Равновесие

У Джона сильные руки, которые могут надломить, сломать и разорвать. Рубашки, насквозь пропахшие домом, чистотой и порядком. Мягкий голос, заставляющий сжимать зубы и слушаться - он почище сильных рук придавливает к дивану. Шерлок гениален, азартен и пропах дымом. У Шерлока только Бейкер-стрит 221б, которого он чуть не лишился из-за того, что подумал недостаточно. Сейчас у него по крайней мере есть больше шести месяцев, которые маячили впереди не так давно. ...У них с Джоном вышли не отношения - а сплав из дружбы, семьи и страсти, который казался не просто правильным, а практически безупречным. Есть Джон - предохранитель (чтобы не было случайного выстрела) и палец, пускающий пулю в цель. Есть Шерлок - спусковой крючок и прицел, находящий ту цель (значимую не только для одной личности). Они вместе - идеальное равновесие. Но и равновесие нарушается. Их равновесие пало даже до инсценированного падения. Потому что Шерлок - не обычный человек. Шерлок врывается в неприятности на полной своей скорости и разбивает-разносит людей на маленькие осколочки. Шерлок не живет - бежит, никого не ожидая, не желает полноценного понимания и крутится в самом себе. После своего возвращения, закончившегося несколькими ударами и напряженным молчанием, он даже сам себе не кажется нормальным элементом счастливой жизни Джона. Зато Мэри - вполне. Мэри умеет ходить по краю, находить небольшие, но сладкие для Джона неприятности и понимать. Последнего Шерлок лишен практически напрочь, если это не направлено на доктора Ватсона. Да и последнего Холмс не всегда понимает. Сразу после свадьбы и до дела Магнуссена у Шерлока почти получается избегать Джона. Он обходит его дом и работу за милю, дабы не столкнуться, звонит Мэри, чтобы спросить об их жизни, и старается сделать так, чтобы до уже-просто-лучшего-друга не доходило никаких дурных вестей о нем. Или вообще вестей, если уж честно. Шерлок сидит дома, решает дела, скуривает половину пачки за полдня. Большую половину. Шерлок скучает. Ему нужно двигаться дальше, строить некое подобие отношений с другими людьми (и следовать социальным контрактам), возможно, даже переехать. Он все это знает, но сделать с собой ничего не может. А затем к нему приходит леди Алисия Смолвуд - и остальное отходит, как и всегда. После его возвращения - второго уже по счету - Джон приходит сам. Становится возле дивана, чуть раскачивается на носках, а затем говорит: - Мэри сказала, что видеть меня не может. Что похож на волка, воющего в одиночестве на Луну. Сказала отправиться ко второму волку, потому что дуэт у нас с тобой просто замечательный. Мэри у меня тоже просто замечательная, не находишь, Шерлок? Джон берет все снова в свои руки - как в первый раз. Он сгребает Шерлока практически за шкирку, рассматривает, улыбается и целует. Простой и уже проверенный алгоритм действий. ...У Джона сильные руки, которые умеют ласкать, ставить в порыве безумства (которое их хозяин называет любовью) синяки и заваривать чай. Рубашки, которые Шерлок любит комкать и швырять. Мягкий голос, шепчущий на ухо чувства и желания, которые детектив вполне способен исполнить и которые исполняет - на свой лад, но так, что нравится (очень) обоим. У Шерлока есть Джон на Бейкер-стрит 221б, синяки на бедрах и никотиновые пластыри. Но через пару часов Джона ждет Мэри, Шерлока же - неясный почти_ассистент и одинокий диван. Только вот теперь все так, как нужно.