Самомнение

      Пожалуй, никому из команды не хотелось иметь с Медиком общие дела, уж больно врач был язвителен, высокомерен и самолюбив. Любые, даже самые незначительные промахи команды Медик воспринимал как личное оскорбление, в лучшем случае награждал уничижительным прозвищем, в худшем – оставлял умирать на поле боя от огня или стрел. Способность Медика как лечить, так и калечить, воспринималась им как уникальная, невероятная и дарующая особые привилегии, и именно этим он оправдывал свое отвратительное поведение. Впрочем, как и любой из наемников, в своем деле он был профессионал. - Боже мой, какое кровавое месиво! - хихикал Медик в яростном запале. - Давай-ка шевелись, столько неоприходованных трупов впереди, Schweinehund! Особое развлечение врача состояло в том, чтобы воткнуть побольше шприцов в несчастные задницы, руки, ноги и головы наемников, и не всегда было важно, в кого именно стрелять из арбалета: смертельная для врагов, но целебная для друзей жидкость, тем не менее, болезненно всасывалась в кровь, а шприцы намертво оставались в теле пациента. - Mon dieu! - шептал Спай на ухо Снайперу. - Ваш мальчишка бегает с громадным, как мое достоинство, шприцом в своей глупой голове! Ума не приложу, как игла могла там застрять. Может быть, оторвешься на секунду от кофе, чтобы его утешить? Уж поверь мне, с винтовкой я обращаться умею...хе-хе-хе... Шпионы досаждали Медику чуть ли не сильнее всех в команде, злопамятный немец не упускал случая как следует отомстить саботажнику в костюме, но порой за сиюминутные желания врача команда расплачивалась разведданными или упущенной точкой, что, в свою очередь, вызывало в Медике новую волну показного негодования и презрения: - У вас что, трансплантация рук свиней? Встань на точку – в чем проблема? Ничего не значит, если ты стоял рядом! Рядом! На точку! Впрочем, было кое-что, что могло остановить даже самые невыносимые истерики Медика. - Пойдем со мной, Доктор. Этот взгляд... Если можно было бы обозначить боевой настрой полевого врача по десятибалльной шкале, то в такие моменты индикатор боевой готовности подскакивал бы гораздо выше десяти баллов. И без того холеный, выглаженный и накрахмаленный Медик, превращался в машину для тактического, тщательно спланированного военного геноцида, его идеально прямая спина, солдафонская походка («Молодец, солдат!» - сказал бы Джейн) и совершенно ненормальное выражение лица выдавали в нем человека, который тащится от убийств. Или от Хеви. Для неподготовленного человека этот тандем представлял бы ужасающее и одновременно умилительное зрелище: что может быть ужаснее и милее, чем двое совершенно разных и совершенно ненормальных человеческих существ, увлеченных войной, убийствами и геноцидом? Конечно, такие тонкости в пылу сражений теряют свой первостепенный смысл.       Слушок, что «между доком и этим жирным что-то есть», первым вслух озвучил Скаут, неосмотрительно крикнув подобного рода фразу в толпу, наворачивая круги вокруг контрольной точки в попытке избавиться от огня на одежде. - Я точно это говорю, гляньте, как он за ним носится, прямо как курочка у Инжа в курятнике! Чувак, ты лечить меня будешь? - Я дебиловатых мальчишек с нулевым уровнем жизненного опыта и высокой концентрацией гормонов в крови лечить не собираюсь, - буркнул Медик, демонстративно накапливая заряд на пушке с помощью стоящего неподалеку Хеви. Пулеметчик внимательно следил за врачом, но тот не видел ничего, кроме уязвленного чувства собственного достоинства. - Вот поэтому-то тебя и оставили без лицензии, медсестричка! - В моей памяти сохранилось множество увлекательных историй компрометирующего характера, непосредственно затрагивающих вашу личную жизнь, Герр Скаут! - врач хищно оскалился. - Вернее сказать, полное ее отсутствие! Хеви достал из-за пазухи бутерброд и прислушался к заливистому хрюканью из-за стены: Шпион, разобравшись с большей частью врагов с помощью обаяния и обольстительных ударов в спину, грел уши, полупрозрачно преломляя свет за деревянным сараем вражеской базы. - Старик, ты офигел! - крикнул Скаут, красный до корней волос. Слова Медика в очередной раз его задели. - Да ты... да ты вообще спишь с Хеви! (Хеви, чувак, прости! - пропищал он на всякий случай) Да! Да меня блевать тянет, когда я представляю как ты берешь в... Стрела, попавшая Разведчику аккурат между глаз и раздробив его юношеское лицо на две части, как арбуз, вероятно, спасла его жизнь. По крайней мере, он не был насмерть затоптан лакированными тяжелыми ботинками и заколот убер-пилой. - Ну, что ж. Это был интересный момент, - из-за стены выглянуло серьезное лицо Шпиона. - Они идут! *** Победа – всегда приятное событие, особенно, когда решающим звеном в цепи событий, к победе приводящих, является слаженная командная работа, в которой немаловажную роль сыграли навыки полевого врача. Одним словом, Медик в очередной раз спас всю команду, предоставив Пулеметчику так необходимый убер-заряд, позволивший прорвать оборону синих и истребить всех, до последней капли! Выражение лица врача нельзя было передать словами: в нем смешалась и гордость, и чувство собственного превосходства, и маниакальная страсть к уничтожению чужих планов по захвату их территории, и легкий флер эйфории, который остается обычно от мимолетной восьмисекудной неуязвимости. - Превосходная работа, мой друг! Успех нашего мероприятия является неопровержимым доказательством моей компетентности как врача, так и военного, в заключение я хочу добавить, что Герр Пулеметчик также внес посильный вклад в победу! - тараторил командный врач с остекленевшими глазами, совершенно забыв, что наемники давно ушли на базу, и только Хеви почему-то стоял рядом. - Мы победили? - зачем-то спросил Медик, ссутулившись. - Победили. - Спасибо. Ты... очень хорошо стреляешь. - Доктор хорошо лечит, поэтому хорошо и стреляю, - пробасил Пулеметчик где-то над ухом врача. Медик кивнул. Повисла неожиданная тишина, не такая уж и напряженная, но командный врач заметно занервничал. Ноги, уставшие после целого дня утомительных сражений и перебежек, плохо слушались, и без того длинный, путь до базы растянулся в целую бесконечность. - Неплохое сражение. Интересное... Да? - Ну да. На жалкие попытки обсудить сегодняшний бой Хеви отвечал односложно и всегда положительно, ступая неслышной тенью прямо за Медиком, след в след. Они, казалось, все шли и шли, перебирая ногами густой песок, пока наконец Медик не обнаружил, что стоит у дверей своей собственной лаборатории, где в полумраке потайной комнаты находится прохладная мягкая постель и чайник холодного чая на прикроватной тумбочке. Старенькое радио, окно в голубятню и целая ночь беспробудного, сладкого сна... Медик облегченно выдохнул, и вдруг почувствовал, что его грубо запихивают в собственную комнату. Большая ладонь крепко сжала руки врача за его спиной, второй рукой Хеви грубо притянул Доктора к себе и стал целовать его, осторожно, но очень настойчиво. Медика бросило в жар, потом в холод. - Что ты делаешь? - спросил было он, но не смог даже заставить себя открыть глаза. Как в страшном сне, Медик ощутил себя в какой-то иррациональной опасности: происходило то, что он так давно желал и представлял себе очень много раз (сколько бессонных ночей подарили подобного рода игры воображения!), но происходящее не вызывало в нем ничего, кроме неясной тревоги. Он, как последний идиот, стоял с заломленными руками посреди собственной комнаты, боясь даже открыть глаза, чувствуя неровное горячее дыхание на своей шее и щемящее чувство внутри себя самого. Он отыграется сейчас, а спишет все на насилие. Да, эта идея показалась Медику самой правильной, ведь он же не виноват в происходящем, а значит, не несет никакой ответственности. С этими мыслями он подался вперед, подарив Пулеметчику самый выразительный поцелуй, на который мог быть способен, почувствовал, что его отпустили и сам обнял Хеви, сцепив руки в перчатках вокруг его груди. Уже лежа на кровати, будучи прижатым к ней сверху, Медик осмелился открыть глаза. То, что он увидел, заставило его еще раз вздрогнуть и почувствовать, как мурашки побежали по его спине: Хеви смотрел прямо на него, расставив руки по обе стороны от его головы. Этот взгляд нельзя было назвать опасным, угрожающим или злым, глаза Пулеметчика застилала пелена: он был довольно сильно возбужден и тяжело дышал, отчего мощная грудь заметно вздымалась, как у медведя, готового наброситься на беззащитную жертву. Медик нервно сглотнул и стал раздеваться, не глядя расстегивая пуговицы формы. Дышать без колючего воротника накрахмаленной рубашки было значительно легче, и когда он справился с последней, особо упрямой пуговицей, русский медведь убрал его руки и провел вдоль напряженного живота Медика горячим шершавым языком. Стянув с врача рукава одежды, он осторожно взял его руку в свою. - Тесно, - сказал Хеви неожиданно приятным голосом, мягким, глубоким – этот голос не был похож на безумные крики на поле боя. - Доктор, это довольно трудно, - добавил он, прикладывая его руку к своему паху. Под ладонью было что-то горячее и твердое, заметно пульсирующее от притока крови. Тесно... Это чувство было знакомо Медику сейчас, когда напряженный член сжимали узкие брюки. Он торопливо справился с ремнями, своим и Хеви, и судорожно застонал, сам того не ожидая. Действительно большой член Пулеметчика мягко потерся о его собственный. Медик обхватил их ладонью, сведя вместе, и неловко заерзал на кровати. Хеви одобряюще кивнул и коснулся губ Доктора своими губами, ритмично подаваясь вперед в такт его движениям. Он осторожно погладил лицо немца, его волосы, взмокший лоб и снял с него очки, положив их на прикроватный столик. Если раньше, чтобы достичь хоть какого-то результата, Медику приходилось «работать над собой» по крайней мере больше получаса, в этот раз он слишком рано почувствовал, что подходит к концу. Обильное количество естественной смазки, тяжелое теплое дыхание и ритмичные фрикции Хеви доводили его до какого-то странного и дикого исступления: командный врач, а по совместительству еще и личный выбор Пулеметчика, обхватив их члены двумя руками, стонал, мокро и страстно целуясь, находясь где-то на грани между потерей сознания от стыда и осознания невозможности происходящего и мощным оргазмом, от которого теряется связь с внешним миром и звенит в ушах. Русский медведь, обнимающий его, тяжело и часто задышал, дернулся и крепко прижал кончающего Медика к себе, дрожащего, мокрого и липкого от пота и спермы. *** - Доброе утро, дорогие друзья! - неожиданно сказал Медик за завтраком, отчего Подрывник перепутал соль с сахаром, а Скаут подавился гренками. - Желаю нам сегодня слаженной командной работы, а я позабочусь о вашем здоровье. Если почувствуете себя нехорошо – зовите меня, я помогу. Откуда-то сверху заливисто захрюкал Шпион.