Правила жизни

"Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя". (с) Чехов А.П. Солнце катилось к горизонту, вечер стремился на смену дню, а Сойк на бешеной скорости приближался к Токио. Несмотря на то, что пик жары давно миновал, дышать раскаленным воздухом было по-прежнему тяжело, и Сойк на все лады проклинал невыносимое лето, необходимость поездки к родителям именно в эти выходные и поломанный кондиционер в машине. И если раньше он скептически относился к каким бы то ни было религиям мира, то теперь думал о том, что, явись перед ним дьявол да потребуй душу взамен стакана холодной воды и освежающего душа, на раздумья было бы потрачено не более пары секунд. В городе Сойк застрял во всех пробках, постоял на всех светофорах и до дома добрался уже затемно. Однако стоило переступить порог, как он чуть ли не застонал от наслаждения: Джури, тоже никогда не любивший жару, включил кондиционер на полную мощность, и после изнуряющей духоты улицы Сойку показалось, что в холодильнике и то теплее, чем в их квартире. "Вода, душ, переодеться. Вода, душ, переодеться", – про себя повторял он как заклинание план действий на ближайшее будущее. И тут же подумал о том, что процесс надо ускорить, а стакан чего-то освежающего влить в себя уже в ванной комнате. Джури сидел на диване, подтянув под себя одну ногу, и увлеченно читал какую-то книгу. – Здорово, – бросил на ходу Сойк, распахивая шкаф и не глядя выдергивая чистую футболку и первые попавшиеся штаны. – Угу, – ответил на это Джури, и Сойк, уже буквально вылетевший из комнаты навстречу водным процедурам, замер на пороге. Поведение Джури было непривычным, даже более чем. Обычно его любимый проявлял бурную активность после даже непродолжительной разлуки, шумно приветствовал, едва ли не на шее вис и неоднократно даже смущал Сойка, если это происходило при посторонних. И то, что теперь, после двухдневной разлуки, он даже головы не поднял, когда Сойк наконец вернулся, обескураживало. "Уж не обиделся ли на что-то?" – на всякий случай испугался Сойк, хотя от этой мысли тут же отказался: Джури не был капризной барышней, которая стала бы дуться из-за какой-то мелочи и демонстрировать обиду таким глупым способом, как невнимание. Но, тем не менее, важность купания и утоления жажды несколько померкла, и Сойк, развернувшись, шагнул к дивану и поинтересовался: – Что читаешь? Джури снова не ответил, но на вопрос отреагировал: молча поднял книгу, давая Сойку возможность прочитать заглавие и при этом не отрывая от текста глаз. Книжка была белой с черными вензелями на обложке, а Джури ее держал так, что она закрывала его лицо – Сойк мог видеть только черноволосую растрепанную макушку. Пару секунд он полюбовался ею и только потом прочитал название, чтобы тут же хмыкнуть от удивления: – "Правила жизни"? – Угу, – снова повторил Джури и опустил книгу на колени, продолжая читать. – Э-э… И как, интересно? – не нашелся, что еще спросить, Сойк. Вопрос был риторическим, а если точнее – ответ на него заключался в самом поведении Джури, который ни на секунду не мог оторваться от чтения. Сойк думал, что сейчас последует очередное глубокомысленное "угу", но неожиданно Джури поднял голову, поглядел строго и медленно произнес: – Сойк. Это книга, которая изменит всю нашу жизнь. Отчего-то это заявление Сойка совсем не обрадовало. Наверное, потому что своей жизнью он был более чем доволен и категорически не хотел ничего менять, тем более он не желал изменить сразу все. Зачем это, если и так дела идут замечательно? Именно эту мысль он и озвучил. – Джури, – осторожно начал он, – а что тебе не нравится в нашей жизни, раз ты решил ее менять? Джури открыл было рот, потом на секунду призадумался, а после этого ответил: – В том-то и дело. Я всегда считал, что все хорошо, но, прочитав эту книгу, понял, сколько всего надо исправить и улучшить. Переведя взгляд на простенькую на вид книжку, Сойк неожиданно почувствовал нечто неприятное, похожее на раздражение, и подумал о том, что это чтиво с заключенными в нем идеями ему заведомо не нравится. – Начнем с завтрашнего дня, – объявил Джури. – Как раз в понедельник, отличный момент для любых начинаний. – А что мы начнем? – с опаской уточнил Сойк. – О, увидишь, – подмигнул Джури. – Я тут вычитал массу полезных советов. С самого утра и приступим. – Ну а к примеру что-нибудь, – не сдавался Сойк, который, как он внезапно понял, был консерватором, не приемлющим никаких нововведений там, где все и так было благополучно. – К примеру? – на мгновение нахмурился Джури. – О, вот, к примеру! Ты знал, что перед сном лицо надо протирать кусочком льда? – Чего? – ошарашено переспросил Сойк. – Кусочком льда, – терпеливо повторил Джури. – Это тонизирует кожу и придает ей свежий вид. – Джури, – медленно начал Сойк. – А тебе не кажется, что такая херня не тянет на громкое звание "правило жизни"? – Никакая ни херня, – невозмутимо отрезал тот. – Будешь выглядеть на сорок в свои тридцать, вспомнишь мои слова. – Мне еще нет тридцати, – заметил Сойк. – Вот! – с победным видом кивнул Джури. – А на вид тянешь на все тридцать. Я бы даже сказал, на все тридцать два. Ты ведь не хочешь через пару лет выглядеть, как рухлядь? Сойк, конечно, поспешно замотал головой, но про себя подумал, что ему глубоко безразлично, на сколько лет он выглядит и на сколько будет выглядеть вскоре. Какая разница, в конце концов? У большинства людей по внешнему виду возраст не определишь. – Сегодня, так и быть, все останется по-старому, а с понедельника приступим к омолаживающим процедурам, – вынес вердикт Джури. – Слушай, ну я же не девка какая-то! – наконец возмутился Сойк. – Чтобы чем-то рожу перед сном мазать. – Ты публичный человек и должен следить за собой, – сурово возразил Джури. Именование себя как публичного человека Сойка несколько удивило. Почему-то прежде он никогда не думал о себе в таком ключе. Но, опомнившись, он сообразил, что потерял нить разговора, и уточнил: – А какое отношение публичность имеет к кускам льда? Джури скорбно закатил глаза, а потом захлопнул книгу и объявил: – Жара расплавила твои мозги. Марш в душ и спать. А завтра мы начнем новую жизнь, и не пройдет и недели, как ты поймешь, насколько нам повезло с тем, что эта книга попала в мои руки. Последняя фраза была несвойственна Джури, и Сойк подумал, что сейчас прослушал аннотацию к прочитанному литературному шедевру. Однако говорить ничего не стал, лишь пожал плечами и наконец отправился в душ. Понедельник – Вставайте, граф! Вас ждут великие дела! – грянуло у самого уха, и Сойк подскочил так, словно и не спал до этого. – Это что было? – хриплым спросонья голосом спросил он. – Это наш новый будильник, – сообщил почему-то улыбающийся Джури, потянулся, а через секунду выбрался из-под одеяла. – Какого?.. – начал было Сойк, но его любимый не дал закончить вопрос. – Правило первое. Очень важно, с каких слов начинается твой день. Был один великий человек, который заставлял своего слугу будить его именно этими словами. Впоследствии он многого добился. – Слуга? – Граф! – А чего он добился? – спросил Сойк и отстраненно подумал, что более идиотского разговора с утра пораньше у них еще не случалось. – Не помню, – легкомысленно отмахнулся Джури. – Но просыпаться мы теперь будем только так и никак иначе. – Ну какого хера… – застонал Сойк и натянул на голову одеяло, однако Джури тут же рванул его за другой край на себя. – Правило второе. Никаких ругательств. Ты вообще очень много материшься. – Раньше ты не жаловался… – проворчал Сойк, цепляясь за одеяло и понимая, что этот бой он безнадежно проигрывает. – Раньше мы и на пробежку не ходили, – веско ответил Джури. – А теперь все будет иначе. Ругательные слова не красят твою речь. – Да какие нахрен… На пробежку?! – На пробежку, – утвердительно кивнул отчего-то очень довольный собой Джури. – Но сперва зарядка. Сойк закатил глаза и подумал о том, что ко всем обычным людям смерть является в виде старухи с косой, а к нему одному, определенно особенному, в виде белой книжки с черными узорами на обложке. На небе собирались дождевые тучи, а порывы ветра казались отнюдь не по-летнему холодными. Сойк со слабым удивлением отметил, что от вчерашней духоты не осталось и следа. А может, прохладно было лишь потому, что когда они покидали квартиру, часы показывали пять утра. "Жара еще не проснулась", – решил Сойк и приуныл. – Итак, – скомандовал до неприличия бодрый Джури. – Приступим! Пятки вместе, ноги ровные, надо дотянуться руками до земли. Подавая пример, Джури сам принял обозначенную позу и легко прикоснулся к пальцам ног. – Не зевай, – подбодрил он Сойка. – Поди, и не дотянешься, рухлядь старая. Если бы Сойк уже проснулся, то на рухлядь он наверняка обиделся бы, но так как в пять утра организм считал себя спящим, он лишь пожал плечами и с точностью повторил все движения своего инструктора. Джури это не раздосадовало, а наоборот искренне обрадовало: – О, молодец! А я уже думал, что ты совсем не спортивный. Так, руки на уровне груди, поворот влево, поворот вправо, раз, два… Отлично! Теперь одна рука вверх, другая вниз! Раз-два! Раз-два! Сойк, как сонная муха, повторял все команды и вяло думал о том, что со стороны они выглядят как два идиота – не вызвал бы кто-нибудь из соседей санитаров. Первые тяжелые дождевые капли упали в пыль, но новоявленного спортсмена это не смутило. Натянув на голову капюшон мастерки, он неторопливо потрусил по периметру маленького дворика, в котором, собственно, и располагался их дом. Сойк еще раз попытался открыть глаза и поспешил за ним. Уже через несколько минут дождь поливал, как из ведра, и к нескрываемой радости Сойка прыти у Джури немного поубавилось. Мокрая одежда и пронизывающий ветер не прибавляли желания заниматься спортом, однако упрямый Джури не сдавался и стойко наматывал уже одиннадцатый по счету круг. На тринадцатом круге Сойк внезапно понял, что начинает просыпаться, однако пробуждение это было отнюдь не радостным. С волос капала вода, невыносимо хотелось закурить и выпить кофе. Поглядев на мокрого, как мышь, Джури, бегущего прямо перед ним, Сойк твердо решил, что пора прекращать это безумство. – Джури, – позвал он. – Что? – тот украдкой взглянул через плечо. – У меня уже голова кружится от беготни по этому пятачку. – До нормального стадиона с большим полем далеко, – бросил Джури. – Я уже думал об этом. "Только не это", – ужаснулся Сойк, но вслух произнес: – А я думаю о том, что на первый раз хватит. По инерции Джури пробежал еще несколько метров, потом развернулся, тяжело дыша, наклонился и уперся руками в свои колени. – Ладно, – выдохнул он и облизал губы. – Но это только на первый раз. Потом будем бегать больше, много больше. Сойк только горестно вздохнул и обреченно кивнул, подумав об утреннем сне – самом сладком сне на свете, которого больше не будет в его жизни. Единственным плюсом этого во всех отношениях безрадостного утра оказалось то, что в кои-то веки они вышли из дома вовремя, не рискуя опоздать. По пути от подъезда до машины Сойк привычно достал из кармана смятую пачку и чиркнул зажигалкой, однако в тот же миг Джури выхватил сигарету из его рук и сломал ее. – Ты… Ты чего? – глазам своим не поверил оторопевший Сойк. – Правило следующее, – объявил Джури, а для пущей убедительности состроил серьезную мину и процитировал: – "Откажитесь от всевозможных вредных привычек". – Курить не вредно, – испугался Сойк. – Да ну? – Джури посмотрел на него скептическим взглядом, а потом неожиданно улыбнулся. – Ты потом мне благодарен будешь, вот увидишь. Поначалу это не просто, но со временем ты станешь бодрее себя чувствовать, лучше выглядеть. Серьезно. – Я и сейчас себя неплохо чувствую, – проворчал Сойк, но, глядя на улыбку Джури, понял, что не может больше сердиться. – Ну пожалуйста, – Джури улыбнулся еще шире, и Сойк, сдавшись, сунул и пачку, и зажигалку обратно в карман. По прибытию на место путь от машины до дверей репетиционной базы оказался еще занимательней. Сойк приглядывался к Джури, ни в силах сразу понять, что с ним не так. И лишь когда они уже подошли к двери, его осенило. – А почему ты такой напряженный? – спросил он. – Тебе что, нехорошо? – Почему сразу нехорошо? – возмутился Джури. – Я просто иду прямо, слежу за осанкой. – А-а, – протянул Сойк и тут же подумал, что сейчас, с открытым ртом, он имеет вид несколько глуповатый. – Тебе тоже рекомендую, – добавил Джури. – У меня и так спина прямая, – заметил Сойк и галантно открыл перед Джури дверь: почему-то казалось, что с настолько расправленными плечами ему трудно будет сделать это самому. – Моя тоже не кривая, но держаться прямо все равно полезно, – заявил Джури, однако больше не приставал. Вместо этого, пока они шли по коридору, он поделился с Сойком своими дальнейшими планами: – Из книжки я узнал, что очень полезно говорить людям приятные слова и комплименты. Это улучшает атмосферу в коллективе и располагает коллег друг к другу. Сейчас я опробую эту теорию на практике. – Главное, не увлекайся, – посоветовал Сойк. Сообщение о том, что его Джури станет осыпать комплиментами Агги и Леду, ему не понравилось. Он подумал, что пока ничего хорошего злополучная книга не посоветовала, значит, и тут тоже должна крыться какая-то подлянка. Однако Джури лишь отмахнулся: – Не переживай. В комплиментах и добрых словах априори не может быть ничего плохого. Когда они вошли, Леда сидел к ним спиной и дергал струны своей гитары, а Агги, пристроившись в уголке дивана, глубокомысленно разглядывал собственный телефон. – Доброе утро, – радостно поприветствовал всех Джури. – Здоров, – ответил Агги, а лидер только тряхнул головой, давая понять, что услышал, понял и тоже желает доброго утра, просто не хочет отвлекаться. – Леда, ты сегодня чудесно выглядишь, – объявил Джури, и тот сразу замер на месте. Сойк не знал, как Джури удалось определить по затылку, насколько хорошо тот смотрится со стороны. Быть может, произнося свой первый на сегодня комплимент, Джури говорил именно о макушке Леды? Сойк этого не знал. Но тут лидер медленно обернулся, и все посторонние мысли вылетели из головы, а Сойк ошарашено застыл на месте. Под глазами Леды залегли серые круги, но не это поражало больше всего. В самих глазах полопались сосуды, отчего белки казались почти красными. Оторопевший Джури протянул что-то невнятное, Сойк моргнул, Агги хмыкнул, а Леда мрачно поинтересовался: – И в каком месте я, по-твоему, хорошо выгляжу? – В месте затылка, – нашелся Сойк, озвучив свои недавние мысли. – Что с тобой случилось? – пораженно спросил Джури. – Да ничего, – махнул рукой Леда. – Перед компьютером пересидел вчера, до четырех улечься не мог. У меня уже бывало такое. – Ужас… – прошептал Джури и осуждающе покачал головой, словно Леда был виноват в случившейся с ним неприятности. – А говорил, чудесно выгляжу, – ехидно заметил Леда, и Джури не придумал, что ответить. Вместо этого он решил переключиться на другой объект. Потоптавшись возле Агги и оглядев его так и эдак со всех сторон, он наконец нашел, что можно похвалить. – Классная у тебя футболка, – сообщил он и сразу добавил: – Мне очень нравится. – Спасибо, – Агги кивнул, улыбнулся и поднял глаза. – Она у меня уже лет шесть. – Правда? – Да, и я ее часто надеваю. – Ну вот видишь, – не растерялся Джури.– Шесть лет, а выглядит отлично. У меня за такое время любая вещь застиралась бы и испортилась. А твоя – как новенькая. Это потому что ты очень опрятный, видимо. – Это, видимо, потому, что он не стирает нихрена, – внес свою лепту в комплимент Леда. – Видимо, у меня очень остроумные согруппники, – закатил глаза Агги. – Видимо, пора приниматься за работу, – пришел на выручку своему любимому Сойк, пока тот не выдал очередной неуместный комплимент. – Вот это правильно, – кивнул Леда. Он хотел было сказать еще что-то, но, прищурившись, поглядел на Джури, который как раз в этот момент шествовал из одного конца комнаты в другой к микрофону. – У тебя что-то болит? – заботливо поинтересовался Леда. – Ты как-то странно ходишь. – Почему сразу болит? – взбеленился Джури. – Заладили! Я просто хожу теперь прямо, забочусь о своей осанке! – Прямо ты ходил вчера, – заметил Агги, поднимаясь с места и потягиваясь. – А сегодня ты ходишь так, будто рельсу проглотил. "Или будто у тебя запор", – чуть было не произнес Сойк, но вовремя опомнился – Джури его не простил бы за такое замечание. – Ничего подобного, – слушать голос разума, принявший в этот момент облик Агги, тот не пожелал. – Через двадцать лет, когда будете страдать десятком болезней, связанных с позвоночником, поймете, что зря не следили за осанкой. – Вот, получите, – кивнул Леда, обращаясь в этот момент к Агги. – А утро так хорошо начиналось: выглядим чудесно, футболки классные. А теперь прямо проклятия на наши головы. – Хватит цепляться к словам, – возмутился Джури и обиженно замолчал. Сойк только покачал головой и почему-то подумал: "То ли еще будет…" Дорога до дома казалась не просто долгой, а очень долгой, прямо бесконечной, а виной тому было страшное по силе своей чувство голода. Сойк даже пару раз превысил скорость, так ему хотелось поскорей добраться до родного холодильника, съесть все, что найдется, и желательно сразу. А виной всему опять оказались новшества, которые решил привнести в его жизнь начитанный Джури. – С сегодняшнего дня мы отказываемся от вредного фаст-фуда, – заявил он, когда вся группа собралась на обед, и, грозно поглядев на Сойка, добавил: – Напрочь. – Кто отказывается? – удивился Агги. – Я не могу отказаться, я его люблю. – Я тоже, – согласился с ним Леда. Сойк открыл было рот, чтобы присоединиться к большинству, но Джури в этот момент на него смотрел пристально и строго, и Сойку стало как-то неудобно перечить в такой мелочи, да и почему-то стало жалко оставлять любимого человека в голодном одиночестве. – Но что же мы будем тогда есть? – несчастным голосом спросил он. – Я без еды до вечера не доживу. Ответ был прост – что угодно, но только не еду из фаст-фуда. Не из фаст-фуда в ближайших кафе нашелся только салат из морской капусты. Глядя на предлагаемое угощение, Сойк почувствовал легкую тошноту и подумал, что становится такого же цвета, как оно само. – Джури, я ненавижу морскую капусту, – пожаловался он. – Она очень полезная, – заверил его тот. – В ней много йода… Кажется. В этот день Сойк узнал, что йод не только плохо выглядит и неприятно пахнет, но еще йод ужасен на вкус. Однако пересидеть до вечера на шоколадках и кофе он тем более не смог бы, потому смело, но почти не жуя, проглотил всю капусту. А где-то через час понял, что снова голоден. Только после опустошения целой полки с провизией в холодильнике, к Сойку вернулась способность здраво мыслить, и он твердо решил, что с белой книжонкой и страшными идеями, в ней заложенными, надо срочно что-то делать, пока он не нажил себе язву. Сойк был не силен в медицине, но почему-то думал, что лучше есть дрянь из фаст-фуда, чем не есть совсем, а потом глотать килограммами домашние запасы. А еще невыносимо хотелось курить, и он ума не мог приложить, что с этим делать. Когда желание затянуться пересилило нежелание вступать в спор с мудрыми истинами из продвинутой литературы, Сойк направился в комнату к Джури с предложением пересмотреть некоторые изменения в их жизни. Но тот не дал ему и рта раскрыть, с порога огорошив новостью: – С сегодняшнего дня мы будем хотя бы час в день уделять своим родителям. Сойк сперва не поверил в услышанное. Потом обдумал и снова не поверил. Прикинув, он понял, что все последние годы целый астрономический час внимания его родителям доставался хорошо если за целый месяц. Наверное, это было не очень порядочно с его стороны, и назвать Сойка заботливым сыном было никак нельзя, но родителей такое положение вещей более чем устраивало, да и он сам справедливо считал, что они достаточно нанянчились с сыном в детстве: пора было дать им отдохнуть от себя самого. Это он и попытался донести до Джури. – Я только вчера вернулся от них, гостил два дня. Даже если я просто позвоню сегодня, маму хватит удар от мысли, что у меня случилась какая-то беда. Иначе с чего вдруг я наяриваю? – Вот именно, – со скорбным выражением лица сообщил Джури. – Для вашей семьи долгое отсутствие связи друг с другом – это норма. Мы не думаем о наших родителях, уделяем им слишком мало времени. А они ведь уже не молоды! Потом раз – и нет их, а мы будем горько сожалеть обо всех тех часах досуга, которые провели не с ними, а в интернете, например. – Мои родители еще вполне молоды и здоровы, – пробормотал Сойк, но в этот момент Джури протянул ему телефон, и не оставалось ничего, как повиноваться. – Привет, милый, – поздоровалась с ним мать, но Сойк сразу расслышал тревожные нотки в ее голосе. – Привет, – максимально бодрым голосом ответил он. – Что-то случилась? – ходить вокруг и около она не стала и сразу поинтересовалась, отчего редко звонивший сын объявился на следующий день после отъезда. – Нет, ничего, просто так решил позвонить, – поспешил заверить ее Сойк. – Как у тебя дела? – Да хороши мои дела, – удивилась мама. – Со вчерашнего дня ничего не изменилось. – А у папы как? – не найдясь, что еще спросить, поинтересовался Сойк. – Так же, – ответила его мать в некотором замешательстве. – Как твои рыбки? – помолчав, продолжил допрос любящий сын. – Милый, с тобой все хорошо? Мы же продали аквариум, я только вчера тебе об этом рассказывала. – А, да, точно. Я и забыл, – согласился Сойк, вспоминая, что про аквариум он слушал вполуха: это увлечение матери он всегда считал удивительно скучным, не понимая, чем могут заинтересовать унылые безмолвные рыбы. – С тобой точно все хорошо? – переспросила еще раз мать. – Абсолютно, – заверил Сойк и не без гордости добавил: – Вот, курить бросил. – О, это замечательно, милый. Но знаешь… Как говорил великий Марк Твен, "нет ничего проще, чем бросить курить – я уже сто раз бросал". Мама весело рассмеялась, а Сойк вздохнул. Откуда-то он точно знал, что повторит опыт Марка Твена. А еще неожиданно подумал о том, что его мать – невероятно начитанная женщина и любит цитировать и упоминать почерпнутое из книг, но почему-то это никогда не оборачивалось такими пагубными последствиями, как попытки Джури приобщиться к литературе. "Может, стоит дать ему почитать Марка Твена?" – призадумался Сойк. – Слушай, ко мне тут подруга зашла, – извиняющимся тоном начала мать, и Сойк сразу почувствовал себя виноватым из-за того, что отвлекает ее по каким-то пустякам. – Да-да, конечно, рад был тебя слышать, – попрощался он. – Всего хорошего, дорогой. Будь здоров. На том конце щелкнуло, и Сойк отнял телефон от уха. На дисплее светилось гордое "03:45" – именно столько продлился его диалог с матерью. И как растянуть это время до целого часа, он не представлял. – Что-то ты быстро, – заметил Джури, возвращаясь в комнату. – Да вот как-то не получается болтать целый час, – покаялся Сойк. – Знаешь, у меня тоже, – кивнул Джури и поглядел как-то виновато. – Родители в каком-то ресторане, я некстати позвонил. – Ну и ладно, – махнул рукой Сойк. – Будем считать это правило жизни неудачным и больше к нему не вернемся. – Да ты что! – неподдельно возмутился Джури. – Это золотое правило, наверное, одно их самых главных. Просто родители уже сами отвыкли от нашей заботы. Но если мы будем звонить каждый день, наши разговоры станут долгими и содержательными. Перспектива показалась Сойку безрадостной. Конечно, беседы с матерью – это было не так страшно, как отказ от курения или пробежки по утрам, но почему-то оптимизма от размышлений об этом все равно не прибавлялось. – А теперь спать, – внезапно объявил Джури и потянулся всем телом. – Какое спать? – уставился на него во все глаза Сойк, а потом перевел взгляд на часы: маленькая стрелочка только приближалась к отметке "девять". – Важным правилом является спать не менее восьми часов в день, – поучительно произнес Джури. – Теперь мы будем ему следовать. Так как в пять нам вставать на пробежку, девять вечера – самое время отправиться на боковую. – Но, Джури! – теперь уже не выдержав, Сойк возмутился в голос. – Я не ложился так рано даже в детстве! Я попросту не усну! – Сегодня, может, и не уснешь, – философски заметил Джури. – Но со временем ты привыкнешь, войдешь в график. Режим – очень важная вещь в жизни любого человека, вот так-то. Сойк хотел было сказать, что думает об этом, но вовремя вспомнил, что правило, кажется, второе – не материться. Его секундное замешательство Джури расценил, как согласие, и, попросив напоследок разобрать постель, отправился в ванную. Наверное, Джури обладал воистину чистой совестью: как объяснить иначе то, что он моментально уснул, Сойк не знал. В отличие от своего возлюбленного, Сойк не мог похвастать тем же, его совесть была нечиста: пока Джури принимал душ, он вышел на балкон и обнаружил початую пачку сигарет, выкурил две подряд и наконец почувствовал удовлетворение, которое, правда, немного омрачило чувство стыда. Сойку казалось, что он ворочается на горячих простынях уже по меньшей мере вечность, хотя часы убеждали его в обратном: страдания длились всего-то два часа. Малодушно подумав, что надо наплевать на все, тихонько пробраться к компьютеру и просто посидеть в интернете, пока его действительно не сморит сон, Сойк уже приготовился воплотить в жизнь коварный план, когда Джури, зашевелившись во сне, прижался своим горячим телом и закинул ногу на его бедро. В отличие от большинства людей в этом мире, Сойку нравилось спать в обнимку со своим любимым: тяжесть его тела казалась приятной, а теплое дыхание на щеке убаюкивало. Вздохнув, Сойк отказался от попытки сбежать и закрыл глаза. А вскоре действительно уснул. Вторник – Вставайте, граф! Вас ждут… Хотя будильник звучал всего-то во второй раз, Сойк отреагировал мгновенно, врезав по нему кулаком, и призыва к великим делам в это утро они не услышали. Однако Джури успел проснуться, зашевелился, потом замер и медленно высунулся из-под одеяла, которое во сне натянул на голову. – Как-то я странно себя чувствую, – сообщил он доверительным тоном в ответ на внимательный взгляд Сойка. – Странно хорошо или странно плохо? – уточнил Сойк, мгновенно встревожившись. – Скорее плохо, – определил Джури после секундных раздумий. – Ты не заболел? – Нет, что ты, нет, конечно, – тут же заволновался Джури. – Никаких болячек, мы идем на пробежку. С нетипичной для раннего утра прытью он вскочил на ноги, но тут же снова сел. – Ой, – вынес вердикт он. – Да в чем дело, мать твою? – разозлился Сойк, тут же позабыв обещание не ругаться, и сел на постели. – Кажется, у меня крепатура, – обреченно объявил Джури и добавил: – Очень сильная. – Ну, слава богу, – выдохнул Сойк, а на возмущенный взгляд Джури ответил: – Крепатура – это не страшно, от нее еще никто не умирал. – У меня такое чувство, что я буду первым, – пожаловался его любимый. – Что-то мне как-то совсем нехорошо. Крепатуры у меня со школы не было. – Это последствие вчерашней пробежки, – авторитетно пояснил Сойк, снова укладываясь в постель и заворачиваясь одеяло. – И зарядки, кстати, тоже. – Ты чего творишь? – возмутился Джури, глядя на его манипуляции. – Мое состояние не отменяет сегодняшней физкультуры. Я смогу пробежать! – Ты-то сможешь, – сообщил из-под одеяла Сойк. – Вот только делать этого ни в коем случае нельзя. – Это почему же? – Потому что крепатура – это микротрещины на мышцах, своего рода раны. Их нельзя тревожить. Сперва надо дождаться, пока заживет, а уже потом возвращаться к занятиям спортом. – А я вот помню, что вроде, если позаниматься, крепатура проходит, – с сомнением протянул Джури. – Это устаревшее мнение, – убежденно заверил его Сойк. – Тебе противопоказаны любые физические упражнения. А вот вечером было бы неплохо принять ванну. Вещая мудрые речи, Сойк сам не знал, сколько в них правды. Но в одном он был уверен железно: ни на какую пробежку он идти не хочет. Около минуты Джури мучительно думал, явно взвешивая за и против, а потом решился: – Ладно, тогда сегодня без пробежки. Но я все равно проведу время с пользой. Приберу в квартире и выучу новое слово. – Чего-чего выучишь?.. – слабо поинтересовался Сойк, которого уже затягивало в дрему. – Прекрасное правило, которое обогатит мой словарный запас: каждый день… Однако, что надо делать каждый день, Сойк уже не услышал, погружаясь в объятия сладкого сна. Под пристальным и откровенно осуждающим взглядом Сойка Джури было не по себе. Он старательно отводил глаза и взлохмачивал волосы. Однако молчать долго не смог и наконец выдал самое известное оправдание в любых ситуациях: – Слушай, ну откуда мне было знать, а? – Джури, – голос Сойка был полон угрозы. – Какого хрена ты это сделал? – Не ругайся… – Буду ругаться! Как можно было выбросить новую зарядку для ноутбука?! – Она стояла возле мусорки! – А все, что стоит возле мусорки, автоматически считается мусором, да? – Нет, но… – Даже если оно в красивой новой, еще даже нераспечатанной коробке? – Ну что ты взъелся, в самом деле? – Я понял. Надо вокруг мусорного ведра очертить границу, – устало резюмировал Сойк, у которого уже просто не осталось сил сердиться. Вечер только начинался, но он уже чувствовал себя вымотанным: от раннего пробуждения, невозможности покурить, от запрета есть нормальную вредную еду, а теперь и от последствий утренней уборки, которые он обнаружил только к вечеру. Кроме того, в течение дня Джури успел развеселить всю группу. Точнее, радовался в основном Агги, а Сойк хмуро размышлял о том, как ему теперь жить со всеми бредовыми идеями, которые привнесла в его жизнь ненавистная книга. – Наши арендодатели охренели совсем, – кипятился Леда, когда Сойк и Джури переступили порог репетиционной. – Не надо ругаться, – попросил лидера вежливый Джури, но тот не отреагировал. – В полтора раза повысить цену! Ни с того, ни с сего! На ровном месте! – Ого, в полтора, – тоже расстроился из-за этого известия Сойк. – Хочу вам напомнить, что условиями нашего договора такое допускается, – заметил Агги. – Сами виноваты, что подписали его. – Да я подумать не мог, что они… Чтобы настолько… Да я не знаю, что с ними сделать нужно! – Леда уже задыхался от гнева, явно не находя слов, чтобы выразить свои чувства. И тут в разговор ступил начитанный Джури. – Аутодафе на них нет, – объявил он и выпятил грудь, явно довольный собой. В комнате повисла тишина, даже Леда позабыл недовольно сопеть. В то же мгновение Сойк вспомнил утренний разговор и обещание учить новые слова, которому не придал значения, как оказалось, зря. Первым от удивления отошел Агги. – Это ты чего такого умного ляпнул? – поинтересовался он, и, видя в глазах Агги веселые искорки, Сойк догадался, что над его другом сейчас начнут потешаться. – Ляпаешь тут только ты, – с забавной важностью ответил Джури. – А я теперь расширяю свой словарный запас и каждый день учу что-то новое. – Лучше чем полезным занялся бы, – заметил Леда, который с утра был не в духе, чтобы веселиться, как Агги. – Заниматься самосовершенствованием – самое полезное дело на свете, – возразил Джури. – А если ты не знаешь, что такое аутодафе, это еще не значит… – Я знаю, что такое аутодафе, – прервал его Леда. – Если хочешь самосовершенствоваться, займись своим вокалом. На последнем концерте ты три раза слажал. А если уж говорить о полезном, придумай, где нам достать денег. На этом разговор был окончен. Забавляться над Джури Агги не стал, боясь накликать гнев и без того разозленного на весь мир Леды. Сам Леда решительно вцепился в гриф своей гитары, а обиженный обвинениями лидера Джури побрел к микрофону. – Что такое аутодафе? – шепотом поинтересовался у Леды Сойк. – Это сожжение еретика, – негромко ответил тот, по-прежнему погруженный в неприятные раздумья. – Еретика или еретических книг. По приговору инквизиции. "Хорошее слово", – решил Сойк и на мгновение представил себя инквизитором, который приговаривает к сожжению одно конкретное произведение и его автора-еретика… – Я куплю тебе новую зарядку для ноутбука, – жалобный голос Джури вывел из унылых размышлений. – Прости, я ведь не хотел. Поглядев на Джури, извиняющегося, расстроенного и оттого кажущегося еще ниже, чем он был на самом деле, Сойк почувствовал, как в душе поднимается нежность. Сердиться на Джури он не умел, а взглянув в его темные глаза, подумал: "Какая все же мелочь эта зарядка для ноутбука". – Ладно, – сдался Сойк. – Давай только в дальнейшем убирать всегда вместе. – Давай, – обрадовался Джури. – Самому мне делать это каждый день будет трудно. – Что значит "каждый день"? – строго спросил Сойк, предчувствуя недоброе. – Правило жизни, – с готовностью объяснил Джури. – "Каждый день прибирайтесь в своей комнате, выкидывая ненужный хлам". "Зарядка не была хламом", – хотел ехидно заметить Сойк, но подумал, что Джури уже и так достаточно расстроился из-за нее. – Теперь традиционный вечерний звонок родителям, – объявил Джури, не дождавшись ответа, и лукаво подмигнул. – А потом самое интересное. – Э-э-э… – Сойк сам не знал, от чего растерялся больше: от необходимости снова звонить матери или от обещания интересного. Недолго думая, он решил уточнить подробности насчет первого. – А что, надо все же звонить каждый день? – Каждый день, – кивнул Джури. – И говорить целый час? – По возможности. – Джури, родители начнут волноваться, – серьезно предупредил Сойк. – От моих звонков получается обратный эффект, так не годится. – Я уже сказал тебе все, что думаю по этому поводу, – не пожелал его слушать Джури. На этот раз разговор с матерью вложился в две минуты пять секунд. Теперь уже крайне обеспокоенная, она спросила, не надо ли ей приехать. Сойк не на шутку перепугался и заверил, что не надо ни в коем случае. После он попытался завести разговор, поделиться своими творческими успехами, но нюансы его далекая от музыки мать вряд ли поняла бы, а глобально хвастаться на нынешнем этапе было особо не чем. Оставив свою маму в крайнем замешательстве, Сойк попрощался. – Что-то родители как-то неадекватно реагируют на мое внимание, – пожаловался Джури. – Спрашивают, почему я так часто стал звонить. – Я тебе говорил, что так и будет, – не без злорадства отметил Сойк. – Надо остановиться, пока беду не накликали. В свое время я немало сил положил, приучая маму меньше обо мне беспокоиться и не вмешиваться в мои дела. – Это неправильно – отдаляться от родителей, – вздохнул Джури. – Не спорь со мной, в глубине души ты знаешь, что я прав. "Я сейчас не с тобой спорю, а с твоей идиотской книгой", – мысленно огрызнулся Сойк, но вслух произносить ничего не стал, смутно догадываясь, что пользы такое заявление все равно не принесет. Вместо этого он решил прекратить обсуждение и посидеть немного за компьютером. Но, сделав шаг к столу с ноутбуком, услышал: – Никакого компьютера! Ты уже сегодня и так предостаточно просидел в интернете. Не веря собственным ушам, Сойк медленно обернулся и пристально поглядел на Джури. – Так, дорогой мой. Это уже слишком, – строго отчеканил он. – Не хватало еще… – С сегодняшнего дня мы будем сидеть в интернете не более часа в день, – объявил Джури. – Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на это. – И на что же ты предлагаешь мне ее тратить? – уже с неприкрытой угрозой в голосе начал Сойк, когда Джури обезоруживающе улыбнулся и сладким голосом сообщил: – На ванну. Со мной. От неожиданности Сойк открыл рот, а калейдоскоп картинок, одна другой развратнее, промелькнул перед глазами. – То есть? – уточнил он, понимая, что сам расплывается в улыбке. – То есть ты советовал мне принять ванну, и я прислушался, – почти промурлыкал Джури. – Но принимать ее мы будем вместе. Сойк облизал пересохшие губы и чуть было не согласился на все, когда где-то на самом краю сознания промелькнула здравая мысль, за которую он уцепился и поспешил озвучить. – Джури, а ты уверен, что лоханку полметра на метр, по ошибке именуемую ванной, стоит принимать вдвоем? – Ерунда, было бы желание, – отмахнулся Джури и внезапно процитировал: – "Надевайте красивое белье, пользуйтесь шелковым постельным, не забывайте о романтике, не откладывайте это все на потом – живите сегодня и сейчас". – У меня нет красивого белья, оно у меня все одинаковое, – испугался Сойк. В этот миг ему почему-то стало неприятно, что интересная идея Джури принять ванну вдвоем оказалась не его собственной, а какой-то очередной выдержкой из дурацкой книжки. – Знаю, что нет. Об этом мы подумаем позже, – подмигнул Джури, и Сойку в его голосе послышалась угроза. – Шелкового постельного у нас тоже нет, – на всякий случай напомнил он. – Нестрашно, – махнул рукой Джури. – Я думаю, до постели мы доберемся только чтобы поспать. Решив про себя, что с этой книгой надо все же что-то делать, Сойк лишь кивнул и решил сосредоточиться на том приятном, что сулил ему этот вечер… – Это что такое? – непонимающе Сойк разглядывал открывшуюся картину и пытался вспомнить, не видел ли он нечто подобное в какой-нибудь сопливой мелодраме. – Это романтика, которой в наших отношениях слишком мало, – пояснил Джури. Верхний свет был погашен, а множество свечей по всем углам, больших и маленьких, разгоняли мрак. Банальной пены, которую Сойк ожидал увидеть, в ванной не было, зато на поверхности воды плавало нечто невразумительное, похожее на красные и розовые пятнышки. – Лепестки роз? – наконец догадался он и ужаснулся от собственного предположения. – Ага, – подтвердил довольный Джури. – Правда, ненастоящие. Они мыльные, медленно растворяются в воде и приятно пахнут. Чувствуешь? – Чувствую, – обреченно признался Сойк. Он и правда слышал какой-то приторный аромат, который, впрочем, нельзя было назвать неприятным. Но апофеозом безумства оказалось маленькое ведерко, которое Джури пристроил под зеркалом, и из которого выглядывало горлышко бутылки. А еще рядом гордо красовались два бокала на длинных ножках. – Это шампанское, – проследил за его взглядом Джури. – А бокалы я у тебя в шкафу нашел. Ты не говорил, что у тебя есть такие. – Я сам не знал об этом, – признался Сойк и хотел было напомнить, что он ненавидит шампанское и все подобные ему напитки, но Джури улыбался так искренне, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь разгадать, что думает его любимый о проделанной им работе, что вслух Сойк не сказал ничего. О том, что идея гиблая, он догадался, когда следом за ним в воду попытался погрузиться Джури. Вдвоем в крохотной ванной было не просто тесно, а очень тесно. Однако Джури не смутился из-за этого, согнул ноги в коленях и с усилием пристроился рядом, чтобы тут же наполнить ладони водой и потереть лицо. Сойк догадывался, что со стороны они выглядят забавно, больше похожие не на любовников, а на братьев-близнецов в утробе матери. От одного его движения поверхность воды колыхнулась и перелилась за край, увлекая следом псевдолепестки, но Сойк уже не обращал на это внимания. Он рассматривал Джури и понимал, что заводится даже так, без прикосновений и ласк. В полумраке ванной комнаты глаза Джури были удивительно темными, даже затягивающими, и Сойку показалось, что они гипнотизируют его. Несмотря на невысокий рост и общую компактность Джури, плечи у него были широкими, и теперь Сойк с удовольствием разглядывал их линию, изгиб шеи и очерченные ключицы. По коже Джури сбегали капельки, оставляя влажные дорожки, в неверном свете пламени они блестели, как драгоценные камешки. Сойк проследил взглядом за одной каплей, проделавшей путь по шее от уха, ниже по груди и к темному соску, тут же сглотнул и понял, что больше не может терпеть, сразу потянувшись рукой к лицу Джури, желая прижимать к себе и целовать, пока не закружится голова… Но не тут-то было. От его движения вода снова перелилась на пол, а Сойк понял, что банально не дотянется до своего любимого: его колени упирались в согнутые коленки Джури, и не то, что придвинуться ближе было невозможно – Сойк сомневался, получится ли в принципе у него встать, и не застрял ли он здесь намертво. Потянувшийся к нему Джури тоже понял масштабы неприятности и лихорадочно огляделся. – Давай стоя, – почему-то шепотом произнес он, и Сойк согласно кивнул. Еще полванны воды отправилось на пол, когда они поднимались, цепляясь друг за друга и за стены, лишь бы не потерять равновесие. Тянуть дальше с прелюдиями не было сил, потому Сойк поспешно и несколько грубо развернул Джури к себе спиной, заставляя опереться на стену и прогнуться в спине. Его любимый повиновался, и когда он встал в нужную позу, Сойк почти застонал от открывшейся картины. Невольно он признал, что идея с ванной была не такой уж и плохой: в дрожащем свете свечей кожа Джури казалась немного смуглой, а сам он еще более привлекательным и желанным, чем всегда. Сойк сглотнул, выдохнул и хотел прошептать что-то нежное и ласковое, когда, делая еще полшага вперед, поскользнулся на гладком дне ванны. Если бы он не вцепился в Джури, а Джури, в свою очередь, не успел схватиться за сушилку для полотенец, все закончилось бы травмами. Однако обошлось: испуг от возможного падения немного отвлек, но Сойк по-прежнему чувствовал острое и уже почти болезненное желание. – Вылезай из ванной, – решил он и подал Джури руку, помогая выбраться. Решение продолжить не в воде, а на твердом полу показалось Сойку здравым. В конце концов, романтика не пострадала бы, если бы они продолжили не в самой ванной, а около нее. Джури, видимо, тоже так решил, перекинул ногу через бортик и… Сойк сам не понял, как так вышло, что он не удержал. Скорее всего, он просто не крепко сжимал ладонь Джури в своей руке. А тем временем на полу несостоявшегося романтика ждали предательские мыльные лепестки, раскисшие от воды. Ступив босой ногой на скользкую от них плитку, Джури не удержал равновесие, неловко повернулся, пытаясь схватиться хоть за что-нибудь, и приземлился на пол, ударившись головой о край ванны. От звука глухого удара Сойку показалось, что у него самого что-то оборвалось внутри. Лед пришлось завернуть в полиэтиленовый пакет, а пакет в полотенце, чтобы тающая вода не стекала по рукам. Джури в одних джинсах сидел на табуретке возле кухонного стола с видом самого несчастного существа на свете, а Сойк стоял рядом, одной рукой придерживая его за затылок, а второй прижимал лед к его лицу. Про себя Сойк думал, что приключение обошлось малой кровью: Джури мог приложиться не щекой к бортику, а зубами. Или вообще проломить череп, что уж душой кривить. А синяк – дело житейское, неделя-другая и останутся одни воспоминания. Впрочем, сам Джури, похоже, так не считал. Должно быть, ему было более чем больно, а сам он дрожал всем телом. – А так хорошо все начиналось, – жалобно выдохнул он, и от звука его голоса у Сойка зашлось сердце. – Не переживай так, – попросил он как можно ласковее. – С кем не бывает? – Ни с кем не бывает, – выпалил Джури. – Все люди, как люди, а у нас даже романтического вечера не получилось. – А я вот считаю, что любой наш вечер по-своему романтичен, – решил подбодрить Сойк. – И ванна нам совершенно не нужна. Как и шампанское, которое ты, кстати, не любишь. О том, что сам он шампанское вообще терпеть не может, Сойк решил умолчать. Джури в ответ только вздохнул, потом подумал и согласился: – Да, и правда не люблю. – А зачем оно тогда нужно? – логически продолжил Сойк. – Возьмем сейчас пива, включим какой-нибудь фильм… – Пиво – это не романтично, – упрямо возразил Джури. – Где ты такое видел, чтобы кто-то пил пиво при свечах? – А зачем нам свечи? – с успокаивающими нотками в голосе подхватил Сойк. – Ведь и так все очень хорошо у нас. – Хорошо-то хорошо, но все равно… – Джури передернул плечами и осторожно отнял у Сойка полотенце, чтобы самому прижать его к лицу. – Просто мне хотелось… Ну да неважно. Убедить безутешного Джури, что ничего страшного не случилось, Сойку не удавалось, но он все же предпринял еще одну попытку: – Так как? Может, все же посмотрим что-нибудь позитивное? – Нет, – Джури решительно мотнул головой. – Посмотри на время. Уже девять. – Но я сегодня проспал дольше, – робко возразил Сойк. – И встал около семи. – "Каждый день засыпать и просыпаться надо в одно и то же время", – не пожелал его слушать строгий Джури, цитируя очередное правило из ненавистной книги. – Так ты никогда не привыкнешь к режиму. У Сойка, конечно, имелся с десяток вариантов ответа на это заявление, но огорчать еще раз и без того расстроенного любимого не хотелось. Покорно кивнув, он направился в спальню. Среда В это утро Сойк, подсознательно не приемлющий будильник с голосом графского слуги, проснулся без трех минут пять и, бесшумно протянув руку, выключил его. Потом полежал некоторое время, думая подождать немного, разбудить Джури и сказать, что призыва к великим делам тот просто не услышал. В сладкой дреме он мечтал о том, чтобы и в этот день не идти на пробежку, и, казалось, всего на мгновение закрыл глаза, когда… – Сойк! Мы проспали! – А? – встрепенувшись, он приподнялся на локтях и во все глаза уставился на часы, которые показывали без четверти девять. – Но как?.. – Вот именно! Как?! – голос Джури был полон угрозы. – Это ты выключил будильник? – Но… – Я знаю, ты его терпеть не можешь! – Я просто проснулся раньше, вот и выключил, – признался Сойк. – Думал ровно в пять разбудить тебя, но уснул… – Так какого хрена ты выключил его? – возмущенно повысил голос Джури и тут же осекся, должно быть, вспомнив свое собственное требование не ругаться. – Потому что я ненавижу его, – покаялся Сойк и строго добавил: – Замени, пожалуйста, на что-то приличное. Я как бы тоже под него просыпаюсь и имею право голоса в выборе. – Он и так вполне приличный, – процедил Джури и дернул подбородком, а Сойк понял, что надо вставать и прекращать эту неуместную утреннюю ругань. – Джури, давай не будем ссориться, – миролюбиво предложил он. – С тех пор, как ты начитался мудростей из этой книги и принялся ею руководствоваться, у нас постоянно какие-то трудности и проблемы… – У благополучной пары не может быть проблем из-за какой-то книги, – твердо возразил Джури. – Хорошо, не проблемы, просто непорядки… – Какие еще непорядки? Сойк тяжело вздохнул. Примерно два года назад, когда началась их романтическая связь с Джури, он неожиданно поймал себя на желании жить вместе с ним, быть все время рядом. До этого у Сойка ни разу не устанавливались длительные серьезные отношения с кем бы то ни было, он уже начал думать, что не склонен к подобному и всю жизнь будет довольствоваться случайными партнерами. Однако Джури оказался необыкновенным, не таким, как все остальные. Время шло, а их чувство только крепло. Сойк не терял интереса ни к самому Джури, ни к сексу с ним, вопреки тому, как чаще всего бывает в обычных парах – со временем влечение просто исчезает. Лучшим качеством Джури Сойк считал то, что с ним было легко и просто. Джури никогда не обижался, не требовал лишнего, не обременял своими пожеланиями. Сойк сам не знал, как описать словами, просто подсознательно понимал, что Джури ему подходит, и если верить в легенду о двух половинках – его половинкой был именно он и никто иной. Только вот спустя столько времени оказалось, что Джури любил странную литературу, и самое худшее – хотел ей следовать. Теперь, когда с ним стало внезапно сложно, Сойк растерялся. – Тебе не нравится, что я пытаюсь самосовершенствоваться посредством этой книги, – обиженный голос Джури вывел его из размышлений. – Ты просто не хочешь ничего нового, ты… – Тебе сейчас больно, вот ты и вредничаешь, – озвучил свою догадку Сойк. Синяк на щеке Джури налился синими красками, а левый глаз заплыл. В своей жизни Сойку приходилось получать по лицу, и он знал, до чего это неприятно. Хорошо, что еще обошлось без перелома носа или выбитых зубов. – Я не вредничаю, я… – тут же оскорбился Джури, но, не найдясь, что ответить, замолчал и уставился в пол. – Сейчас выпьешь обезболивающее, станет легче, – произнес Сойк, поднимаясь на ноги. – А завтра уже не будет так болеть. Джури не ответил ничего. Только покорно кивнул и отправился в ванную. Опоздание не помешало его любимому уже в пути, пока Сойк внимательно следил за дорогой, залезть в интернет и выучить еще одно необычное слово. – Апокрифичный, – прошептал Джури, а Сойк поглядел на него искоса. – Что-что? – Апокрифичный, – повторил Джури. – Это я учу новые слова. – А, понятно, – кивнул Сойк. – И даже не спросишь, что оно значит? – Я знаю. Апокрифичный – это значит ненастоящий. Сомнительный там или вымышленный. – О, – немногословно отреагировал на это Джури и убрал телефон. Некоторое время он молчал, и Сойк, которому тишина показалась гнетущей, не выдержал: – Что-то не так? – Да нет, – Джури пожал плечами. – А если подумать? Джури послушно подумал несколько секунд, потом вздохнул и признался: – Все такие умные кругом. Все знают мои новые слова. – Я не знал, что такое аутодафе, – честно признался Сойк. – Зато Леда знал. – Ну и что? Теперь и ты знаешь. Помолчав немного, Джури снова вздохнул и посмотрел на проносящиеся за окном пейзажи. – Просто как-то все по-дурацки получается, – наконец сказал он. – Я все стараюсь сделать как лучше, а получается даже хуже, чем обычно. – Лучшее – враг хорошего, – заметил Сойк. – Может, когда все в порядке, не надо ничего менять? Его предложение Джури оставил без ответа, вместо этого достал телефон и запустил какую-то игру. После репетиции, чтобы хоть как-то развлечь своего приунывшего любимого, Сойк предложил сходить в кино. Идею Джури воспринял без особо энтузиазма, однако, за неимением других интересных перспектив, все же согласился. Вот только, предлагая такое развлечение, Сойк не учел еще одного новшества, которое Джури ввел буквально с этого дня… – Так, признавайся честно, что вчера было, – потребовал Леда спустя два часа после начала репетиции. – Я тебе уже все рассказал, – устало ответил Джури, прихлебывая из бутылки с водой. – Ты мне соврал! – возмутился лидер. – Пришел с фингалом и без настроения, сейчас допиваешь уже третью бутылку минералки! Совершенно точно, ты вчера где-то бухал и с кем-то подрался! Я хочу узнать подробности из первоисточника, а не из сплетен какого-нибудь форума! – Да что ты несешь! – Джури подавился водой и даже подпрыгнул от возмущения. – Сойк, скажи ему! – Леда, Джури вчера поскользнулся в ванной и стукнулся о бортик, – послушался своего любимого Сойк. – А какого он воду тогда хлещет? – поинтересовался Леда и ткнул пальцем в сторону Джури, видимо, чтобы у Сойка не возникло сомнений, о ком идет речь. – Вот этого не знаю, – пожал плечами Сойк. – Я пью потому, что в день надо потреблять не менее полутора литров воды, – гневно ответил Джури и чуть ногой не топнул от негодования. – Все продвинутые люди знают об этом. От обильного употребления воды улучшается состояние здоровья. – От обильного употребления воды ссать постоянно хочется, – подал голос молчавший до этого Агги. – Какая гадость! – огрызнулся на него Джури. – Следи за своим языком! – Что я такого сказал? – невозмутимо уставился на друзей Агги. – Нет, ну что я сказал-то? – В этом и суть, – многозначительно протянул Леда. – От частого мочеиспускания организм очищается… – Я сейчас кого-нибудь убью… – простонал Джури. – Отстаньте от него, – потребовал не выдержавший Сойк. – Джури имеет право делать то, что хочет. Чего вы пристали? – Да не приставал никто, – хмыкнул Агги. – Просто Джури в последнее время чудит, вот мы и не устаем удивляться. На этом обсуждение было закрыто, а Джури прошептал Сойку "спасибо". Прочитав это по губам, Сойк кивнул и улыбнулся, не без некоторого злорадства подумав о том, что скоро его любимый сам возненавидит свою книгу. На этом события дня не закончились. В перерыве Джури вытащил из пакета, который заботливо приволок из дома, и на который Сойк до этого не обратил внимания, два стеклянных герметично закрытых контейнера. В одном находились мелко порезанные овощи, во втором – разнообразные фрукты. – Это что? – уставился на трапезу Джури Леда, задумчиво пережевывая гамбургер. – Это мой обед, – не без гордости пояснил Джури. – Теперь я буду стараться каждый день есть фрукты и овощи. – Похвально, – кивнул ему Агги, но, почувствовав взгляд Сойка, словно предупреждавший его держать язык за зубами, больше ничего не сказал и промолчал. А сам Сойк только вздохнул. Стремление Джури к здоровому образу жизни было правильным, более того, Сойк даже невольно соглашался с тем, что некоторые советы из книги не были лишены разумного зерна. Но то, как фанатично Джури следовал им, настораживало и лишало покоя. Почему-то Сойк был уверен, что и это, во всех отношениях полезное новшество, выйдет им боком. В результате так и оказалось. – Мне надо в туалет, – сообщил Джури, когда они добрались до кинотеатра. – Давай, – кивнул ему Сойк, про себя подумав, что каким бы грубияном не был Агги, в вопросе о последствиях потребления воды он оказался абсолютно прав. Выбор фильмов был невелик. Из более-менее приличного предлагалась комедия и боевик, и Сойк, потакая вкусам своего любимого, конечно, выбрал комедию. Так как приехали они заранее, Сойк при покупке билетов указал на самые хорошие места в центре ряда и собрался получить от просмотра удовольствие по полной. Однако не прошло и пятнадцати минут с начала фильма, как Джури прошептал: – Мне надо выйти. – Опять? – поразился Сойк. – Снова, – огрызнулся Джури. Пробираться через полряда было нелегко. Джури, тихо извиняясь, попросил встать с десяток человек в попытке покинуть зал. Точно так же он возвращался обратно, и все зрители с вежливым терпением пропускали его. Но еще через сорок минут Джури нервно заерзал в кресле. – Что, снова? – поразился Сойк и даже перестал жевать попкорн. – Это, наверное, от смеха, – жалобно протянул Джури. – Это от твоих полутора литров, – не удержался от замечания Сойк. – Ну что я виноват, что ли? – почти проскулил Джури и поднялся с кресла. Во второй раз зрители были не так терпимы. До Сойка донесся недовольный ропот и реплики, в духе: "Что, опять?" Но Джури мужественно пробирался в сторону заветных комнат и ни на кого не обращал внимания. По крайней мере, делал вид. До конца фильма оставались считанные минуты, когда увлеченный сюжетом Сойк услышал: – Извини. Я ухожу. – Что?.. – от удивления он позабыл о захватывающем зрелище и во все глаза уставился на своего любимого, пытаясь вглядеться в полумраке в его лицо. А лицо у Джури было самым что ни на есть несчастным. – Мне очень надо, – выдавил он. – И я уже не вернусь, иначе меня четвертуют… – Чуть-чуть до конца осталось, – прошептал Сойк, но Джури уже не слушал, вскочил с места и напролом бросился к выходу. – Ты что творишь, придурок? – выругался кто-то, когда Джури промчался по чьим-то ногам, не разбирая дороги. Но тот никак не ответил на эту реплику, и, недолго думая, Сойк бросился следом. Минут пятнадцать они ехали в молчании, и лишь когда до дома оставалась пара кварталов, Джури вздохнул и еле слышно произнес: – Прости. – За что? – неподдельно удивился Сойк. – Я испортил тебе поход в кино. Теперь пришла очередь Сойка вздыхать. Невыносимо хотелось курить, но он мужественно терпел. А еще больше он мечтал рассказать обо всем, что думает о нововведениях в их жизни. Тут сдерживаться было еще сложнее, но Сойк никогда не считал себя слабым и, сжав зубы, молчал изо всех сил. – Поход в кино ты испортил только себе, – наконец произнес он. – Ты тоже не досмотрел, – не поднимая глаз, отозвался Джури. – Это было моим собственным решением, – пожал плечами Сойк. На этом беседа исчерпала себя. Поникший Джури был погружен в свои мысли, и Сойк робко понадеялся на то, что приключения на сегодня уже закончены. Однако когда они переступили порог квартиры и еще даже не успели разуться, его любимый объявил: – Звонок родителям и спать. Сойк хотел возразить: все его существо было против того, чтобы снова тревожить мать явлением себя любимого, но, рассудив, что Джури и так достаточно натерпелся за сегодня, обреченно взялся за телефон. – Если ты немедленно не объяснишь мне, что происходит, завтра же я буду у тебя, – объявила разнервничавшаяся мать, не дав Сойку даже поздороваться. – Что ты, не надо, – испугался он. – За последние несколько дней ты звонил мне чаще, чем за последние полгода! Я чувствую, что с тобой что-то не так. Немедленно признавайся, в чем дело, или завтра я буду в твоем доме и сама выясню, что случилось. Закусив губу, Сойк лихорадочно решал, что отвечать. В голове крутился набор разнообразной лжи, которую можно было бы сейчас подсунуть матери, но почему-то он был уверен, что она не поверит. Потому внезапно пришло решение: а не сказать ли правду? – Знаешь, – начал Сойк и услышал терпеливую выжидательную тишину. – Я просто подумал, что наша жизнь уходит так быстро. И надо больше времени проводить с семьей. Ведь, возможно, завтра кого-то не станет, и… – О господи… – обреченно выдохнула мать. – Милый… Ты попал в аварию? Ты в больнице?! – Нет! – Сойк буквально подскочил на месте. – Тогда что? – в голосе матери слышалась начинающаяся истерика. – Тебе поставили диагноз? Страшный диагноз, который ставят сейчас всем кругом?! – Да нет же! – от такого предположения Сойку самому стало дурно. – Я вообще-то не о себе, а о вас с папой говорил! – Что?.. – от его заявления мать явно опешила, но, к превеликой радости Сойка, хотя бы перестала явно переживать. – Я подумал, – медленно принялся объяснять он. – Что время летит слишком быстро. Вы с папой молоды и здоровы, но все равно годы сменяются один за одним, и однажды, быть может, я пожалею о том, что столько времени просиживал в интернете, например, вместо того, чтобы быть с вами. Вот и все. – И поэтому ты стал так часто звонить? – после недолгой паузы спросила мать. – Да, именно поэтому, – кивнул Сойк, будто она могла его видеть. В трубке воцарилось молчание, показавшееся очень долгим, а после его мама произнесла: – Как же ты меня напугал. – Прости. – Нет, правда… Что правда, она не договорила, а Сойк внезапно почувствовал себя очень глупо. Заставил разнервничаться родителей непонятно почему, объяснение этому выдал какое-то смешное, как в кино, а теперь сам не знает, что еще сказать. – Мне очень приятно знать, что ты думаешь о нас, – начала мать, и Сойк облегченно выдохнул, потому что как самому выпутываться из этого молчания, он не знал. – Но подумай сам, разве плохо было с нашим уже устоявшимся порядком отношений? – Нет, совсем неплохо, – согласился Сойк, а про себя подумал: "И с Джури, кстати, тоже было неплохо, пока не появилась эта…" – Так зачем что-то менять? – продолжала мать. – Я поняла, о чем ты сейчас говорил, но ведь на самом деле ты и так уделяешь нам немало внимания. – Я рад, что ты так считаешь. – И если задуматься, когда дети вырастают, родители им больше не нужны. Как и родителям не нужна помощь детей. Мне приятно думать о том, что мы вырастили тебя самодостаточным и успешным, способным позаботиться о себе. И, безусловно, мне не безразлична твоя жизнь, успехи, достижения… Но правда, нет нужды докладывать обо всем каждый день. Лучше редко, но по существу. – Совершенно с тобой согласен, – заверил ее Сойк и пожалел, что Джури не слышит сейчас его маму – на редкость мудрую женщину. – Когда я была еще совсем молодой, я прочитала у Моруа: "Отношения между родителями и детьми так же трудны и столь же драматичны, как отношения между любящими", – продолжала тем временем мать. – И подумала тогда: о ужас, неужели и у меня будет так с моим ребенком? Но теперь я рада, что это высказывание не про нас. Ты вырос замечательным, совсем не таким, как дети некоторых. – У меня и родители были не как у некоторых, – не без гордости согласился с нею Сойк. – Рада это слышать, – согласилась его мама. – А теперь давай договоримся – если нечего сказать, нечего и звонить. Я всегда буду рада слышать тебя, когда будет чем поделиться, хорошим или плохим, неважно. Но если тебе захочется помолчать в трубку, мучительно сочиняя, что еще сказать, имей в виду – меня это пугает. – Хорошо, я запомню, – улыбнулся Сойк. – Вот и договорились, – он услышал, что его мама тоже улыбается. На этом они попрощались. Сойк откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Он никогда не сомневался: с родителями ему повезло, но даже надеяться не смел, что настолько. Зато он получил освобождение от выполнения премудрых советов, заложенных в книге Джури – его мама сама попросила не звонить без причины. – Плохо дело, – голос Джури вывел его из размышлений, и он поглядел на своего любимого, который как раз вошел в комнату. Джури выглядел совсем несчастным и обескураженным, а в ответ на вопросительный взгляд Сойка только тяжело вздохнул: – Мама в шоке оттого, что я звоню так часто. Через пару часов они с папой будут у меня дома, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Мне надо ехать туда, – как на духу выдал Джури и уставился в пол. – Но… Как же так? – растерявшись, Сойк даже привстал. – А вот так, – еле слышно проговорил Джури. – Им не понравилось, что раньше я вообще голоса не подавал, я теперь наяриваю каждый день. Придется доказывать, что со мной все хорошо. И, словно извиняясь, он продолжил: – Просто если они узнают, что я живу со своим однополым согруппником, боюсь, мне будет намного сложней убедить их, что у меня все в норме. – Да о чем речь, – Сойк поспешно закивал. – Это вообще не обсуждается, не хватало еще… – Вот-вот, – Джури поглядел на него исподлобья. – Потому мне надо ехать. Чувствую, полночи буду убеждать маму с папой, что названивал им из лучших убеждений. Джури торопливо собирался и вызывал такси, а Сойк поглядывал на него, но думал об аутодафе – сожжении еретических книг. А еще, как истинный оптимист, он пытался найти плюсы во всем случившемся. Например, в том, что завтра ему не придется просыпаться под идиотский будильник. Однако радости это умозаключение почему-то не принесло. Четверг Едва Джури вышел в коридор, чтобы поговорить по телефону, Леда резко перестал улыбаться Агги и буквально подскочил к Сойку. – Что с ним случилось? – обеспокоенно зашептал он, словно Джури мог услышать через закрытую дверь. – Что произошло? Вы поругались? – Да нет… – уныло ответил Сойк и пожал плечами. – Ясно. Поругались, – сделал вывод Агги. – Из-за чего? – строгим взглядом уставился на Сойка Леда. – Да не ругались мы, – с нажимом повторил тот, словно так его слова звучали убедительней, однако Леду это не впечатлило. – Тогда в чем дело? – не желал отступать лидер. – Я же вижу, вы в последние дни сами не свои. Ты какой-то невыспавшийся и помятый, Джури ведет себя странно, еще синяк этот, а сегодня он какой-то расстроенный… – У него не получается жить по правилам, – мрачно ответил на это Сойк. – Чего? – уставился на него во все глаза Агги, а Леда от удивления приоткрыл рот. Сойк хотел снова отмолчаться, потому как их с Джури проблема со стороны должна была показаться просто смешной. Разве может стать причиной раздора дурацкое чтиво невменяемого писаки? Но по всем показателям получалось, что все же может, а от воспоминания о ставшей уже ненавистной книжке Сойка внезапно прорвало. Он кратко, но емко, не стесняясь в выражениях, рассказал обо всех новшествах, которые привнесла в их жизнь злополучная литература, а Леда и Агги только слушали с изумлением и даже как будто отказывались верить. – И вот теперь, – гневно резюмировал свой рассказ Сойк. – Мы живем по ебучим правилам, жрем морковку, ложимся спать в девять, а утром просыпаемся под блядский будильник! В ответ на это Агги почесал затылок, а Леда задумчиво протянул: – Ну, дела… – Я так скоро сдохну, – жалобным голосом добавил Сойк. – Если я не буду курить, торчать в интернете и недосыпать, я сдохну от скуки. Агги только расхохотался, однако лидер его веселья не разделил, лишь сочувственно вздохнул. – Я б тоже сдох, – честно признался он. – Не кисни, Сойк, – подмигнул Агги. – Ищи в своей беде положительные стороны. Джури вот нахватался каких-то золотых правил, будет их придерживаться, станет чище и светлее, проживет дольше… Сойк смерил его раздраженным взглядом, но Агги не огорчился из-за этого, только продолжил с энтузиазмом: – Ты пессимист, видишь в ситуации только плохое, а подумай сам, каким ты скоро станешь солнышком. Мешки под глазами пропадут, зубы и кожа будут выглядеть лучше, без сигарет-то. Уши заячьи отрастут от морковки с капустой… – Я тебя сейчас убью, – пообещал Сойк и даже встал с места, готовый привести обещанное в исполнение, но молчавший до этого Леда вдруг хлопнул себя по колену: – Правильно! Агги, ты гений! – Меня так часто называют, – с важностью кивнул тот, но лидер уже не слушал. – Сойк, он абсолютно прав, – заявил Леда. – Конечно, прав, – согласился Сойк. – У меня уже пробиваются уши. – Да нет же, – нетерпеливо мотнул головой тот. – Подумай сам. В этой идиотской книжонке хренова туча дебильных правил, и выполнять их все просто физически невозможно. – И слава богу… – Поэтому ты должен взять ее, пролистать и выбрать какие-то наиболее безболезненные, – в запале продолжал пояснять Леда. – Исполнять их некоторое время, Джури поймет, что ты его поддерживаешь, удовлетворится этим, а там, глядишь, все само собой забудется. – Ну не знаю… – растерялся Сойк. – Думаешь, там найдется что-то безболезненное? – А почему бы и нет? – не терял оптимизма Леда. – Наверняка там попадется какой-то бред, вроде "говорить доброе утро новому дню". Ну, скажешь пару раз… Услышав такое предложение, Агги фыркнул, но под грозным взглядом Сойка поспешно отвернулся и зажал рот рукой. – Вот и я, – объявил вошедший Джури. – Извините, что долго… Увидев его, Агги потерял последнюю способность сдерживаться и захрюкал от сдавленного смеха. Леда тоже с трудом скрывал улыбку, а Сойк недовольно переводил взгляд с одного на другого. – В чем дело? – недоуменно поинтересовался Джури, и Сойк охотно пояснил: – Да вот мы узнали, что Агги желает доброго утра новому дню, и посмеялись над ним. Теперь он плачет, видишь? Неизвестно, услышал ли веселящийся Агги произнесенные слова, только теперь его смех стал похожим на тихий скулеж, а Леда поспешно отошел к окну и отвернулся. – Странные вы сегодня, – поглядел на присутствующих с подозрением Джури, и Сойк только рукой махнул: – Они по жизни такие, не обращай внимания. Вечером Джури сидел на кухне и с безрадостным выражением лица мешал ложкой сахар в чае. Сойк наблюдал за ним молча и думал о том, что странно, почему подлая книжица ко всем прочим табу не запретила еще и сладости. Видимо, о чем-то подобном подумал и Джури, отчего тяжко вздохнул. – А дай-ка мне почитать твою литературу, – предложил наконец Сойк, решив, что тишина становится тягостной. – Ты же заведомо против всего, что там написано, – опасливо поглядел на него Джури, и Сойк постарался как можно искренней улыбнуться: – Да прямо уж против. Может, я выберу что-то по душе и для себя. Джури призадумался ненадолго, но потом, похоже, решив, что беды не будет, если и Сойк полистает книгу, встал и отправился в комнату. Искать разумное зерно пришлось долго. Не менее десяти минут Сойк переворачивал страницу за страницей, пытаясь выловить хоть что-то приличное в потоке пафосных фраз и абсурдных предложений, в духе "Если закралась о проигрыше мысль, значит – проигран бой", "Упорно бороться за место под солнцем – таков наш земной удел" и "Семья – это счастье, любовь и удача". Сойк поразился, как у Джури не закипел мозг еще при первом прочтении, когда внезапно нашел то, что, на первый взгляд, выглядело более-менее прилично. – О, послушай! Вот это мне нравиться, – объявил он, а Джури встрепенулся, готовый внимать. – Думайте только о хорошем – все обязательно сбудется! – Да, мне это тоже нравится, – с готовностью кивнул его любимый. – Так почему ты не думаешь о хорошем? – хитро прищурился Сойк. – Почему же? Думаю. – Неа, не думаешь, – покачал головой Сойк и закрыл книгу, предусмотрительно зажав пальцем на нужной странице. – Сидишь несчастный, понурый, ребята вот даже обеспокоились, не случилось ли с тобой чего. – Так ведь это… – пожал плечами растерянный Джури. – Не получается что-то ничего. – Все у тебя получается, – отмахнулся Сойк. – Ты просто не те правила из этой книги выбрал. – Ты так считаешь? – неуверенно спросил Джури, но Сойк не ответил, вернувшись к чтению. "Надо во всем быть первым, иметь вторую половинку, не быть третьим лишним, иметь свои четыре уголка… Так, это не пойдет, – лихорадочно искал нужное Сойк. – Прощение у любимого надо просить сразу, пока он не понял, что ему без вас хорошо… Это что же за любимый такой, мать вашу?!" – Больше ничего не нравится? – несчастным голосом спросил Джури. – Подожди-ка… – нахмурился Сойк. "Счастливые люди не думают матом, закутавшись в пледе, бессильно измятом, не пишут "ответь мне", не верят, как дети, счастливые люди – их нет в интернете... Это попса что, тоже правило жизни?" – до глубины души поразился Сойк. – Ладно, давай сюда, – Джури протянул руку за книгой, но Сойк не отдал. – Еще нашел! Смотри! – победно объявил он. – Улыбайтесь чаще. По-моему, отлично звучит, коротко и емко. – Да, улыбаться надо, – согласился его любимый и выдавил некоторое подобие улыбки. – Это что сейчас было? – покосился на него Сойк. – Где? – По-моему, ты пытался улыбаться. – Я не пытался. Я улыбался. – Нифига. Ты пытался, и у тебя не вышло. Последний раз ты улыбался по-человечески, когда этой книги не было в нашем доме. – Вот не начинай опять, – вздохнул Джури, но в этот миг Сойк снова открыл книжку и внезапно сразу наткнулся на нормальное предложение. – Слушай! Тут написано "Фотографируйте каждый свой летний день"! Почему мы не выполняем это правило? – обрадовался он и вопросительно поглядел на Джури. – М-м-м, – растерялся тот. – Я, наверное, до туда не дочитал. – А зря, – заметил Сойк. – Это действительно дельная идея. Тем более, сейчас лето. Вот и буду тебя фотографировать. Джури сперва выпрямил спину, готовый позировать, но тут же опомнился и огорчился. – Наверное, не стоит, – нерешительно возразил он. – У меня такой фингал живописный… – Я сфоткаю так, что никто не догадается, – заверил его Сойк и достал телефон. – Поверни голову чуть влево. На снимке Джури получился удивительно милым. Синяка не было видно, а улыбался он неуверенно, но по-настоящему. Полюбовавшись полученным результатом, Сойк решил, что каждый день будет на досуге глядеть на это фото. Чем не замечательное правило? – Ладно, кажется, нам пора спать, – посмотрев на часы, объявил Сойк, но заметив сомнение в глазах Джури, поинтересовался: – В чем дело? – Да там, это… – смутился тот. – Футбол через полчаса. Посмотреть бы… – Так давай посмотрим, – не увидел проблемы Сойк. – А как же правило ложиться в девять? – обескуражено спросил Джури. – Ну-у, – ненадолго призадумался Сойк, однако тут же нашелся. – Правила, они для чего существуют? – Для чего? – с надеждой взглянул на него Джури. – Для того, чтобы их нарушать, – с важностью пояснил Сойк. – Иначе они потеряют весь свой смысл. – Ну, не знаю, – усомнился Джури. – Мы вроде только вошли в ритм. – Тогда без футбола, – развел руками Сойк. Его любимый колебался еще несколько секунд, и, опасаясь опять проиграть белой книжке, Сойк голосом дьявола добавил: – И без пива. Холодненького. – Без пива? – удивился Джури. – Ага, – кивнул Сойк. – Того самого пива, которое притаилось на верхней полке нашего холодильника. Непроизвольно Джури сглотнул, потом моргнул, потом подумал и наконец решил: – Ладно. Но только один единственный раз. А завтра ляжем в девять. – Обязательно, – заверил его Сойк, с трудом сдержавшись, чтобы не выкрикнуть победное "Йес!". Когда Джури крепко уснул, Сойк потеребил его за плечо и, не дождавшись реакции, выбрался из постели. Зажигать свет на кухне он не стал, потому как видел и без того хорошо. Многократно проклятая за последнее время книжка лежала на столе, белея своей глянцевой обложкой в полумраке. Глядя на нее, Сойк плотоядно улыбнулся. Перед тем как швырнуть шедевр современной прозы в мусорное ведро, он открыл книгу наугад и прочитал: "Делайте по одному маленькому доброму делу каждый день". После этого книжка была безжалостно разорвана по переплету и отправлена в мусорную корзину, а довольный собой Сойк отправился спать. В этот момент он думал о том, что такое доброе дело, какое он только что сотворил, сопоставимо с десятком других благих поступков. Эпилог Раскрыв сразу с десяток окошек в браузере, Сойк с интересом читал новости, статьи о музыкальных новинках, отправлял всем подряд сообщения, а заодно слушал музыку. С тех пор, как ограничение на пользование компьютером было снято, ничто не мешало ему в полной мере наслаждаться таким благом цивилизации, как интернет. Он настолько увлекся, что даже не услышал, как хлопнула входная дверь, не заметил, как в комнату вошел Джури. – Сойк, привет! – радостно поприветствовал тот. – О, здорово, – только теперь он обратил внимание на своего любимого, но взгляда от монитора не оторвал. – У меня отличные новости, – сообщил Джури. – М-м, какие же? – поинтересовался вежливый Сойк, хотя заставить себя отвлечься от созерцания фотографий нового модельного ряда Toyota так и не смог. – Я был в книжном магазине. В тот же миг Сойк почувствовал, как что-то холодеет внутри, и во все глаза он уставился на Джури, сиявшего радостной улыбкой и сжимавшего в руках небольшую беленькую книжицу. – И?.. – осторожно протянул Сойк, предчувствуя недоброе. – Вот! – почему-то с гордым видом произнес Джури, а книжка шлепнулась на стол, рядом с клавиатурой. – Будем читать и приобщаться! По-моему, это чудесно. Сойк посмотрел на приобретение Джури и с трудом подавил тяжелый вздох. "Как добиться всего, не делая ничего" – гласило название очередного литературного шедевра.