***
Кетрин Пирс с тёмной подводкой, в кожаной куртке - она не спит. А девушка, которая не Кетрин, с мокрыми от росы пальцами и красными от ягод губами, она проспала все летние ночи. Кетрин предпочитает не думать о том, что будет дальше. Ночью, когда она сидит на крыльце, а длинные пальцы обвивают кружку с тёплой кровью, она думает о ёлке, серебряных украшениях и разноцветных лентах, гирлянде и жареной индейке. «Может быть, Лила снова приедет на Рождество», - думает она. Иногда по ночам там стоит Элайджа, ожидая, когда она выйдет на крыльцо. Она стоит там напряжённая, шпильки совершенно лишние без тротуара под ними. В саду одна высохшая трава и редкий кустарник. Катерина бы щёлкнула языком и, кокетничая, поправила свои кудри, но не Кетрин, нет. В мерцании фонарей мгновение она рассматривает его лицо и плечи. Потом подходит ближе, чтобы взглянуть в глаза безумцу, брат которого убил её семью, хотя сам он, скорее всего, тоже в этом участвовал; сумасшедшему, который прошептал слова, которые она едва помнит в изгибе его губ; человеку, заставившему когда-то её кожу гореть от одного прикосновения его пальцев, заставившему её плакать. Половицы скрипят под итальянскими ботинками Элайджи, когда он поворачивается. Мужчина не видит, как она смотрит на него из темноты. Он будет её ждать, Кетрин знает, но она также знает, что когда придёт рассвет, его уж там не будет.***
Приходит и уходит Рождество. Лила приезжает со свежеиспечёнными кексами, но Кетрин нет дома, чтобы открыть дверь. Снова весна. Люди будто выходят из спячки. Их кровь косой линией перечёркивает губы, когда она ночью отправляется веселиться и пить. Оуэн держит её за руку, его голос еле доносится до неё сквозь громкую музыку, но девушка не обращает внимания и позволяет ему крутиться около неё. Он смешон с его вялой улыбкой и небольшим заиканием, она хватает его за волосы и впивается клыками в шею. «Лаванда», - скажет он, когда она отстранится. Он кричит через музыку, что от неё пахнет лавандой, а руки всё продолжают соскальзывать вниз по талии. Девушка же в этот момент думает совсем о других руках, прикосновения которых заставляли её кожу пылать, но в тоже время она никогда не забывает, что это руки, которые оторвали голову её отцу.***
- Я думаю, Оуэн любит тебя, - говорит за чаем Лила. Девушка вяжет Кетрин шарф, хотя до осени ещё далеко. И если бы не тот факт, что кровь Лилы чуть ли не самая сладкая за мили вокруг, то Кетрин бы, не задумываясь, воткнула эти самые спицы ей в глаза. Вампирше хочется откинуться на спинку кресла и рассказать историю о человеке с тёмными волосами и каменным взглядом, о человеке, который не верил в любовь, но смог влюбить в себя Катерину. Она хочет рассказать историю о том, как мужчина, прежде чем начать охотиться на неё в течении пятисот лет, до этого ласково заправлял ей за ухо выбившийся волнистый локон, ловил застенчивый взгляд из-под ресниц... Кетрин опускает глаза и улыбается. А потом Катерина, бедная босая девочка с цветами в волосах, она повесилась в пустой пыльной комнате. Всего лишь сломанная пешка, выбитая с шахматной доски. Она хочет рассказать историю о человеке, который превратил девушку с милыми розовыми щеками и цветами в волосах в пепел и дым, в серую золу на сырой земле. Кэтрин Пирс улыбается и медленно, по-кошачьи изящно, скрещивает ноги. - Будем надеяться, он знает, что делает, - произносит она, обращаясь к Лиле.***
Весна подходит к концу и воздух тоже меняется. Становится слишком жарко, и одежда прилипает к телу, когда она стоит за занавесками, спокойная и притихшая, а на крыльце всё также её ждёт Элайджа. Она знает, что он не зайдёт. Летом Оуэн возится с фрезиями и гвоздиками. Он, увлеченный благоустройством их сада, звонит своим племянникам,чтобы они помогли ему на выходных, когда Кетрин пьёт из него кровь, долго и глубоко впиваясь клыками в шею. Бог видит, она хочет, чтобы он уже заткнулся. Она ненавидит этот маленький пресный городок и его жителей, она бы с радостью сломала шею каждому, а потом бы облизала кровь с пальцев. Она хочет сжечь город ко всем чертям и переехать в другой, где, может быть, она даже заведет золотую рыбку. А ещё она хочет завести собаку. Она раздумывает над этим, а кровь из раны на шее льётся всё сильнее. Каракачан – специальная порода собак-пастухов, распространённая в Болгарии. Она помнит их умные мордочки с влажными носами и их виляющие хвосты. Ей придется пасти коров и коз, жить в большой старой ферме в горах, которые издалека кажутся синими. Она будет пить своё собственное молоко и сбивать собственное масло, делать все своими собственными проклятыми руками, жить в одиночестве в большом старом доме. «Горы...» - напоминает она себе, когда делает следующий жадный глоток крови. « Синие издалека...» - думает Кетрин. Ей хочется плакать, но вместо этого она обнимает колени и привлекает их к груди. Оуэн, еле живой, лёжа около неё шепчет: «Я тебя люблю». Она протягивает к нему руку, прочерчивает кровавый след и ловит его тёплый взгляд, а потом улыбается в ответ, прежде чем покончить с ним.***
Лила, плечи которой, не переставая, дрожали, а пальто промокло от дождя, давно их покинула. Остались только Кетрин и Оуэн, но над ним шесть футов земли. Чёрный зонт защищает её от дождя, когда она рассматривает надпись на надгробной плите. «Love is a doing word*», - она произносит это вслух и небрежно бросает на землю красную розу. - Разве это так, Катерина? Она ожидала его. Дождь всё также льёт, шумно отскакивая от листьев, и всё будто окрашено в серо-голубой. Кетрин лениво спрашивает, во сколько ему обойдётся химчистка, так как его прекрасный костюм безнадёжно испорчен. Элайджа предпочитает промолчать. - Для меня это было так, - отвечает она на ранее заданный вопрос. Кетрин абсолютно спокойно смотрит на Элайджу, а в глазах даже нет намёка на слёзы. Она задается вопросом, как выровнять дыхание, если она неосознанно задерживает его, пытается вспомнить его руки, скользящие по её талии, прикосновения пальцев, что никогда не стремились её удержать. «Если я поймаю тебя, то игра будет закончена, Катерина...» Элайджа подходит чуть ближе. Он - солнце, а она - Икар, испытывает нескончаемый трепет перед ним, а полет оказывается слишком близок; потерянные крылья падают в море.***
- Дым и пепел... - она устало обращается к Лиле, - Вот всё, что от меня осталось. Камень покрывается трещинами и крошится, сжатый в руках. Огонь превращается в пепел под дождём, а сразу за этим, как едкий дым от костра, появляется он, и пепел разметает ветром. Позволь мне рассказать тебе историю о человеке с каменными глазами и Девушке, покорившей время. Он преследует ее сто, триста, пятьсот лет, а иногда... Иногда они встречаются. С кровью в горле и пеплом на губах, - добавляет она. - Не очень романтично, - говорит Кэтрин с циничной улыбкой, а Лила неосознанно сжимается в углу (руки немного дрожат, а шарф валяется где-то у ног), - Но это работает... Иногда он напоминает ей о той девушке, кем она раньше была. Кэтрин говорит, а стук её каблуков эхом разлетается по комнате, когда она подходит ближе. Острые вязальные спицы блестят в руках. - Иногда он прикасается к девушке, этот человек, этот охотник, и она, уступая, позволяет ему всё. Лила недоумевает, а улыбка Кетрин растёт. - Этот человек, он использует её, тянет ее на части, рвёт, и она слишком поздно понимает, что он не человек, - она особо выделяет последние слова. Кэтрин делает паузу, раздумывая, указательным пальцем она вертит острые спицы, и ее шаги сбиваются. Кто он, даже она не может точно сказать. - Эта девушка... - Кэтрин говорит, не пытаясь скрыть лёгкую дрожь в голосе и отголоски старой вины. - Ты имеешь ввиду себя... – тихо шепчет Лила, кажется, она вот-вот заплачет. - Себя, - Кэтрин соглашается, а улыбка тает на глазах. Даже сердце чуть сжимается, делая происходящее более болезненным. - Я никогда не позволю ему поймать меня, - голос Кетрин больше напоминает стальной скрежет. Она поднимает руку со спицей над головой, и в тот момент, прежде чем Кетрин опустит её резким движением вниз, Лила может видеть всё: бегущая босиком девушка с цветами в волосах и горы, которые издалека кажутся синими. Любить, любить – это глагол, *Любить – это действенное слово, Бесстрашно произношу его (с) Massive Attack. |Teardrop|