Бескрайняя бездна вселенского неба, Как море, шумит над моей головой.
Дует легкий ветерок. Утренняя прохлада стелется над землей. Природа замирает, будто готовясь к чуду. Все четче становятся окружающие предметы, все дальше видно. Хибари, не отрываясь, наблюдает за тем, как светлеют небо и земля. Он видит, как белая полоса над линией горизонта становится светло-голубой, затем красной и, наконец, золотой. Около самого горизонта вспыхивает ослепительная каемка солнечного круга. Еще совсем маленькая, но уже поразительная яркая. Красный краешек солнца, показавшись над горизонтом, скрылся за пушистым облаками, и затем свет яростно ударил в глаза, заставляя зажмуриться.Наверное, это бывает чудесно, Лететь в небе чистом — легко без усилья,
Уже как три месяца он каждое утро приходит в отдаленную часть парка встречать рассвет. Даже в выходной день. И еще любоваться закатами, наблюдать, как садится за горизонт солнце. И, что самое интересное, даже не помнит, с чего все началось. Просто в один прекрасный вечер он залюбовался звездным небом и просидел так до самого утра, наблюдая, как сменяют друг друга луна и солнце. И захотелось видеть это великолепие ежедневно: утром и вечером. Небо чистое… Небо бескрайнее. Такое родное и в тоже время далекое. Просто так хорошо стоять, глядя в голубое небо поверх облаков... Просто глядя, не думая. В душе царит спокойствие и умиротворение. Словно все закончилось, и он попал в божественное место.Когда от полетов хмелеет душа, И сверху глядеть на поля и моря.
Здесь действительно настоящий рай. Нет никаких нарушителей и шумных травоядных. Здесь тишина и спокойствие, а в воздухе пахнет свежестью и каким-то праздничным настроением. Конечно, ведь сегодня четырнадцатое февраля как-никак. Солнце согревает теплом. Нет, наверное, даже не солнце — греет понимание того, что в одном уютном домике сейчас десятый сон видит одно неуклюжее, но такое солнечное чудо. Нет, все же ничего не закончилось, а проблем, как и прежде, хватает. Вернее проблема. Одна такая маленькая, неуклюжая и немного трусливая. Часто рассеянная, несобранная, невнимательная, вследствие чего и получающая шишки под усмешки окружающих. Невысокая, худощавая, хрупкая, как фарфоровая статуэтка. С большими выразительными карими глазами светящимися потусторонним светом, и с невероятно теплой улыбкой. И имя ей Савада Тсунаеши. Но для него просто зверек. Вначале Хибари был озадачен непонятными чувствами, которые испытывал при виде лохматого чуда. Они ведь совершенно разные. Тсуна — неудачник, растяпа, неуклюжий, никчемный, слабое травоядное. Хибари — Глава Дисциплинарного Комитета, уверенный, собранный, опасный хищник. У каждого из них своя жизнь. Между ними нет ничего общего. Вот только почему-то по мимо воли среди толпы школьников он пытается найти взглядом растрепанную каштановую шевелюру. Странное притяжение. Желание больше узнать о нем. И все эти мысли стали лезть в голову после прихода странного, но при этом очень сильного малыша в деловом костюме, который назвался его репетитором. Он сразу же почувствовал, что у этого на вид пятилетнего ребенка убийственная аура, который не врал, что он киллер. Он думал, что это просто прихоть. Прихоть сразиться с сильнейшим и, чего греха таить, научившись на своих ошибках, стать еще сильнее. Ничего подобного. Хотя и подобное. Рядом с Савадой Тсунаеши стали постоянно происходить необъяснимые странности. Рядом с Савадой Тсунаеши бурлила жизнь. Подумать только, ведь раньше он был непримечательным, как и все стадо в округе, трясущимся лишь от одного его вида. Тренировка за тренировкой, Реборн выбивал из его головы комплексы, неуверенность, нытье и слабохарактерность, словно творец делал из твердого камня скульптуру, которая позже будет красоваться в музее, поражая своей утонченной красотой остальных. И Тсунаеши, словно алмаз, что не будет обладать блеском драгоценного камня, если его не отшлифовать. Битва за битвой, он становится сильнее. С каждой битвой возрастают цена и количество жизней. От семи до целых миров. «Неожиданное» отправление в ужасное будущее, построенное Джессо, просто выбило почву из-под ног. Сначала он был безразличен, скорее даже ненавидел, как и других травоядных. Но что происходит потом? Медленно, но уверенно то, что повторяется день за днем, становится таким привычным и… родным. Невольно начинаешь запоминать каждый вздох, жест, взгляд, каждое движение и манеру поведение. И еще неосознанно начинается предотвращение поцелуев с землей и малоприятных ситуаций. Именно благодаря этому случаю гордый и ледяной Хибари Кея понял, что ему просто катастрофически не хватает одного зверька, его испуганных криков, больших карих глаз и запаха карамели.Ты — мой воздух, я тобой дышу. Ты мой свет, моя жизнь я тобой живу.
Ему просто не хватает воздуха в легких.Ты мне даешь дышать, ты — мой самый чистый воздух. Пусть у тебя ответов меньше, чем я задаю вопросов...
Ему просто нечем дышать…А ты и есть мой воздух, И без тебя тут как-то ебано… Слышишь, как я дышу, вдыхая жадно?
Если рядом нет его Неба.Ты — мой воздух и другого мне не надо, Я растворяюсь в тебе, чтобы не мешать, Ты — мой воздух, и ты один мне даёшь дышать.
Там, в будущем, когда он узнал, что взрослый Тсуна мертв, сердце будто полоснули невидимым ножом, причиняя невыносимую боль. И когда он увидел его, изрезанного, уставшего, но живого, то испытал невероятное облегчение, снова скрыв все чувства за маской, обещая сначала забить всех врагов до смерти, а потом разобраться в себе. Потом, он думал, что ему просто захотелось его тепла. Правда, он сразу же отмахивался от этой мысли, считая ее за зарождающуюся слабость. И сразу же вспоминал, что однажды сказал Небо, прилетевший, не пойми зачем, к нему в гипер-режиме, после изнуряющей тренировки: — Хибари-сан, Вы знаете, это — парадокс: Вы считаете, что любое проявление нежности — это проявление слабости. Но нужно быть очень смелым, чтобы открыто показать свою слабость другому человеку... Он был в пыльной одежде, с многочисленными царапинами и синяками на руках и с приклеенным пластырем на лице. Тренировочная одежда была испачкана и во многих местах порвана. Весь вид красноречиво говорил, насколько он вымотан. А он все равно стоял и смотрел, заглядывая своими горящими пламенем глазами прямо в душу, будто пытаясь понять — проникся ли Хранитель его словами или нет. А потом он просто понял, что попал. В тот день брюнет стоял, опираясь на перила, и вглядывался в бездонное синее небо с вереницами лениво плывущих облаков, и щурился от ласкового солнышка, вовсю наслаждаясь погожими деньками. И настолько погрузился в свои мысли, которые витали вокруг солнечного мальчика, что даже не заметил, как наступил вечер. Даже не почувствовал как он появился. Будущий Дечимо снова прилетел на крышу. Просто так. А он и не противился. Такое уже неоднократно происходило. Вдвоем. Стоя молча на крыше. И тишина не напрягала, а наоборот, она была комфортной и... желанной. В свете заходящего солнца фигура Тсунаеши завораживала, а и без того янтарные глаза в гипер-режиме выглядели вообще нереально. Хибари в который раз убеждался в том, что этот мальчишка все-таки очень тонкий, состоящий почти из одних острых углов. — Нет, Хибари-сан. Именно чувства придают силы. Сила — в чувствах. И он знает, что за этой обманчивой хрупкостью скрывается огромная сила, которая берет свое начало из желания защищать близких людей. От него веяло силой, уверенностью и защищенностью. Весь его вид заставлял неосознанно затаить дыхание… Хотелось смотреть на него вечно. «Это... не любовь».«Ведь так?»
***
Тсунаеши не спеша собирался в школу. Даже камикорос от примера для подражания не придавала энтузиазма собираться быстрее. Была бы его воля, то он вообще бы никуда не пошел в этот день… Четырнадцатое число второго месяца! Или для обычных людей — День Святого Валентина. Тем более, ему снова снились серые глаза, которые смотрели на него с нежностью и любовью, что никак не сопоставлялось с реальностью. А так бы хотелось... Савада не был ханжой и не жил в доисторическое время, но этот милый и теплый праздник любви вгонял его одним тапочком в депрессию. Может от того, что его не тронул грозный карапуз в памперсе со средневековым оружием, а может и от чувства безысходности, что ему и в этом году никто не пришлет валентинку и не подарит шоколад. Поправочка… никто из девочек не пришлет и не подарит. К сожалению Тсуны, и к смеху других одноклассников сильного пола, он на протяжении двух лет получает валентинки и шоколад с игрушками от сильных и могучих старшеклассников, которые немного с оттенком небосвода. А это заставляет напрячься и прибавлять газу в темных коридорах. Так, на всякий случай… От кого попало, только не от него… Хотя, да. О чем может быть речь. Он же хищник. Ему нет дела до кого-то жалкого травоядного. А самому смелости не хватит... Медленно, трепетно и нежно поставив засосы на всех ступеньках, Тсуна достиг кухни. Мама тепло улыбнулась и поставила перед ним завтрак, а И-пин заерзала на стуле, косясь на него. После того, как Реборн отчалил — костюм якоря с кораблем сказал все сам за себя — с Бьянки на какое-то очень секретное задание, то в доме стало слишком тихо и спокойно. Странно, но этот киллер умел создавать неловких ситуаций больше, чем кто бы то ни был. Но за одно он был ему благодарен — он забрал с собой Ламбо и Гокудеру, что позволяет ему отдыхать по полной. Ямамото и Сасагава на соревнованиях, так что шатен остался в гордом одиночестве в этот розовый праздник. С горем пополам доев вкусную еду, он поблагодарил маму и вышел из-за стола, плетясь с ленивой грацией горного тролля в прихожую. За ним сразу же быстрой рысью последовал маленький красный ураганчик. Все так же растягивая момент одевания второго кроссовка и думая об объекте воздыханий, Тсуна почувствовал умоляющий взгляд, что сверлил ему одетую во всю красу праву ногу. Повертев второй кроссовок в руке, подумав о бренности жизни и чувстве подвоха, парень опустил взгляд на маленькую китаянку, которая переминалась с ноги на ногу. Девочка что-то прятала за спиной, хоть ему в силу своего «высокого роста» было отлично видно. По сравнению с ребенком он был просто Гулливер из сказок. — Тсуна-сан. И-пин хочет попросить об одолжении, — и она так посмотрела, будто от него зависела ее жизнь. Почему-то в этот момент захотелось убежать далеко и надолго, а Интуиция уже горланила во всю о надвигающейся... неопределенности. «И чего это Интуиция замолчала?» Он влипнет. И, судя по розовой упаковке кое-чего сзади, влипнет по-крупному. Но мама с детства учила малыша Тсу помогать маленьким и не обижать девочек. Горестно вздохнув, шатен натянул улыбку. — Конечно, И-пин! Чем я могу тебе помочь? Девочка подпрыгнула и обняла Саваду за шею, начиная что-то лепетать. По крайней мере, так должно было смотреться со стороны. По факту же, Тсуна пытался избавиться от объятий, из-за которых он начал синеть от недостатка воздуха. Когда одна из мировых стихий в алхимии и разного рода оккультизме, в простонародье имеет название воздух, стал поступать в легкие, а в голове послышалось «Аллилуйя!», Савада услышал лишь обрывок фразы: — …пожалуйста, передай Хибари-сану лично в руки! Оксиген резко перестал его так радовать, а здравый смысл уже составлял заключение о смерти — влип посмертно, а тонфа торчали из-под опущенных ресниц. Почему-то не хотелось думать, что ГДК запихнет свое любимое оружие ему в задницу… «Неопределенность, значит, да?»***
Урок шел уже как десять минут, а горе-почтальон все мялся за углом, боясь пересечь территорию знаний. Если бы не И-пин и ее просьба, то все прошло бы нормально, но нет. Когда у Тсуны все было спокойно? «Это было давно, и неправда», — обреченно подумал шатен, делая глубокий вдох. Год назад он бы просто с затаенным страхом попробовал впихнуть ему эту злосчастную коробку, был бы избит и на этом все. Но, черт возьми, теперь-то все по-другому! Ему нравится его Хранитель. И он не намерен этого отрицать. Вот только, чем ему это поможет? И шестое чувство не дает успокоиться. Все дает какие-то намеки на то, что скрывается за маской льда. Вдох — выдох. К черту! Помирать, так с шоколадом! И с тонфа! В глазах… Сделав маленький и неуверенный шаг, а именно: высунув нос кроссовка из-за угла, Савада почувствовал себя героем бренного мира. Но на этом крутой мэн не остановился и продвинул свои ноги еще на пару миллиметров. С каждым движением он по-садистски медленно полз в сторону школы. Даже семейство из пяти улиток обогнало Шумахера японской сборки… И вот, этот долгожданный финиш настал. Бежать уже некуда, а муки от преподавателей еще как маячат, если он прогуляет. Затянувшись воздухом, как в последний раз, Тсуна дрожащей ногой пересек черту улица-школа и с обреченным видом, прося всех любителей пускать стрелы в этот день, подарить ему немного удачи и добраться до класса без происшествий. Просьбы к Ками-саме не было: тот всегда посылал ему Реборна, а такого счастья ему пока не надо. То ли парню везло, то ли карапузы решили поиздеваться, грозно поигрывая луком, но ему не хватило двухсот метров, чтобы дойти до класса, когда ему пришел гроза всего, что движется в Намимори — Хибари Кёя. Окинув парнишку своим холодным взглядом, Хранитель Облака обнажил свои тонфа и как обычно произнес свою коронную, заезженную до дыр фразу: — Уставом школы Намимори запрещено опаздывать на уроки. Забью до смерти, травоядное! И он ринулся к нему, чем вывел его из состояния влюбленного идиота. Дечимо активно стал шевелить своим серым веществом, как выжить, когда над его макушкой зажглась лампочка, а мозг довольно крикнул «ЭВРИКА!». К великому удивлению всея ужаса Намимори и Вонголы, увернувшись от первого выпада, Савада начал рыться одной рукой в сумке, выискивая объект всех его будущих бед и спасения в одном амплуа. Присев на корточки, тонфа снова весело просвистели в нескольких миллиметрах, что дало сигнал к операции: «спасти свою неудачливую тушку». Быстро выпрямившись, он вытянул руки, которые держали злосчастную коробку, и ткнул ее в нос Кеи. От таких действий нападавший притормозил, а в серых глазах отразилось недоумение вперемешку с шоком. Шатен начал быстро тараторить, продвигаясь спиной к кабинету и, тем самым, ведя парня за собой: — Понимаете, Хибари-сан… Тут так смешно получилось, в смысле не смешно, но… Я знаю девушку, которая попросила вам передать шоколад лично в руки. А сама она не может — стесняется. Вот. В момент впихивания коробки в руки брюнета, их пальцы соприкоснулись, и Тсунаеши просто накрыло снежной лавиной — он оледенел, застыл от удивления. Он не мог двигаться, не мог дышать. Казалось, время остановилось, а окружающий мир замер, не смея пошевелиться. Всего лишь невинное прикосновение пальцами, а вызвало невероятную бурю чувств и эмоций. А потом с электрическим треском побежали разряды по нервным окончаниям, и кровь прихлынула к щекам. Подняв голову вверх, он уловил какой-то странный взгляд мерцающих оттаявших серых глаз, и его снова будто облили ледяной водой. — Я… это… на урок. И быстро, насколько позволяли ватные ноги и полнейшая дезориентация в пространстве, залетел в класс, исчезая из вида.***
На занятиях Савада-младший все прослушал, находясь в неком трансе. Даже про обед не вспомнил, и, если бы его преданная «правая ручка» Хаято был здесь, то он бы тот час же забил тревогу и вызвал бы Шамала, дабы тот проверил дражайшего Джудайме на наличие внутренних повреждений. Слава богам, из одноклассников его никто не трогал, и он даже не умудрился схлопотать ни одной двойки. «Что это… было?» — единственный вопрос, мучавший его все время. Да, они оба парни. Но он не мог отвести от него взгляда. Иногда ему кажется, что он мазохист. Ну, а как называется то, что он всегда выискивает черный пиджак с красной повязкой, при этом зная, что появление искомого несет за собой «забью до смерти»? Мама всегда ему говорила в детстве: — Тсу-кун, для любви нет преград. Слушай свое сердце. И он его слушает, неосознанно прокручивая в голове тот момент в коридоре и образ того Хибари Кеи, с которого на какие-то доли секунд слетела маска равнодушия. Никакой боевой стойки, расслабленные плечи и опущенные тонфа. Нет того убийственного выражения лица и кровожадного оскала. И никакого леденящего душу безразличия. Лишь полное недоумение и растерянность в безумно красивых серых глазах. И такой Хранитель Облака ему определенно нравился. Шальная мысль вмиг вернула Небо в жестокую реальность, выводя вообще нафиг его и без того шаткое равновесие. Он влюбился. Окончательно и бесповоротно. Интуиция шептала, что тут не все так просто, так что он решил взять себя в руки и уже в своей комнате в одиночестве, не спеша, в тишине, тайком... отдаться панике. Самую малость. Босс он или кто, в конце концов? Осознание того, что он подарил шоколад в день всех влюбленных грозному и сильному Хибари-сану пришло только на последнем уроке. Сама ситуация его и так сильно смущала, хоть он это и сделал по просьбе маленькой китаянки. Но все же... «А вдруг…» Глаза округлились, лицо стало пунцовым, а тело вскочило с места и с космической скоростью вылетело из класса со звонком. Душа уже давно улетела, понимая, что час расплаты близок. «Он же меня убьет! Даже не выслушает». Оказавшись дома в кратчайшие сроки, Тсуна скинул обувь с сумкой и побрел на кухню — заедать свою боль. Плюхнувшись на стул, он начал читать молитву лежащим на столе булочкам: — Хоть бы не убил, хоть бы не убил! Нужно написать завещание, нужно с мамой попрощаться! После пятнадцатиминутной истерики и съеденной тарелки пирожков, шаткое духовное равновесие вновь пришло в норму. И, придя к невеселым выводам, что завтра его все равно забьют до смерти и ничто его не спасет, поплелся писать прощальное письмо друзьям, чтобы не поминали его лихом. И тут же вспоминая, что надо бы разобраться в тех эмоциях, что он испытал при нечаянном прикосновении к Хранителю. Уверенность накрыла с головой, а в глазах полыхнуло пламя. Он разберется со всем. Сейчас же.***
Они совершенно разные. Тсуна — неудачник, растяпа, неуклюжий, никчемный, слабое травоядное. Хибари — Глава Дисциплинарного Комитета, опасный хищник. У каждого из них своя жизнь. Между ними нет ничего общего. Вот только почему-то помимо воли среди толпы школьников каждый из них пытается найти взглядом друг друга. Странное притяжение. Желание больше узнать друг о друге. «Неожиданное» отправление в ужасное будущее, построенное Джессо, просто выбило почву из-под ног. Сначала Хибари был объектом страха, скорее даже ненавистной личностью, которых немного. Но что происходит потом? Медленно, но уверенно то, что повторяется день за днем, становится таким привычным и… родным. Невольно начинаешь запоминать каждый вздох, жест, взгляд, пускай холодный и колючий, каждое движение и манеру поведение. И он действительно мазохист, раз ему просто катастрофически нужен был хоть один взгляд на нелюдимого Хранителя. Хотя бы знать, что с ним все хорошо. А про реакцию на взрослого Кею, он, пожалуй, промолчит. Как и про его странные взгляды. Оставит в тайне. Когда это все началось? Он понятие не имеет. Просто вдруг понял, что презренная усмешка заставляет сжимать кулаки и пытаться заглушить, откуда не возьмись, невероятную боль, причиненную его словами, а серые как сталь глаза, выражающие лишь отвращение, манят и затягивают в свою пустоту, заставляют окунуться с головой и утонуть без шанса на спасение. Без шансов… Но это его спасение… И именно в эту ночь Всех влюбленных Тсуна забредет в ту часть парка, где любовался звездами он. Осторожно приляжет рядом, любуясь яркими огнями, и протянет руку в его сторону, а Кея, неведомым порывом переплетет их пальцы, приподнимая уголки губ в улыбке. И сердце будет быстро биться, понимая, что это то, чего ему так давно не хватало. Без шансов… Но это их спасение — одно на двоих, благодаря которому они все еще могут дышать. Ведь каждый из них, глядя друг другу в глаза, давно уже понял.Ты — мой воздух...