В назначенный час

День в полицейском управлении не задался с самого утра. Начальство полным составом было не в духе, а все мелкие преступники города, если судить по количеству вызовов, вышли на марш протеста. Тридцать сработавших сигнализаций, пятнадцать вызовов на взлом жилища и пятьдесят – на случаи вандализма. Участки перегружены, шеф полиции грозит немедленно всех поувольнять и одновременно отправить на суточное дежурство, опять-таки всех поголовно. Артур выдохнул, мысленно возблагодарив Всевышнего, что в этот чудовищный день его всего лишь отправили забрать группу пойманных констеблями вандалов, чтобы препроводить в отделение. На место преступления – к размалеванной под разворот из порно-журнала стене офисного здания – Артур прибыл довольно быстро. Задержавшими вандалов констеблями оказались Перси и Гвен, а преступниками – кучка малолетних идиотов, не дождавшихся рождественских каникул, чтобы начать хулиганить. – Артур! Ну слава богу, мы уж подумали, что до рождества проторчим здесь с этими идиотами. – Могли бы и отпустить, дамочка, – довольно громко буркнул рыжий веснушчатый мальчишка, которого Гвен держала за шкирку. – Нашли главных преступников всей Великобритании… Отчетливо слышавшийся в голосе парнишки сарказм был вознагражден по заслугам: Гвен, хотя сама ростом была даже немного ниже, встряхнула его, как нашкодившего котенка, и тот тут же умолк. – Нам позвонили из участка и велели на первый раз развезти горе-художников по домам. Их родителям уже сообщили, они ждут своих отпрысков, – Перси никого не держал, но рядом с ним смирно стояли еще двое мальчишек и девчонка, не пытаясь даже переминаться с ноги на ногу. В принципе, Артур их прекрасно понимал. Он бы тоже не пытался дергаться, если бы над ним возвышался кто-то настолько же громадный, как Перси. Это как проходить по улице мимо хрупкой дамочки с бордоским догом. Ты же не знаешь, что эта милейшая псина думает там, за намордником, о тебе. Но все же оставалась одна проблема. – Они не влезут в машину. – Ну, допустим, девицу я отведу – она в трех кварталах отсюда живет. Остальных троих придется везти, – Гвен как всегда жевала жвачку, ее речь от этого становилась какой-то уличной и действовала на домашнюю детвору, впервые решившуюся на проступок, как детектор лжи. Они сознавались во всем и тут же обещали «больше никогда так не делать». Так что Артур был даже рад, что девушка пойдет с Гвен – из всех четверых только она выглядела невинной овечкой на жертвеннике, а по опыту общения со всей городской швалью, который у Артура за время службы накопился немалый, такие – самые проблемные. – Ладно. Загружайте. Пока хулиганы под строгим взором Гвен залезали в машину на заднее сиденье, Артур успел рассмотреть граффити. – А красиво… Конечно, если не считать, что здесь изображены… это какая-то картина? Переделка? – спросил Артур у Перси без особой надежды на ответ. – Говорит, что так облагородил какой-то разворот из плейбоя. Не таращься. Вон тот, с ушами. – Артур посмотрел на мальчишек в машине. И правда, один был весьма лопоух, хотя и пытался прикрыть уши волосами. – Сказал, что видел в супермаркете распечатанный журнал, открыл, а дальше захотел поделиться открытием с общественностью. – Понятно, – горестно вздохнул Артур и пошел обратно к автомобилю. Начал падать снег, кружащиеся в воздухе снежинки сделали картину уличного жанра на стене какой-то до неприличия прекрасной. Светловолосый мужчина, стоявший на переднем плане спиной к зрителю, обнаженный, с мечом в руке, казался центром картины, хотя и был задвинут в самый нижний левый угол. Голые девицы в греческом или римском антураже, на белых мраморных плитах, явно рисовались разными людьми. Одна была бледнокожей брюнеткой, вырисованной настолько детально, что восхищаться хотелось больше, чем возмущенно отворачиваться, несмотря на то, что она отсасывала какому-то безголовому чудищу. А вот другие девушки были массовкой. Гораздо более развратной массовкой, хотя если бы у Артура была возможность рассмотреть картину, может, он заметил бы и еще какие-нибудь детали. Артур сел в машину, завел двигатель и медленно тронулся с места, прикидывая, как быстрее доехать до семьдесят девятого дома по Стэйтон стрит, когда на заднем сидении заговорили: – Нашли преступников, вот чем полиция занимается, вместо того, чтобы ловить убийц и грабителей… – Смотрю, ты такой разговорчивый. Может, тебя вернуть Гвен? Объяснишь ей свою позицию, – сказав это, Артур посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы насладиться гримасой рыжего. – Так-то, бедолаги. Но вы сами устроили себе веселое рождество. *** Ехали они не больше десяти минут, когда снег пошел сильнее. На заднем сидении оставались два угрюмых парня – наглый рыжий мальчишка уже был доставлен до дома, на пороге которого его встречала мать с горестным «Уилл, дурачок ты мой, что творишь!». Артур даже пожалел, что Рыжий жил ближе всех. Тот хотя бы все шесть минут дороги до своего дома пытался вякать, развлекая Артура каким-никаким, а диалогом. Ушастый пялился в окно, но был настолько напряжен, что Артур не удивился бы, если бы стекло решило просто треснуть, лишь бы не мешать этому пристальному взгляду. А второй, с вьющимися слегка волосами и никаким выражением на лице, кажется, собирался бухнуться в обморок. – Эй! Не вздумай облевать мне машину, – добавив в голос максимум шутливых ноток, предупредил Артур. – Простите… эм… э-э-э… – Детектив. – Я не буду… эм… я не буду этого делать, детектив. – Черт. Остановиться? Артур кинул взгляд на парней на заднем сидении. За решеткой, отделяющей водителя от преступников, эти мальчишки выглядели ну совсем неуместно. Художники доморощенные, вот правда, лучше бы сидели дома и готовились к поступлению на дизайнеров, или куда там сейчас идут учиться любители порисовать на стенах? Мальчишка же бледнел, синел, но отвечать, похоже, не собирался. – Остановись, – вместо него впервые заговорил ушастый. Артур поспешно припарковался, но выпускать парней из машины не собирался. В конце концов, не вчера родился. – Его укачивает в машинах? – Отец меня убьет. Возьмет свое ружье, с которым ходит на кроликов, и пристрелит, – забормотал побелевший, словно труп, парень. – Совсем трехнулся головой? По шее получишь, это точно, но не убьет он тебя. Успокойся. Ушастый что-то еще говорил своему другу, но Артур, не слушая, снова вырулил на дорогу. *** Они доехали буквально через пять минут, снег валил уже вовсю, и парень, пока Артур вел его к подъезду, бледностью лица очень гармонировал с окружающей средой. Но, когда из подъезда вышел скрюченный немолодой мужчина, старше, чем Артур ожидал увидеть, мальчишка, покраснев как рак, уверенно пошел со словами: “Пап, я больше не буду, честно!” В машину Артур вернулся хорошо припорошенный снегом и слегка замерзший. Теперь ему предстояла самая долгая дорога – в далекий пригород. *** Минут десять они проехали в гробовой тишине, на скорости, с которой люди передвигаются на своих двоих. Из-за усилившегося снегопада и приближающегося рождества пробки на улицах больше напоминают толпу перед супермаркетом в день открытия. – Может, я просто пойду домой? Уверен, даже если я не сяду на поезд и буду портить каждый встречный забор порнографией, то доберусь быстрее вас, детектив…– ушастый сделал весьма явный намек на желание узнать, как обращаться к Артуру. Намек такой вежливый и доброжелательный, несмотря на язвительные слова, что удержаться было невозможно. – Раз уж через два дня рождество, а мы в такой плотной пробке, то я Артур. – А я Марвин. Артур позволил себе поймать взгляд Марвина в зеркале заднего вида, и в этот момент ему показалось, что имя парню ужасно не идет. – Ты отлично рисуешь, Марвин. – Спасибо. Рад, что хоть кто-то оценил, пока картину не замазали. – Не пробовал рисовать на бумаге или в компьютере? Или малая форма не для тебя? – Я не художник. Это Фрэнни у нас увлекается рисованием, а мы просто с ней пришли, и каждый дорисовал что хотел. Например, Уилл нарисовал кактус в горшке. – Не припомню, может, просто не разглядел. – Зеленое пятно. Это был кактус. – О… – Артур вспомнил это пятно, показавшееся ему тогда авангардистским решением на и так довольно эклектичной по стилю картине свободного жанра. – А ты кого рисовал? Если бы в этот момент движение не было настолько не-движением, Артур бы не пялился все время в зеркало заднего вида. И не заметил бы, как густо покраснел парень. – Да так… мелочи всякие. В основном рисовали Фрэнни и Патрик. – Да ладно тебе! Я старше лет на пять, не больше. Не бойся, все понимаю. Ту брюнетку за неприличным занятием рисовал, да? – Они все там неприличные, – глядя в окно и краснея ушами, все равно виднеющимися из-под волос, буркнул в ответ Марвин. – Длинноволосая бледная брюнетка, обслуживающая парня без головы. – Смущает? Но нет, ее рисовала Фрэнни, а я – обнаженного парня в левом углу, детектив. Артур посмотрел на безбожные дали красных огоньков впереди и решил пропустить попытку выйти на конфликт мимо ушей. – Я же сказал: можешь звать меня Артуром. Марвин тут же отвлекся от чего-то интересного за окном и посмотрел в зеркало. Поймав его взгляд, Артур улыбнулся как можно дружелюбнее, возможно, оттого улыбка и получилась настолько глупой. Парень фыркнул, но слегка оттаял. – Мы никогда не доедем до моего дома. Может, ты меня все же высадишь? – Включить радио? Там наверняка крутят всякие рождественские песни. Ты любишь… – Красочней меня проигнорировать ты все равно не смог бы, так что спасибо, не стоит. Ненавижу эти хоровые завывания. – А я люблю, – Артур улыбнулся сам себе. – И я тебя не игнорирую, но ты же понимаешь, что я несу за тебя ответственность, пока не сдам родителям? И, пожалуйста, Марвин, не рисуйте вы больше на стенах порнографию. Сублимируйте как-нибудь по-другому. – Как? Открытый вопрос смутил Артура, и он так и не смог ответить. В итоге они простояли в пробке в гробовой тишине еще минут двадцать. Снег валил так, что дворники отключать не имело смысла, а надежда добраться до пункта назначения менее чем за час канула со снежинками в грязь на асфальте. Артур все-таки включил радио. Из колонок полилась стилизованная версия песни «What Child Is This», а через минуту диджей предупредил об аномальных осадках и посоветовал сидеть дома. Как будто никто и так не заметил. – Мне парни нравятся, – ворвался в мелодичные переливы «Wassail Song» голос Марвина. Не такой приглушенный, как раньше. Он явно желал быть услышанным. – Эм… ну, я не против и не осуждаю. Если ты сказал это, чтобы позлить офицера полиции, то ошибся адресом. – А если я сказал это, чтобы мой комплимент вам, уважаемый офицер полиции, был понят правильно? – Какой комплимент? – Артур растерянно посмотрел в зеркало заднего вида на Марвина, который внезапно повеселел и придвинулся к разделяющей их решетке. – Ты очень симпатичный, Артур. – Ты уж выбери для начала, на «Вы» ко мне обращаешься или на «ты». – А можно на ты? – Марвин прислонился к решетке лбом. – Я разрешил уже давно. – И мой комплимент тебя совсем не смутил? – А что смущаться? Я знаю, что симпатичный. – Артур проглотил ком в горле и на секунду обернулся к Марвину. – Ты тоже очень симпатичный. И такой несовершеннолетний. Эффект оказался ровно таким, как ожидал Артур: Марвин отпрянул от сетки и раскраснелся. Еще минут двадцать они ехали под бубнеж диджея и новогодние песенки разной степени хорности. – А если бы был совершеннолетним? – По голосу было заметно, что все двадцать минут парень решался на этот вопрос. – Марвин, ты ко мне подкатываешь? – Артур снова глянул через плечо, смущая Марвина еще сильнее, чем взглядами через зеркало заднего вида. – Я вообще-то не по парням… я вообще ни по кому, но вы, кажется да. – Тебе дать телефон психологической помощи подросткам? Все анонимно и там с тобой будет говорить специалист, а не детектив, в компании которого ты едешь домой из-за вандализма и непристойного поведения. – Почему непристойного? – Глаза Марвина комично округлились. – Ну… это я сейчас додумал. Так телефон нужен, или ты и так осознаешь разницу в нашем положении? – А мне завтра восемнадцать. – Марвин снова прислонился лбом к сетке и хитро поглядывал на Артура. Вот будь скорость чуть повыше, было бы намного легче игнорировать эти взгляды, потому что нужно было бы следить за дорогой, а не за принявшимся странно себя вести парнем. – Хорошо, что не сегодня, а то мы уже были бы в участке. – Ну-у-у… я точно больше не буду нарушать закон. – Горжусь. Они снова замолкли минут на пять. Артура даже стала раздражать эта перманентная тишина с периодическими неприличными вкраплениями. – А спросить, с чего я так решил? – снова первым заговорил Марвин. – А я думал, что это не мое дело. – Ну… не твое… конечно, не твое! – Так почему ты больше не будешь нарушать закон, Марвин? – Артур все же решил пойти навстречу. Парень был ему глубоко симпатичен, хотя его имя и раздражало просто до невероятия. – Потому что буду следить за тобой, Артур, – прильнув к сетке, поведал, наверное, должным быть чувственным голосом Марвин и запустил пальцы в ячейки, что накинуло его образу немало пунктов по шкале порочности. – Дурак совсем? – Артур не ожидал от себя таких слов, но вырвались они до того, как он успел их обдумать. – Почему дурак? Ты мне понравился. – А сверстники в этой стране тебя не устраивают? – Нет, – бескомпромиссно заявил Марвин и надулся, откинувшись на сиденье. – Ладно. Преследование – это преступление. Ты мне соврал? Артур попытался обратиться к логике парня, не особенно надеясь на результат, но тот поражал своей сообразительностью. И мерзким характером тоже. – Нет. Пока нет. Если ты будешь со мной встречаться, то не соврал. – С ума сошел? – Ты мне нравишься, уже стемнело, и мы подъезжаем к моему дому. Я паникую! – Да с чего ты вообще… – Артур оборвал сам себя. Нет, он не должен повышать голос, хотя мальчишка на самом деле и заслуживал ремня за наглость. – Ты на меня даже не смотрел сначала. – Я застенчивый, – снова независимо уставившись в окно, заявил Марвин. – Застенчивый? Застенчивый! Ты вообще значение этого слова знаешь? – Знаю, – зло и обиженно выплюнул Марвин, и Артур решил заткнуться. Минут сорок с неба валил снег, стрелка спидометра не поднималась выше отметки в пять миль, а Марвин не таясь разглядывал Артура, иногда подпевал рождественским песням, рисовал что-то пальцем на стекле и не выражал никакого стремления к дальнейшему диалогу. Артур даже подумал, что пронесло. Оскорби чувства подростка и получи жгучую ненависть – формула, работающая безотказно. Но… – Ой, а тебе парни что ли не нравятся? Из-за простоты вопроса и выражения озарения на лице Марвина Артур чуть не упал лбом на гудок, но все же сдержался. – Ни шагу назад, да? Не мытьем, так катаньем? Ты понимаешь, что несовершеннолетний? – Значит, нравятся, – сделал для себя вывод Марвин, а Артур решил, что спорить будет себе дороже. – А несовершеннолетним я еще часа четыре буду… Ой! Артур внимательно, насколько это было возможно, будучи за рулем, следил за выкрутасами Марвина, пока не понял, что тот доставал телефон. – Да, мам, – пискнул Марвин, как только выудил из джинсов искомый аппарат и принял вызов. – Да-а-а… звук был отключен. А… тебе звонили… Меня везут. Не, меня не обижают и детектив… да нормально все! Пробка. Он аккуратно водит. Да. Да! Конечно, мам! Пока. Артуру показалось, что к концу разговора с матерью Марвин как-то слишком уж повеселел, но решил не менять отношения к парню только потому, что тот так грубо клеился. И не додумывать, а просто втайне наслаждаться таким неприкрытым и приятным вниманием. Только Артур подумал, что их ждет спокойная дорога до дома Марвина, как тот решил вернуться к прерванному занятию. – Так я в твоем вкусе или нет? *** До места назначения они доехали, когда уже порядком стемнело, а машина почти превратилась в движущийся сугроб. – Я все равно против определения меня по возрасту. Ты даже знакомиться не хочешь! Артур поставил точку в их уже почти полуторачасовом споре тем, что просто промолчал, наконец, найдя в себе для этого силы. Он остановил машину перед небольшим домом на самом краю пригорода, вышел, с трудом удержавшись от хлопанья дверью, и выпустил на волю Марвина, очень резво выскочившего наружу и оказавшегося немного выше. На пороге дома через секунду оказалась невысокая женщина. – Ну ма-а-м, – протянул Марвин и поспешил к ней. Артуру ничего не оставалось, кроме как выдохнуть и последовать за ним. В голове даже не мелькнуло, что можно было кивнуть, поздравить с наступающим и ретироваться. – Мэм… – Просто Дженис. Я старше, чем положено быть матери такого балбеса, поэтому для меня это единственный способ молодиться. Так что просто Дженис, если можно, детектив. – А он просто Артур, – тут же влез Марвин. Они стояли на пороге, Артур не мог придумать, что сказать, как не мог и просто ретироваться, хотя, казалось, должен был только об этом и мечтать, сдав нерадивого подростка родительнице. – Ох, ну что мы тут морозимся? Заходите, я как раз только что снова вскипятила чайник, так что горячие бутерброды и чай еще не должны были остыть. – Дженис, маленькая, ниже плеча им обоим, в считанные секунды затолкала их на кухню. Артур даже воспротивиться… да что там, попытаться рот открыть не успел, как уже сидел за столом и просил не класть ему в чай сахар. – Марвин тоже не любит сладкое. – Мам, может, сядешь? – Марвин явно чувствовал себя неловко, пока его мать суетилась по кухне, но просто не мог воспротивиться ее заботе. Собственно, Артур был здесь в первый раз, но тоже не находил в себе сил для побега. – Нет-нет. Я уже и так опаздываю на смену. Будьте умницами и съешьте все бутерброды. Артур, я обещаю: вернувшись со смены, серьезно поговорю с сыном, и если он не проникнется, то поищу ремень поплотнее для налаживания взаимопонимания. – О… О! Нет, что вы, Марвин уже обещал, что больше не совершит подобной глупости, и обещал он это полицейскому, так что я надеюсь на его благоразумие и то, что слово он держать умеет. – О… ну, хорошо, – Дженис развела руками, тепло улыбнулась, но все равно неловко и быстро засобиралась и через минуту уже захлопнула за собой дверь. Марвин отпил чаю и взял бутерброд, пока Артур изображал статую. – Ага, моя мама такая. Такое ощущение, будто у нее где-то внутри запрятан вечный двигатель. Бутер бери, не то я все съем. – Ешь, – отстраненно сказал Артур, все еще увлеченно созерцая стену и оценивая чувство тотального спокойствия, накрывшего его за этим столом. – А твоя мама какая? – Она умерла. – О… А отец? – Тоже. – О… На этот раз Марвин замолчал, и Артуру стало немного стыдно. Он-то уже давным-давно пережил свою потерю, учитывая, что даже не знал родителей, а вот люди всегда очень неловко относились к этой информации. – Все в порядке, Марвин. Ты не задел никаких моих чувств. Жуй без угрызений совести. – А, ну тогда ладно. – Поразительно легко сбросив с себя угрюмое молчание, парень продолжил жевать и даже говорить начал. Артур же решил, что уж чаю себе позволить может. За пятнадцать минут, сколько Артур пил чай, Марвин рассказал, что Фрэнни мечтает стать художницей и что она влюблена в учителя рисования в их школе, а он женат, у него трое детей и до ужаса принципиальный образ мышления. Все заигрывания Фрэнни встречались ледяным игнором, она страдала, а они ее друзья и предложили таким образом развеяться. Скинуть сексуальное напряжение и забыть. – И каждый из вас сублимировал? – В меру своих художественных способностей – да. – И ты пытался сбросить с себя интерес к парням? Ты же понимаешь, что никто тебя за это не осуждает, и сам ты должен быть таким, каким хочется быть тебе? – Артур поспешил, наверное, с нравоучением. Судя по мягкому смеху, Марвин не состоял в конфликте с самим собой. И вообще выглядел безобразно счастливым в мешковатом, растянутом, но явно любимом ярко-синем свитере, надетом на красную футболку, ворот которой виднелся из-под горловины свитера. – Так приятно. Ты так заботишься обо мне? Может, просто примешь предложение встречаться? – А может, ты просто выберешь себе в пару сверстника? Раз уж никаких проблем с самосознанием не испытываешь. И вообще, мне пора. Артур встал, но не успел он и шагу ступить, как ему загородил дорогу вскочивший и не на шутку испугавшийся Марвин. – Нет! Ну стой… ты ничего не съел. Ну подожди… – Марвин, мне правда стоит уйти. – Артуру было уже не забавно: Марвин, особенно в такой близи, казался очаровательным, нескладным и очень родным. В голове навязчиво крутилась мысль, что парню уже через пару часов стукнет восемнадцать и все законно. – Я все равно тебя выслежу, – звучало отчаянно. – Ты даже моего полного имени не знаешь. – А мне не нужно имя: если я хочу кого-то найти, то всегда нахожу. Это у меня компас такой, встроен от рождения. – Марвин попытался улыбнуться и одновременно отвести глаза. Это выглядело так мило и невинно, а уж на фоне самоуверенного и слегка фантастического заявления так по-детски. Да и уходить в ночь и метель на самом деле не хотелось, так что Артур сделал себе еще одну маленькую поблажку. – Давай я выпью еще чашку чая, мы с тобой познакомимся, и ты поймешь, что я не такой уж интересный. Договорились? – Класс! Марвин метнулся к чайнику, а Артур сел на свое место, гадая, показалась ему хитрая улыбка на губах юноши или нет. – Ну… С чего начать?.. Встаю в шесть утра даже по воскресеньям. Метр восемьдесят три ростом, люблю все мясное, даже пирожки. На работе в основном перекладываю бумажки, но перекладываю их с постоянными переработками, потому что каждый задержанный грабитель это тонны две бумажной волокиты. На свидании последний раз был… вроде в этом году, но не точно. Ну как? Я и есть твоя мечта? – Мужчина, которого я нарисовал на стене, ты знаешь, а он мне снился. – Это нормально. У тебя такой возраст… – Да-да, я знаю… – по всей видимости, Марвин и ненормальным себя не считал, и вообще не испытывал проблем на этой почве, потому что очень уж нетерпеливо оборвал Артура. – Мы же знакомимся, не читай мне лекции. Лучше скажи, что ты думаешь об этом? – Эм… ну… ты определенно изобразил его со всей душой. – Еще бы! Мой первый секс был именно с ним, – небрежно сказал Марвин. Наливал Артуру в кружку кипятка и говорил подобные вещи ему, офицеру полиции вообще-то. – Марвин, ты понимаешь, кому это говоришь? – Вполне. – Тебя… – Почему-то слова сжимали горло как удавкой, а сама мысль, что парнишку совратили, отдавалась болью в груди. – Меня не соблазняли, – не дав Артуру времени подобрать слова и отойти от шока, просто сказал Марвин и уселся напротив, подпирая голову рукой. – Он мне снился. Сначала это были такие… фэнтезийно-приключенческие сны. Рыцари, драконы, какие-то странные принцессы, а потом… Парень попытался отвести взгляд, но Артуру с чего-то именно сейчас было важно видеть его глаза, и он коснулся его лица. Нежный подбородок, хотя уже явно знакомый с бритвой, даже тянуть особо не пришлось: от легкого прикосновения Марвин тут же повернул голову обратно и впился взглядом в глаза Артура. – А потом мне стали сниться сны эротического содержания. Но не принцессы, а один конкретный принц. Я вечно не мог разглядеть его лица, сны были как через мутное зеркало, а когда я был участником событий, то мне было не до его лица. – Оно и понятно, возраст… – Да что ты заладил про возраст? Я вообще спокойно девственником ходил, пока месяц назад они не начались. Сначала короткие, светлые и не ежедневно, но последнюю неделю мне каждую ночь снится, как этот светловолосый мужчина трахает меня во всех позах, а я прошу его о большем. Выстанываю имя и не помню его наутро, а картинка становится четкой, только когда он ко мне прикасается. Целует, трогает везде, сжимает крепко, позволяет сжимать в ответ. Но заканчивается все одинаково. Он встает и уходит. Где бы мы во сне ни трахались, он поворачивается спиной, я помогаю ему надеть доспехи, не смотря в лицо, а когда поднимаю взгляд, он уже уходит, и я не могу... – Эм… я не специалист, но это… – Ты дурак, Артур! Артур оторопел. Равно как и Марвин, которого явно поразила собственная дерзость. Но вот последующие его действия были до одури странными. Он соскочил со стула, сделал пару кругов по кухне, остановился перед Артуром и вдруг, пошатнувшись, упал на колени. – Мне как-то странно. – Эй, что случилось? Марвин крутил головой, словно ему было плохо, пока его взгляд не задержался на стене. Артур проследил, куда тот смотрел. Почти двенадцать. Ни черта себе он задержался и вообще не заметил! А Марвин задрожал весь, и Артур не знал, как в таких случаях поступают, поэтому просто притянул его к себе. Дрожь тут же прошла, Марвин прильнул ближе, а Артур малодушно простил себе то, что собирался сделать, хотя прекрасно осознавал, что будет понят неправильно. Гладить по волосам и прижимать к себе Марвина оказалось до одури приятно, размыкать объятия не хотелось, равно как и отпускать парня, но тот закопошился, и Артуру пришлось убрать руки. Но Марвин, похоже, не собирался никуда уходить: он подался вверх, впиваясь сухим поцелуем в губы Артура, пока минутная стрелка часов медленно переваливалась за двенадцать. – Мерлин… – непроизвольно вырвалось у Артура, и он распахнул глаза. А ведь даже не заметил, как закрыл. – Вообще-то, Марвин! Хотя, если тебе нравятся ролевые игры… Пусть так, я буду для тебя, мой король, кем угодно. – Марвин, которого даже в голове Артуру снова хотелось назвать Мерлином, снова всем телом потянулся вперед, судя по всему, за очередным поцелуем, но Артур оттолкнул его. – Я не должен. Артур вскочил с места, но был остановлен оказавшимся на ногах вслед за ним Марвином. Тот дернул Артура за рукав и каким-то невообразимым образом припер к стене. – Да ладно тебе. Всего лишь поцелуй. Он закрыл глаза и снова потянулся к губам Артура, и в этот раз сил оттолкнуть не нашлось. Сладкий, медленный, глубокий поцелуй не казался неловким или неопытным. Все в нем было по душе, и через секунду Артур сам впивался в губы Марвина, сминая их, ужесточая напор, превращая поцелуй из нежного в страстный. А вот момент, в который они полностью поменялись ролями, Артур не заметил, но вот Мерлин… Марвин уже сидел на столе, а Артур целовал его и пытался на этот самый стол повалить, каждую секунду обещая себе, что вот сейчас, именно сейчас, остановится. Но остановиться не получалось. Руки отказывались разжиматься, губы невозможно было оторвать от губ, а на сердце было так… это неописуемое чувство счастья, замешенного с восторгом, распирало изнутри и дурманило, не позволяя себя толком назвать. Синий свитер полетел на пол, а вот красную футболку Артур оставил, зато Марвин отправил в неизвестном направлении и пиджак Артура, и рубашку, и майку под ней, и уже принялся расстегивать ширинку. – Я не могу, – снова попытался образумить то ли Марвина, то ли себя, Артур, но под его ладонями судорожно хватал ртом воздух как-то по больному, но очень желанный парень. – Можешь, уже минут пять как можешь, – стараясь не отрываться от губ Артура, парировал Марвин и потащил его на себя. На столе казалось божественно, удобней, чем где-либо. Особенно когда удалось стащить джинсы Марвина на бедра, лечь сверху и заткнуть его поцелуем. Они терлись друг о друга как в лихорадке, что-то полетело на пол, но Артур отметил это лишь краем сознания, гораздо сильнее желая прижаться плотнее, получить больше, взять себе… Удовольствием накрыло почти одновременно, Марвин тонко всхлипнул под Артуром, выгнулся, и это стало последней каплей, утянувшей Артура за ним. Они пытались отдышаться и разлепиться одновременно. Мерлин… Марвин не шибко спешил слезать со стола, представляя собой крайне развратное зрелище, оглядывался вокруг и явно пока что ничего особо не соображал. Артур тоже не являл собой столп благоразумия, коим считал себя еще полчаса назад, особенно вспоминая, каким же страстным и гибким оказался Марвин. – Черт! Марвин в секунду отошел от посторгазменной расслабленности, подтянул джинсы и спрыгнул со стола. – Мы чай разлили. Хорошо еще, что кружку так просто не разбить... Ой! – Он вытянул телефон из кармана узких джинсов, удивляя Артура хотя бы тем, что аппарат был там, пока они елозили друг по другу, и мог зазвонить, а трубка могла случайно сняться… – Фрэнни… А, ну привет. Ага. Да. Стремно… Марвин бросал короткие фразы, Артур же мог только наблюдать за ним да одеваться. Он уже натягивал свитер, когда ему в грудь уперлась рука Марвина. Оказалось, тот протягивал ему тряпку и всеми силами сигналил на лужу, разлитую по полу, пока сам что-то буркал в трубку. Артур вытер пол, переставил, в том числе и с пола, кружки в раковину, а Марвин все разговаривал по телефону, если, конечно, можно назвать разговором короткие общие фразы. Сбежать по-тихому? Воспользоваться?.. разве что ванной. Найти ее было не сложно. Наскоро стерев сперму с живота и, по возможности, с одежды – хотя это было уже бесполезным мероприятием, все равно все перепачкалось, – Артур вернулся на кухню, где бледный, кусающий губы Марвин, облегченно выдохнул, увидев его. – Фрэнни, слушай, давай завтра, ага? Да. Да. Ага. Конечно, но завтра. Ага… Ага. Проагакав еще с минуту, Мерлин, то есть Марвин, наконец повесил трубку, а Артур, осторожно предположив, что ждать ему стоит чего угодно, встал на выходе с кухни и приготовился в том числе успокаивать истерику. Но получил довольного, как кот, Марвина. – Она все время звонит мне ближе к часу ночи. У нее это самое депрессивное время. – А, ну… ясно. – А можно я к тебе заскочу завтра? Обещаю, от Патрика и Уилла отделаюсь. – А ты быстрый. – Да у нас вообще все не медленно. – Марвин застенчиво улыбнулся, а Артур взял на заметку больше не верить этой улыбке. На всякий случай. – Я за тобой заеду. – Только не по работе. Снова хитрая улыбка озарила молодое, до боли знакомое Артуру лицо, и он улыбнулся сам. – Не давай мне повода. – Договорились. Конец.