Одно простое слово

***

Сегодня три года, как они познакомились. Ровно три. Это так много и так мало одновременно. За это время жизнь преподнесла множество сюрпризов, некоторые из них были каверзные, а некоторые приятно порадовали. Время летело подобно ветру, редко позволяя оглянуться назад, а ведь порой так хотелось притормозить. Этот бешеный ритм сильно выматывал, и расслабиться получалось только в обществе друзей, но эти встречи были так редки. Сегодня же он исчез ото всех, даже отключил телефон, чтобы нежданный звонок не испортил этот день. Никто не должен помешать. И пусть всё не будет как тогда, - три года назад, но это по-прежнему особенное утро. Заказав две чашки ароматного чая с корицей, Бенедикт посмотрел на свободное место напротив. Улыбнувшись пустоте, он сделал глоток горячего напитка. Воспоминания обжигали куда сильнее. Откинувшись на спинку стула, он поднял глаза на большие круглые часы со стрелками-бабочками. Без двух минут одиннадцать. Печаль осела на пытающихся улыбнуться губах, заставив их уголки медленно опуститься. Тогда, в это самое время, в кафе вошла она. Немного растерянная из-за предстоящей встречи, но счастливая, если это слово возможно применить к неизлечимо больной. Стряхивая с ярко-красного зонта дождевые капли, девушка всматривалась в немногочисленных посетителей, пока её взгляд не остановился на Бенедикте. Столь доброй и открытой улыбки он прежде не видел. Хотя, пожалуй, видел, но эта чем-то отличалась, в ней присутствовала неуловимая особенность. Поднявшись со своего места, Бенедикт дождался, пока девушка подойдёт к столику. Немного торопливо, чуть не сбив с одного из попутных столиков салфетницу и немного задев посетителя, так не вовремя поднявшегося из-за стола, она добралась до нужного места. Остановившись в метре от Бенедикта, девушка нервно сглотнула, не зная, что ей следует говорить. Мужчина перехватил эстафетную палочку и поспешил представиться. Он знал, что девушка отлично осведомлена кто он такой, да и сам Бенедикт имел представление, кто перед ним. Мэл Хоггарт, двадцати двух лет с диагнозом: рак поджелудочной железы. Печально. Протянув руку, Бенедикт пожал холодные пальчики девушки, после чего предложил сесть за столик. Официант вручил Мэл меню, которое она бегло изучила, заказав чай с корицей. Бенедикт ещё поинтересовался, вкусно ли, на что получил положительный ответ. Действительно, чай оказался вкусным и весьма необычным. Прежде мужчина недолюбливал корицу, но сейчас пересмотрел свои взгляды. За чашкой ароматного напитка завязался непринуждённый разговор. Бенедикт на время забыл, что перед ним девушка с печальным будущим, точнее, без него вовсе. Она рассказала о любимых фильмах и сериалах, не забыв упомянуть Шерлока. Так же, Мэл призналась, что Бенедикт является её кумиром и очень обаятельным мужчиной, располагающим к себе с первых секунд знакомства. Он много раз слышал подобные похвалы, но сейчас всё звучало бескорыстно. Мэл не просила автограф, не выпрашивала фотографию, она просто была рада встрече. И слушая её забавный рассказ об учёбе в университете, Бенедикт вдруг осознал всю печальность происходящего. Такая жизнерадостная девушка, мечтающая о многом и стремящаяся к своим целям – должна умереть. Она хотела стать ветеринаром, а свободными вечерами прогуливаться по магазину «Хэмлиз»*, ведь в этом раю игрушек даже взрослый чувствует себя ребёнком; или же в весенних сумерках кататься на лондонском «оке»**. Мэл хотела многого, её буквально переполняли эмоции, когда она говорила о возможностях, которые многие почему-то не замечают. Для неё Лондон не являлся дождливым и туманным городом, в котором даже летом бывает прохладно. Напротив, Лондон ей казался ярким калейдоскопом интересных мест и маленьких приключений. Разве может быть скучно в парке развлечений или на знаменитых рынках Лондона, или же в музее мадам Тюссо? Мэл призналась, что однажды даже заглянула в район Сохо***, лишь ради интереса, конечно же. Бенедикт, в свою очередь, припомнил парочку мест, где сумел побывать не так давно. К сожалению, актёрская деятельность забирала практически всё свободное время, а вечерами или же уже поздней ночью хотелось просто спать. Какое-то необъяснимое чувство окутало актёра, заставив ненадолго погрузиться в собственные мысли, не слушая новый рассказ Мэл. Её голос звучал приглушённо, с каждой секундой всё больше отдаляясь. Актёр всматривался в миловидные черты лица совсем ещё молодой мисс, их не могли испортить не тёмные круги под глазами, которые она попыталась замаскировать тональным кремом, ни слишком впалые щёки. Бенедикт, в рамках своей программы, уже прежде встречал людей, больных раком. Измождённые своим страшным недугом, они ожидают часа своей смерти. Нет, он не станет сейчас думать о подобном. А после кафе Бенедикт пригласил Мэл прогуляться. Он знал, что встреча длится уже больше полутора часа, и он должен распрощаться, но почему-то не мог. Что-то держало его рядом с этой очаровательной девушкой, чьи каштановые длинные волосы были собраны в красивую причёску. В переплетённых прядях поблёскивали красивые заколки. И платье, Бенедикт только обратил внимание, какое красивое платье надела девушка. Тёмно-зелёное, с рукавами-фонариками. В нём Мэл походила на куклу. Да, да, на BJD куклу! Бенедикт видел их несколько раз, они казались актёру болезненно красивыми. Живые, но безжизненные. Какое же роковое совпадение он провёл. Пожалуй, это была последняя угнетающая мысль на последние несколько часов. Прогулка под дождём, благо зонт уберёг их от прохладных капель; посещение Тейт Модерна, где они задержались на третьем этаже, посвящённому «Поэзии и мечте»; и что самое удивительное, они побывали даже в музее Шерлока Холмса. А когда на город медленно стали наползать сумерки, Бенедикт отвёл девушку к колесу обозрения. Сейчас, конечно, была не весна, но осень ничем не хуже. Впервые за несколько лет актёр чувствовал себя свободно и непринуждённо. Эта девушка подарила ему частичку своей светлой энергии. Как жаль, что всё хорошее быстро заканчивается. Мэл почувствовала себя нехорошо, она не сказала об этом вслух, всё стало понятно без слов. Замедлив шаг, Бенедикт взял девушку под руку. Он слышал её тяжёлое дыхание, грозящееся перейти на жалобные всхлипы. Сжимая пальчики, девушка держалась, а он не знал, как помочь ей. Уже не в первый раз Бенедикт встречался с людьми, чьи дни были сочтены. Но своим общением он делал их чуточку счастливее. Каждый раз после подобных встреч оставалось непонятное двоякое чувство, гложущее потом не один день. Актёр сочувствовал всем тем людям, но не в его силах было им помочь чем-то большим. И вот в этот момент, когда Мэл резко вскинула голову, вглядываясь в темнеющее небо, унизанное тяжёлыми серыми облаками, он осознал свою никчёмность и уязвимость каждого человека. Кто они в этом мире и чего ради живут? Стремятся к чему-то большему, порой наступают себе на горло, забывают позвонить родственникам на рождество, не всегда помнят дни рождения друзей, потому что работа и собственная жизнь захватывают куда больше – это личная история, где можно прославиться… или кануть в лету. А ведь как несовершенен человек! Как легко он может сломать себе руку или ногу при, казалось бы, незначительном падении. Каждая ссадина или синяк доставляют боль, а содранная кожа может заставить завывать на любой лад. Болезнь: простое ОРВИ или же что-то другое, могут подкосить внезапно. Жизнь может оборваться в любой момент. И куда проще, когда не знаешь, сколько дней или месяцев тебе осталось. Каково же находиться в полном ведении и считать чуть ли не минуты? Или же с мыслью о скорой кончине можно свыкнуться? Наверное, нет. Когда тебя терзает боль, поглощающая собой всё, уже нельзя спокойно воспринимать приближение смерти: либо её жаждешь, либо наоборот - хочешь жить. Он не хотел, чтобы Мэл умирала. Она ещё слишком молода! Всего двадцать два года – жизнь только должна начинаться, но у девушки она уже подходила к концу. И этот факт нельзя было назвать печальным или удручающим, он являлся ужасным и безжалостным. Ей больно, а он может лишь подержать за руку. Бенедикт через силу, тихо-тихо, начал рассказывать о своём первом спектакле, пытаясь отвлечься и отвлечь девушку от страданий. Она вдруг прервала его, спрашивая, понравилось ли ему платье, которое она надела специально для встречи. Платье, действительно, изумительное, жаль, что сейчас его скрывал плащ. Ни о какой дальнейшей прогулке не могло идти речи. Мужчина проводил Мэл до дверей онкологического центра. Девушка уже месяц находилась в стенах лечебницы, ставшей ей последним домом. Наверное, она хотела сказать на прощание многое, только силы не позволяли. С трудом произнося слова, она призналась, как сожалеет, что не увидит новый сезон Шерлок. Бенедикт не смог промолчать, он осмелился заверить девушку в обратном. Он знал, что это чистой воды ложь, и она тоже знала. Благодарно улыбнувшись, Мэл кивнула на прощание, после чего вошла в стеклянные двери лечебницы. Бенедикт не смотрел девушке вслед, он предпочёл тут же уйти и постараться забыть о сегодняшнем дне. И жизнь его понеслась дальше в прежнем русле. День за днём, неделя за неделей. Так минуло полтора месяца. Бенедикт часто вспоминал ту девушку, с которой провёл незабываемые часы. Она запала в память, порой врываясь в мысли актёра внезапно, заставляя ещё и ещё вспоминать ту милую улыбку. Мужчина сожалел, что тогда не сказал банального «пока». Это слово ничего не изменило бы, но он должен был попрощаться. Решение посетить вновь онкологический центр пришло внезапно, Бенедикт даже отменил одну встречу. Он не стал брать цветы или конфеты, вместо них актёр купил целую связку воздушных шариков со смешными смайликами. Взбежав по ступеням, он прошёл за стеклянные двери, устремившись к регистратуре. Приветливо улыбнувшись симпатичной девушке, просматривающей карты пациентов, Бенедикт поспешил узнать номер палаты, где лежит Мэл Хоггарт. Надо же, он помнил её фамилию! Девушка в белом халате перестала перебирать карточки, с сочувствием поглядев на Бенедикта, а её одно простое слово «умерла» было словно выстрел в тишине. Актёр стоял, не шелохнувшись, по-прежнему крепко сжимая тонкие ленточки от шариков. Все мысли куда-то разом исчезли, оставив пустоту в голове. Наверное, такое состояние называют шоком. Уже чуть позже он узнал, что Мэл умерла через три недели после их встречи. Она частенько вспоминала актёра, сумевшего покорить её сердце своей игрой и глазами. Покинув клинику, Бенедикт медленно спустился к тротуару. Разжав пальцы, он отпустил шарики, тут же устремившиеся высоко в небо. На душе была пустота. Лишь вечером пришло осознание всего. Умерла. А он даже не знал, продолжая заниматься своими делами. Перед глазами всплыл образ девушки. Всего за один день он сумел к ней привязаться, поняв это только сейчас. Нет, это не была любовь, но она сумела прикоснуться к его сердцу. Как жаль, что они больше не встретятся. Она непременно обрадовалась бы его внезапному появлению. Они снова поговорили бы, попили бы чай, а после он ушёл бы, на этот раз попрощавшись. Как же мерзко осознавать, что не успел сделать нечто важное… Бенедикт, на мгновение, представил на пустующем стуле Мэл. Она была в том тёмно-зелёном платье и с такой же красивой причёской. Он понимал, что волосы были не её – лишь парик, трудно сохранить после химиотерапии былую красоту, данную природой. Но это неважно, девушка всё равно была прекрасна. Улыбнувшись воображаемому образу, актёр глянул за окно. Дождь – самое время для прогулки, как и три года назад. Сделав последний глоток уже остывшего чая, Бенедикт поднялся из-за стола и неторопливо направился к двери. * Магазин игрушек «Хэмлиз». Магазин этот знаменит своими размерами во всей Европе (до 1990-х гг. он был самым большим магазином игрушек в мире). В семи этажах можно потрогать и погладить всех мягких зверюшек, поуправлять роботами разных размеров, погонять по треку машинки на радиоуправлении. ** Лондонское «око». Колесо обозрения, находящееся на южном берегу Темзы. Максимальная высота «полета» составляет сто тридцать пять метров. *** Сохо – лондонский вариант района Красных фонарей, по своему стилю и колориту – полная противоположность респектабельному и деловому Сити.