Хочешь знать, каково это – родиться со знаком дьявола в добропорядочной семье, регулярно посещающей церковь? – Он указал на свои глаза. – Когда твой отец каждый раз вздрагивает при виде тебя, а мать от отчаяния вешается в сарае, не в силах больше лицезреть результат своей ошибки!.. Когда мне стукнуло десять, отец попытался утопить меня в ручье. Я бросился на него со всей мощью, на которую был тогда способен: просто спалил его на месте. В итоге я нашел приют в церкви у святых отцов. Они сказали, что жалость – горькое чувство, но она лучше, чем ненависть. Когда я понял, что лишь наполовину человек, я возненавидел себя. Казалось, что хуже этого не может быть ничего. Магнус замолк, и в комнате повисла тишина. Кассандра Клэр " Орудия смерти: Город Костей"
Звонкий звук бьющейся посуды сливался воедино с раскатами грома. Разрушительная стихия бушевала, направляя огромных грозовых монстров к горам. Устрашающие вспышки света, оплетенные электрическими сетями, безжалостно разрезали хмурое небо, заполненное свинцовыми тучами. После очередного, оставленного молнией шрама, небо, как огромное пораженное существо, издавало ужасающий стон, от которого дыхание невольно задерживалось. Дикие крики синего гиганта прерывались, роняя на землю тяжелые слезы, которые окропляли маленький мир, находящийся внизу. Маленький мир с маленькими людьми и одним маленьким мальчиком, сидящим в этот страшный вечер на маленькой резной, деревянной табуретке около маленького окна с рукописными ставнями. Его необычные глаза с печалью наблюдали за, скользящими по маргариткам на улице, каплями, сброшенных на землю раненым небесным гигантом. Одетый в льняную тунику с зелеными атласными вставками и подобные штанишки, немного зауженные к низу, он выглядел очень милым. Милым и одиноким. Так, просидев остаток вечера, вздрагивая от ударов посуды и звуков сражения небесного исполина с разрушающим стихийным явлением, мальчик уснул, опираясь головой о стенку. Спустя время теплые нежные руки коснулись темных взъерошенных волос. Красивая молодая женщина с восточной внешностью и роскошной черной косой через плечо, с материнской любовью смотрела за спящим ребенком. Опустив руку, она устало вздохнула и присела рядом. — Мама? — позвал сонный детский голос. — Ты не спишь, Магнус? — шепотом женщина спросила у ребенка, который своим видом походил на спящего. — Мне страшно, — он подложил под щеку смуглую ладошку. — Папа ругал тебя из-за меня? Я скажу ему, что ты не причем. — Нет. Конечно, нет, — глаза стали влажными, ресницы намокли, и из уголков побежала мокрая дорожка. — Почему он больше не любит нас? — малыш задержал слезу матери маленькими пальчиками. — Он... — мать мальчика медленно кивала головой. — Почему ты так решил? Однако ответа на вопрос не последовало. Пройдет ни один год, когда он сможет адекватно ответить на этот незамысловатый вопрос. — Мои глаза. Все дело в них? Почему они, как у кошки?— мальчик обнял плачущую мать. — Однажды мне сказали, что я не человек, это была старуха, спустившаяся с гор. Ты знаешь, все говорят, что она ведьма. У нее змеиный хвост. — И ты поверил? — с грустью и сожалением спросила опечаленная мать. — Не знаю, — вздрогнув плечами, он продолжил.— А ты поверила бы ей? Жалостные всхлипы прекратились, слезы прекратили жечь кожу. Вопрос десятилетнего мальчика застал врасплох. В попытке прекратить выглядеть перед ребенком, как раскисший овощ, молодая мама с подобием улыбки взглянула в золотисто-зеленые детские глаза. — Ты не обычный ребенок, Магнус. Не такой, как все, но это не делает тебя хуже других. — Знаю, — без капли эмоций голос звучал отрешенным, будто не принадлежащим этому миру. — Пошли спать, уже поздно, — длинная коса защекотала шею мальчика, и любящие руки помогли встать. Две пары босых ног короткими шажками направились в детскую комнату. С виду уютный дом, полностью погруженный в темноту, излучал негативную атмосферу, несущую многочисленные ссоры и истерики с момента рождения первенца. Ни в чем неповинный ребенок был достаточно взрослым, чтобы понять причину скандальных конфликтов родителей. Этим поводом был он сам, несмотря на то, что мать завсегда отрицала. А отец... Он ничего не говорил, порой вздрагивал от неожиданного его появления и, пронизывая недоброжелательным взглядом, старался быстрей удалиться прочь. Тихо ступая по дощатому полу темного коридора, маленький Магнус протянул маме сжатую ладошку, от которой исходило холодное голубое свечение. — Что там? — обладательница длинной косы присела напротив сына, разглядывая светящийся кулачок. Малыш беззаботно улыбнулся, позабыв ссору родителей. Ладошка медленно разжалась, открывая перед парой глаз пучок синих искр, в котором кружились маленькие проекции галактик и звезд. Крохотная Вселенная отражалась в детских глазах, которые в ожидании восторгов остановились на смуглом лице напротив. — Не показывай это никому, — быстрый шёпот не скрывал отголоски ужаса. Материнские ладони накрыли руки мальчика и колдовство развеялась. — Обещай, пока я жива, ты не станешь такое делать. — Тогда ты пообещай, что всегда будешь со мной, — он запнулся, с непониманием глядя на вновь плачущую мать. Взахлеб через горькие слезы, она беспрерывно повторяла: — Я… это все я… моя ошибка,— приглушенно рыдая в замкнутые руки, прерывистым голосом всхлипывала женщина. — Прости меня, ты ни в чем не виноват, мой маленький мальчик. — Мама?.. — Иди спать, — устало, вытирая слезы, мать дала знать, что не хочет своим поведением расстраивать ребенка. — Но мам,— протянул тоненький детский голосок. — Отправляйся спать! Закусив щеку, мальчик виновато опустил голову. Темные волосы, касающиеся лица, прикрывали собой зеленых виновников семейных бед. — Спокойной ночи, мам,— удивляясь самому себе, парнишка ужаснулся, каким ледяным оказался голос. — Когда-нибудь ты все поймешь... Спокойной ночи, мой маленький чародей и прощай. — Мам? — ответа не последовало. — Мама!— окутанный странным, давящим из глубин души, чувством, Магнус провожал взглядом, уходящую в темноту мать. Кинув в последний раз взгляд на сына, она, стоя в кромешной темноте, разглядела необычные сверкающие детские глаза — последнее, что связывало ее в этой жизни с сыном... — Я говорил ей, что от тебя нужно избавиться, пока ты не избавишься от нас,— крик разъярённого мужчины был слышен в соседних домах.— ТЫ убил её! Из-за тебя её не стало!!— В порыве гнева в угол, где сидел напуганный ребёнок, полетел подсвечник. Названного отца мальчика больше не пугали его глаза. Подойдя ближе, он схватил его за шиворот. Швы, где рука сжимала ткань, разошлись в противоположные стороны.— Почему не ты оказался на её месте?— он судорожно тряс несчастного паренька.— Она была твоей матерью! Твоей! Ей и так хватало этого позора, но теперь на ней печать, которая не позволит её душе обрести покой в лучшем мире. Она повесилась из-за тебя!! — От крика воздух изо рта шевелил волосы на голове ребёнка. Швырнув его на пол, как безнадёжно испорченную вещь, переполненный злостью мужчина, круша всё, что попадётся под руку пошёл к двери. — Папа...— от хрипоты голос звучал жалко, юное лицо обжигали слёзы, переполненные страданием. — Не смей называть меня так!— голос срывался, отчего звучал, как раскат грома.— Я не твой отец, дьявольское отродье!— с этими словами, громко хлопнув дверью следующие три дня в комнату никто не заходил. Лёжа на полу в полном одиночестве маленький Магнус пробыл так до самого вечера. Звуки вернувшегося грозового сражения заставили его встать и подойти к окну. Дождь больше не рисовал причудливые узоры каплями, а маргаритки не кивали пушистыми головками. — Зачем ты солгала мне, что я не виноват... — говоря это своему отражению, мальчик положил на его руку, под которой собирались тёмно-синие искры. В последний раз, когда он видел свою мать, она сказала ему не использовать магию, пока она жива. Теперь её не стало... Ватный комок застрял в горле, не пропуская ни слова. Глаза снова заполнили слёзы, последние, которые он сможет проронить за свою жизнь. Бедолага, словно под гипнозом, обессилено разглядывал углы комнаты. Как зачарованный, он поднял подсвечник, предназначенный для него и, собрав свою детскую силу, откинул его в стену. Бесконтрольно поддаваясь разыгравшимся эмоциям, руки заполняли искры и раскидывали их по всему, что попадалось взору кошачьих глаз. Продолжалась вспышка горьких чувств до окончания грозы, казалось, она стала виновницей буйных действий с виду безобидного ребёнка. Тяжело дыша, он окинул тяжёлым взглядом разгромленную комнату и без сознания рухнул на пол среди осколков. — Магнус? Магнус, открой, я не обижу тебя,— убитый горем муж начал приходить в себя после ужасной потери. За дверьми долго стояла тишина, перед тем, как дверь сама отворилась. В комнате бушевал хаос и беспорядок, единственная уцелевшая вещь — небольшая кровать, на которой, свесив ноги, сидел Магнус. Пристально следя за каждым движением, так называемого отца, он своей магией не подпускал его ближе, чем на два шага от себя. — Я... — молодой человек подбирал правильные слова,— мне бы хотелось извиниться. Я не хотел, чтоб всё так вышло,— виноватые глаза с печалью осматривали танцующие искры. Магнус молчал. — Твоя мама оставила тебе кое-что и...— он медлил. — Есть одно место, где она часами проводила с тобой время, когда ты был совсем маленьким.— Шагнув вперёд, ногу схватила жуткая судорога, что заставило отступить. — Аай. За лугом перед лесом есть ручей. Тебе понравится, нужно лишь твоё согласие, чтобы я сопровождал. Долго глядя на своего обидчика, как на умалишённого, Магнус не спешил говорить. Что-то его настораживало, возможно, фальшивое дружелюбие или, дремавшие десять лет, отцовские инстинкты... — Подожди меня на улице, я оденусь,— холодно сказал маленький маг и развеял барьер, отделяющий его от отца. Или, кем он ему приходился?.. Из далека можно было увидеть два силуэта, шагающих бок о бок по бескрайнему лугу. С виду обычные отец с сыном, но сплетни, ходившие после смерти молодой женщины, доказывали обратное. Под пристальным взглядом стариков им не удалось пройти и остаться незамеченными. В целях того, чтобы косые взгляды не останавливались на лице мальчика, отец накинул ему на голову капюшон, который выгодно прикрывал большую часть лица. Сбивая капли, оставленные вчерашним дождём, Магнус шагал молча. Выглядывая из тени капюшона, он разглядывал, кружащих вокруг майских цветов, мохнатых шмелей и пчёл. Взмахивая своими нежными перепончатыми крылышками, они могли с лёгкостью оказаться где угодно. "Вот бы я мог летать" — с тоской по матери размышлял мальчик. Они не шли долго. За огромным валуном возникла необходимость свернуть с тропы и немного пройти по мокрой траве вниз по холму. Место и впрямь было потрясающее, похожее на пристанище лесных фей. Несколько валунов лежало около самого берега, образуя место отдыха уставшим путникам. В связи с частыми дождями уровень воды поднялся, и это было великолепно, потому что, лежащие в ручье камни пропускали по себе потоки воды, создавая миниатюрный водопад. Пух одуванчиков и мелкие разноцветные лепестки, поднятые воздухом вверх, придавали роскошному пейзажу изюминку. — Пришли. Что скажешь? — на удивление, голос был слишком спокойным, будто служил затишьем перед бурей. — Красиво, — короткий ответ был поводом подумать, что ребёнок не склонен разговаривать. Спускаясь к кромке воды, ноги уже были насквозь мокрыми, что не служило причиной оставаться сверху. Скользя по мокрой траве, Магнус остановился у небольшой кочки, которая могла служить постелью феи, и с размахом сел на неё. — Твоя мама,— ему было тяжело это выговаривать,— она давно заметила твоё пристрастие ко всему красивому. Особенно тебя не оставляли равнодушными блестящие побрякушки. Как эта, — в руке он держал кулон, висящий на длинной серебряной цепочке. По форме он был похож на неравноугольную звезду с зелёным, под цвет глаз, камнем в центре. При виде вещицы, зрачки золотисто-зелёных глаз расширились, малыш выглядел точь-в-точь, как котёнок. — Давай я надену, — молодой человек встал за детской спиной и, скинув капюшон, перекинул цепочку через шею. — Я всегда спрашивал, почему она назвала тебя так, Магнус. Слишком громкое имя для такого ребёнка, как ты. Знаешь, что она ответила? "Мой мальчик станет великим ..." не знаю, что она хотела сказать, оборвалась на полуслове и больше никогда не говорила, — застёжка упала на спину, но дрожащие руки всё ещё держали её. — Я скучаю по маме... — Магнуса насторожило тяжелое дыхание за спиной. Руки дёрнулись, и цепочка впилась в нежную кожу на шее. — Думаешь, я не скучаю?— прошипел "отец". — Каждую ночь она сниться мне, и говорит, чтобы я заботился о тебе. О тебе!— цепочка сильней въелась в кожу, смуглые ручонки хватались за неё, оттягивая на себя, но безуспешно.— Чем ты заслужил её любовь? Жалостью и глупыми россказнями, что другой и способен всё изменить?— хватка ослабла. Ловя воздух, Магнус испуганно смотрел на покрасневшее лицо с бешеными, животными глазами. — Поверил мне, наивный? Почему молчишь?— голос сорвался на крик.— Думаешь, я смогу тебя простить? Да?! — грубые руки схватили ворот рубашки и потянули вниз к воде. Разбивая раскисшую почву, пытаясь вырваться из железной хватки звериных лап, мальчику ничего не оставалось, как закричать. Однако с губ сорвался еле слышный хрип и в следующую секунду он разглядывал разъярённое лицо сквозь толщу воды. Холодные потоки беспощадно врезались в глаза, нос, уши. Остатки воздуха вырывались наружу с маленькими пузырьками. Кричать было бесполезно. Цепляясь руками за последнюю ниточку жизни, которая, казалось, износилась, как у столетнего старика, Магнус пнул нещадный кусок плоти, который он, когда-то называл папой. Руки дёрнулись, ослабевая напор. Жадно хватая ртом воздух, мальчик вынырнул и спешно попятился взад, сквозь ледяной ручей. Острые камни и обломки ракушек оставляли тонкие нити царапин на ногах и руках. — Уйди! Оставь меня. Я убегу, и ты меня больше не увидишь, — рука подвернулась, и с брызгами паренёк повалился на зеркальную воду. Встать не удалось, так как массивная нога прижала ко дну. Множество различных камней впивались в спину, и снова не способная к сочувствию вода обволакивала тёплую кожу. Однако, неужели к человеку пришло благоразумие, или как тогда объяснить, то, что он за плечи вытащил полумёртвого ребёнка из воды. — Неет. Нет! — свирепый взгляд не покидал багровое лицо.— Будет обидно, если ты всего лишь утонешь. Не так ли?!— с криком руки опустили маленькое тело в воду и спустя минуту подняли. — А ты впрямь зубами цепляешься за жизнь,— попытка ещё раз окунуть потерпела неудачу. Руки, которые не раз вызывали огонь и искры пришли в движение и дали отпор по разгневанному лицу. Выиграв несколько секунд, удалось встать на ноги и перебежать на другой берег. — Глупый мальчишка, я достану тебя, чего бы это не стоило, — пробираясь через ручей кричал промокший монстр из ночных кошмаров. — Стой, — тихо просил детский голосок. Руки охватывало холодное синее пламя, почти достающее до плеч. Поднять его до такого уровня получилось впервые, и маленький маг не знал, чем это может обернуться. Вся собранная злость, все обиды и издевательства горели в его руках, раскидывая синие искры. — Глупый... Глупый ребёнок, ты ещё не понял — вернётся только один из нас,— говорил он голосом на грани истерики. — Пожалуйста, папа... — последние слова, услышанные от ребёнка, удвоили ненависть и кошмарные повадки бывшего родителя. — Твой отец — сам сатана и ты такой же!! — свирепо, раскидывая брызги, он быстро устремился на мальчика, почти погруженного в холодное пламя. Но, так и не ступив на землю, закричал в агонии. Синее пламя, окутывая человеческую плоть, преобразовываясь в разбушевавшийся лесной пожар. Охваченное огненными языками, тело судорожно дёргалось, мечась в разные стороны, в попытке потушить гнев стихии. Кожа клочьями отрывалась и падала на землю, догорая там. Нечеловеческие вопли распугивали всё живое, находившееся рядом. Прошла минута, две, три — было неизвестно. Неподвижная груда костей и мышц лежала у края воды, охваченная огнём, который отражался на ряби второй стихии способной отобрать жизнь. — Вернётся только один… Оставив кошмар, длинною в жизнь, Магнус побежал. Без остановки, без оглядки, без всякого сожаления...***
— Откройте, пожалуйста,— сбивая костяшки, Магнус колотил по дубовым воротам, служащим входом в монастырь. Услышав приближающиеся шаги, он отстранился, поправляя накинутый капюшон. Сквозь щёлку показались добрые старческие глаза. — Кто ты, сынок? — поинтересовался человек за дверью. Вопрос был вполне уместным, не каждый осмелится ночью пройти через лес. — Я... Я не знаю. Говорят, я другой. — Другой? — добродушного старичка удалось удивить. Он полностью открыл ворота, жестом приглашая внутрь. При виде его, детское сердце затрепетало, а на душе стало легко, будто огромный груз свалился с его хрупких детских плеч. Дедушкой оказался монах, в церковной рясе и с причудливой бородкой, почти до пояса. — Да. Не такой, как все. Не такой, как вы, — он сдёрнул капюшон, поднимая глаза. Магнус заметил, как старичок вздрогнул, а потом лицо обрело тёплую улыбку, и взгляд стал наполненным теплом. — Юный маг, что привело тебя сюда? — Как вы меня назвали? — Уу, — с сожалением вздохнул святой отец,— тебе предстоит многое узнать, мальчик мой. Пойдём со мной, для начала тебе нужно согреться. В этот вечер Магнус понял, что жалость – горькое чувство, но она лучше, чем ненависть...