Триумвират: шаги отверженных

      Эмиль полз по лесной траве, еле-еле преодолевая расстояние. Воздух казался тягучим и вязким, и рассекать своим непослушным телом окружающее пространство стоило невероятных усилий. Не замечая ни дуновение ветерка, ни чуть слышного шевеления участников событий, блондин коснулся дрожащими руками лежащего на земле Кина. Он был жив. Его грудь равномерно вздымалась, и веки едва заметно подрагивали, словно парень видел не очень приятный для него сон.       — Малыш, — еле слышный шепот вырвался из горла эльфа. Казалось, если произнести хоть один звук чуть громче, волшебство рассеется, и Кин перестанет подавать признаки жизни. Сбоку что-то мелькнуло. Эмиль отметил это движение подсознательно, боясь оторвать взгляд от возлюбленного.       Дэн мешком свалился на землю рядом с блондином и так же внимательно уставился на Кина.       — Жив?! Эмиль, черт возьми, он жив! — шепот, переходящий во всхлипы.       — Тихо! Не ори!       Веки Кина едва заметно дрогнули — и глаза открылись, являя миру огромный черный зрачок, практически перекрывающий радужку.       Чувствуя, что его начинает бить мелкая нервная дрожь, Эмиль закрыл глаза и встряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.       — Он молчит… — Ворон сглотнул слезы, подступающие к горлу.       — Не нервничай. Успокойся!       Руки Дэна тряслись. Он не мог сосредоточиться и сделать то, что сейчас приказывал сделать ворону. Но это ОН. У Ворона не было другого выхода.       Просто успокойся и прислушайся.       Ворон на мгновение замер и даже прикрыл глаза. Эльфы тоже замерли в ожидании, словно сами пытались уловить какое-либо движение внутри тела Кина.       — Нет. Простите меня, но нет, — по лицу Кина покатилась слеза. — Я не смог его уберечь.       Дэн обхватил голову Кина и приподнял его с земли. Прижав плачущего Ворона к груди, начал раскачиваться, будто пытаясь убаюкать плачущее дитя. Кого именно он успокаивал, было не понятно, но Дэн знал, что это сейчас необходимо им обоим. Нет. Всем троим. Протянув руку, темный эльф обнял за шею поникшего Эмиля и тоже прижал к себе.       Они сидели втроем, обнявшись и раскачиваясь из стороны в сторону, и тихо скулили от беспомощности. Зная, что в этом горе они есть друг у друга, и никого больше сюда нельзя впускать. Это только их горе, и больше ничьё.       — Только не уходи… — тихий шепот Эмиля прозвучал куда-то в плечо Дэнгару. — Прошу тебя, Ворон. Не уходи от нас.       Ворон приподняв голову, посмотрел заплаканными глазами сначала на брюнета, потом на блондина. Оба внимательно вглядывались в черные глаза.       — Что вы имеете в виду?       — Не покидай его тело. Будь в нем до тех пор, пока это будет возможно.       — Но…       — Я прошу тебя, Ворон. Будь с нами. Мы не требуем чего-то большего, нежели твоего присутствия рядом.       Ворон опустил голову и отстранился от эльфов, слегка сдвинувшись в сторону.       — Это самообман.       — Пусть, — Эмиль чувствовал, что его разрывает изнутри. — Плевать на самообман. Скажи, ты можешь это для нас сделать?       — Могу, — как-то неуверенно выдохнул Ворон.       — Тогда пусть так и будет. ***       Скрип тяжелой металлической двери буквально разорвал изнутри барабанные перепонки Эйса. Он еле разлепил опухшие от влажности и темноты глаза. Он даже не был уверен, были ли его глаза все это время открыты или оставались закрытыми. Тьма была такая, что ни то, ни другое не приносило облегчения.       Тусклый свет залил пол камеры, и на пороге появился высокий парень в кожаной куртке, который, поморщившись от запаха затхлости и плесени, прислонился к дверному косяку.       — Привет, бунтарь. Как поживаешь?       — Кто ты? — Эйс собрал себя в кучу и встал, готовый к прыжку. У него есть шанс сбежать, и он не собирался его упускать.       — Успокойся. Тебе не пройти мимо меня, и я не собираюсь просто так тебя отпускать. Зови меня Дэмиан. Друзьями мы не будем, но я буду твоей тенью до тех пор, пока ты не вернешься на ту сторону. Не поверишь, но Лернас без тебя и твоих дружков очень скучает.       Можно было не сомневаться. Эйс знал эту мощную ауру, исходящую от демиургов, как ничто другое, и даже сейчас, находясь в столь плачевном состоянии, он мог с уверенностью сказать — перед ним стоял тот, кого они с Крисом и Тори искали на этой стороне.       — Ты демиург. Твою мать, ты демиург! — Эйс рванул к странному байкеру и схватил его за футболку. — Помоги нам!       Дэмиан аккуратно оторвал побелевшие пальцы Эйса от своей идеально выглаженной футболки с изображением группы "Kiss" и разгладил появившиеся складки.       — Помогу конечно. Я заберу вас отсюда и отправлю обратно в Лернас.       — Нет, ты не понимаешь! Помоги вернуть нашу силу, и мы отблагодарим. Будем служить тебе…       — Стоп! Мне не нужны слуги. Моя задача — вернуть вас обратно и обменять на бедного несчастного старикашку, вернув его в семейное гнездышко. И все. На этом моя задача будет выполнена.       Повернувшись, демиург направился вглубь коридора, оставив Эйса стоять на пороге, тем самым давая тому выбор: идти вперед, но навстречу вечному заключению, либо остаться здесь, дожидаясь возможности побега, и провести дальнейшую жизнь в теле смертного. Выбор был невелик.       — Кристиан и Виктория?       — Если ты пошевелишься, то совсем скоро с ними встретишься. ***       — Я прошу вас, быстрее! — Дэнгар заметно нервничал. Было просто необходимо покинуть проклятый Лернас как можно скорее. Силы у всех были на исходе. Нэраид еле ковылял, поддерживаемый Легаром. Орин бессознательно весел на плече у Эмилиэля, а сам Дэнгар вел не совсем уверенно ступающего ворона, застрявшего в теле Кина.       Какой-то страшный сон. Просто не хотелось верить в происходящее. Единственным желанием было проснуться.       — Да быстрее же! Осталось немного!       — Успокойся! — кажется, нервы сдавали не только у Дэна. Легар выглядел не лучшим образом. Пот градом катился по его лицу, стекая за ворот потрепанной футболки. Волосы спадали на лицо неряшливыми, влажными прядями. Налипшие комочки грязи и листья дополняли беспорядок. — Мы идем с той скоростью, на которую способны.       — Прости, я понимаю. Просто нервничаю.       — Не ты один. Просто двигаемся и все. Господи, как же я ненавижу этот мир! Когда-нибудь нас оставят в покое?! — в сердцах Эмиль пнул лежащий на его пути камень и тут же поморщился от боли, прошившей его ступню. Отвратительное чувство. Боль — это именно то, что всегда возвращает нас в реальность. Тонкая нить. Проклятый лучик света, не всегда обходимый. Иногда хотелось бы просто не чувствовать ничего. Быть ватой. ***       — Ненавижу тебя! Ненавижу, слышишь?       Орин смахнул с лица волосы. Он был взбешён. Как смел Эйс явиться к нему после всего, что натворил. Орин доверял ему как никому на свете. Он ради Эйса покинул родные места и пустился в непонятное путешествие. Не спал и не ел вместе с разрушителем. Точил и начищал его оружие. Стирал его одежду и готовил еду, как заправская домохозяйка. И все лишь ради простого взгляда, обычного знака внимания. Сколько можно издеваться? Сколько можно использовать его?       Эйс оторвал взгляд от своей сверкающей в свете луны и идеально отполированной косы с острым, словно бритва, лезвием. Лишь вздернутая бровь — и не более. Это было высшим проявлением чувств со стороны Эйса.       — Ты можешь хоть иногда поговорить со мной? Почему ты всегда молчишь?       — Мне нечего тебе сказать.       — Может, хотя бы спасибо скажешь?       — За что?       — За мое старание! За мою самоотверженность и преданность.       — Мне это не нужно.       — Что именно? Говорить мне спасибо?       — Ты. Мне не нужен ты.       — Боже, ты мерзкий тип!       И снова тишина. Никаких эмоций. Так же, как и всегда. Иногда этот здоровый парень уходил куда-то среди ночи и возвращался через пару дней. Садился на стул и, даже не соизволив раздеться, принимался начищать свою косу. Эйс не разрешал к ней прикасаться Орину никогда и ни при каких обстоятельствах. Ножи, кинжалы, клинки. Все, что угодно, но только не коса. Орин ненавидел этот проклятый кусок железа.       — Все! Я больше не могу. Я ухожу.       Молчание. Снова проклятое молчание.       — Ты слышишь меня? Я говорю, что ухожу.       — Хорошо.       — Что значит «хорошо»?!       — Это значит, что я не против твоего ухода.       Орин вылетел из хижины и в сердцах швырнул так и недомытую тарелку. Хотелось драться. Да. Именно. Хотелось разбить кому-нибудь лицо, и Орин даже знал кому. Хотелось пинать, прыгать на поверженном Эйсе и, возможно, даже услышать от него мольбы о пощаде. Мечты, такие мечты.       — Я просто хотел быть сильным! И все! — Орин обращался к закрытой входной двери. — Неужели было так трудно сделать меня таким? Я сполна заплатил за это!       Дверь отворилась, и на пороге появился Эйс.       — Не ори на весь лес. Хочешь уходить — уходи. Не хочешь — оставайся.       — То есть ты меня останавливаешь?       — Нет. Я просто прошу не орать.       — Ты свинья!       — Я разрушитель. Не более.       Дверь снова захлопнулась, отгораживая Эйса от Орина. Орин выдыхал морозный воздух, выпуская клубы пара. Внутренне заорав во все горло, Орин вернулся в дом и снова схватился за мытье посуды в ледяной воде, пытаясь хоть чем-то себя занять.       — Ты не можешь быть сильным.       Орин застыл.       — Почему? Ты думаешь, что мне не хватит силы и духа?       — Нет. Ты утонченный фей. У тебя тоненькие крылышки, ручки и совсем нет мышечной массы. Ты предназначен и создан демиургами для цветочков и бабочек. Это твой максимум.       Орин швырнул тарелку и ведро и резко встал.       — Я не ботаник!       — Не отрицай своей природы, фей.       — Ты олух! Не в мышцах сила! Я хочу научиться убивать без малейшего сожаления, как это делаешь ты!       Эйс встал, положил свою косу на пол и подошел к Орину. Это было невероятно. Здоровый парень был вдвое больше, чем Орин. Он, словно гора, возвышался над едва достигающим полутора метров феем.       — Зачем?       — Я так хочу! Мне надоело, что меня все воспринимают так, как ты!       — И всего-то?       — Для тебя это «всего-то», а для меня это дело чести!       — Слабенький аргумент. Я не буду возиться с обиженным ребенком.       — Я не ребенок! — голос Орина превратился во что-то тонкое и несуразное, больше похожее на писк.       — Тогда докажи мне это!       — Как?       — Не знаю.       Эйс пожал плечами и, накинув плащ и перекинув свою косу через плечо, вышел за дверь, более не уделив Орину ни минуты.