***
- Братишка, смотри! Она снова тут! Тоже ему новость. Он же меня ждал. Ждал ведь? - Иду! Из другой комнаты показывается голова, а потом и все тело парня лет семнадцати. Я не умею считать, но помню это из досье в больнице. Я вообще не глупая, цифры аж до семидесяти выучила за жизнь. Горько осознавать, что это знание мне никогда не пригодится. Вот писать и читать мне бы хотелось. Когда он выглядывает в окно, оттесняя сестру, крохотное сердце готово выпрыгнуть из груди и в голове роятся тысячи мыслей, мне несвойственных. Почему-то в такие моменты я начинаю вспоминать, что тетушка Линдси забыла выключить утром утюг и прожгла свою любимую кофту, а у одной из бабуль на базаре сегодня день рождения. И позже приходит осознание, что я не могу, и не могла ничего сделать для них. Не могла сказать Линдси про утюг, и никак не смогу поздравить бабулю, которая, в общем-то, всегда была ко мне добра. Так же, как не могу сказать этому парню о своей любви. Я ведь не умею говорить. - Пришла, значит? Рад тебя видеть. Я тоже рада. И почему я с рождения только хриплю вместо того, чтобы издавать членораздельные человеческие звуки? - Как твои дела? Я беспокоился, когда вчера тебя не увидел. Ах, ты об этом.. Прости, не могла - занималась поиском еды. А потом носилась от собак. Хотя "носилось" слишком громкое слово. Скорее, прыгала и петляла туда - сюда, и в итоге трусливо скрылась в подворотне. Я не агрессивная. Да и силенок маловато. - У меня все хорошо, к счастью. Лара снова приболела, но не думаю, что это серьезно. Знаешь, я тут подумал.… Ведь сегодня ровно год нашего с тобой знакомства! Я тебе даже подарок приготовил. Оглушенная его словами, будто в тумане наблюдаю, как он достает из кармана блестящее кольцо, так напоминающее кольцо той утренней бабки. Но это кольцо куда красивее и блестит так по особому… Спасибо, Никки. И прости за то, что я совершенно ничего не принесла тебе взамен. Более того, я вообще забыла про то, что сегодня такая важная дата. Из горла снова вырывается хрип. Ты не услышишь этого, но хрип полон благодарности и отчаянья. - Я рад, что тебе нравится. Шел по рынку и вижу - бабуля какая-то стоит, едой и бижутерией торгует. И кольцо мне приглянулось. Я внутренне смеюсь над смешным словом "бижутерия". Странные эти иногородцы, что не говори. Столько странных слов придумали. У меня бы язык не повернулся назвать то, чем торгует та бабка, бижутерией. Так, безделушки. Интересно, как она будет ругать меня позже, когда увидит это кольцо на мне? А я найду способ его носить везде с собой, не сомневайтесь! Станет ли она снова кидаться в меня камнями? - И еще мне нужно тебе кое-что сказать. Понимаешь, мне придется уехать. Это ненадолго, на неделю, а может, чуть больше. Не приходи сюда, хорошо? С Ларой приедет посидеть ее бабушка, а она не любит.… В общем, не приходи сюда с завтрашнего дня и до следующей недели. Пойми, так надо. Я понимала. Я вообще готова была простить этому человеку многое, если не все. Ведь это мой Никки. И если надо, я дождусь. - Ладно, я пойду. Кольцо лучше сейчас и забери. До встречи! Он улыбается и, положив подарок на подоконник, отходит от окна, не закрывая его. Неловкими движениями, потихоньку пройти по ветке дуба и схватить кольцо - счастье, ты ли это?***
Никогда я не уходила так быстро. Создавалось ощущение, что меня прогнали. Но, тем не менее, я продолжала всюду таскать подаренное мне кольцо с собой. На дерево около Его дома я не приходила уже более трех дней, развлекая себя посиделками на рынке или на водосточной трубе, вглядываясь в чужие квартиры и глядя в телевизоры. Думала о том, как было бы хорошо оказаться где - нибудь в одном из тех мест, про которые рассказывают на познавательных каналах. Новости я смотрела редко. А в тот день почему - то захотелось увидеть выпуск недельных новостей. - В Северном городе предотвратили забастовку против нового мэра, как позже выяснилось, в забастовке участвовало свыше ста человек и, если бы не бдительная охрана, драки было бы не избежать. - Да, но бунт далеко не единственное происшествие за последнюю неделю, верно? Что вам известно о теракте на дороге по пути в Озвальд? Я слышал, от автобуса, который захватили, почти ничего не осталось. Это правда? - Слухи не врут, зрелище с места происшествия и правда ужасающее - взрыв зацепил еще несколько машин, и была разрушена гостиница "Прибой", что неподалеку. Стоит благодарить судьбу за то, что под прицел не попала автозаправка, верно? Иначе размеры взрыва возросли бы в разы! - Действительно кошмарное зрелище, давайте еще раз посмотрим фотографии и послушаем рассказы очевидцев. Чего только люди не творят. Глупые, глупые люди. Не знаю, что меня дернуло остаться на месте и продолжить смотреть на фотографии. Сердце оборвалось, и я потеряла связь с миром в тот момент, когда на одной из фотографий я увидела помятый и разорванный, но такой знакомый и родной синий "Жигуль" Пытаясь убедить хотя бы себя в том, что не у Него одного может быть такая машина, я снова прислушалась. Женщина, которая находилась в комнате и смотрела тот же выпуск новостей встала с кресла с озабоченным видом. Слишком озабоченным для женщины, которая просто посмотрела новости. - Билл, дорогой, подойди сюда! Это же машина нашего соседа, Ника Эссера! - Бог ты мой, и правда она! Его тоже зацепило взрывом? - Сказали, да… Господи, у него же сестра совсем малютка еще! И парень такой хороший был, что не попросишь - помогал. Что же это творится-то!? Дальше я слушать не стала. Лишь в голове мелькали картины нашего с ним знакомства - я просто сидела на подоконнике и наблюдала за девочкой в палате больницы. Размышляла над глупостью людей. И сама в тот момент поступила глупо - увидела сверкающий на солнце крестик, лежащий на тумбочке. Глупые, глупые люди. Зачем-то верят в несуществующего бога, который нисколько не помогает. Эта девочка тоже продолжала верить, даже лежа на больничной койке одной ногой в могиле. Ну, а раз крестик она не под сердцем носит, я могу его забрать, думалось мне в тот момент. А кто станет осуждать ребенка за любовь к конфетам? Я не считала свою любовь ко всему блестящему постыдной. И тут в палату зашла медсестра и Он. Точнее, сначала местоимение "он" не вызывало особенных чувств. Парень, как парень. Не очень удобно было подглядывать, спрятавшись под кровать, но вот слышала я все очень хорошо. - Ее состояние стабильно, думаю, через несколько дней она очнется. Мы проведем несколько тестов, и вы сможете спокойно пойти домой. Вы в городе недавно? - Да, приехали издалека. - Не самый лучший город, чтобы начинать новую жизнь, мистер… - Я Ник Эссер. Не нужно так официально, тем более, я не женат. Знаю. Но в других городах вообще невозможно жить. Мы здесь надолго задержимся, думаю. - Что ж, значит, и вам стоит завести у нас карту. Можете еще раз сказать фамилию, имя отчество и возраст? - Да, конечно. Эссер Ник Рихардович, 17 лет. - Спасибо. Я вас оставлю. Не забывайте, время приема закончится в пять. - Хорошо. За ту минуту я успела мельком разглядеть незваного гостя. И только потом задумалась над тем, как мне отсюда выбраться. Он наверняка закроет окно, перед тем как уйти. Я представила, как, воровато озираясь, я буду пробираться по всей больнице к главному выходу и меня невольно пробило на смех. Правда, когда я увидела немного ошарашенное лицо парня, который рассматривал меня, заглядывая под кровать, от веселого настроения и следа не осталось. Надо бежать, но как!? И тут он сделал то, что просто рушило все законы логики - подошел и чуть шире распахнул окно. - Иди, бедолага. Задерживать не стану. Наверно, и он очень удивился, когда я спокойно, как могла, выползла из-под кровати и проковыляла к окну. Потом, словно кошка, юркнула мимо него в распахнутое окно и только когда уселась на расстоянии двух метров от парня, позволила себе перевести дух. - Как зовут-то тебя? Я Ник. Можешь звать Никки. Рад буду познакомиться. Странный, глупый, но такой хороший человек. Был, во всяком случае.***
Вопреки Его запретам я все же заявилась на уже ставшее родным дерево у Его дома. В доме было тихо, если не считать доносившийся из комнаты скрипучий, надтреснутый старческий голос. - Нет, она ничего не знает. Нет. А зачем? Она спит. А что я должна делать? Этот парень мне самой никогда не нравился, как и его отец. И странным он был. Такие истории слышала, не поверишь. Говорят, с птицей общался. С вороной, да. Как с живым человеком, ей богу. И сестру этим заразил. Она вчера полтора часа проторчала на балконе, высматривая эту облезлую ворону на деревьях. Хорошо. Нет, мы уже собираемся. Уедем уже завтра или послезавтра. Да, дорогая, целую. Пусть говорит обо мне, что захочет, старая карга! Но Никки, он же ее внук! Почему? Глупые, глупые люди! У меня в голове роилось тысячи мыслей. И сначала было лишь одно желание - быть рядом с любимым человеком. Меня никогда не волновала моя принадлежность к птицам. Нахваталась умных выражений и стала считать, что тоже имею права на любовь. И для меня это было не что-то конкретное. Моя любовь лично дня меня была чем-то возвышенным над окружающим глупым миром. Я просто хотела быть с тем, кого люблю, и это хоть как то компенсировало мою невозможность об этом рассказать. Я хотела умереть. А потом мне открылось то, что было очевидным - если бы не было меня, не было бы и Никки в моей жизни. Именно поэтому я должна продолжать жить. Я не смогу без этого прогнившего города. Ведь я так привязалась ко всем его глупым обитателям. Бабушки с базара, Лара, тетушка Линдси, другие птицы.… Неужели я смогу умереть, не получив свою порцию семечек и камней? Неужели смогу умереть, не найдя способа попрощаться с Ларой? Неужели смогу умереть, не придумав способ сообщить тетушке Линдси про не выключенный утюг или конфорку? Неужели, терпя насмешки от других птиц, смогу сдаться и умереть? Ведь надо мной смеялись все. Влюбиться в человека, хоть как то интересоваться людьми - ну не дурость ли? Родилась вороной - довольствуйся тем, что есть и не пытайся стать кем-то другим. А я попыталась. И теперь продолжу жить. Глупая, глупая ворона.