Настоящий отец.

Безжалостное солнце опаляло кожу даже сквозь одежду. Снайпер, вжавшись боком в стенку деревянной пристройки, изрядно взмок: в такой позе вся спина и часть затылка выглядывали из тени, даже широкополая шляпа и панцирь, прикрывающий тылы от вражеского нападения, не спасали. Наоборот, под толстой, будто черепашьей броней, рубашка вымокла насквозь, а жилетка топорщилась и непривычно жала в подмышках. Манди с удовольствием сменил бы позу, но только под таким углом прицел снайперской винтовки не бликовал на солнце, грозясь выдать его местоположение с головой. "Ни одной смерти за бой", - думал мужчина. - "Жарко. Может, сменить место?" Но продолжал сидеть, потому что более удобного места на новой, пока не изученной карте, ему обнаружить не удалось. Это было какое-то деревянное сооружение гениев инженерной мысли, напоминавшее куриный насест. Но это, стоило признаться, был отличный насест, прикрытый высокими бетонными блоками с одной стороны, и заколоченный достаточно толстыми досками с оставшихся трех. С доступной высоты открывался отличный вид на карту, которая не могла похвастаться высокими постройками, скрывающими обзор. Минус был один – у вышки, на которую забрался стрелок, не было крыши. Единственным, что могло давать тень, был бетонный блок. Но проклятое солнце медленно, но верно, вставало из-за горизонта и светило прямо в лицо мужчине. Снайпер чертыхнулся и сдул каплю пота над верхней губой. В его распоряжении был трехлитровый термос с обжигающе горячим, крепко сваренным кофе, заботливо упакованным ему с собой в грядущий бой. Сейчас Манди бы душу продал за стакан простой воды. В такую жару даже содержимое его банкате выглядело куда более привлекательно, нежели содержимое термоса. Бой шел уже около часа. За это время стрелка не убили ни разу, а сам он как минимум четырежды прострелил голову Солдату из BLU. «Интересно, куда засел их Снайпер? Надеюсь, ему припечет голову не меньше, чем мне», - злобно подумал мужчина и поймал в прицел винтовки бежевую кепочку сорвавшегося из укрытия, но не успевшего пробежать и трех шагов вражеского Скаута. Парень повалился навзничь, раскинув руки в стороны. Придирчивый глаз прицела заскользил по полю боя, уворачиваясь от слепящих солнечных лучей. Поймал дуло убер-пушки красного Медика, за укрытиями пытающегося подобраться к Поджигателю. Зацепился за могучую фигуру Хэви, которая неслась по пересеченной местности, сжимая в руках медленно раскручивающийся пулемет. Здоровяк издавал такие боевые крики, что Снайпер невольно передернул плечами. Навстречу его сокоманднику несся, грохоча подкованными сапогами, Пулеметчик Синих и не менее истошно орал. Манди не стал стрелять в него, позволив этим мордоворотам сполна насладиться друг другом. Хэви из BLU внезапно будто споткнулся обо что-то, но, не обратив на это никакого внимания, побежал дальше. Загрохотали очереди выстрелов. А из-под ног столкнувшихся в близком бою здоровяков выскочила тень и прижалась спиной в стоящему неподалеку бараку. Снайпер поймал на мушку мерцающую тень. Спустя пару секунд из пустоты, будто по мановению волшебной палочки, появился Шпион команды RED. Породистое лицо мужчины выражало крайнюю степень раздражения. Француз выглянул из-за постройки, чтобы оглядеть поле боя. Со стороны базы Синих, заприметив разоблачение врага, с Респауна вовсю бежал недавно убитый Скаут. Нос Шпиона, тонкий и с горбинкой, сморщился, а по движению губ Снайпер смог прочитать уже привычное за столько лет ругательство на французском. Тем временем Разведчик уже взобрался на крышу и сделал длинный прыжок, размахивая битой в воздухе. Сбитый с толку француз запоздало сунул руку за револьвером, но Манди знал, что успеет быстрее. Ловить Разведчика Синих, быстрого, словно молодой заяц, было очень сложно, если он не стоял на месте. В прыжке же траектория его полета была предсказуема, и австралиец успел выпустить пулю в голову врага на секунду раньше, чем это сделал Шпион. Тушка в синей футболке нелепо шлепнулась, пропахав носом добрых три ярда, а Снайпер перевел прицел на сокомандника. Тот порывисто огляделся вокруг, задумался на секунду и улыбнулся, устремив взгляд в пустоту – чуть ниже и левее того места, где засел Манди. «Никогда не можешь найти», - довольно подумал стрелок, выщелкнув отстрелянный патрон. - Право слово, не стоило, я бы и сам прекрасно справился. Снайпер возвращался со своей вышки на базу. Бой завершился победой Красных, команда пребывала в хорошем расположении духа. Манди был занят разговором с Инженером, поэтому даже не заметил, как рядом с ним материализовался Шпион. Делл, увидев, что их теперь трое, махнул на прощанье разводным ключом и тактично откланялся, бросившись догонять Солдата и Демо. - Я бы справился, - ужасно грассируя, повторил Шпион, подстраиваясь под неторопливый шаг Снайпера. - Ладно, в следующий раз не буду, - покладисто согласился мужчина, заложив руки в задние карманы потертых джинсов. - Bien, - кивнул француз и замолчал, всматриваясь в ясное небо. Обычно, если с утра не было ни облачка, под вечер погода стремительно портилась, налетал ужасный ветер, тучи сгущались прямо над их базой, и начинался настоящий шторм. К утру поле боя размывало, а на следующий день наемники барахтались в грязи, оскальзываясь и поминутно падая. - Где ты прятался сегодня? - Это профессиональная тайна, - усмехнулся Снайпер, ожидая такого вопроса. За семь лет их знакомства он уже выучил Шпиона от и до. – А что, твое чутье подводит тебя? - Я думал, что ты будешь рад видеть меня у себя в гостях, mon ami. - Скорее ты, завтра поле будет похоже на болото, - сказал Манди. - С каких пор ты без спросу читаешь мои мысли, Мик? - улыбнулся мужчина. - О, лучше тебе не знать, Леон, - в тон ему ответил австралиец. На общей кухне стояла возбужденно-приподнятая атмосфера. Героем сегодняшнего вчера был Хэви, сошедшийся в рукопашную со своим коллегой из противоположной команды. Русский мордоворот подобно горе возвышался над большим столом в окружении товарищей по команде. Вокруг громилы в ажиотаже скакал его неизменный спутник – Медик. - Сломал руку в трех местах! – брызжа слюной от восторга, орал Маркус, хлопая Пулеметчика по плечу. – Выдавил чертовы глаза, вы видели!? Тавиш передернул плечами и отвернулся от врача, покрутив пальцем у виска. Снайпер поджал губы, а Шпион пренебрежительно фыркнул. - Это просто праздник какой-то! Михаэль! Monstrum! – немец прижался к руке Михаила, сжимая его в объятиях, и что-то возбужденно зашептал ему на ухо, поглаживая по спине. - Он меня пугает, - прошептал Делл, в доверительном жесте наклонившись к уху Мика. Манди кивнул, разглядывая Шпиона поверх кружки с остывающим кофе. Леон вышколенным жестом человека с исключительно хорошими манерами развернул какую-то газету, закрывая себя от картин животной нежности Медика. Майкл Манди был далеко не самым трусливым человеком. В юношеские годы он мог в одиночку сойтись в схватке с дикими австралийскими животными – будь то аллигатор или безобидная на первый взгляд гигантская болотная черепаха, чей панцирь сейчас прикрывал спину стрелка во время боя. Но Снайпер предпочитал не связываться с Медиком. Маркус не входил в список тех людей, которых в погожий летний вечерок австралиец хотел бы обнаружить на пороге своего фургона с парой бутылочек пива в руке. Врач RED настораживал Майкла Манди. Остальных же он просто пугал своей животной яростью, жутким непрофессионализмом, варварскими методами и похотью, просыпавшейся при виде крови. Маркус наконец-то стянул с рук окровавленные перчатки и любовно обнял Хэви за бычью шею, прошептав тихо, но так, чтобы услышали все: - Я хочу тебя прямо сейчас, mein Tier. - Oh, mon Dieu, избавьте меня от этого зрелища, - Шпион с хрустом свернул газету, резко поднимаясь из-за стола, и вышел вон. - Лягушатник дело говорит, - кивнул Солдат, залпом допивая колу. Он смял в огромном кулаке алюминиевую банку и кинул ее в мусорное ведро. Снайпер без лишних слов поднялся, прихватил любимую кружку с собой и вышел из кухни. Мужчина еще смог уловить краем уха возмущенные вопли Разведчика: «Ну не здесь же!». Но тонкая тень, скользнувшая за поворот, привлекла его внимание куда сильнее. Леон сидел на кровати и стаскивал с ног туфли. Его бордовый пиджак уже висел на спинке стула, а маска покоилась на затылке, чуть прикрывая лоб на манер шапки. Когда Снайпер открыл дверь, мужчина потянулся, чтобы натянуть маску на лицо. - Это я, - сказал Манди, и француз опустил руку обратно себе на колено. - О, Мик, сейчас я не в настроении, - протянул Шпион, наконец снимая обувь. - Нет, я не за этим, - стрелок прикрыл за собой дверь и почему-то в нерешительности замер на пороге комнаты, перекатываясь с мыска на пятку. – Если ты забыл, то это и моя комната тоже. - А, oui, прости, - мужчина прикрыл глаза и повернул лицо в сторону вошедшего, открывая их. – Просто я подумал, что ты решил больше не жить здесь. - Почему? - Ты уже недели две как прописался в своем фургоне, - начал Шпион, - и на базе даже не показываешься, только если тебе не надо… ну… baiser avec moi, - он неопределенно помахал руками и, наконец, стащил с головы маску. - Я понял, - коротко ответил Мик. - Да, ты у меня понятливый, - то ли с укором, то ли с похвалой отметил француз. - Просто я слишком хорошо тебя знаю, - Манди наконец оторвал ноги от пола и прошел вглубь комнаты. Мужчина присел на край большой кровати, которая получилась путем составления двух коек и покрытия их общим матрасом. Снайпер накрыл своей широкой ладонью более узкую кисть Шпиона, всю покрытую мелкими порезами, оставшимися еще со времен освоения навыков использования балисонга. Леон вздрогнул, но руку не убрал. - Это меня и пугает, - тяжело выдохнул француз. Мик отметил для себя, что уже успел отвыкнуть от комнаты на базе. Он лежал на широкой кровати, откинув одеяло в сторону и заложив руки за голову, и оглядывал обстановку. Все стояло на прежних местах, но какие-то детали неуловимо изменились. Например, ваза. Тонкая и высокая, сделанная из полупрозрачного черного стекла. Или синего – в легкой полутьме сложно было различить. В ней стояла единственная роза без шипов. В свете, льющемся от прикроватного светильника, ее лепестки отливали нежно-голубым. Шпион из BLU иногда прикалывал такие розы себе на пиджак. Снайпер потянулся на хрустящих простынях и потер глаза. Вот, кстати, и постельное белье новое. Такого Манди раньше не видел – на наволочках в углу были вышиты светло-бежевые цветы. Не то, чтобы он обращал внимание на подобные бабские причиндалы – это Леон говорил, что интерьер состоит из множества мелочей, замечал любые незначительные детали, меняющиеся в облике людей, окружавших его. Ну, на то он и был Шпионом. «Хорошим Шпионом», - с долей непонятной гордости отметил Снайпер и повернул голову на шум открывающейся двери. - В грязной одежде на чистую кровать, - сделал замечание француз. Сам он вышел из душа в длинных пижамных штанах с полотенцем, наброшенным на мокрые волосы. - Уже слезаю, - Мик еще раз потянулся и нехотя спустил в кровати ноги, садясь. - Целиком, пожалуйста, - Леон помахал рукой, сгоняя австралийца. – Ты целый день шастаешь в этих джинсах по вышкам, сидишь на пыльных ящиках. В своем фургоне можешь хоть свинарник разводить, но в этой комнате, будь любезен, соблюдай минимальные правила приличия и гигиены. - Хорошо, мам, я больше не буду, - улыбнулся Манди и обнял Шпиона, пытаясь поцеловать в губы, но тот увернулся, упираясь ладонью в широкую грудь стрелка, и губы мужчины мазнули чуть выше уха. - Сначала в душ, - Леон показал пальцем на дверь ванной комнаты. - Как скажешь, - без боя сдался Снайпер и зашаркал в указанную сторону. Стоя под обжигающе горячими струями воды, задыхаясь от влажных клубов пара, Мик думал, что несколько лет назад представлял себе свою жизнь немного иначе. Когда он заключил контракт с МаннКо., ему едва перевалило за третий десяток. Тогда он был полон перспектив, излишне самоуверен и не имел за душой ничего, кроме пожилых родителей, от которых он сбежал, старого подержанного фургона да большого опыта в убийстве людей. Восемь лет назад он мнил себя отчаянным отшельником, профессионалом и одиноким динго. Время шло… Спустя год после приезда, когда Мик понял, что смерть не является поводом покинуть бой, а голубь их Медика срал на головы наемников более профессионально, чем Манди в них стрелял, на базу прибыл молодой Леон. Тогда все еще самоуверенному Снайперу с его тридцатиоднолетней вышки двадцативосьмилетний Шпион RED казался зеленью, которая даже понятия не имела о том, на что подписала контракт. Однако первую свою смерть француз пережил легко. А позже вошел в азарт, будто всю жизнь только и готовился к тому, чтобы безнаказанно убивать людей. Вопреки ожиданиям у них было много общего. В первые два года Шпион и Снайпер, два извечных врага на поле боя, внутри одной команды неплохо сдружились. Притерлись друг к другу, поумерили пыл и, хотя каждый из них считал, что создан для одиночества, так и не сумели держаться порознь. Сначала они не думали о физической стороне их отношений, но потом решили для себя: «А почему бы и нет?». Их первый раз вышел каким-то неловким, слишком распланированным. Манди думал, что не нужно было говорить и без того проницательному французу, зачем он зовет того вечером к себе в фургон. Нужно было пригласить Леона под предлогом игры в карты или распития очередной бутылки вермута или виски, смотря что завалялось на полке у стрелка. Но он поймал Шпиона во время боя, когда они вместе очутились в комнате Респауна, и, не размениваясь по мелочам, сказал на бегу: - Приходи сегодня вечером, я думаю, нам нужно переспать. Шпион даже не удивился, только кивнул и ушел в инвиз, оставив Снайпера наедине со смущением и радостью, что все прошло так гладко. Однако вечером, стоило французу переступить порог скромного обиталища стрелка, всю решительность Мика как ветром сдуло. И спустя полчаса, когда австралиец со странными чувствами рассматривал макушку Леона, ритмично двигающуюся у него между ног, решительность не вернулась, как и через час, когда они оба лежали на тесной подвесной койке, переплетясь ногами и руками, чтобы не упасть. Дальше дело пошло лучше. Мама Снайпера всегда говорила: «Когда-нибудь ты встретишь женщину, и она полюбит тебя, несмотря на твой тяжелый характер, дорогой». Мик не знал, любил ли Шпион, но его тяжелый характер тот сносил. В сексе Леон почти сразу уступил главенствующую позицию стрелку, как только тот пообвыкся с ощущением того, что делит кровать с мужчиной. Время шло. И теперь, спустя семь лет, Снайпер ощущал себя не одиноким динго, а старой псиной, свернувшейся калачом в ногах хозяина. Наверное, именно поэтому иногда у мужчины возникало желание убежать от этой рутины, в которую превратилась его жизнь. Уйти, запереться в фургоне, выехать за пределы базы, пострелять пустынных крыс и ощутить не то, что вкус, скорее привкус свободы. Мужчина выключил воду, отдернул шторку и вылез из ванной. Он кое-как обмотал полотенце вокруг бедер и наклонился над раковиной, вытирая ладонью запотевшее зеркало. Из мутного отражения на него смотрело лицо тридцатилетнего Майкла Манди. Стрелок провел рукой по наметившейся за день щетине и присмотрелся в поисках новых морщин. Их, как и ожидалось, не было. Система Респауна не позволяла стареть телам, воспроизводя их заново, собирая биологическую оболочку снова и снова, каждый бой возвращая их обладателям прежний возраст. - Только лампу не включай, - донеслось откуда-то из темноты. Свет в спальне уже был погашен, поэтому Снайпер по памяти добрался до кровати и лег на свой край. Когда у него появился этот «свой край», австралиец уже и не помнил. Он пронзительно зевнул и приподнял одеяло, пряча под него ноги. - Не хочешь переодеться? Полотенце влажное, промочит кровать – на мою половину не лезь, - донеслось сбоку. - И как я найду хоть какое-то подобие штанов в такой темноте? – справедливо возмутился Мик. Ишь, какой интересный, сам свет выключил, а теперь еще требует что-то. - А ты не ищи, я уже нашел, - из темноты в лицо Манди прилетел какой-то предмет, на проверку оказавшийся широкими труселями. Мужчина наощупь влез в них и скинул мокрое полотенце куда-то на пол. - Утром не забудь развесить, а то загниет, - послышалось вновь. - Да знаю я, - рыкнул Снайпер и все-таки залез под одеяло. Спустя несколько минут возни, Леон подкатился ему под бок, устроив голову на вытянутой руке австралийца. Тот обнял его и, подавшись внезапному порыву, прижался губами к влажным и завивающимся после душа волосам на макушке. У Мика вдруг создалось ощущение, что он наконец вернулся домой. - Я скучал, - Леон перекинул руку через грудь стрелка. - Да? – удивился тот, посмотрел вниз и встретился глазами с насмешливым взглядом Шпиона. - Тебя это удивит, mon ami, но есть люди, которым ты небезразличен, - в своем привычном тоне, будто объяснял простую истину недоумку, ответил француз. – И этих людей иногда волнует, что ты не ночуешь в своей постели несколько недель. - Оу, - сказал Мик. Ничего лучше он придумать не смог. - Не то, чтобы я строил из себя ревнивую женушку, но… Майкл, если ты устаешь от меня, говори об этом. - Да что ты, я не…, - забубнил Снайпер, завозившись под одеялом. Иногда Леон мастерски ставил его в неловкое положение. - Брось, - Шпион махнул ладонью и замолчал. Манди чувствовал его глубокое размеренное дыхание у себя на груди. Мужчина поднял руку, намереваясь положить ее на плечо партнера, но почему-то опустил ее обратно на кровать. - Это не ты, - наконец выдал Снайпер. Леон поднял голову и прищурился, заглядывая в глаза австралийцу. Мик не знал, что Шпион сможет разглядеть в такой темноте, но почему-то был уверен, что сможет. Наверное, именно поэтому ответ взгляд. – Это вообще все. - Je ne comprends pas… - На что стала похожа наша жизнь? – задал риторический вопрос стрелок. - Мне уже под сорок. Мои родители стареют, а я словно заспиртованный. Каждый день я встаю рано утром, чтобы спустя пару часов услышать сигнал тревоги и броситься в бой. А потом убивать таких же точно бессмертных, как я. И зачем? Чтобы заполучить чемоданчик с разведданными? А мы хоть раз заглядывали в содержимое этого чемодана? - Я заглядывал, - как бы между прочим ввернул Шпион. - Или эти контрольные точки…, - не заметив комментария Леона, продолжил Мик. - В начале карьеры… Ты помнишь, как мы ненавидели Синих? А сейчас? Их Снайпер зажимает нашего Скаута на каждом углу, а оба Демо нашли друг в друге отличных собутыльников. Зачем мы разыгрываем этот спектакль? - Нам платят, - ответил Шпион. - Да, платят, - согласился Манди. – Но последние несколько лет я надеюсь обнаружить у себя на лице хоть одну новую морщину. И не нахожу. Сложно поверить, но я не хочу бегать по полю и отстреливать людей в голубой униформе до самой смерти. - А смерти не будет, - фыркнул француз. Его замечание снова осталось незамеченным. - Я чувствую… Что я устал, - выдохнул мужчина. В комнате повисла тишина. Не звенящая, навязчивая, что обычно давит на уши. Эта тишина была наполнена звуками: дыханием, шуршанием простыней, даже стрекотом сверчков за окном. Было слышно, как на первом этаже в большой комнате, заменившей наемникам гостиную, кто-то с азартом щелкал картами и матерился. Во дворе что-то с грохотом упало, и кто-то смачно выругался, пиная упавший предмет. Первым тишину нарушил Шпион. - Правильно ли я понимаю, - вкрадчиво начал мужчина, приподнимаясь на локте, - что ты подавлен ощущением рутины? - Ну, как-то так, - кивнул Снайпер. - И ты считаешь, что прожигаешь жизнь зря, бегая от вышки к вышке и убивая людей? Ты привык, что работа должна быть не только любимой, но и полезной. А теперь волей-неволей задумываешься, что же останется после тебя кроме винтовки и старой поломанной шляпы? - Зришь в корень, - фыркнул Мик, немного оскорбившись за шляпу. Она была дорога ему, как память. - Почему бы нам не завести ребенка? Снайпер щелкнул суставами пальцев и закрыл глаза. Потом, будто опомнившись и проанализировав случившееся за последние несколько секунд, поднял голову и посмотрел на Шпиона. Тот, в свою очередь, тоже посмотрел на стрелка. - Что? – получилось как-то сипло, не так, как хотел австралиец. - Oh, mépris, - отмахнулся Леон, укладывая голову обратно. Манди пристально разглядывал макушку лежащего мужчины, пока не понял, что тот заснул. Сам Снайпер решил списать произошедшее на то, что ему послышалось, или француз решил так «изысканно» подшутить. Сослаться на контузию и глухоту не получилось, поэтому после пары неудачных попыток разбудить сожителя Мик провозился, терзаемый странными чувствами до самого утра, пока не прозвучал сигнал тревоги.