Запертые в клетку мысли

Фарфоровая чашка с глухим стуком опустилась на стол, отчего тонкие пальцы Аллен дрогнули в опаске пролить Эрл Грей. Чай оказался обжигающим горячим, потому сделав пару глотков, он решил дождаться, когда тот остынет. – Начнем с того, что я вообще по своей натуре существо услужливое. К тому же ты за весь день и крошки в рот не положил. Что мне оставалось делать? – Сидеть и в ус не дуть, – тихо прокомментировал Канда, не отрываясь от своего ужина. – Но ты же, как ишак упрямый, все равно бы не спустился в столовую, – посетовал Аллен, понятия не имея, почему тот так себя ведет. Это ведь ни гордостью, ни обидой назвать нельзя было. Тогда что же? – И ты решил сделать мне услугу? – Какой ты догадливый, – седовласый расплылся в театральной улыбке, чуть потягивая слова, словно при объявлении следующего лота на аукционе. – Тогда скажи мне на милость, почему этих твоих жестов вежливости и внимания не было раньше? – Эм… – Аллен растерялся в ответе. Мечник попал прямо в яблочко со своим вопросом, и солгать здесь было уже нечего. – Ты меня поймал, – он отвел взгляд в сторону, пряча глаза от пристального внимания Юу. На фоне общего спокойствия Аллен ликовал и паниковал одновременно. Совладав с дрожью в руках, он до хруста сжал костяшки, решив для себя раз и навсегда покончить с их недопониманием. Тянуть дальше не было смысла. – Ладно, – седовласый поднял глаза на мечника и, понизив голос, спокойно продолжил. – Я уже говорил, что ты мне стал интересен. Зачем повторяться? Но после случайно подслушанного мною разговора… – Случайно подслушанного? – перебил его Юу. – Ты бредишь, Уолкер! Случайно можно услышать пару слов проходя мимо, а не гуляя от одного косяка двери к другому. Это называется – умышленно подслушал! Так что… – Да, да! – Аллен возвел руки перед собой, не желая больше слушать нравоучения. – Так и было. Теперь ты дашь мне сказать или нет?! – Говори, – Канда отодвинул от себя полупустое бэнто, готовясь все молчаливо выслушать. – Ты, – смелость седовласого экзорциста испарилась так же быстро, как и появилась. – Я… мне… – сейчас Аллен подумал, случись такое на поле боя, валяться ему в виде фарша где-нибудь за кустом герани. И ведь проще не куда, просто сказать, что чувствуешь и думаешь, а на деле оказалось легче раскидать как котят всю семейку Ноев. – Все местоимения решил перечислить? – Заткнись уже! – сорвался Уолкер. – Черт! И почему я тут должен краснеть перед тобой, распинаясь в объяснениях? Вот лучше скажи ты! – юноша резко перескочил с темы. Говорят лучшая тактика защиты – это нападение? Раз оно так, то ею Аллен и воспользуется. – Почему скрываешь, что я тебе нравлюсь? Неужели так трудно признаться? Вот язык отсохнет или зубы выпадут? Почему просто не сказать?! Нет, ты будешь молчать, как партизан на допросе, занимаясь вечным самокопанием. – Ты совсем придурок что ли?! – Юу чуть не подавился воздухом от возмущения. – И как ты себе это представляешь? Я подхожу к тебе во время завтрака и говорю: « Уолкер, ты мне нравишься, но не как друг или напарник, а как парень» Так, что ли?! Аллен замер с открытым ртом. Ему приходилось уже слышать признания от девушек, но из уст Юу это прозвучало подобно манне небесной. – Это правда? – сам того не понимая Аллен расцвел в улыбке. – Я правильно тебя расслышал? Ты все-таки влюблен? – последнее слово далось с трудом. Но как сладко, оказалось, говорить такое. Слаще самого приторного меда. – Убью нахер! – в руке мечника хрустнул бокал, врезаясь неровными осколками в ладонь. Аллен даже не успел сообразить, что к чему, как термос с горячим чаем полетел в его сторону боевым снарядом, расплескивая по пути содержимое. Едва успев увернуться от обжигающей жидкости, Аллен перемахнул через кованную спинку кровати, сильно стукнувшись коленом. Вприпрыжку, шипя от боли, юноша подскочил к шкафу, не переставая следить за разъяренным Юу. – Совсем с катушек съехал! – Заорал седовласый, широкими глазами смотря, как коврик возле кровати покрылся испариной. – А если бы ты мне лицо сварил, псих неуравновешенный?! – Оно и к лучшему, – не отрывая взгляда от Уолкера, Канда ухватился за спинку стула, сжимая пальцами до посинения. Раз он не может оскорбить седовласого и ударить, то оставалось лишь избегать и игнорировать. Но ведьма, как оказалось, просчиталась. Ударить Уолкера рукой или ногой, Юу, конечно, не мог, но вот бой на дальнем расстоянии был все-таки ему подвластен. Поэтому залепить по наглой физиономии седовласого экзорциста стулом, мечнику ничто не мешало. – Канда, – предостерегающе заговорил Аллен. – Не тронь мебель, она казенная. Но Юу лишь сильнее сжал стул, со всего размаху кидая в Уолкера. Осколок разбитой чашки больно вонзился в ладонь, заставив громко выругаться. Прилипшая часть фарфора белой косточкой зияла из кровоточащей раны. Наплевав на поток ругани, коей Уолкер одаривал хозяина комнаты, Юу поднес руку под свет лампы, выковыривая белое стекло. – Кретин! – вместе с воинственным кличем, Аллен накинулся на мечника, сбивая того с ног. Сцепившись друг с другом, молодые люди катались по полу, ругаясь на чем свет стоит. Тихое шипение на пару с тяжелым дыханием эхом отскакивало от стен. Оба быстро растеряли свой пыл, но никто так и не желал сдаваться. – Отпусти, недомерок! – Канда попытался отодрать от своих волос руку Аллена, но тот лишь усиливал хватку. – Сам отпусти! – противился Уолкер. Поддаваясь невиданным инстинктам, он ударил когтями по запястью Юу и, воспользовавшись секундным замешательством противника, рванул в сторону. Оседлав мечника, прижимая того за волосы к полу, юноша высвободил вторую руку, по инерции хватая Юу за шею. – Задушить решил? – сдавлено прошипел Юу, замечая, как воздух покидает легкие. – Если бы только мог, – от недолгой борьбы дыхание сбилось, отчего Аллену при каждом слове приходилось делать судорожный вдох. – Но ведь потом Рувелье по судам затаскает. Пока Канда старался высвободиться, Уолкер пытался сообразить, что делать дальше? Отпустить Юу значило стать калекой. Остаться в таком положении тоже удовольствия не доставляло. Юноша глубоко вдохнул, набираясь решимости и зажмурившись, наклонился к Юу, прижимаясь к его губам своими. Канда замер. Всего за две секунды Уолкер смог вогнать его в ступор, лишая возможности соображать. Юу не ответил на поцелуй, но и не сделал попыток отстраниться. Почувствовав, как тело под ним успокоилось, Аллен поспешил ретироваться прочь. Канда приподнялся на локтях, звериным взглядом прожигая в Уолкере дыру. – Извини, Канда, – отрывисто пробурчал Аллен, не понимая как такой поступок вообще смог придти в голову. Юноша сделал шаг назад, собираясь, если что, выбежать из комнаты, но вновь остановился. Похоже, мечник не спешил совершать акт возмездия, более того, он все еще лежал на полу, стеклянными глазами смотря на бледное лицо седовласого. Решив продлить свое укрощение строптивости в мечнике, Аллен снова шагнул в сторону Юу. – Не думай, что во второй раз повезет. – В чем? – не понял Уолкер. – Застать врасплох, – пояснил Юу. – Даже не рассчитывай. – Может ты хотел сказать в третий раз, – Аллен облизнул губы, присаживаясь на корточки. – Второй раз-то сейчас и был. – Математик херов, – усмехнулся Юу. Как ни странно Уолкер не злил сейчас, даже его нестандартное поведение совершенно не выводило из себя. – Ну, какой уж есть, – довольно подтвердил Аллен, заметив, что их разговор снова поймал тихое русло. Но, увы, ненадолго. Уже в следующий миг тяжелый сапог влетел в плечо седовласого, сбив того с корточек. – Эй, больно! – Зато бесплатно! – Канда на ощупь достал второй сапог, запуская вдогонку за первым. – Бесплатное говоришь? А как тебе такое? – Аллен от обиды ударил Юу пяткой по ноге. Не успев увернуться, мечник схватил седовласого за штанину. Дернув со всей силы на себя, он с ликованием заметил, как затылок Уолкера встретился с бетонным полом. – А тебе? – Подраться решил?! Будет тебе подраться, – с этими словами Аллен стянул ленту с воротника, кидаясь вперед, снова сшибая с ног Юу. – Сучок хитрозадый! ¬¬ – От волчары слышу! – Ха! – усмехнулся Канда, победно усевшись сверху, прижимая руки соперника к полу. – С волками жить по-волчьи выть. Покрась волосы в рыжий и забухай, вот будет точная копия Кросса. – Ты мне это как особо просвещенный в алкоголизме говоришь? – Аллен тщетно пытался выкрутить запястья, но они прочно почили в мертвой хватке мечника. – Не сравнивай даже. – Тогда ты тоже. В конце концов, чтобы быть как учитель, нужно любить женщин. А я… как-то… Аллен задумался. Если сейчас вспомнить, все моменты, когда он оказывался на едине с Линали и сопоставить с чувствами, возникающими рядом с грозой Ордена – Кандой, то намного приятнее было рядом с последним. – А ты? – не выдержал долгого молчания Юу. – Ты что? – Я… Кажется, нет? – Ты сейчас это у меня спросил? – мечник скривил губы в усмешке, добавляя с сарказмом. – Или на мне проверить решил свою ориентацию? – А что? Идея, – в тон съязвил Аллен. – Окстись, недомерок . Только шаг в мою сторону сделай и ты труп. – Да, что ты? – юноша повертел головой по сторонам в поисках потенциальных снарядов. – Только вот, что ты мне сделаешь? – Уолкер, я все вот думаю кретин ли ты на самом деле или просто псих? Лыбишься аж до ушей и это при том, что лежишь подо мной на полу, без возможности дать сдачу. – Может быть, – Аллен неоднозначно повел плечами. – А теперь подумай вот о чем. Как «нормальный парень» будет, вообще, в таком положении находиться? – А меня устраивает. Какие-то проблемы? – Юу навис над Уолкером в угрожающем оскале. Было любопытно, как в зависимости от угла падения света, менялся оттенок серого в глазах Аллена. Канда блуждал взглядом по лицу напарника, а в голове крутилась одна мысль: будь Уолкер девушкой, то выражение «нежная барышня» явно бы его обошло. Сколько сражений прошло, сколько скитаний и изнурительных походов, а это седовласое чудо все также выглядело, как избалованный ребенок с нежной чистой кожей и ясными глазами. – Если уж решил целовать, целуй. А то мне от твоего дыхания жарковато как-то, – Аллен сглотнул, некстати замечая, как появляется тягучее желание прижать к себе тело мечника. Канда молчал и не двигался. В то время как для Уолкера каждая секунда, проведенная вот так, в ощущении горячего дыхания на своей коже, заставляла ненавидеть свои мысли и себя заодно. Больше не в силах терпеть, юноша заерзал ногами, яростно пытаясь скинуть с себя тяжелую ношу. – Слезь же наконец-то с меня! – во всю глотку заорал Аллен, начиная рычать от злости. Не ожидая такой прыти, Юу выпустил из захвата руки Уолкера, вставая на ноги. – Идиот! Кретин! Лопух японский! – Аллен резко поднялся и, отряхнув брюки, с силой колошматя по коленкам, направился к двери. – Уже уходишь? – елейным голосом заметил Канда, довольно улыбаясь. Аллен уже успел схватиться за ручку, когда Юу снова остановил его. Мотнув головой в сторону мечника, он со злостью посмотрел ему прямо в лицо. В глазах седовласого словно затаилась буря, готовая метать молниями на право и налево. Так сильно он был задет поступками Юу. – Оставляю ваше высочество в гордом одиночестве, – Аллен отвесил шутовской поклон, разведя руки в стороны. – Пусть хоть сегодня ночью вместо обычных рыжих тараканов в твою голову приползут мадагаскарские. Может тогда мысли какие умные появятся. – От тараканов? – Юу вздернул в вопросе бровь. – Да! Хотя…, – Аллен оценивающе окинул взглядом мечника. – Думаю тебе ни то, ни другое не грозит. Пока, – небрежно бросил юноша и закрыл за собой дверь. Оставаться больше не было смысла. По крайней мере, сегодня. Комната вмиг опустела. Стоило Уолкеру из нее уйти, как на Юу накатила какая-то тоска. Вроде ничего не изменилось, но внутри образовалась пустота. Пугающая, удушающая безысходностью и мучительно давящая на нервы. – Да уж, – прицокнул языком Юу, окидывая взглядом погром в комнате. Разбитая чашка возле стола. Кровать скомкана в один большой колтун. Стул, валявшийся возле шкафа с отломанной ножкой. И сапоги, раскиданные по разные стороны, завершали хаос в спальне. Плюнув на беспорядок, мечник улегся на кровать, тут же закрывая глаза. Сейчас стоило отдохнуть. Успокоить, расшатанные седовласым, нервы. А уборку можно было и до завтра отложить. В конце концов, спешить смысла не было. *** Утро следующего дня началось для Юу как нельзя лучше. Во-первых: Уолкера еще перед завтраком отправили на задание, а во-вторых ему самому Комуи предоставил неделю отдыха, которым Канда и решил воспользоваться. Позавтракав, он навел порядок в комнате, что накануне сам же и устроил на пару с Уолкером. Погода тоже удалась и весьма радовала ясным солнечным небом. И, хотя, на горизонте уже повисли грозовые тучи, природа не желала прощаться с теплом и светом, стараясь уловить каждую секунду благодати. Подхватив со спинки кровати плащ, Канда закрыл дверь. Тишина комнаты сменилась людским гомоном, доносящимся откуда-то снизу и его собственными неспешными шагами. Серые каменные стены Ордена остались за спиной, а впереди распростерся золотой лес, пестреющий в солнечном свете. Легкий ветерок все еще сохранил запах лета. В нем уже начинали чувствоваться морозные нотки, но до настоящего леденящего ветра ему, все же, было далеко. Раз уж человек сотни лет обходился без чопорных домов, лишь ради сна забираясь в жилища, то это на века впечаталось в хромосомах. Недаром природа умиротворяла. Лишь в этой тысячелетней безмятежности можно было найти покой. И вот, сейчас, бродя по старому лесу, слушая шелест облетевшей листвы, Юу вдруг осознал, что Уолкер не так уж и не прав. Что он знает о нем? Ничего. Без рода и племени, как и сам Канда. Разве кто-то может понять их лучше, чем они сами? Нет. Как, не ощутив боли утраты, ты не познаешь всей тяжести, так и оказавшись нужными не более чем оружие, они оба понимали насколько это отвратительно. Канда вздернул голову к небу. Медленно и лениво ползут куда-то по своим делам облака. Быть может, как и птицы, они плывут в теплые края? Кто знает…? Юу шел вперед. Без цели и не следя за тропой. Просто погрузившись в мысли, по инерции делая шаг за шагом. Так легче и быстрее разложить по полочкам все произошедшее. Если вдуматься, то за последнюю неделю, он словно почувствовал вкус настоящей жизни. Той, что по необъяснимым причинам проходила мимо. Это пугало и безумно радовало одновременно. Желудок предательски заурчал, напоминая о времени. Пора было возвращаться. Юу остановился, проводя рукой по стволу дерева. Шершавая кора холодила пальцы рук. Сейчас он прекрасно понимал, то, что лишено чувств и горячей крови, не способно согреть. Это истина. И истину эту не способен оспорить ни один философ. *** День смешался с ночью, непрерывной цепочкой стремясь закончить месяца неделю. Слова будто в сотый раз повторенные. Лица, как одно. И постоянный многоголосый гул, сменяемый осенним пейзажем. Канда снова потерял нить жизни, утонув в вечности. Снова умер, будучи живым…