Долгожданная загогулина.

Bat For Lashes – Siren Song - саунд ко всему безобразию. Темная осенняя ночь, что предвещала первые морозы, властвовала над миром. Укутанный тьмой с прохладным светом звезд Эребор мирно спал, не боясь внезапного нападения - теперь у него был защитник, способный прогнать самого страшного врага. Отблески мерцающих небесных светил играли на колоннах и галереях, превращая город в невиданную красоту, приправленную теплым светом колышущегося огня факелов и тысячами теней. И по этому великолепию неспешно шел дракон, кутавшийся в величественную мантию, ниспадавшую с развернутых плеч до самых пят. Из-под тяжелого подола выглядывал изящный хвост, покрытый мелкими чешуйками, колыхавшийся при каждом легком шаге, отдававшим негромким клацаньем когтей по каменному полу. Стража лишь провожала взглядами Смауга, давно привыкнув, что чудовище гуляет, где и когда вздумается - и Махал упаси оказаться этим недовольным. А дракон, миновав широкие коридоры с традиционным караулом, свернул на лестницы, ведущие вверх и в отдельные покои, легко взбежав пару пролетов. Здесь не отбрасывали пляшущие тени факелы, лишь небольшой сквозняк гулял по полу, вынуждая теплолюбивого ящера недовольно сморщиться и еле удержаться от того, чтоб рассерженно зашипеть. Он легко сносил любую температуру, но особенно любил настоящее пекло. В отличие от того, в чью спальню Смауг завернул, втянув когти и бесшумно ступая на мягких подушечках... В просторной спальне лунный свет заливал все, до чего только мог дотянуться. Из распахнутого окна сочился свежий, даже морозный ветер, вызвавший неудовольствие дракона - и тот, ступая тише хоббита, подошел к раме, тихонько её прикрывая. Когда с делом было покончено, он наконец соблаговолил обернуться к кровати - в тот же миг зубастую пасть тронула улыбка. Более, чем на полторы недели этот наглый гном уезжал, чтоб продлить некие договоренности с эльфами Лихолесья - это ничтожный срок для обычного дракона. Но Смауг-то дракон со всех сторон особенный. Он уже давно понял, как нужно ходить, чтоб подкрасться к чуткому гному, и... ...и был уверен в своем умении до тех пор, пока весь из себя спящий гном не приподнялся, откладывая зажатый в руке кинжал рядом с кроватью. - О, ты не собираешься защищаться от убийц? - затоптав растущее чувство возмущения, поинтересовался дракон, присаживаясь в изножье кровати и расстегивая мантию. - Какие заботливые убийцы, однако, перед свершением дела закрывающие окно, - усмехнулся Торин, на чьем лице была широкая роспись едва слетевшего сна. - Я хочу спать, - предупредил он. - Меня это волнует? - дракон сделал заинтересованную физиономию, нырнув под одеяло. - Это еще что? Когтистые пальцы ощупали перетягивающие торс гнома бинты, бесцеремонно и безошибочно надавив на самое больное место, разве что не потыкав острием. - Еще как волнует, - хмыкнул на него Король-под-Горой, отодвигаясь от дракона. - Повязка это. Смауг пристально посмотрел на своего гнома так, что ни разу не мигнули пылающие во тьме огненные глаза. - По дороге обратно повстречалась группа орков, промышлявших разбоем на восточном тракте, - со вздохом сдался Торин, слишком уставший для споров и упрямства. - Слегка зацепил один из них. Дракон, выслушав, беспардонно стянул одеяло и начал разрезать удлинившимися когтями повязку, не удостоив собеседника ответом. - Я как-нибудь сам заживу, спасибо, - отвел было коснувшиеся начавшей подживать продольной раны на ребрах руки Торин, не пылавший пламенным желанием еще раз ощутить на своей и без того побитой шкуре всю прелесть драконьей медицины в очередной раз. А это, увы, приходилось испытывать не так редко, как хотелось бы - ведь Смауг иной раз совершенно не следил за зубами и лапами, до мяса продирая беднягу. - А если я аккуратно? - недовольный тем, что ему не дают желаемого, уточнил дракон, высвобождая руки из хватки. - Не как в прошлый раз аккуратно. - И не как в позапрошлый... - махнул рукой гном, плюнув на попытки сопротивления. Переговоры с эльфами, казалось, выпили все силы до последней капли - какой уж там спор с таким же упрямцем, как и он сам? - И не как в поза-позапрошлый. Честно, - чарующе рассмеялся ящер в человеческом обличье, прижимая теплую ладонь к порезу на боку, а кончики пальцев другой лапы - к высокому лбу. - Я тебе настолько верю, ты себе не представляешь... - печально усмехнулся в ответ Торин, морально готовясь к еще одному чувству веселого костерка по всему телу. Но, к его превеликому удивлению, этого не последовало. Лишь приятное, немного жгучее, но вполне сносное тепло и - поразительное зрелище - сосредоточенная мордашка дракона, разве что не пыхтящего от усердия. Гном изумленно любовался своим личным чудовищем, пока то, поджав губы, старалось выполнить данное слово. В этот раз рана затягивалась медленнее, чем обычно, когда Смауг не пытался адаптировать свои силы под простого гнома, но, тем не менее, это произвело впечатление. - Спасибо, - от души поблагодарил узбад, протягивая руку, чтоб притронуться к макушке дракона. Никто не знал об этой маленькой слабости - о том, что Смаугу безумно нравилось легкое почесывание его рогов. Как кость может что-то чувствовать, Торин не понимал решительно, но это факта не меняло - стоило ему положить ладонь на рожки чудовища, как то мгновенно улеглось рядом, подставляя голову и блаженно улыбаясь. - В следующий раз я к Трандуилу поеду с тобой, - почти промурлыкал дракон, подползая поближе и укладывая голову на живот гнома. - И оставишь тут своё золото? - не упустил возможности подковырнуть Торин, запуская пальцы в кудрявые волосы Смауга, чтоб добраться до самого основания его рогов. - Ушам своим не верю! - Ничего, я нашел замену своим сокровищам... - улыбнулся в ответ Смауг, но, поперхнувшись и осознав, что сморозил, рыкнул на рассмеявшегося гнома, в очередной раз умудрившегося довести его до какой-то глупости. Добровольной. Порождение Зла вывернулось из рук, почесывавших ему рожки, приподнялось и в какой-то полу шуточной возне придавило собой гнома, особо и не сопротивлявшегося. Смаугу очень не понравились тени под синими глазами, так что следующий визит в эльфийские владения он твердо решил нанести вместе с Королем, чтоб переговоры не затягивались. Но это будет потом, а пока - он соскучился. - Дай мне поспать... - без особой надежды на отклик, попросил Король-под-Горой, но, в противоречие себе же, не стряхивая с себя теплого ящера. Хотя бы потому, что это было бесполезно. - Не дам, - тихо фыркнул тот, обдав легким облачком пара шею своего гнома. - Имей совесть! - Ты - моя совесть. - Я запомнил. - ...да чтоб тебе, гном! - Да-да, слышал уже... Не помню, сбился со счета где-то около пятидесятого. - Ар-р-р-р-р-р! - негромко прорычал Смауг, поражаясь тому, как у совершено уставшего на вид наглеца хватает сил не просто язвить, а заставлять его, Великого и Ужасного, улыбаться. Над самим собой улыбаться! - Хороший аргумент... - не остался в долгу Торин, кончиками пальцев проведя против полупрозрачных редких чешуек на предплечьях чудовища. - Я тебя сейчас покусаю, честно, - пригрозил как-то незаметно для самого себя ставший домашним дракон, нависая сверху над улыбающимся гномом, и это ярко напомнило их первое знакомство. Только тогда вокруг было переливающееся золото, а не ночная прохлада спальни. Да и много чего было по-другому, но от этого ассоциация менее яркой так и не стала. - Да пожалуйста, сколько угодно, - разве что не зевнул на него Торин, которому было лень шевелиться вообще. Нужно же иногда давать себе отдых, в конце-концов, особенно после утомительных бесед с проклятыми эльфами. Только вот разве поспишь спокойно с этой ящерицей рядом, когда от чешуйчатой заразы прямо ощутимо веет желанием? Смауг улегся сверху и наконец-то соизволил не ответить, разве что не языком тилепая, как змей. Искуситель. Развратитель сонных гномов, стьфу. Физиономия дракона выражала непередаваемое удовольствие, когда Торин вновь погладил подушечками пальцев его рог, и чудище едва не забыло обо всем на свете, но вовремя собралось, перехватив коварного подгорца за предплечье. - Покуса-а-аю... - повторил дракон, и правда впиваясь острыми клыками в шею гнома, почти прокусив. Но только почти. Торин лишь чуть повернул голову, подставляясь под ласки и рассеянно поглаживая в ответ плечи чудища, иногда разминая перепонки, в обычном виде бывшие могучими крыльями. Смауг довольно скалился, мешая укусы с поцелуями и отмечая, что его гном не врал, говоря про усталость - когда он лишь благодарно отвечал на его начинания, не проявляя инициативы, это всегда говорило о крайней степени заколебанности. Но дракону нравилось порой вот так ласкаться, с какой-то редкой толикой расслабленной нежности и взаимной неторопливости. Он предпочел бы утащить Торина к себе в сокровищницу и бросить на золото, если честно, и вполне мог себе это позволить, но продолжал валяться в кровати и играться когтями со смуглой кожей, ловя поцелуями недовольное шипение на каждый порез. - Ты когда-нибудь сможешь не пытаться разделать меня на куски мяса? - наконец поинтересовался Король, оторвавшись от довольно облизывающегося ящера. Тот с удовольствием проходился длинным языком по острым когтям, и зрелище это вызывало судорожное напряжение в паху сразу, стоило лишь поднять глаза. - Когда тебе это перестанет нравиться, - ответил дракон, показав язык. Хотел ли Торин что-то ответить или нет, осталось в неизвестности - он притянул самодовольно заухмылявшегося звероящера обратно вниз, не давая им сцепиться языками, кроме как в прямом смысле. Тот же, по самый кончик хвоста довольный, что сумел-таки разбудить явно держащегося из последних сил узбада, с наслаждением ответил, все же втянув когти. Временно. Он сейчас не хотел всерьез впиваться ими в поджарое тело, но ведь и не его вина, что было так приятно ощутить во рту привкус металла и соли, еще теплые капли крови... Экхм. Да, так можно и правда случайно отожрать какой кусок немаловажный у собственного гнома. А это лишнее. Теплая ладонь Смауга скользила по боку Короля, наслаждаясь ощущением чуть измененной текстуры кожи от самого свежего из шрамов - было немного жаль, что Торин решительно никак не реагировал на прикосновения к отметинам былых битв. Другая лапка уже потянулась к небольшой чаше, выкованной из металла, что стояла около изголовья и содержала в себе едва ощутимо пахнущее масло. Дракон лично и для себя выбирал то, что ему больше понравится, а Торин запахи не различал так чутко, как древнее создание. Чудище ни на секунду не отрывалось от взаимных прикосновений, делая два дела одновременно - нашаривая так необходимую вещицу и наслаждаясь теплом ставшего чем-то большим, чем обычное "просто" гнома. Смауг уже решил, что с утра никуда Короля-под-Горой не отпустит, сколько бы дел у него ни скопилось за время отсутствия, пока всласть на напрыгается на его бедрах и не искусает всего, чтоб пришлось подергивать воротник слишком часто, а пока - пока можно было взять то, что принадлежит по праву. Всегда было приятно украсть первый еле слышный стон, прижавшись к чуть раскрывшемуся рту губами, навалиться всем весом, заставив слишком хорошо владеющего собой гнома дышать чаще и глубже, а пальцы запустить в волосы и потянуть их, вынуждая чуть запрокинуть голову. Сейчас не было желания жестко вцепиться зубами в горло, не хотелось сжать до хруста такое хрупкое по драконьим меркам создание - и плевать, что это создание вполне было способно и шею свернуть тому самому дракону, по крайней мере, когда он был в виде человека. Не так уж и часто тянуло понежничать, потянуть время и не разгоняться, оставляя время насладиться друг другом в полной мере - что поделать, драконы - натуры пылкие. Давно уже Смауг не отдавался, а брал - и сейчас чудище негромко порыкивало с каждым движением, вскруживающим голову и ставящим хвост трубой. Когда-то Торин беззлобно назвал его котом - только погладь по спине, попав в настроение, и хвост так и норовил взлететь выше головы, сводя на нет всю величественность страшного создания. Вот и сейчас, наслаждаясь скольжением в желанном теле, дракон прикладывал немало усилий для того, чтоб непокорная часть собственной тушки не очутилась у него над головой - ведь за Торином не заржавеет ему это припомнить потом в какой-нибудь неудобный момент, ох, не заржавеет. Конечно же, самого Смауга Ужасного это не беспокоило ни капли!.. Совсем ни капли. Ну совершенно ни капли! Приятно было чувствовать потеплевшие руки, несколько огрубевшие, на своих плечах и спине, не сжимающие, а лишь плавно гладящие каждую чешуйку, что забавно смешивались на драконьем теле с обычной кожей. Смауг не понимал когда-то, как в ледяных синих глазах может искриться искреннее тепло - но сейчас буквально упивался этим бесподобным зрелищем, слизывая с тонких губ чужое дыхание и впиваясь когтями в простынь, чтоб не вырвать в порыве чувств клоки мяса из часто вздымающихся боков. Гном же, мягко ероша короткие темные волосы на затылке порождения зла и поглаживая его плечи, не произносил ни слова - были моменты, когда это становилось попросту лишним. Дракон был теплым, даже горячим, и ставшим поразительно родным - особенно, когда жмурился, напрягая до каменного состояния мышцы, а хвост, вырвавшись из-под чуткого контроля хозяина, все же предательски взлетал вверх, задираясь трубой. Отдышавшись, чудище поводило лапой по украшенному белесыми каплями торсу гнома, размазывая безобразие, вызвав недовольное фырканье, и улеглось рядом, пристроив голову на чужом плече. Торин привычно отодвинул голову, чтоб не получить случайно рогами, но, все же повернувшись, притронулся губами к слегка взмокшему лбу дракона. Тот хвостом подтянул одеяло и зевнул, выпустив облачко пара. - Чудо... - Что ты сказал? - тут же навострил уши Смауг, приподнимая голову. - Чудище, говорю, чудище. Спи, - улыбнулся в ответ Торин, прикрывая глаза. Все же, быть кому-то нужным - неописуемое чувство!