слишком не похож на себя, ведь обычно вывести его из равновесия просто нереально, нет, это даже невозможно. А заставить бояться еще сложнее. Но этот альфа, просто молча смотря на него, делает это одним взглядом этих красных глаз. Последним аккордом служит одинокое цоканье похитителя, и Джонин взрывается: – Не смей меня так называть! – истерично орет парень, пытаясь при этом утаить от похитителя страх,– тебе придётся ответить за свои слова, – выплевывает он и, вскакивая с дивана, ведет себя уж явно не так, как свойственно альфе. Вместо того, чтоб врезать противнику, Кай просто идет к двери гаража пошатывающейся походкой, при этом, ощущая всем своим нутром, что боится, жутко боится, а китаец, сверля его затылок, намекает тем самым, что не стоит так делать, и это только усиливает эффект страха. «Как он узнал? Как? Нет, невозможно, он не мог понять»,– мелькает в голове, и Джонин дёргает дверь. За этим действием он слышит надменный смех и злится на самого себя и этого тупого китайца, – «Конечно же, дверь заперта, я идиот». Казалось, Ким Джонин никогда не был так зол и не чувствовал страх одновременно, вообще, злость ему несвойственна, да и страх тоже. Но сейчас правила не действуют, и парень, со всей дури пнув дверь, разворачивается и орет на своего похитителя: – Что, блять, смешно, придурок? Нравится издеваться?! Выпусти меня, нахуй, отсюда! Альфа хуев! Выпусти! Что за херня? Тишина повисает моментально, что-то из слов Джонина задело альфу, но возможно ли это? Да, похоже, возможно, ведь глаза похитителя из таких игриво смеющихся быстро становятся ледяными. Секунда, и он произносит, убийственно смотря на Кая: – Следи за языком, бета. Эта фраза, словно металл, ударяет по бетонным стенам и затем отлетает в Кая, и он уже жалеет, что заставил этого человека перестать смеяться, ведь только сейчас приходит осознание того, что как говорит этот альфа, говорят только люди, от которых не стоит ждать ничего хорошего. – Ты….как…. ты понял… – начинает было Кай, но парень в два шага оказывается около него и прижимает его своим телом к металлической двери. – Лухан. Помнишь его?– спрашивает он легким шепотом, при этом прямо смотря в глаза Джонина, от чего последний неуверенно сглатывает слюну и кивает. – Новости в кафе. Он мертв. Кай снова кивает и, как завороженный смотрит в эти хищные глаза, пожирающие его лицо. – Его убил я. Очередной кивок от пленника, но в следующую секунду Джонин понимает и в ступоре пырится на парня. Страх, шок, ужас, все, что должен чувствовать Кай. Но что-то не так, до сознания словно не доходит, что этот альфа ему сказал. Пусть происходящее явно окончательно и бесповоротно взрывает мозг Ким Джонина, оно не вызывает нужной реакции в достаточной степени. – Боишься? – спрашивает альфа тихо, словно снимая маску человека и одевая хищный оскал, чтобы наслаждаться страхом жертвы, – ты боишься, Ким Джонин? Ким нервно сглатывает и не отвечает, смотря на своего противника. – Думаю, нет, – констатирует тот, – но стоит. Мне кажется, чувство самосохранения тебе не особо знакомо? Да? Ведь, если бы ты о нем знал, то не стал совать свой хуй в занятых альфами омег,– и, смакуя страх, наконец, появившийся в глазах жертвы, похититель сжимает его волосы, притягивая к себе, как игрушку, – из-за тебя погиб Лухан, – опаляя шею Кая, говорит похититель,– он мертв. Он был моим, моя меченая омежка мертва по твоей вине. Минутное повиновение, подчинение всему этому. Но потом, Кай озлобленно скалит зубы, словно выходя из транса, и, срываясь с цепи, произносит: – Мне плевать. Чувство самосохранения? Да, его у меня нет. Если собрался меня убить, то делай это. Нехер меня запугивать. Это вызывает удивление и заинтересованность в глазах китайца, хотя он почти не показывает этого, только зрачки глаз начинают сверкать другим цветом, более теплого оттенка. – Скажи… – начинает он, как Кай его перебивает. –Я скажу тебе только одно: чтоб ты шел нахуй, альфа, и подставь свою жопу под кого-то. Лицо альфы искажается в гневе. Не выдерживая такого наглого отношения к своей персоне, он с новой силой сжимает волосы на затылке Кая, сближая их лица непозволительно близко, и угрожающе рычит: – Не будь я должен Лу... Ты бы умер… Но я обещал. – Что? – непонимающе спрашивает Кай, выдыхая почти в губы своего похитителя, – ты должен трупу? – Я обещал Лухану, – спокойно произносит парень, – не люблю не сдерживать обещания, даже если тот, кому я обещал, мертв. – Обещание?– тупит Джонин, при этом резко дергаясь в руках альфы, но тот только усиливает хватку, причиняя боль. – Я обещал Лу, что не убью тебя, бета,– произносит китаец, зло смотря в глаза Джонину, – это мой последний подарок перед смертью. – Ты… – Я всегда так делаю. А Лухан-гэгэ был мне дорог, и, если бы он не потрахался с тобой, он был бы жив, но такого я не прощаю. – Что за чушь ты… – Ты жив только потому, – улыбается альфа, – что это последнее желание Лухана. – Еще скажи, что я обязан этому китайцу до конца жизни! – фыркает Кай. – Возможно. Для меня лучше было бы тебя убить. Но, похоже, ты слишком удовлетворил Лу, раз он попросил… Звук телефона, лежащий в переднем кармане джинсов Кая, громко завопил на весь гараж, тем самым, прерывая похитителя. – Ответь, – выдыхает теперь уже парень прямо в лицо Кая, отпуская при этом его волосы и позволяя ему ответить. Джонин не понимает, откуда такая смена настроения и такая щедрость? Но тут же берет трубку, ведь, возможно, это последний шанс на спасение от этого психа. – Алло. – Джонин~а!!!!!!!! Ты где? – Я?! Хен… – Где, мать твою, ты? Я волнуюсь. – Чанёль! Меня пох… Последние слова о похищении разносятся в воздухе, ведь китаец с рывком забирает трубку, явно уставший ждать, когда Кай все скажет сам. – Я так понимаю, вы брат Джонина?– учтиво спрашивает он, что, кажется, не характерно для данной ситуации. – Что? Нет, я просто друг, а кто это? – Крис. – Что? – Кто,– поправляет его этот самый Крис. – Я не об этом! Где, мать твою, вы с Джонином? – Больше это не твоя забота, где он. – Что?! – вопит Чанёль и кричит что-то еще, но Крис вешает трубку и переводит взгляд на Кая, отшвыривая его телефон. – Я думал, это твои родственники. Поэтому и дал возможность поговорить. Неучтиво было бы не поздороваться с будущими… – замолкает Крис, как-то странно улыбаясь сам себе, – неважно, давай просто продолжим наше знакомство. Джонин хочет уже ответить, высказать все, что думает на последнюю фразу китайца, но Крис больше не собирается что-то слушать или о чем-то говорить. Слегка отшвырнув Кая от прохода, ведущего к машине в гараже, и открывая переднюю дверцу, Крис произносит: – Поехали, нам надо представить тебя одному человеку. – Что? Крис устало выдыхает: – Сейчас ты, бета, сядешь, и мы поедем знакомить тебя кое с кем. – Как ты понял, что я бета? Тебе сказал Лухан? – спрашивает Кай, но Крис ничего не отвечает, садясь в машину. Все мысли Кая смешались в единую кучу, физическое состояние почти на нуле, попытка выбраться не увенчалась успехом. А страх разоблачения его настоящей натуры еще больше пугает. Все это походит на замкнутый круг. Помощи явно не ожидается ни от кого, поэтому, сейчас у Кая, привыкшего рассчитывать на власть отчима или жить в кукольном мире, нет никого, кроме себя. Но парень, кажется, все еще где-то лелеет в себе надежду на какую-то мифическую подмогу, до конца не осознавая, в каком он положении, или может, нам уже стоит начинать сомневаться в его умственных способностях. – Долго еще? – спрашивает Кай, когда Крис в очередной раз делает поворот на какую-то улицу. – Нет. – А… – Ты задаешь слишком много вопросов, Джонин,– перерывает его Крис, переводя свой пронзительный взгляд с дороги на Кая. – Если я замолчу, то ты нескоро от меня что-то еще услышишь. – Так даже лучше. Ответ ясен, придраться не к чему. Кай, раздосадованный и раздраженный, отворачивается от своего собеседника, пытаясь занять себя изучением окружающей местности. Но его взгляд цепляется за отражение себя в зеркале переднего вида. – Что за хрень? На эту реплику Крис слащаво улыбается и произносит: – Я обещал Лу, что ты будешь жить, но не обещал ему сладкую жизнь для тебя. Кай озадачено вскидывает брови на своего похитителя из-за фразы, кинутой ему. Крис улыбается еще шире и произносит: – А ты разве не знаешь, что это означает? Что бывает при смене глаз бет? – Нет. Для многих альф беты всегда были отбросами. Кай знал это с рождения, помнил, как все было в его жизни, как его учили, да и забыть эту милую особенность их мира невозможно, учитывая, как она записывалась в головах и на телах бет. Запись простая и банальная, остававшаяся с бетами до конца жизни, но умнее не придумаешь, не стоит, слишком хороша. У Кая запись, например, была глубоким шрамом, прорезанным внизу спины ножом учителем литературы, всего-то из-за того, что Кай не дал сделать главному отличнику-альфе упражнение, мешая тому своим участившимся дыханием от волнения. Чушь. Бред. Но невозможно изменить правила альф и омег этого мира, что если бета мешает им, то она обязательно должна поплатиться за это. А все из-за одной особенности бет - неспособности к размножению от рождения. Из-за этого людей, рожденных бетами, относили к низшим слоям, неспособным на что-то в жестоком мире альфоомеговских правил из-за своей половой принадлежности. Все было бы просто, если отношения подобного рода заканчивались бы в юном возрасте. Но этого не было. Взрослые не меняли отношения к бетам, становилось только хуже. Взрослые альфы сильно ужесточались и усугубляли тем самым ситуации стычек с бетами. Омеги не влезали в это, но и менять что-то ради бет не хотели, сохраняли нейтралитет. Иногда бетам везло, если их просто презирали или же выставляли напоказ, как социально несостоявшихся личностей. Что это те, кого стоит обходить стороной, не замечать, презирать, не относиться никак, словно их нет, словно они не чувствуют или просто являются куском дерьма. Правда, везло. Это самая лучшая участь. А вот если бета переходила дорогу альфе, ее просто могли убить, не неся потом за это никаких последствий. Конечно, какая разница, ведь в мире станет на кусок дерьма меньше. Мир сошел с ума, и дикость мира поражала. Так казалось Каю. Мальчик в свои года понимал, почему мама-омега не любит его, а так заботящийся о нем отец-альфа не может ничего сделать. Просто каждый раз рычит от безысходности и залечивает сыну раны сам, при этом сдерживая свою злость на своих же друзей. И просто ревел в подушку от безысходности. С каждым днем словно становилось все хуже и хуже, каждый день Кай слышал, что он ошибка эволюции, выродок от своей матери, слышал, как омега кричит это своему партнеру, его отцу. Что он не нужен ей, что он ошибка природы. Видел, как отец готов был убить его мать за такие слова, но не делал это, ведь знал, что она права, как правы и его друзья. Обычно, многие родители при рождении беты убивают своего ребенка, чтобы не мучиться. Потому что, это позор для семьи, которая будет нести это несколько поколений, если от него не избавиться. И сейчас семья Кая несла это на себе, ведь отец Джонина не позволил это сделать, слишком любя мальчика. И все было так, пока Каю не исполнилось 9, тот год изменил его жизнь навсегда. Английский ученый изобрел генетический код, позволяющий бетам с помощью генов других, изменять свои половые признаки. Всего-то часовая процедура по введению вакцины из гена другой особи решала проблему. Чудо, решение ошибки с вековой историей найдена, но цена. Цена, которую предлагалось заплатить, была слишком высокой. Вакцина вырабатывалась из выведения всех хромосом из тела омеги или альфы и переработки их. Но полное извлечение хромосом лишала донора не только полового признака, но и останавливала способность человека к жизни, попросту, вела за собой смерть. Мать Кая, этот ничтожный эгоистичный омега, решила пожертвовать жизнью своего мужа, ведь изменить свою судьбу и хоть как-то очистить свое имя в глазах окружающих было чуть ли не главным желанием омеги после рождения беты. Заставив своего мужа решиться на такое действительно было легкой задачей для нее, учитывая то, как альфа любил мальчика. Всего несколько слов, и отец Джонина согласился умереть за сына. Кай оказался счастливчиком, ему, можно считать, свезло. Так считала его мать. Его родной отец умер за него, позволяя ему, получив характерный ген альфы, жить жизнью полной наслаждения. О чем еще можно мечтать? Но, когда не стало его отца, Кай потерял для себя все. Пусть жизнь началась с чистого листа, и запах его отца, который менял его ген, действительно изменил все, мальчик считал, что лучше все было бы по-прежнему. Они с матерью-омегой переехали в другой город, и теперь все окружающие восхищались Каем, ведь думали, что Джонин - альфа. Даже когда мальчик признавал свою истинную натуру, окружающие его люди не верили, это вызывало у них смешок и глупые шутки в ответ. Прошло 2 года со смерти отца Кая, и ему стала нравиться такая жизнь, тем более, его мать повторно вышла замуж, и его отчим полностью заставил мальчика забыть о его истинной натуре и его отце. – Я никуда, сука, не пойду! – орет Кай, цепляясь в закрывающуюся дверь машины, пока Крис вытаскивает его тело на подземную парковку, – Отвали! Я лучше сдохну, чем начну слушать тебя! Резкий рывок альфы и прижатие Кая к прохладному металлу машины заставляет парня замолчать, а учитывая, что злость в красных глазах Криса просто завораживает, проронить хоть слово еще невозможно: – Ты уверен в своем желании умереть? – шипит китаец, – для меня это ничего не стоит. – Сука, больно… – Из нас сука тут, теперь, только ты, Кай. – Сильнее прижимая парня, выплевывает Крис. – Да что ты говоришь? – Потеряв страх, выдает Кай, и Крис снова резко хватает парня за грудки, предупреждающе рыча, чтоб он перестал спорить и потащился к лифтам. – Тебе, блять, что, деньги нужны? Что тебе нужно? – снова показывает свой характер Кай, когда двери лифта открываются на верхнем этаже. - Я уже сказал, что мне нужно. На выход, – выталкивает парня Крис, заставляя Кая идти впереди, дабы прервать его попытки к бегству, – иди. Темный коридор с двумя квартирами на этаже, Крис ведет к правой и вводит цифровой код, чтобы войти. Как только дверь закрывается, мелодичный голос тут же проносится по всему холлу, и Кай в ступоре замирает, видя в коридоре красивого омегу, нежно улыбающегося Крису. – Ифань, я скучал,– делая шаг к Крису, произносит парень и нежно обвивает его шею. – Знаю. – Ты не скучал? – А это важно? – отвечает вопросом на вопрос Крис. – Нет. Ты голоден? – Немного. – Я приготовил, поешь. – Хорошо, но в начале, у меня подарок, Чунмен, для нашего дома. – Что? – слегка удивляется парень. – Я все же завел кое-кого,– произносит Крис и тут же добавляет, видя недовольное лицо Чунмена,– и успокойся, это все же не удав. – Кого ты завел? – не меняя свое выражение, произносит омега. – Собаку. И она сейчас стоит и смотрит на нас. Чунмен резко отлипает от своего альфы и переводит взгляд на пол, где он ищет собаку, а потом поднимает глаза на Кая. – Ты же знаешь, я против любой живности в доме,– после минутной оценки говорит Сухо, вызывая бешенство в Кае. – И ты знаешь, что мне немного плевать на это? А домашний… – Вы что, рехнулись, я вам не собака, чтоб меня заводить! – орет Кай, прерывая Криса, – вы… – Да, а тявкаешь так же, – фыркает Крис, уже прерывая самого Кая, на что Чунмен устало выдыхает и покидает прихожую. – Походу, мой Сухо не очень доволен тем, что ты… – Хватит! – орет Кай, – давай закончим этот бред. Сколько ты хочешь? Сколько? – Я разве сказал, что чего-то хочу? – Господи, нахуй пошел. – Ты привел не собаку, Крис, а невоспитанного волка, – доносится голос Сухо откуда-то изнутри, – зачем тебе еще одна омега в доме? – Не думаю, для волка он слишком мал. Всего-то щенок. – Омега? Я ал… – Крис оказывается рядом и перекрывает Джонину ладонью рот. – Уже нет. Больше нет. Кай выпучивает глаза. –Я поменял твой ген, бета. – Ты? – вылупливает глаза Кай. – Поменял. – Это неправда. – Ты забыл о том, что цвет глаз поменялся? – Нет… Но ген омеги… Лухан. – стекленеют глаза Кая. – Я пересадил его. Добро пожаловать в новый дом, щенок. Следующее утро. – Ты что, реально сделаешь из этого парня своего ручного питомца? – Я же сказал, да. – Ифань! Слыша эту фразу, Кай сонно потянулся и скатился на пол с дивана, проклиная его узость, при этом, звук падающего тела на пол ничуть не смутило ни его самого, ни говоривших всего в нескольких метров от него Криса и Сухо. – Что за вторая омега в нашем доме? – продолжил их дискуссию Чунмен, – тебе меня мало? – Не сравнивайся себя с ним, это питомец, а ты человек, с которым я сплю. Это совсем разное. – Крис!!! – наконец сорвался и повысил голос Сухо, но тут же попытался взять себя в руки, понимая, что не хочет позволять себе переходить на крик. – Он человек. – Думаешь? Вовсе нет. – Ты… Хорошо, тогда ответь. Но ты не прав. Лухан… – Он уже мертв, – перебивает его Крис, – так что прекрати о нем заботиться. Давай не будем трепать себе нервы всякими ненужными и мелкими людьми. – Ву Ифань! Я же знаю, ты не такой. Не веди себя так! – Сухо, – обрывает его крик Крис, – походу, твое общение с Лэем не приносит тебе пользу. – Не впутывай сюда Исина! – Сухо уже не может сдержать крика, начиная тупо повышать голос на Криса. – Я точно прав, мой старый друг поведал тебе то, что не следует говорить,– не обращая внимание на повышающего голос Чунмена, продолжает Крис, – может, стоит прекратить ваше общение? – Прекрати! Мы говорим сейчас не об Исине, а о твоей ручной собаке! Что, не мог просто его убить? Может, мне стоит это сделать за тебя? – Если хочешь, то да. В принципе, его жизнь не ценна,– как-то зло говорит Крис. – Хорошо! – пытаясь собраться, произносит Сухо,– Хорошо! Я сделаю так, как сочту нужным. Иди, ешь! «Не ценна?» – наливаются от злости краснотой глаза Кая, распахнутые от фразы Криса, а не угрозы смерти от Сухо, – «не ценна? Кто ты такой, чтоб говорить о ценности моей жизни?» – прикусывая губу, думает Кай, – «Я устрою вам сладкую жизнь за то, что решили сделать меня собакой». Джонин резко встает и быстрыми шагами направляется в сторону Криса, пьющего в этот момент кофе, наслаждаясь тишиной, ведь Сухо с каменным лицом продолжает накрывать стол для завтрака. «Ничтожна? хорошо!» – мелькает в голове Кая перед тем, как он делает то, о чем когда-то пожалеет. Рассчитав траекторию, Кай самодовольно плюхается на колени Криса, заставляя того опрокинуть чашку кофе на стол и наглым образом впивается в губы альфы, вызывая немой шок у того. Чувство ненависти и страсти к этому человеку охватывает тело Кая. Они объединяются в одно обжигающие пламя и сжигают все на своем пути. То, как он льнёт к Крису, страстно требуя ответа и внимания к своему телу, походит на то, что он сам хотел ранее получить от омег в постели. И поэтому, наверное, это лишний козырь в его рукаве. Ведь он прекрасно понимает, что хочет Крис, слишком хорошо понимает. Он даже, кажется, начинает чувствовать эрекцию парня во время получаемого резкого ответа на поцелуй, но через пару секунд Крис берет над собой контроль и отшвыривает Кая на пол. Реакцию злости от своего новоприобретенного щенка, что его хозяин отшвырнул питомца, Крис не видит, Кай наоборот растягивает губы в демонической улыбке, сидя на полу. Ведь все вышло так, как он хотел, и ему сладостно смотреть и наслаждаться тем, что Крис гневно рыкает и жесткими шагами направляется за только что выбежавшим из квартиры Сухо. Через полчаса альфа возвращается и застает Кая одетого и довольного поглощающего еду. – Ты охуел? – спрашивает Крис, тут же подходя к своему щенку и хватая его за грудки, – что это было? – Утреннее приветствие. – Ты! Х..– готовый убить Кая, Крис начинает замахиваться для удара, даже не договаривая фразы, он слишком взбешен, но новорожденная омега уворачивается и вместо получения удара имеет тепло и близость альфы, сплетая руки на шее Криса. – Ты хотел сказать, что я был хорош? – надменно смотрит в глаза Криса, – успокоил свою омегу? – Какое тебе дело?! – рычит Крис,– какого хера ты ведешь себя так? – Преданность. Не нравится? – Что?! Кай нарочно придвигается еще ближе и, облизывая губы, произносит: – А что, нельзя? Хозяин? – Ты… – Недобро сверкают глаза Криса, – ты... – Я думаю, мне пора на прогулку, – наконец отлипая от Криса, произносит Кай,– отвези меня в мой университет. – Не намерен этого делать, я быстрее удушу тебя. – Рычит Крис на наглость Кая. – Крис,– нежное касание до лица альфы, от которого альфу трясёт то ли от гнева, то ли от жажды контакта, – я вчера принял правила твоей игры, как ты и хотел. Я твоя собака. Я остался в твоем доме… – У тебя не было права выбора, – сверкает новоиспеченный хозяин, но все еще не одергивает руку Джонина от своего лица, словно ему все же нравится это надменное поглаживание беты. – Был, я мог бы умереть,–ухмыляется Кай, – но, раз я не умер, будь любезен, если хочешь играть в хозяина, научись выгуливать своего питомца и потакать ему. – Я убью тебя, – Крис резко хватает руку Кая, нежно шедшую по его шее, и с силой сжимает, что причиняет боль Каю, и это видно на его скорчившейся на момент физиономии, – и, наверное, стоило тебя убить еще вчера, чтоб ты не создавал проблем. – Но ты не убил, – без капли страха произносит Джонин. – Но могу. – Можешь, – смеётся Кай, – но тебе интересно, Крис, играть со мной, я вижу это по твоим глазам. Тебе интересно то, что я могу уничтожить тебя. Крис фыркает и расплывается в улыбке: – Щенок, ты думаешь, это по силам тебе? – Пока еще нет. – Ну, что же, я посмотрю на это, – произносит Крис, разворачиваясь спиной к Каю и направляясь к выходу, – пойдем, я все же отвезу тебя. И Джонин, все еще слегка сомневающийся в удачности плана, окончательно расплывается в улыбке и, хватая что-то еще поесть со стола, мчится за вышедшим из квартиры Крисом. Но радость парня длится недолго, всего-то промежуток времени, пока они ехали от дома Криса до точки прибытия. Машина Криса остановилась в месте, уж которое никак не ожидал увидеть в ближайшее время Джонин. – Какого хуя мы тут делаем? – в панике спрашивает Кай, видя то, как люди в дорогих костюмах стоят на возвышенности холма, а мраморные памятники наблюдают за происходящим. – У меня пара дел с твоим отцом и, конечно, пара своих личных дел, – как ни в чем не бывало отвечает Крис и выходит из машины на кладбище. Словно доказывая слова Криса, к ним подбегает личный секретарь отчима Джонина: – Простите… – глаза господина Ю на секунду замирают на Кае, – господин Ли, что вынуждены обсуждать документы в такой обстановке. Крис хмыкает и, ничего не отвечая, проходит дальше к людям, сидящим около захоронения, среди которых, должно быть, и находится отчим Кая. – Что, мать твою, происходит? – рычит Кай, когда они почти подходят к толпе, на Криса, – какого хуя ты привез меня на кладбище? Чьи это похороны? Зачем тебе мой отец? – Угадай все с одного раза, чьи это похороны. Лухана, – хмыкает Крис и садится на свободное место, как понимает Кай, оставленное специально для него в первом ряду. Это кладбище почти ничем не отличается от других. Такое же тихое, молчаливое и скорбящее, как в прочем и все остальные в мире. Церемония, в принципе, тоже не сильно отличается, если, не считая людей в дорогой одежде и наигранных слез на их лицах, возможно, за исключением пары человек. Люди говорят слова для умершего, как обычно. Ничего более, кроме определенного фарса. Все идет довольно официально и траурно, как должно быть, пока очередь не доходит до темноволосого омеги, который встает говорить речь последним. Парень идет как-то в прострации, не обращая ни на кого внимания, пока не доходит до передних рядов, где его останавливает Крис, кинув какую-то надменную шутку на китайском в его адрес. Омега выходит из своего мира и, не в силах сдержаться, переводит взгляд на альфу, та аура которая летает между ними сейчас ощутима всем находящимся на кладбище, аура ненависти и обиды. Все ожидают стычки, но кроме нависшего напряжения сейчас от них, наверное, не стоит ждать ничего, не тут - не то место. Поэтому, омега отворачивается и идет к месту произношения речи. Он последний, ведь люди уже закапывают гроб с телом. Вроде уже все. И люди хотят разойтись, но Крис встает со своего месте, создавая тем самым гробовую тишину гробовую тишину и обязанность остаться всем на своих местах: – Я постараюсь быть краток. Мне сложно говорить, – врет Крис, даже не соизволив подойти на выделенное место для речей и стереть эту надменнодовольную улыбку с лица, – Лухан был моим другом, моим избранником, частью моего будущего. Но, увы, его не стало. И я не знаю, как восполнить потерю. Надеюсь, наш милый друг упокоится миром. – Ублюдок, – разносится над кладбищем рык омеги, выступавшего до Криса и теперь сжимающего свои кулаки до появления на них белых костяшек, дабы не кинуться на альфу от несдерживаемой злости, – прекрати этот ебанный фарс! Крис учтиво улыбается на все это и продолжает: – Исин, я вижу, что ты очень любил моего возлюбленного, но прошу, поверь, я любил его не меньше,– Исин рычит и орет о смерти Криса, чуть ли не срывается с места для драки, но его останавливает светловолосый парень, хватая крепко за плечи,– так что, успокойся,– продолжает Крис,– И, напоследок, я хочу сказать о подарке, который Лухан оставил мне, ведь вы знаете - я последний, кто видел, как он дышал…. – Прекрати этот.. – снова не выдерживает омега. – Исин, ну что ты такой злой,– ухмыляется Крис,– невежливо перебивать старших. – Старших? Я проявлю к тебе уважение, если когда-то смогу свернуть тебе шею, и ты будешь лежать в этом гробу вместо Лу! – Кишка тонка, Лэй. Вы все на это не способны, поэтому в этом гробу лежу не я, а Лухан. Бедный, несчастный… – Имей уважение!– вмешивается стоящий рядом альфа, перебивая криком Криса. – Сехун, ну ты-то не лезь в наши семейные китайские отношения, ты, вроде, кореец. – Ты…,– багровеют глаза Сехуна. – Гэгэ, ты говорил о подарке? – словно из ниоткуда доносится бархатный голос, и рядом с Крисом появляется высокий темноволосый китаец. – О да, Тао. Я принес его с собой. Он стоит вон там, – Крис тыкает на сидящего Кая, отчего глаза всех присутствующих моментально переводятся на него, – это сын председателя UNGroup, Ким Джонин,– уже в этот момент публика, как загипнотизированная, смотрит на отчима Кая, сидящего где-то в средних рядах,– так вот, раз Лухана не стало, его место займет именно этот молодой человек. Учитывая, что Лухан-гэгэ сам посоветовал его на эту роль... Господин Ким, вы же не будете против последнего подарка Лухана мне? Что Ваш сын станет моим ручным питомцем, взамен Лу? –Нет,– словно гром разносится голос отчима Каяя, Джонин проваливается сквозь землю от этих слов, словно это его тут хоронят, а не Лухана. Он даже не в силах что-то выдать, за него это делает Крис. – Замечательно, а теперь можешь идти и поговорить с отцом, почему он оказался не против, у тебя 10 минут. И да, закопайте, как там и полагается. Я закончил. Крис гордо встает и, улыбаясь черноволосому китайцу, идет с ним в сторону своей машины, а Кай не может сдвинуться с места, пытаясь осознать произошедшее, он так и стоит, пока его отчим не подходит к нему: – Джонин…– начинает было он, но Кай его обрывает, поднимая глаза, полные страха. – Почему? Отчим Кая жестко сжимает губы, видно, что мужчина корится в чем-то, но секунда, и выражение его лица приобретает непробиваемость, с которой он подходил и начинал этот разговор. – Как ты с ним связался, Джонин? – Я не связывался с ним! – Если бы ты не связывался с ним, тебя бы тут не было, – останавливает Кая его отчим,– ты принадлежишь ему, и я ничего не могу сделать. – Почему? – Просто послушай. Запомни, не выбешивай его, просто делай все, что он говорит, иначе, он уничтожит всех нас. Он слишком опасен. Как и его отец. А мы все зависим от него. – Я не понимаю. Кто он такой? – Он паразит, Джонин, который съедает компании, съдает людей, поглощает все на своем пути. Он теневая сторона нашего мира. И закон ему не писан. – Отец, но…. – Сколько он дал тебе по времени? – Десять минут. – Ясно, время уже истекло. Я скажу твоей матери, что все хорошо, и ты устроился под хорошим покровителем. Иди, мне нечего тебе сказать. Забудь, что у тебя была семья и другая жизнь, если не забудешь, это убьет тебя изнутри, – говоря это, отчим Джонина берет за руку и ведет Кая к машине Криса. Когда они подходят, Крис перестает разговаривать с китайцем и подошедшим к ним Сухо, и произносит: – Спасибо, что сами привели мне моего щенка, мистер Ким. Два месяца спустя. «Боль. Пустота. Ненужность. Алкоголь. Клуб. Неужели все дороги ведут в это место?» – думает Кай, опрокидывая очередную рюмку какого-то спиртного напитка внутрь организма. Это клуб, где он всегда отдыхал, клуб, в котором он встретил Лухана, клуб, который стал поворотным событием в его жизни. Сколько дней прошло, как его жизнь изменилась, когда он стал живым мертвецом этого мира. Без семьи, друзей, прошлого, без всего. Он стал марионеткой, игрушкой, питомцем в чужих руках. «Дрессированная собачка», – отдаются слова Криса в его голове,– «больше ты ничто, у тебя нет ничего кроме меня, твоего хозяина». Очередной глоток, и Кай перестает на секунду чувствовать все, когда обжигающая жидкость растекается по всему телу. Парень так и сидит около часа, наслаждаясь эйфорией, тупо смотря в одну точку, пока рядом с ним не приземляется Тао. – Отвратно выглядишь, Джонин~а. Дрессировка, похоже, не очень хорошо идет у тебя, ты намного упрямей, чем я думал. Сколько ты выпил? Хотя, неважно. Пойдем, Крис тебя ищет, – и, не дожидаясь ответа, китаец хватает Кая за плечо и ведет в VIP-комнату, где, должно быть, уже находятся Крис и Сухо. «Снова разговаривает с Исином», – мелькает в голове Кая, когда Тао садится на диван, а ему указывается сесть около Криса. Припираться бесполезно, Джонин знает, что будет из-за неповиновения, и, подавляя себя, садится рядом с креслом, у ног Криса. Тот, в свою очередь, ухмыляется и продолжает разговор: – Лэй, ты обязан сам разобраться с этим в Китае. – Что из слова нет ты не понял? – доносится из динамика телефона Криса гневная реплика. – Детка, ну, прекрати,– фыркает Крис, ловя на себе недовольный взгляд Сухо из-за слишком фамильярного и приторного обращения к собеседнику, – ты же знаешь, что я не полечу, так что не наживай себе проблем и сделай все сам. – Нет,– прерывает Лэй,– и передай Сухо, что его поручения я так же не намерен выполнять. Сухо молчит, печально выдыхая, отчетливо слыша слова, сказанные, должно быть, уже бывшим другом. – Вы что, поругались? – хмыкает Крис на реакцию своего партнера и удивленно смотрит на Чунмена,– помирить? – Обойдемся без твоего вмешательства, Ифань. Мне надоело это. Поэтому, жду тебя и Сухо завтра в Гонконге в 12,– закругляется Исин, а Крис в немом вопросе обращается к Сухо. – Не спрашивай,– отмахивается тот, – не хочу говорить. Повисает тишина, которой и пользуется Тао, кидая Крису вопрос: – Так он решит? – Нет, – отвечает Сухо вместо Криса, видя недовольный взгляд своего возлюбленного. – Мой любимый гэгэ как всегда трепет тебе нервы, Ву, – довольно улыбается Тао, – как думаешь, Крис, он мне даст по возвращению? – Если его любименький Сехун не придёт с ним, то ты его получишь, – устало отвечает Крис слегка с издевкой, – а вообще, вы оба заебали со своим Исином, почему он требует, чтоб я ехал? – Ага, как и ты нас им же заебал, – блаженно закрывает глаза Тао, видя будущую картину, как он ебет Исина в своих фантазиях, пропуская половину недовольной реплики Криса мимо ушей, – Слушай, Ифань, ну, а если мне не перепадёт от Исина, могу я рассчитывать на Кая? – Кая, – Крис перестает смотреть на Тао, резко поворачивается к Каю, тут же хватает того за лицо, при этом хищно впиваясь в него своим взглядом, – он вполне неплох, раз ты его хочешь, тем более, ты окажешься у него первым. Я мо… – Первым, гэгэ? – с глазами, полными дьяволизма, перебивает Криса Тао, – я уверен, у него была течка в том месяце, и ты был в нем раньше меня. В комнате повисает звенящая тишина, а потом Кай раздаётся на всю комнату звонким смехом: – Не поверишь, Тао, но он не был там,– смеется Кай, – я быстрее сдохну, чем отдамся ему. А ты же, Крис, любишь, когда все само идет в твои руки, не так ли, хен? А я тебе отказываю. Резкий звук треснувшего бокала в руках Криса, и Тао непонимающе переводит взгляд на встающего Сухо: – Нам лучше уйти, – говорит тот. – Думаешь?– спрашивает Тао, но встает, – Крис, почему ты просто не взял его? – Если ты не хочешь видеть, конечно, как Крис удушит Кая, тебе лучше этого не спрашивать. – Оу. Как только дверь закрывается за ушедшими Сухо и Тао, Крис багровеет и, рыча, произносит: – Ты снова мне отказываешь? – Да. Не всё в этом мире должно падать к твоим ногам, Крис. Особенно моменты моих течек. – Но мне кажется, ты и так у моих ног. И этот момент я снова не пропущу. – Тебе так кажется, – улыбается Кай. – Что мне нужно уничтожить еще, чтоб ты сломался? – Оно было уничтожено задолго до того, как ты появился в моей жизни. То, что ты убил отчима, мать и забрал мою компанию. Мне плевать. Ты знаешь. Если Лухан почти тут же отдал тебе свою жопу в постоянное пользование, я этого не сделаю. – Ты реально, что ли, дрессировке не поддаешься? – рычит от боли и злости Крис,– или ты не ценишь, что я добр к тебе? – Два в одном,– отвечает Кай, – хотя, ты не прав, дрессировке я поддаюсь, тебе не кажется, я стал хуже? Я становлюсь мелкой копией тебя? – До меня тебе расти еще очень долго. – Я быстро учусь. Поговорим через неделю,– встает Кай. – Ты правда меня не боишься? – Я никогда никого не боялся. Утро следующего дня Кай загнан, но бежит дальше просто по инерции, бежит куда-то, а куда, не понятно даже ему. Ему не страшно, ведь он знает, в любом случае будет конец, что там, в конце этого коридора, то ли где-то еще, главное - он свободен. Пусть это пугает кого-то другого, не его, у него другие страхи. Которые не связаны ни капли со страхом смерти. Его страх всегда был другой. И, словно назло, кто-то прочитал его мысли, когда он делает поворот и вбегает в какую-то дверь и оказывается в светлой комнате, жутко напоминающей ему комнату из его прошлого. И картина, представленная его глазам, заставляет Кая начать чувствовать страх. Он резко разворачивается и дергает ручку двери. Заперто. «Как в детстве»,– мелькает в голове. И парню кажется, что это его комната, и он заперт внутри. Его всегда так запирала мать-омега, когда мальчик начинал бесить. Только сейчас он заперт не маленьким мальчиком, а взрослым парнем, коим он является сейчас. «Только не это!» – Крис! – орет Кай, – Открой! Прости меня! В комнате много света, даже слишком много, в отличие от прошлого места. Каю это противно, свет слепит, сбивая ориентир, назло лишая главного чувства любого живого существа на планете - зрения. Поэтому, страх полной беспомощности окружает его вдвойне. Он потерял возможность что-то делать, изменить то, что тут может произойти с ним. Это пугает. Он мечется, как загнанный зверь охотником. А затем, Кай чувствует холод. Его кожа покрывается волной мурашек, вызванных соприкосновением холодного металла с разгорячённой кожей его шеи. Железный ошейник с шипами для дрессировки жестко впивается в его загорелую кожу. А рядом появляется Крис с ухмылкой на лице. Крис сжимает поводок, который давит все больше и больше, когда Кай делает хоть одно мимолётное движение вперед с попыткой высвободиться. Секунда, и парень совершает еще одну попытку, за которой следует и рывок поводка. – Просто подчинись. А затем хозяин тянет назад еще раз и заставляет Кая осесть на пол от боли, потерять доступ к кислороду и возможность бежать. Это конец, Кай подчинён, но Крис этого не чувствует, и ошейник затягивается туже, от чего кровавые капельки выступают на коже. Боль, беспомощность и страх. Каю кажется, что такой боли он не чувствовал еще никогда до этого. Возможно, именно после такого должна наступить смерть, к которой он готов и ждет, но слишком просто. И словно в пытку над парнем, рука Криса слегка ослабляет удавку, тем самым, давая воздуху еле пробиваться в легкие Джонина и не допустить избавления от жуткой боли. Изрезанная шея от металлического ошейника уже вовсю покрывается струйками крови, правда этого опять недостаточно, чтоб Кай мог умереть. А потом, словно в фильме ужасов, по шее Кая проскальзывает тепло чужого дыхания. Значит, все, что происходит - это реальность, а не плод больной фантазии. И Крис, проделывающий все это с ним, существует и находится слишком близко, раз Кай может чувствовать его дыхание. Еще момент, и чужие губы расплываются в животном оскале, а затем Кай чувствует движения чужого языка, слизывающего капли его крови. Темные зрачки Кая расширяются от ужаса, а дыхание учащается, страх, да, теперь он его чувствует. А потом наступает то, что Кай не ждет: человек жестко врывается своим языком в его рот, требовательно целуя парня, а потом отодвигается и произносит: – Ты наконец поддался тренировке. Ты боишься, ты мой. Кая бросает в жар от этих слов, он знает, что Крис прав, и крепко спящий до этого момента инстинкт, заложенный в нём новыми генами, наконец, просыпается, радуясь такому финалу и возбуждая своего обладателя, заставляя его почувствовать что его место у ног альфы, то, чего они оба хотят. – Нет, Крис, – орет Кай, просыпаясь на теплом диване гостиной, чувствуя жесткое возбуждение и вдыхая в легкие так нехватаемый во сне кислород. Но Кай действительно слишком возбужден, а причина глупа до безумия и не является этим жутким сном. Течка. Парень выдыхает и пробует успокоиться, тупо переводя взгляд на интерьер мебели. Глаза цепляют часы, показывающие двенадцать. Это время обеда, время, в которое он привык теперь вставать, имея новую жизнь. Ровно в 12 он просыпается, слыша звонок в дверь, сообщающий ему, что привезли документы для Криса и надо спуститься за ними. И он по новой привычке скатился бы на пол. Он приобрел ее с момента первой ночёвки в этой квартире, так Кай напоминает себе, что его жизнь упала вниз и не поднимется никогда обратно. Ведь Крис забрал все, просто все. А взамен наградил ошейником собаки, говоря при этом, что это очень великая награда. Но не сегодня. Не будет ни привычки, ни документов. «Они уехали с Сухо в Китай,» – прокручивает Джонин в голове, смотря на часы и снова закрывает глаза, заставляя себя провалиться в сон снова. День второй. Второй день проходит так же, почти не отличаясь от первого. Кошмары со смешанным желанием выйти куда-то, действует Каю на нервы, но он не может позволить себе этого из-за начавшейся течки. А выйдя на улицу, он только подставит себя под удар. Он загнан. Весь день парень тупо смотрит телевизор, пытаясь контролировать желание быть взятым и успокоить нервы от заканчивающихся таблеток. День третий. Вечером третьего дня на всю квартиру раздаётся звонок в дверь, и Кай дёргается, ожидая самого худшего, что это вернулся Крис, а таблетки кончались, и, проклиная все, идет открывать дверь. – Привет, – произносит Лэй, которого Кай думал никогда не увидит на пороге этой квартиры. – Исин? - удивляется Кай, но при этом говорит это с явным с облегчением. – Разреши войти. – Ты же в Гонконге?– произносит Кай, отходя в сторону, пропуская незваного гостя в квартиру. – Нет. От Исина веет жутко приятным запахом альфы, и Кай готов поклясться, что уже чувствовал этот очень мягкий и нежный запах. – Ты уловил запах альфы на мне? Странно, – говорит Исин, заметив взгляд Кая с закушенной губой на себе и пожимая затем плечами, китаец проходит на кухню, по-свойски доставая из верхнего ящика любимый кофе Криса, который тот запрещает всем брать. Пару ложечек, и легкое помешивание кофе в кружке сопровождается легким замечанием от Исина Каю: – Эй, прекрати. Ты не знаешь, что есть таблетки? Или не умеешь ими пользоваться и поэтому так нагло обнюхиваешь меня? – Да, но… – заминается Кай и делает шаг назад, ведь он реально почти что вжимал Исина в кухонную стойку в тот момент, пока его гость готовил кофе,– прости. Я не хотел, таблетки закончились. – Ясно, – все еще стоя спиной к Каю, произносит Исин,– это запах моего парня, Сехуна. Мне не очень приятно, что ты так на него реагируешь. – Я думал… –начинает Кай, но замолкает. – Нет, это не запах Криса, но они похожи. – Прости, я не знаю, что на меня нашло. Лучше скажи, зачем ты тут? – Месть, – как-то спокойно и обыденно произносит Лэй, уже забывая, что он отчитывал Кая минуту назад. – Месть? – Месть Крису, – подтверждает Исин и улыбается, – я смотрю, его воспитательные работы на тебя не действуют особо, как на Лу? – Нет, не действуют, – соглашается Кай. – Но как ты собрался ему мстить? – Держи, – разворачивается Лэй, протягивая Каю таблетки и не отвечая на вопрос, – ты же знаешь, зачем они? Кай улыбается, поняв, что это за пачка, и теперь ему кажется, что ему реально начинает нравится Исин. – Давай ты выпьешь таблетки, – протягивая ему стакан, говорит китаец, и Кай, кивая, принимает дозу. – Как ты узнал, что у меня течка?– спрашивает Кай. – Я не знал,– произносит Исин, отпивая кофе,– Ты планируешь сделать все, как в прошлый раз? – Ты о течке? – Да. – Как выйдет, – крутя в руках таблетки, произносит Кай, – мне казалось, Чунмен другие принимает? – Мне интересно, – начинает Исин, игнорируя вопрос Кая. – Что тебе интересно? – Ифань не спит с тем, кто его не хочет,– произносит Исин. – Я знаю. – Но боюсь, Джонин, что в этот раз ты его захочешь. – Не волнуйся, ниче…что? Я захочу его?– удивляется Кай. – Да, и мне жаль Сухо,– говорит Исин, – он не может удержать его рядом. Тебе не жаль его? – Нет, – с уверенностью произносит Кай, а Исин оценивающе смотрит на него при этом, – Я считаю, что они отличная пара, которая стоит друг друга. Но почему это я захочу его? Ответь? Меня не волнует сейчас Сухо. Исин смотрит и потом, ставя кружку, говорит: – Извини, что мне пришлось так с тобой поступить. Я просто хочу, чтоб ты отомстил за меня и Лухана. – Что? – Прости, я потом расплачусь с тобой, а пока тебе лучше побыть в отключке. Это было снотворное.

***

– Молодой человек, молодой человек, – донёсся голос пожилого мужчины, и Кай почувствовал, как его кто-то сильно затряс за плечи, – придите в себя, вам нехорошо? Молодой человек! Черт, сколько он лежит тут на этом асфальте? От резкого запаха альфы, исходящего от мужчины пытающего привести его в чувство, Кай резко открывает глаза и непонимающе начинает вертеть головой, оглядывая непонятных окружающих, столпившихся около него, но не может толком сфокусировать взгляд. – С вами все в порядке? – повторяет тот самый мужчина, пытаясь обратить внимания Кая на себя. – Пап, он не понимает по-нашему, у него паспорт американца. – Да, милый, – подтверждает второй голос откуда-то слева,– наш сын прав, похоже, он не понимает. – Я понимаю,– не зная зачем, произносит Кай. – О, он пришел в себя! – вскрикивает кто-то еще из стоящей толпы рядом с Каем,– а ты, хен, говорил, он умер. – Эй, я такого не говорил тебе, Минхек! – Что произошло?– спрашивает Кай мужчину, державшего его за плечи все это время, при этом пытаясь не обращать внимания на парочку друзей, выяснявших теперь, кто кому что сказал до того, как Джонин пришел в себя, и на жуткую головную боль. – А ты сам не помнишь? – удивляется он. – Нет. – А, что тут помнить,– доносится голос рядом, – у парня течка, он наелся блокировки и грохнулся в обморок, так со многими бывает. –Главное, что он пришёл в чувство, а то бывает… До Кая наконец доходит смысл происходящего, и в голове тут же всплывает спокойное лицо Лэя. «Что, мать его, со мной этот ебанный Исин сделал?! Где я? Я убью этого китайца! Сука». – Давайте все же позовем кого-то. Эй, вы там,– доносится до Кая. – Нет,– резко произносит Кай и тут же встает на ноги,– со мной все в порядке, не надо никого звать. – Но… – Со мной все в порядке, спасибо за помощь. – Ладно, как скажешь, – говорит мужчина, который приводил его в чувство, – Чунен-а, отдай ему паспорт. – Вот, держите Ваш паспорт,– протягивает документ мальчик, стоящий рядом. От вида паспорта у Кая округляются глаза: – Он не мой. – Вы ошибаетесь,– улыбается стоящий омега, – он ваш, откройте. Кай немного раздраженно берет паспорт и открывает: Имя: Кай Ким Дата рождения: 14 января 1994 г. Место рождения: Нью-Йорк, США Гражданство: Гражданин Соединенных Штатов Америки – Эм… – еле выдавливает Кай и как зомбированный кивает в знак благодарности, совсем не понимая происходящего, а люди начинают постепенно начинают расходиться, понимая, что трагедии не случилось и смотреть больше не на что. Проходит пару секунд, прежде чем Джонин перестает палиться на паспорт и ежиться от холода, понимая, что жутко замерз и запихивает руки вместе с паспортом в куртку, которая явно не его. «Что за?» Парень раздраженно достает предмет своего возмущения, им оказывается бумажный пакет с небольшим содержимым. Пачка таблеток, кредитка с его именем и маленькая записка, гласящая: «Я же обещал расплатиться. Надеюсь, ты спасешь свою жопу, Ким Кай. Исин P.S. таблетки настоящие, если не веришь, просто купи другие». Джони не верит в этот шанс, но резко поворачивается назад, возвращаясь к почти разошедшейся толпе: – Извините, где я? Мужчина, который приводил его в чувство, удивлено вскидывает брови и произносит: –В аэропорту Ичхона, конечно. На что это еще похоже. Кай коварно улыбается и бежит, как ошпаренный, понимая, какой глупый вопрос задал, ведь если б он поднял свои глаза, то увидел надпись с названием аэропорта. Но какая разница уже, что он спросил, теперь все ясно, ему пора заканчивать с этой нелепой жизнью, которую ему навязал Крис. – Один билет на ближайший рейс до Нью-Йорка, – улыбается Кай и протягивает кредитку со своим новым паспортом парню, продающему билеты. «Наверное, мне стоит возлюбить Исина, как не знаю кого», – думает Кай, блаженно устроившись в кресле первого класса. Самолет около часа, как поднялся в воздух и ничего не может случиться, но… - Приносим свои извинения,– доносится голос пилота на весь салон,– но по требованию Китайского правительства, наш самолет вынужден сделать посадку в Гон-Конге. Глаза Кая стекленеют, когда он понимает, из-за кого будет эта посадка. – Ты думаешь, что вот так просто можешь сбегать от своего хозяина? – злые и черные, как смоль, глаза Криса, смотрят на Кая, как только парня стаскивают с борта самолета. Крис хватает Джонина за подбородок мертвой хваткой, при этом испепеляюще впиваясь взглядом в лицо парня. Кай делает попытку вырвать лицо из рук ненавистного ему человека, но Крис сильнее сдавливает пальцы. – Отпусти,– выплевывает Кай. – Ты еще находишь разумным указывать мне, что делать? Тебе не кажется, что ты в полной жопе? – Отпусти. Мне… – В машину, – прерывает Крис, и пара рук, державших его до этого, швыряют Кая в дорогой Бентли. Джонин ненавидит все. Криса, то положение в каком он сейчас, то, что не удалось сбежать, ненавидит свою жизнь и мечтает только о том, чтоб все закончилось. Отель. Снова его швыряют, как собаку, только уже не в машину, а в номер-люкс, правда, теперь выходит больно, ведь мягкий салон Бентли сменился на кафель. Плачевность ситуации переходит все границы, мозг Кая, кажется, уже перестает думать о чем-то, кроме как о том, что дальше будет конец, так что о том, что надо принять блокировку, он вообще вспоминает каким то чудом, но… – Я был слишком добр, – раздается холодный голос Криса из холла люкса с хлопком закрывающейся двери, когда Джонин собирался налить себе стакан воды около бара для принятия дозы,– слишком. – Добр? – фыркает Кай, все еще предпринимая попытку налить воды и оттянуть время смерти,– тебе не знакомо это слово. – Думаешь? – ухмыляется Крис и через секунду оказывается рядом с Каем и, замирая, смотрит в глаза. Пара секунд, и Крис расплывается в улыбке, а Кай холодеет. Ведь, кажется, Крис понял, почувствовав еле уловимый запах, исходящий от парня. В Джонине что-то обрывается, но парень пытается не подать вида, отгоняет от себя страх и произносит: – Отойди. – Зачем? – хмыкает Крис. – Потому, что ты не спишь с тем, кто тебя не хочет,– говорит Кай, сам осознавая, что может это единственный шанс как-то избежать осуществления тех мыслей, которые, скорее всего, сейчас уже творятся в голове альфы. – Это признание, что у тебя течка? – Напоминание о… – Не стоит,– прерывает его Ифань,– учитывая, что правила больше не распространяется на тебя, мой милый Кай. Когда Кай делает рывок, чтобы вырваться из мертвой хватки, альфа только шире улыбается с каждой новой попыткой сопротивления. – Я не дам тебе! – Тебя кто-то спрашивал? – фыркает Крис. Джонин, от несдерживаемого гнева, резко замахивается рукой и залепляет тому пощечину, со злостью смотря на Криса. Ифань не предпринимает ничего, словно пораженный наглостью Кима, но в следующую секунду следует низкий рык, и он хватает Кая просто в охапку, начиная срывать с того одежду, просто раздирая ее в клочья. Столкновения Кая с Ифанем слишком не характерны для обычной драки, ведь Джонин сражается действительно за что-то важное ему, но, при этом, резкие удары, исходящие от Кая в сторону Криса, словно не производят должного эффекта. И не понять, для кого эта схватка важнее, ведь Ифань выглядит, как одержимый, не обращая на боль внимания, с остервенением сдирает одежду с Кая, словно ему ничего не мешает достигать своей цели. Ифань жестко кусает Кая в оголенное плечо, оставляя кровавый след укуса на плече парня, словно метку, и Кай звереет от такого поступка, позволяя животным инстинктам занять свое. Он, не зная как, да и не ожидая от себя, находит где-то в себе силы на мощный рывок и оказывается каким-то образом на полу, при этом, победоносно восседая сверху Криса. Альфа в ступоре замирает, явно не предполагая такой ситуации, а Кай пользуется случаем и наносит удар, который должен решить все. Но в последнюю секунду, Крис, придя в себя, перехватывает удар и резким рывком впечатывает тело Джонина в зеркало, до этого мирно висящее за его спиной. Стекло не выдерживает такого натиска и при первом же соприкосновением с оголенной спиной парня разбивается и мелкими осколками распадается на части, оставляя о себе кровавые воспоминания на коже Джонина. Боль, Кай замирает, перестает сопротивляться, ведь сейчас не хочет показаться слабаком перед своим противником и не заорать, как девчонка от жуткой боли. Но, назло ему, Крис еще сильнее впечатывает Кая в зеркало с какой-то садисткой жестокостью, он доставляет боль парню. Зеркало с осколками покрываются маленькими капельками крови, которые затем стекают к ногам Ифаня. – Это символично,– тяжело дыша и замечая это, произносит Крис,–не находишь? Полный ненависти, Кай рычит, но почему-то в этот момент начинает чувствовать запах, исходящий от Ифаня. «Таблетки, я их не принял», – панически всплывает в голове Кая. Запах Ифаня спирает грудь, заполняя с каждым мгновением легкие парня. Каю кажется, что этот запах охватывает его в свои сети, заставляя все тело ужасно возбудиться, а глаза Криса так выжидающе смотрят в его, словно отсчитывают время до чего-то. И это что-то происходит: Кай, словно в помешательстве, резко кусает Криса за губы. Мозг Джонина пульсирует не понятно от чего в ожидании действий, и Кай получает такой же укус в ответ, а затем еще более жесткое впечатывание в зеркало, от чего пару осколков сыплются на пол. Последние здравые мысли каким-то чудом появляются в голове Джонина, и парень прерывает странное действие его губ и губ Криса, и со всей силы впечатывает свой кулак в челюсть блондина. Ифань пропускает удар, пошатываясь, отходит от Кая и сплевывает на пол. – Не смей,– еле выдавливает Кай. – Мне кажется, ты должен перестать играть эту комедию, учитывая, как только что отвечал мне. Рывок Джонина к двери, но Крис резко перехватывает его и швыряет на постель, тем самым, окрашивая белые простыни кровавой спиной Кая. Теперь картина иная, чем та, что была на полу минутами ранее, когда Джонин восседал сверху. Крис знает, что это самая выигрышная позиция, и, не теряя даже йоты секунды, начинает наседать сверху. – Обещаю, будет больно, - произносит Крис, когда со всей дури наваливается на Кая и сдирает джинсы парня вместе с боксерами на уровень щиколоток Кая и одним резким рывком входит в свою жертву. Джонин готов закричать несвойственным ему голосом, хотя мозгом понимает, что не настолько ему уж и больно, скорее больно его душе, которая от происходящего просто перестает существовать. Чертовы слезы выносят мозг, показываясь на лице Кая. Его сломали. Его сломал чертов Крис. Он понимает, что ненавидит Криса, ненавидит так, что готов убить. Но, словно почувствовав ненависть и безысходность Кая, альфа замедляет темп и начинает входить нежнее, а не с тем остервенением, как было. Кай открывает глаза и сквозь все еще стекающие слезы с ненавистью смотрит на Криса. – Я уже это сделал, так что, давай ты не будешь реветь? – пытаясь успокоить, произносит Крис. – Ненавижу…тебя, – сдавлено произносит Кай. – Я знаю. Любить меня я не просил. Джонин хочет что-то произнести, выкинуть что-то грубое, но Крис снова резко входит, задевая простату, и Кай, сам не ожидая такого от себя, протяжно стонет, а альфа расплывается в улыбке и повторяет это снова, дожидаясь, что Кай повторит свой стон, но парень жестко закусывает губы и сдерживает в себе стон. – Прекрати,– гневно фыркает Ифань, а потом, словно приняв вызов Кая, который уже искусывает себе губы в кровь, ускоряет темп, доставляя и себе и, как уже ему ясно, омеге удовольствие, хотя младший, походу, не собирается держаться до конца и не показывать, что ему стало хорошо. Рывки Криса становятся снова сильными, альфа полностью сейчас отдается этому делу, с особой старательностью вбиваясь своим членом в обтекающую смазкой плоть Кая. Очередной вход, и Кай со стоном произносит, позволяя гену омеги захватить себя: – Еще… А Крис будто того и ждал, резко дергает его на себя и тут же ставит Кая на четвереньки. Джонин больше не сопротивляется, он неистово хочет быстрее кончить и начинает сам жестко насаживаться на горячую плоть Ифаня. Пара жестких толчков от Криса и энергичные насаживание самого Кая, и альфа словно понимает, что не сможет более сдерживаться, обхватывает напряженный член Кая, начиная двигать рукой в темпе со своими рывками. Секунда, неистовый стон и Кай кончает, сжимая член Ифаня в себе, что заставляет альфу последовать за младшим почти моментально. Спустя пару минут оба парня все еще лежат на окровавленной постели, Кай полубоком, а Крис на спине, в давящем молчании. Кай чувствует, что заводится снова от запаха альфы, и тупые слезы опять показываются на его лице от обиды, но в эту же секунду Ифань резко обнимает Кая за спину, доставляя тому боль. – Я сказал прекратить тебе реветь,– произносит Ифань, опаляя своим дыханием шею Кая. – Нахуй иди… Но Крис, томно облизывая шею Джонина и оставляя затем на ней след поцелуя, произносит: – Сейчас нахуй пойдешь ты и быстро, я жду. – Ты… – произносит Кай и понимает, что действительно этого хочет, правда не совсем за просто так, – хорошо. Крис удивленно вскидывает брови, а Кай уже резко насаживается на возбужденный орган Криса сверху. Медленно, размеренно двигает бедрами, тягуче доставляя обоим удовольствие, но слишком медленно и непозволительно мучительно. Крис не выдерживает и пытается ускориться, но Кай останавливает его: – Я сам, и не смей меня ускорять. Крис лишь кивает. Поэтому, получив согласие, Кай, томно прикрыв глаза и облизывая опухшие губы, так же медленно начинает двигаться на Ифане, при этом, позволяя члену альфы входить в свое тело максимально глубоко. Это томление их тел длится небольшой промежуток времени, пока Джонин не начинает чувствовать, как Крис не выдерживает и, нарушая свое согласие, сильными руками поддерживает его тело и заставляет ускориться. Кай хочет воспротивиться, но заданный такт слишком хорош. Все это кажется нереальным ни ему, ни, наверное, Ифаню, ведь Кай люто ненавидит его, но природа берет верх, его тело безумно желает,чтоб Ву был в нем. Джонин делает движения бедрами, а потом мимолетно ложится на тело Ифаня, дотрагиваясь губами до губ того, от чего Крис резко распахивает глаза и внимательно смотрит на младшего. – Ифань... – произносит Кай, уже вернувшись в прошлую позицию и снова начав двигать бедрами в нужном темпе,– ты…хорош, я согласен спать с тобой. – Сколько мне будет стоить это предложение? – выдыхает Крис с довольным лицом, услышав комплимент от Кая. – Дорого, цена… – Я смогу расплатиться, - произносит Крис и жестко хватает партнера за бедра, мощно и жестко вбивается в податливое тело Джонина. Пара грубых рывков и несколько минут желания, и Крис кончает вместе с Каем одновременно. И младший заваливается на Ифаня, предотвращая попытку альфы выйти из него, на что Крис удивленно приподнимает брови: – Что? Мы и так не предохранялись, ты что, про сцепку не слышал? Вместо ответа Джонин резко хватает Ифаня за руки, заводя их за голову, и, наклоняясь к его губам, страстно целует, затем, отстранившись на миллиметр, произносит: – Это расплата, Крис, надо было дослушать. Крис надменно улыбается и произносит: – Маленький сученок. Ну, что же, тогда приготовься к марафону из ста оргазмов. Следующий день. Шум воды разносится на все помещение, когда Сухо входит в номер Криса. – Ифань, почему ты не улетел в Сеул? Ты уже два дня как должен быть там, – недовольно спрашивает Чунмен, понимая, что Крис пропустил важную встречу. А ему только что звонили на счет этого вопроса. Но вместо ответа, парень наблюдает лишь тишину, поэтому, решив, что хозяин не слышит и находится в душе, проходит в главное помещение люкса, но находит Криса явно не в ванной, а развалившегося на диване с кучей засосов и устало пьющего кофе. Крис словно не замечает Сухо, хотя обычно чувствует его запах еще до того, как парень входит в помещение, поэтому, чтоб Ифань отвлекся от своего кофе, Чунмен кашляет и произносит его имя. Но вместо ответа, Крис лишь выдыхает. – Ифань?– непонимающе снова спрашивает Сухо и подходит ближе, переступая через окровавленные осколки стекла, – там же важное дело, почему ты не полетел? Что случилось? – Потому что Кай не захотел, – раздраженно произносит Крис. И Сухо, как громом пораженный, замирает. – Прости, что? – Джонин не захотел. – И что? – А то, – разносится третий голос, от чего Крис с Сухо переводят взгляд на говорящего. – Что он тут делает? – спрашивает Чунмен, смотря на Кая в одном полотенце, который проходит мимо в строну Криса, при этом открывая хороший вид на его изрезанную спину. – Ты скажешь или скажу я?– обращается он к Ифаню. – Не хочу это говорить,– произносит Крис, – у меня встреча с Исином, а то он же не зря звонил с поздравлениями. – Ясно. Передавай ему привет и скажи, что я благодарен ему. – А я нет. – Знаю, но я хочу, чтоб он был крестным. – Ты хочешь, чтоб я сохранил ему жизнь? – злится Крис. – Да, и тем более, Ифань, я решил сделать его своим лучшим другом. – И когда вы успели с ним спеться,– фыркает Крис и встает с дивана, – буду вечером, – Крис переводит взгляд на Сухо, и в его глазах Чунмен видит это чувство впервые: Крис раскаивается. А потом Ву произносит то, что Чунмен никогда не ждал услышать от него так искренне и не наиграно, – прости, Чунмен~и, так вышло. Как только дверь за Ифанем закрывается, молчавший Чунмен непонимающие спрашивает Кая: – Объяснишь? Молчание слегка затягивается, но затем Кай кивает и произносит: – Крис больше не сможет быть с тобой. – Что? – Мне жаль тебя, Чунмен, возможно, ты любишь его. Но… – глаза Кая темнеют и наполняются властью, блеском, которым всегда отдавали глаза Криса, – Ифань не твой. Он - мой альфа.