Там, где спит дракон

Треки: Loreena McKennitt – The Dark Night of the Soul Blind Guardian – The Bard's Song Я слышу эхо их криков. Они далеко от меня. Километрах в двух-трех это точно, им меня не найти. Или это только кажется, что так далеко, а на самом деле ближе некуда? Они ли это, или просто рокот водопада напоминает мое имя? "Колль! Колль!" - голоса становятся все отчетливее и отчетливее, и я срываюсь с места. Бегу вдоль фьорда дальше, на север. "Только бы не споткнуться," - проносится у меня в голове. Холодная вода убьет меня быстро, намного быстрее, чем голод или дикие звери. А я не хочу умирать, по крайней мере, не сейчас, когда я еще не пришел туда. В долину духов. Так это место называют местные. Узенькая полоса земли между отвесными скалами по обе стороны от тебя, которые укрыты одеялом водопадов, тонких и тихих. Их шум сливается в единый поток звука, среди которого нельзя уловить какой-то отдельный, все они составляют неразрывную систему - живой организм с уникальным голосом и тембром. Пахнет мхом и сырой землей, камнем. Влажные скалы давят на виски, сужают пространство. Там не бывает солнца и весны. А каждое слово, произнесенное вслух, тонет в этом хмуром и величавом месте, впивается буквами в шершавую поверхность горы, сливается с рокотом падающей воды, оседает пылью на жилищах троллей*, что мы так неустанно строили с тобой. Ты хотел, чтобы тебя похоронили там, но я даже не видел твое тело. Они убили тебя, как сотни и сотни других. Тех, кто сопротивлялся. Для всех ты стал одним из десятков тысяч. Но не для меня. Для них ты всегда был "одним из". Сначала одним из соседей, затем одним из моих друзей, одним из студентов, одним из тех, кто не согласился. Атли, если ты меня слышишь, я тебя помню. Я приду к тебе, слышишь, Атли? Я запрокидываю голову и смотрю на гаснущие в небе звезды, обращаясь к старому другу. Хочется верить, что где-то там, наверху, среди сотен и сотен миров, живет твоя душа. Ночь медленно тает, и на смену ей приходит прозрачный осенний рассвет. По мере того, как солнце встает все выше, дышать становится легче. Тяжелая морось сумрака отступает, и деревья на склонах гор начинают играть яркими красно-желтыми красками. Кроны заливает жидкое золото приближающегося дня, и теперь трепещущие на ветру листья кажутся неизвестными цветами, а их опавшие братья под ногами, шурша, напоминают дом и все, что в нем было раньше. Осень - время прощаний. Идти тяжело: стоптанные ботинки, сбитые в кровь стопы и жгучая жажда покоя. Весь мир для меня превратился в дорогу. Кажется, не будет ей ни конца ни края. А рядом со мной шагает твой призрак. Ты идешь неспешно, чуть пригибая траву на склоне, ломая мелкие ветки кустарника вдоль тропы, иногда спотыкаясь об не вовремя подвернувшийся камень, вздыхая. Усталый и сгорбленный не меньше моего, ты с недоверием впиваешься глазами в дорогу позади, не идет ли кто по следу? Но дорога пуста. В середине дня я останавливаюсь на привал и, когда я ем ягоды сладкой, спелой ежевики и мои пальцы покрываются липким соком, где-то неподалеку я слышу твой смех. Словно эхо, он катится по окрестным равнинам, заполняет собой легкий, прохладный воздух гор и мягкий свет солнца. Мне становится тяжело дышать, что-то жмет и тянет у меня внутри. По щекам катятся теплые слезы. Зачем ты так? Я преодолеваю еще один отрезок пути, и вот, наконец, впереди маячит перевал. Несколько обветшалых домишек, давно опустевших во время войны, расположились в самой узкой его части. День стоит в зените. И буквально на пару секунд мне кажется, что нет и не было никакой войны. Что ты просто обогнал меня на дороге и ждешь, как всегда, там. Косой луч солнца падает на долину из-за перины облаков, и сердце предательски сжимается в моей груди. Кто мог знать тогда, пару лет назад, что то были лучшие дни нашей жизни? Ты всегда так заливисто смеялся, рассказывая мне о чем-то. Ты никогда не был серьезен до конца. Разве что тогда, когда говорил мне про дракона. "Неужели ты веришь в эти детские сказки?" - с недоумением спрашивал я, а ты только улыбался мне в ответ своей плутовской улыбкой и, тряхнув головой, шел дальше. Я до сих пор не могу понять, почему ты верил. Это ведь просто глупые россказни, истории для детей, а мы уже давно не дети. Слишком давно. Или я не прав? Представив твое бледное лицо, закрытые глаза, пушистые ресницы, я понял, как мало ты успел, как мало успели мы. Я продираюсь вперед сквозь обжигающе холодный ветер, а над головой у меня сгущаются черничные тучи. Потихоньку и перевал, и деревня покрываются слоем серой, недвижимой темноты. Немо, и только ветер гудит в ушах. Когда я добираюсь в долину, начинается мелкий дождь. Острые стеклянные капли потоками стекают по лицу, загораживая обзор. Но зрелище передо мной предстает поистине великолепное: десятки водопадов на отвесных скалах, бурля, разбиваются о землю. Такое не забываешь. И снова меня посещает странное чувство твоего присутствия где-то неподалеку. Я невольно осматриваюсь по сторонам, но кругом только мох, серые глыбы в узорах лишайника и безмолвные, величественные скалы. Я не слышу извечного рокота гор. Тебя здесь нет. Я не вижу небо и землю. На что я только надеялся, возвращаясь сюда? Я не вижу себя. Обмануть время? Я не чувствую холода. Увидеть тебя живым? Я не разбираю дороги. Выполнить долг перед старинным другом? Я ничего не понимаю. Если бы я только знал, Атли, если бы я только знал... Дождь усиливался. Стремительные потоки воды омывают меня, вводят в дрожь. Изменяют пространство до пары метров, которые я еще могу видеть перед собой. С севера надвигается самая настоящая буря. Моя одежда промокла насквозь, и я чувствую, как по спине пробегает капля за каплей. Они медленно огибают позвонки, плавно перекатываются на ребрах и, не достигнув брюк, остаются влажной полосой на коже. Холодная вода раз за разом заставляет меня вздрагивать и искать убежище, но все безрезультатно, я не могу найти ни одной пещеры. И вот, когда я уже готов сдаться, лечь на землю и умереть прямо здесь, под открытым небом, в окружении сотен миль мха и камня, впереди показывается вход в гору. Пещера довольно глубокая, и, пройдя пару метров вперед, я обнаруживаю проход в обширный зал. Свет почти не проникает сюда, и я могу видеть только редкие отблески дня на влажной поверхности стен у самого входа, дальше коридор утопает в непроглядной тьме. Присев на холодный пол, я уже не нахожу сил подняться, нужно вздремнуть. Я сплю долго, тем сном изможденного путника, в котором нет ни красок, ни голосов, ни воспоминаний, только черный бархат ночи и стук капель снаружи, которые не покидают меня даже сейчас. Просыпаюсь я за полночь. Кости ломит от грубых камней, немного лихорадит, и руки не всегда послушно выполняют мои команды, с трудом я попытаюсь сесть. Вокруг темно. Везде, кроме конца коридора. Сквозь полузакрытые веки я улавливаю свет, слабое, еле различимое свечение выглядит каким-то волшебным, и я не сразу верю своим глазам. Сначала я не могу понять, откуда оно исходит, но потом понимаю, что это алым, ярко-алым сияет чешуя. Огромное животное размером с дом мерно сопит. Это настоящий дракон. Несколько минут я сижу в оцепенении, не в силах поверить собственным глазам. Сердце бешено колотится, разгоняя кровь. Перед глазами все плывет, и моя лихорадка набирает силы. Что-то внутри меня плавно разогревает кожу, заставляет меня испытывать неясный трепет в груди, натяжение невидимых глазу струн. Дыхание становится быстрым и поверхностным. Желая вернуть реальность, я провожу ладонью по полу пещеры и, обнаружив там привычную влагу и шероховатость камня, немного успокаиваюсь. Меня подгоняет инстинктивный порыв, повинуясь ему, я поднимаюсь на ноги и подхожу к существу ближе. Оно тихо дышит и из его громадной пасти вырываются шипящие звуки, а разогретый дыханием воздух наполняет пещеру ощущением тепла и уюта, совсем как в комнате с камином. Его кожа черна, но изнутри ее, казалось, освещает пламя костра, в зазорах между пластинками виднеется огонь. Подобно расплавленной магме, он переливается, двигается, живет. Значит ли это, что ты, Атли, был прав? Перед глазами темнеет, мои мысли окончательно спутываются, и я уже не понимаю, что к чему. Вместо прерывистых, обжигающих своей яркостью картин, которые, словно кадры из фенакистископа**, мелькали перед глазами еще каких-то несколько десятков минут назад, я вижу непрекращающийся поток мыслей, чувств и изображений. Все смешивается, складывается в случайном порядке и снова смешивается. Я окончательно теряюсь в происходящем. Реальность болезненно похожа на сон, все кажется невозможным, необъяснимым и беспричинным. Теряются все логические связи, внутренние ориентиры, я почти чувствую, как все, чему учили меня эти годы, разматывается, расслаивается и в конечном итоге распадается на столь элементарные части, что ничего понять уже нельзя. Я прихожу в себя спустя неопределенный промежуток времени. Я устал, я безумно устал от всего происходящего. Ничего не хочется. И все вызывает отвращение. Нет сил встать или просто пошевелится. Вялость и слабость пропитали все мое тело, на кончиках пальцев искрятся мурашки. Холодно. Но мне определенно лучше. В пещере пусто, я лежу на прежнем месте. Никакого дракона нет. Постепенно ясность сознания возвращается ко мне. Что со мной было? Я плохо помню последние несколько дней. Все всплывает обрывками, кадрами, чересчур яркими. Я медленно вдыхаю и выдыхаю, собираюсь с силами. Выглядываю наружу - буря утихла. И только капли росы на траве говорят о недавнем ненастье. Я торопливо собираю остатки провианта и возвращаюсь домой. Листья больше не кажутся мне цветами, я больше не слышу твой смех, не смотрю поминутно на небо вверху. Я отпустил тебя, Атли. *- у норвежцев и шведов есть традиция строить домики из камней высоко в горах, согласно местным поверьям в них селятся тролли. ** - прибор, который создавал иллюзию движущейся картинки, изобретен Жозефом Плато в 1828 году, и является прообразом стробоскопа.