Вчерашний вызываю сон...

00:30. Последний автобус, остановка, дорожка, поворот, калитка. Взору предстает аккуратный маленький двухэтажный домик, если быть точнее, второй этаж – это обустроенный чердак, мое любимое место когда-то в детстве. Наверное, меня можно назвать счастливой, у меня есть работа, позволяющая оплачивать все счета, хорошая учеба по желаемому направлению и собственный дом. Дом, в котором никто не ждет… Дом, из которого я бегу при первой возможности. Тем не менее, я никак не могу от него отказаться, он единственный напоминает о том времени, когда я была действительно кому-то нужна. Тропинка, ключи, дверь. Захлопнув за собой дверь, прижимаюсь к ней спиной. Ноги гудят, это был очень долгий и напряженный день. Ключи на столик, туда же сумку. Несколько шагов по коридору, поворот в спальню. Кардиган куда-то на стул, туфли с ног. Со вздохом облегчения присаживаюсь на кровать, но как только мои руки взметнулись к верхней пуговице блузки, послышался тихий голос: — Остановись, — прозвучало в темноте. — И почему я не удивлена… — пробормотала я, упав спиной на кровать. — Там справа есть лампа. Загорелся небольшой светильник, очерчивая фигуру мужчины, сидевшего в любимом кресле-качалке мой бабушки. Тем временем я подняла ноги и свернулась калачиком, подложив под голову ладонь, развернула лицо к гостю. — Долго ждали? — я задала дежурный вопрос, но беседа хотя бы на краткий миг помогла бы не уснуть сразу. — Прилично, обычно ты возвращаешься раньше, — довольно сухо ответил Голд, в слабо освещенном помещении было сложно разглядеть его лицо. — Даже учитывая, что ты вовсе проигнорировала мое приглашение. — Моя смена заканчивается в одиннадцать, а потом оказалось что у нас сломалась посудомоечная машина, пришлось мыть вручную, — констатация факта. — Тебе не обязательно это делать, — внезапно в его интонациях проскользнуло что-то вроде упрека и одновременно заботы. — Кому-то надо было, — буднично отвечала я, - тем более... — Почему ты так упряма? Я же сказал, что могу решить все твои проблемы. Они у тебя пустяковые. Или это все же гордыня? — Теперь казалось, что он сердится. — Мистер Голд, я одна, понимаете? Я должна уметь о себе позаботиться. Вы делаете только то, что вам нужно, что вам выгодно! — Я в ответ тоже рассердилась и приподнялась на кровати. — Мы это уже обсуждали! Я не желаю такого обращения. Отклика не послышалось. Мужчина лишь скользил по мне взглядом, задерживая взор на проступающих синяках под глазами, чуть приоткрытых губах, на пуговице, которую я все же успела расстегнуть, напряженной спине и руках, сжатых в кулаки. Через пару мгновений, поколебавшись, с сомнением не в словах, а в правильности принятого решения, он вымолвил чуть дыша: — А чего желаешь? — Для начала… доверия, — уже спокойным голосом, но с некой паузой ответила я и тут же добавила: — И понимания. — Я постараюсь, — лаконично прозвучала ответная реплика. — Нет, вы уходите от ответа, — спуская ноги на пол, продолжала я. — Голд, это не первый разговор за день, и я смертельно устала. — Да, ты права. — Он чуть нахмурил лоб и спросил: — Так чего ты не понимаешь? Я вздохнула и встала. Очень медленно я подошла к нему, по дороге пытаясь разглядеть выражение лица. Забрав из его рук трость, я убрала ее в сторону и предложила ему свои ладони, и он взял их в свои. Аккуратно опустившись на левое колено, своими ногами я мягко обхватила его правую ногу. — У меня накопилось множество вопросов. Но сначала я верну вам одну вашу фразу — это мой дом и мои правила. С этими словами я подалась вперед, кресло под нами скрипнуло и откинулось немного назад, прижимая нас еще теснее друг к другу. Его лицо выражало потрясение, удивление, любопытство и нетерпение. Я отлично понимала, что мужчина гораздо сильнее и при желании может скинуть меня, но все же чувствовала себя впервые заправляющей балом. Наши сплетенные руки лежали около его плеч. Он замер в ожидании, и я не стала его долго томить. Робкое первое прикосновение губ и тут же вопрос: «Почему?». Второе чуть настойчивее: «Зачем?». Следом мимолетное касание: «Что же это значит?». Дерзкий быстрый поцелуй, и одновременно чуть сжимаю пальцы: «Почему так?». Выдох ему в губы: «И почему я не хочу вас остановить?». Дарю сладкий мягкий поцелуй. Он наслаждается позволенным примерно пару минут и вот делает осторожную попытку освободить руки, я разрешаю. Его ладони опустились на талию, я же свои запустила в его волосы. Самую малость усиливая игру губ, он остается крайне нежным, его тонким устам так нравятся мои пухлые и податливые. Теперь его пальцы заскользили по моей спине, невольно пытаюсь прижаться еще ближе. Кресло вновь закряхтело и еще наклонилось. Шумно дыша, едва сдерживаю стон, когда, наконец, он углубляет сладкую пытку. Обхватывая его шею, пробую приспособиться к новому положению, отпускаю его ногу. Вдруг Голд прерывает наше занятие, обхватывает ладонью мое колено и тем самым блокирует его. — Нога? Прости, я пыталась бережно… — не понимая, что не так, вымолвила я, переводя дыхание. — Не елозь… пожалуйста, — хриплым голосом куда-то в мой левый висок выдал мужчина. — Ты лучше дыши, успокойся. — Он продолжал, так же хрипя и едва заметно дрожащим голосом: — Это может подождать до завтра, тебе нужно отдохнуть. Замечаю, что он избегает встречаться со мной взглядом, по-хозяйски, но очень аккуратно укладывая мою голову на свое плечо. Пока восстанавливаю дыхание, возникает желание касаться его, кончиками пальцев пробегаюсь от запястья к плечу его руки, которая до сих пор не отпускает мою коленку. — Ох, ну что за непослушное дитя?! Я бы поверила в раздраженный тон голоса, если бы не видела его улыбку, которая немедленно переросла в очередную ухмылку. И наши уста опять соединились. Горячий танец губ, легкие дразнящие касания языков, дыхание снова сбилось, вздохи стали чересчур откровенно громкими. Вдруг, почему-то, мне захотелось смутиться, ощущения были новыми и намного ярче предыдущих. Усугубляло ситуацию еще то, что Голд по обыкновению лишил меня возможности свободно двигаться. Он умудрялся держать меня в приятных объятьях и при этом прижимать к себе так сильно, что мои ладони оказались в капкане между нашими телами, вдобавок придерживать локтем мои ноги, закинутые на подлокотник кресла. В знак протеста, разрывая связь, я откинула голову назад, но, кажется, ему пришлась по душе моя девичья шея. — Ты когда-нибудь сведешь меня с ума, — томно прошептал мужчина и поцеловал то место, где бешено билась жилка. От этого у меня задрожали губы. Вздох, мне необходим вздох полной грудью и передышка от этого пряного меда, но объятья были слишком сильны. Я не хотела его отталкивать, но это было необходимостью. К счастью, он был крайне внимателен и заметил мое стремление. Голд медленно ослабил руки и помог опустить мои ноги на пол. Кресло под нам возмущенно и разочарованно заскрипело, возвращаясь в исходное положение. Я все еще сидела у него на коленях, а он внимательно меня рассматривал, в этом всем было что-то непривычное, что-то новое. Несмотря на то, что сонное состояние совершенно испарилось, в теле скопилась сильная усталость. Я попросила меня отпустить, хотя втайне не хотела этого, мне было уютно и тепло в его руках. Голд не стал противиться, что-то подсказывало мне, что он тоже хочет на данный момент это остановить. Удаляясь в ванную комнату, я услышала, как он поставил чайник на кухне. Ох, что за зрелище мне предстояло увидеть в зеркале: глаза на пол-лица, припухшие губы, сбитая прическа. Нужно хотя бы умыться. Вода успокаивала, уносила мысли и тяжесть. Под теплыми струями я позабыла даже то, что не одна в доме. И лишь выйдя из ванной и услышав шорох на кухне, вновь вспомнила события минувшего дня. — Я надеюсь, ты не против? Правда, я не нашел кофе, очевидно, ты его не пьешь, — произнес мужчина, видя, что я вошла. — Нет, конечно. Сама бы не отказалась от чашки хорошего чая, — беседа звучала слишком вежливо, попутно я отмечала, что сегодня на нем, как обычно, темный костюм, но он снял пиджак, оставшись в серых брюках и темно-синей рубашке. — Что ты посоветуешь? Я запутался в многообразии заварок, — он говорил, стоя перед раскрытой полкой. — Я бы предпочла мяту, — приблизившись, я задела его, пока доставала баночку. Он внезапно сделал большой шаг в сторону, я сделала вид, что не заметила, и продолжила: — Я хочу крепко проспать оставшиеся часы. А вот вы… — Оглянувшись, я заметила, что он старательно не смотрит в мою сторону. — Мистер Голд? — Да, да, конечно, — рассеянно ответил он, было видно, что его мысли очень далеки от проблемы выбора чая. — Голд, — мягким голосом сказала я, подходя ближе, — что-то случилось? — Ничего. День был сложный не только у тебя, — отвечал мужчина, глядя в окно. — Вы уверены? — уточнила я. Я хотела привлечь его внимание, понять, что происходит, произнося фразу, я коснулась ладонью его предплечья. Когда же он удостоил меня взглядом, я вмиг залилась краской. Но было уже поздно, он вновь заключил меня в объятья. Однако я успела выдохнуть робкое: «Не надо». Он медленно отпустил меня, все еще пронзая взглядом. Я только еще больше смутилась от такого напора и отошла заваривать чай. Мяту. Обоим. — Прости, — я услышала за спиной тихий голос, — наверное, ты слишком устала, мне не стоило тебя беспокоить. Обернувшись, я увидела, что Голд сел за стол на небольшой диван, похожий на те, что обычно стоят в кафе, и задумчиво разглядывал цветочный рисунок скатерти. Пока я разливала чай, думала, что же так изменило его настроение. Я не думала сдаваться, поставила перед ним дымящуюся кружку, присела рядом и потребовала: — Уже скоро будет не поздняя ночь, а ранее утро, — заметила я. — Раз вы явились поговорить, так не уходите от ответов. — Должен признать, ты меня запутала, — сделав паузу, заговорил Голд. — Мне теперь у тебя разрешения нужно спрашивать? Проявите ли вы свою благосклонность, мисс? — Он говорил это, рассматривая узор на кружке, не глядя на меня. — Представьте, сколько месяцев я была запутана. — Я заставляла себя говорить спокойно, делать маленькие глотки чая, хотя мое сердце стучало под самым горлом. — Но раз у нас день, точнее, ночь откровений, то прошу, давайте сегодня без недосказанностей. — Боюсь, ты не согласишься, но тогда все было проще. — Он попробовал чай и продолжил: — Я мог тебя контролировать. — Это очевидно, но почему? Зачем вам меня контролировать? — Мой тон набирал обороты, я слишком хотела все прояснить. — Вы все еще мне не доверяете? — Да, недоверие. А теперь можно сменить тему? — со вздохом ответил Голд. — Что ты там говорила по поводу твоего дома? — Я имела в виду, что мы отчасти поменялись местами, это вы ко мне пришли, так почему? — Наверное, мой голос звучал как-то заманчиво, он поднял на меня удивленный взгляд. — Да-да, это ваш вопрос. И вы сами на него ответите. — Потому что мне этого хотелось, — он ответил чистую правду, но не всю. — Правильно, но вас такой ответ не устроил, значит, копаем дальше! — Я забавлялась вовсю, глядя, как он, прищурившись, пытается угадать, к чему я веду. — Так, кажется, я понимаю. — Не дав ответа, он продолжил пить чай. — Хм, так почему? — не унималась я. — Милая моя, я не умею говорить красивые слова. Я мужчина, я действую. — Его голос стал тише, и в нем снова появились медовые ноты. — Но вы не отвечаете на вопросы! — Я не умела обижаться, как это делают актрисы в кино, демонстративно надувать губки, стучать ладошкой по столу, я чистосердечно сердилась, а ему это нравилось. — Голд, я пытаюсь вас понять! — Дорогуша, я смотрю, ты совсем страх потеряла. — По неизвестной мне причине он рассердился больше моего. Я лишь смотрела на его гневное лицо во все глаза, минуту назад все было спокойно, какие-то двадцать минут назад все было, гм, предельно сладко! И вдруг снова ножи и стрелы. Встряхнуть головой, спрятаться в чашке чая, переждать бурю… Голд подождал, пока я допью чай, но не больше. Вывернув из моих рук кружку, он притянул меня к себе. Я и опомниться не успела, как уже захлебывалась в горячем поцелуе. Без разрешения его язык скользнул в мой рот, руки смело, но деликатно гуляли по телу. Я осмелилась его оттолкнуть, но он лишь сильнее сжал меня в объятьях. — Какая же ты своенравная, — хрипло шептал Голд в перерывах между пламенными поцелуями. — Нежная… Мягкая… — Его голос почти шипел на низких частотах, от него начинала кипеть моя кровь. — Сладкая… Пряная… Вкусная… — Он не оставил без поцелуев ни мое лицо, ни шею, ни ключицы. — Чертовка, откуда ты взялась, мой ангел? — Я жарко ответила на поцелуй, и вдруг он взревел: — Сумасшедшая! — Не отпустил, прижал еще сильнее. — Как ты не поймешь! Я не доверяю себе! — Он проорал последнее слово мне в лицо. — Глупая! Я действительно не понимала и была крайне смущена этим фактом, это занимало все мои мысли, пока я не заметила, что по его телу пробежала крупная дрожь. Он уперся лбом в мое плечо и глубоко задышал. А тем временем я ойкнула от нежданной боли, он сильно сжимал мое бедро. — Тихо, — грубым голосом приказал мужчина. Это продолжалось несколько минут, потом Голд резко отпустил меня, встал и ушел, не попрощавшись. Оставив не убранной посуду, я, едва дойдя до кровати, уснула беспокойным сном.