Последняя фантазия

Люди всегда боятся необъяснимого. Люди всегда боятся того, что сильнее их. Люди боятся того, что они не могут контролировать. А вампиры не боятся ничего. В этом плане они свободны. Свободны от страхов. Они – одиночки. Они сами по себе и отвечают только за себя, утоляя свою бесконечную жажду и голод. «Приказ номер… от… числа… месяца… года… По распоряжению Ее Величества Королевы… о прекращении деятельности на территории Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии… Организации Королевских Протестантских Рыцарей «Хеллсинг»… считать расформированной…» То, чего она боялась больше всего, единственное, чего она боялась, наконец свершилось. Этого и следовало ожидать. И это после всего, что было сделано. А человек? Свободны ли люди? Нет. Люди – заложники страхов и выдуманной ответственности. Более того, чем больше на тебе ответственности, тем более ты не свободен. А вампирам плевать на все человеческие междоусобицы, пакости и разборки. «Что сейчас сотворит Алукард?» - подумала Интегра и, достав очередную сигару, закурила. Так что же он сейчас сделает? Ведь не ослушается. Неужели так просто возьмет, припрет Викторию к стенке, заткнет ей ладонью рот и вобьет кол в сердце? Или вырвет сердце? Стрелять-то он точно не будет. И даже ничего не предпримет в ее защиту? Скажет ли он хоть что-нибудь той, которую, по сути, сам и сотворил? Ведь он ее сотворил. Но он не мать и не отец, каждый из которых убил бы за свое дитя. Он не человек, он – чудовище. «Знать не хочу. Не могу. Ничего не хочу. Я устала…» Или уже сделал? Или ему действительно на все плевать? Почему он не борется? Он же чудовище… «А кто, все-таки, я? Если я позволяю сделать все это… После всего, что было…» И тело надо сжечь. Сжечь, чтобы и праха не осталось. «Как же они боятся…» Интегра вспомнила, снующих по коридорам ее особняка, людишек – бюрократов в деловых костюмчиках. Лощеных, с бегающими глазками… Хитрых и трусливых. Но вооруженных этой выдуманной ответственностью, дающей им полномочия, такие же выдуманные, но закрепленные на бумаге. Они были похожи на стаю гиен, готовую разодрать тебя в клочья и начать жрать, пока ты еще жив. И пожирающих тебя теперь с таким азартом, что косточек-то от тебя в итоге и не останется. Они переварят даже кости… На душе было так мерзко, противно. Противно от самой себя. «Как трудно дышать. Выдыхаю, а вдохнуть не могу… Вот бы сейчас что-нибудь случилось. Грохнуло так, что бы у всех поджилки затряслись… Валяйте. Кремируйте. И меня, заодно, тоже кремируйте. Не могу больше. Дышать не могу…» Ее не лишили управления, ее попросту уничтожили. Это был крах. Они убили весь смысл ее жизни. Интегра посмотрела на, лежащий перед ней на столе, листок бумаги как в пустоту преисподней. Вот и все. Вот он и конец. Вот она и свобода. Это был приказ, даже не о переходе организации в управление госструктур. Это был приказ об уничтожении. Еще и Серас так нелепо пропала. Наказать бы напарника. А что он мог сделать, в чем он был виноват? В том, что выполнял приказ и защищал сначала жизнь сослуживца, начальника, а потом и свою жизнь? В том, что он отстреливался до последнего патрона? Виноваты были не они оба, и не он один, а тот, кто послал туда только их двоих. Виновата была она и только она - сама Хозяйка. Некому было дать совет. Отца нет. Волтера тоже нет. Волтер оказался предателем. Все борются по своим причинам. А как бы сейчас не помешало его саркастичное замечание, или чашка крепкого цейлонского чая… «Чай? Ничего не хочу. Я не могу дышать. И пусть Алукард разнесет всех в клочья!» Дрожащие руки шарили в ящиках стола. Они пытались нащупать, найти что-то. Как это сделать? Чем? «Ну и что ты теперь можешь? Плакать можешь? Не получается? А что у тебя получается, стальная леди? Стальная? И ничегошеньки ты не смогла. Ни наследника оставить, ни наследие сохранить...» Рано или поздно должно было все закончиться. Только не так, как захотели они. Пусто. В голове пусто. И воздуха нет. «Дышать нечем. Или есть, только не могу. Господи, вздохнуть не могу. Прости…» Разве могла она догадываться, в тот момент, что это только часть плана? Что ее верный Слуга не ослушался приказа, но человек, о котором она только недавно подумала - напарник Серас, столкнувшись в коридоре с одной из личностей, наводнивших в последние два дня поместье, зайдет невзначай в морг и откроет заветный ящичек. «Валяйте, кремируйте» - и этот ящичек сгорит пустым? Нет. Она – самый обычный, простой человек. А самые обычные, простые, пусть даже сильные люди, оказываются порой слабы. Настоящее чудовище смотрело на умирающее тело свысока. Ни единой эмоции не отражалось в, пылающих кровавым светом, глазах. Интегра открыла глаза. - Алукард? Алукард... Нет! Не надо! Я не согласна. И такова была последняя ее воля. Твердая воля. Стальная воля. Высказанная стальным голосом. Впрочем, такая же, как и всегда.