Каникулы для дивы

- Ким Чондэ! Прекрати издеваться над своим лучшим другом и помоги ему собрать вещи, - Бекхен устало наклонился и поднял с пола спортивные штаны, - ну или повеситься, что ли. Чондэ в ответ ехидно улыбнулся, но все-таки поднялся со скамьи и помог другу подобрать вещи с пола. — Да что ты вскипятился то? Ну, подумаешь, проведешь там лето. Не страшно. – Чондэ пытался говорить мягко, дабы не вызвать очередное извержение вулкана, но при этом забыл скрыть довольную улыбку с лица. Бекхен, заметивший ухмылку, таки решился на очередную волну истерики. — Не страшно? НЕ СТРАШНО? – завопил Бекхен, размахивая серой майкой перед лицом Чондэ. Тот лишь лениво пожал плечами, отворачиваясь от друга, и погрузился в собственные мысли, блокируя крики и маты Бекхена. Честно говоря, Чондэ уже немного устал. А точнее, много. Бекхен и так не совсем вменяемый и спокойный человек, а после „приятной” новости, которая свалилась ему на голову утром, он и вовсе потерял остатки самообладания. Несмотря на скверный характер Бекхена, Чондэ привык к нему и к его выходкам и научился правильно на них реагировать. Сегодня предпоследний день учебы. Значит завтра начинаются летние каникулы. Чондэ надеялся, что они с Бекхеном проведут их вместе, будут гулять допоздна и отрываться по полной. Но вместо этого родители Бекхена решили преподать ему жизненный урок и на все лето оправить его в деревню, где он должен будет познать тяжкий труд, который, может, сделает из него нормального человека. Не то что бы Бекхен был ненормальным. Он был нормальным, точнее нормальной дивой. Этот белоручка даже половую тряпку в руках не держал, поэтому Чондэ догадывался, что вернется его друг уже в гробу. Когда Бекхен подобрал с пола портфель, он немного успокоился и плюхнулся на скамью рядом с Чондэ, который уже давно забил на помощь другу и спокойно сидел в сторонке. — Вот за что мне это? – заныл Бекхен, поднимая руки вверх и тряся над головой портфелем. Чондэ попытался подавить смешок, но у него, как обычно, ничего не вышло, и он залился громким смехом. — Да прекрати ржать! – Бекхен ударил друга в бок, награждая его полным ненависти взглядом, и принялся складывать вещи в портфель. Устало вздыхая, он вспомнил, как хорошо начался этот день, и как хреново продолжился. Бекхен проснулся в половине седьмого и полчаса провел в ванной, укладывая непослушные волосы и замазывая консилером ненавистные прыщики на лбу. Когда он спустился на кухню, где его мать уже готовила завтрак, а отец и сестра вели содержательные диалоги, он как обычно пожелал всем доброго утра и принялся делать свой витаминный коктейль. — Милый, у нас с папой есть для тебя новость. Сердце парня тут же затрепетало, ведь он ожидал, что родители наконец-то разрешат ему пойти на курсы визажиста, о которых он молил с самого февраля. — Это лето ты проведешь в деревне у дяди. Бекхен сначала подавился своим коктейлем, а потом и вовсе чуть не упал в обморок. — Какая еще деревня? – еле слышно переспросил он, хватаясь за грудь рукой, изображая сцену с сердечным приступом. — Дядя Шивон сказал, что с радостью примет тебя на все лето. Тебе понравится. Бекхен снова подавился, и, переплетая ноги, побрел к столу, где и приземлился рядом с сестрой, которая вообще не обращала внимания на происходящее. — Но… Я не могу… — пролепетал он, жалобно хмуря брови в попытках вызвать в родителях хотя бы немного сострадания. — Почему? – Мать сердито посмотрела на сына, давая ему понять, что жалости от нее можно не ждать. Отец же спокойно читал газету, ожидая, когда и его привлекут к разговору. — Но… Курсы… — Бекхен продолжал держать руку на груди, пытаясь выровнять дыхание. — Милый, ты едешь! Это не обсуждается. – Мать устало глянула на отца семейства, а тот кивнул сам себе. Бекхен бросил стакан с недопитым коктейлем в раковину и демонстративно вышел из кухни. Подобрав с пола портфель, он поспешил к университету, где его уже ждал Чондэ. — Что же делать? – задавался вопросом Бекхен, пока Чондэ опять витал в собственных мыслях. Ему наконец-то удалось собрать в портфель все разбросанные вещи. В том, что его вещи побывали на полу и успели собрать большую часть грязи и пыли, был виноват Крис — богатенький китайский парень, который учился на два курса старше Бекхена и Чондэ. Он постоянно донимал Бекхена, придирался к нему и очень любил раскидывать его вещи по раздевалке после занятий физкультурой. — Бекхен-а, все будет нормально. Вот увидишь. Будешь звонить мне каждый день. А? — Чондэ наконец-то выплыл из своих собственных мыслей и принялся успокаивать негодующего друга. Бекхен устало кивнул в ответ, понимая, что пора уже смириться с ситуацией, ведь никакие уговоры и даже мольбы на коленях, не изменят мыслей родителей. — Ага. Хорошо. Бекхен лениво плелся домой, проклиная все на свете и придумывая план, благодаря которому ему удалось бы избежать это непривлекательной участи. «Может, руку сломать? Надо было попросить Чондэ столкнуть меня с лестницы… А еще лучше наброситься на Криса, чтобы тот навалял мне по полной. Хотя… Остались бы синяки… Нет…». Несмотря на все коварные планы, которые парень только смог придумать, он ощущал предательское чувство безысходности, давящее на плечи и не дающее даже шанса на спасение собственной задницы. Приблизившись к дому, он решил пойти задним двором, чтобы остаться незамеченным. Но, к сожалению, именно там, в шезлонге, лежала его старшая сестра и наслаждалась теплым солнцем. — Что, деревенщина, готов? — смеясь, закричала она, только заметив младшего брата. Тот недовольно фыркнул и скрылся в доме. Но сестра решила окончательно довести его до белой горячки и последовала за ним на кухню. — Что не отвечаешь-то? — ехидно улыбаясь, сестра принялась трепать волосы младшего брата. — Джессика, отвали! — Недовольно барахтаясь, Бекхен попытался вызволить себя из коварных рук сестры, но тщетно. Джессика следовала за ним по пятам и снова принялась создавать гнездо на голове парня. — Может, хоть возмужаешь, — лукаво пропела Джессика, решив, что на сегодня с нее хватит, да и с ее брата тоже. «Тоже мне… Возмужаешь… Я и так нормальный… Не то что эти дебилы, которые не хотят следить за тем, как выглядят…» Бекхен всегда знал, что отличается от других парней, но это не мешало ему жить счастливой жизнью, несмотря на насмешки, даже со стороны собственно лучшего друга Чондэ. Хотя, как говорил сам Чондэ, он делал это любя, по-дружески. Да, Бекхен знал, что Чондэ тот еще приколист, и почти никогда не обижался на замечания друга. Бекхен вообще никогда не обращал внимания на слова окружающих. Он не обижался на сестру, которая постоянно твердила, что хотела младшего братика, а получила младшую сестричку. Он не обижался, когда отец пытался научить его всяким мужским штучкам и, терпя неудачи, постоянно кричал «Ну что ты как баба?!». Бекхену было фиолетово по любому поводу. И он, в принципе, понимал, зачем родители отправляют его на лето в деревню. Но даже несмотря на все благие планы родителей, он не поддерживал их. Такие методы воспитания не только нанесут Бекхену моральную травму на всю жизнь, но и успехом не увенчаются. Бен Бекхен не будет делать того, чего не хочет делать. Это был его жизненный закон. А значит он никогда не станет таким, каким его хотят видеть родители. Парень завалился на кровать и уставился в потолок. Теплый весенний воздух наполнял комнату через слегка приоткрытое окно, а пение птиц, доносившееся с улицы, немного успокоило его. Он бы даже уснул, если бы его телефон не решил заорать прямо под ухом. От испуга парень подскочил и тут же схватил мобильник, лежавший совсем рядом с подушкой. На экране высветился номер Чондэ. — Ну что? – недовольно пробурчал Бекхен, проклиная свою забывчивость. И почему он не выключил звук? — Как насчет прогуляться? Или ты уже планируешь суицид? – хихикнул Чондэ. — Ладно, пошли. Через десять минут подойду, — вяло ответил Бекхен и, кинув телефон на кровать, приземлился рядом с ним. Может, Бекхен и не был таким, как другие, но планировать суицид он точно не собирался, ибо он любил жизнь такой, какой она была, несмотря на то, что эта самая жизнь постоянно издевательски прижимала его к стене. Повалявшись еще немного, парень поднялся и направился в ванную. Покрутившись перед зеркалом, он убедился, что выглядит хорошо и вышел из комнаты. На диване сидела Джессика и кивала головой в такт музыке. На девушке были наушники, и поэтому Бекхену не пришлось строить из себя ниндзя, чтобы без последствий выйти из дома. Воздух становился все жарче, несмотря на то, что дело уже шло к вечеру. Бекхен медленно шагал по дороге, как обычно разглядывая прохожих. Ему безумно нравилось сравнивать себя с другими парнями и тем самым повышать себе самооценку. «Боже, хоть бы подстригся, что ли… И кто такое вообще носит сейчас? Это легально? Нет, серьезно, это же кошмар… А у меня в любом случае глаза красивее… Хотя у него губы красивые… Но кожа вообще никакая… Так что один ноль в пользу Бекхена!» Бекхен не сразу заметил, что навстречу ему уже топает самодовольный Чондэ с распростертыми руками, будто они с Бекхеном не виделись несколько лет. — Мне так больно, от того что тебе так больно, — прошептал Чондэ, прикладывая руки к груди и изображая ярое сожаление. — Да пошел ты! – Бекхен закатил глаза и толкнул друга в плечо, предлагая пойти дальше. Оба так и не решили, куда хотят пойти, поэтому они просто отправились в парк, посидеть на скамейке, перед этим прикупив колы и чипсов. — Ты же не ешь это! – Чондэ с удивлением наблюдал, как его друг хомячит чипсы из пачки со скоростью света. — Уже ем. Что мне терять? Кому я там нужен буду? – лепетал Бекхен с набитым ртом. — Ой, ну хватит уже, — заныл Чондэ, — может, найдешь себе там симпатичного парнишку. Бекхен уже не помнил, сколько раз за этот день он давился всем подряд. Немного прокашлявшись, он уставился на Чондэ, пуская молнии из глаз. — Ну что? – с удивлением произнес тот, смотря, как Бекхен краснеет, то ли от злости, то ли от смущения. — Что значит «парнишку»? – Бекхен снова запустил руку в пачку, и, собрав хорошую горсть чипсов, быстро поднес их ко рту. — Ты ведешь себя, как свинья. Бекхен-а, ты здоров? Может вызвать полицию нравов? – Чондэ было непривычно наблюдать, как его обычно опрятный и элегантный друг, уплетает чипсы как голодный пятиклассник. — От темы не отходи! – бормотал Бекхен, хрустя чипсами. — Что? Что ты взъелся-то? Бекхен и сам не знал, чего он взъелся. Ни для кого не было секретом, что Бекхен был нетрадиционной ориентации. И, несмотря на то, что он это яро отрицал, все вокруг об этом знали. Может, за исключением его родителей, которые верили, что их мальчик просто боится общаться с девочками. — Да я и сам не знаю, — заключил Бекхен и выкинул пустую пачку из-под чипсов в урну. — Так-то, — выдохнул Чондэ, наблюдая, как его друг, кажется, успокаивается, — может там действительно красивые парни есть, м? — Думаешь? Мне кажется, они там все такие толстые, в подранных комбинезонах и потные… — рассуждал Бекхен. — Может, не все так плохо. Направляясь, домой, Бекхен еще не раз поймал себя на мысли, что хочет провалиться под землю. Он ощущал себя великим страдальцем всея планеты и был уверен, что несправедливость взяла над ним верх. За ужином Бекхен всем своим видом давал родителям знать, что не хочет никуда ехать. Но, то ли они действительно не замечали этого недовольства, то ли притворялись, — своего решения не поменяли. — Эй, Дива. Не переживай ты так. Я буду скучать по тебе. Бекхен не ожидал таких слов от старшей сестры и немного опешил, когда она внезапно появилась в приоткрытых дверях его комнаты. — Да, конечно, — тихо буркнул он в ответ, поднимаясь с кровати, в ожидании, что Джессика, захочет сказать еще что-нибудь. — Честно, — девушка улыбнулась брату, чем заставила и его расплыться в усталой улыбке. Оставшись в одиночестве, Бекхен вернулся в постель, но спать парню совсем не хотелось. Завтра вечером он уже будет на пути к своему летнему аду. Он изо всех сил пытался успокоить себя, а заодно найти в происходящем с ним хоть что-то хорошее. Вот только ни одного положительного момента во всем этом беспределе он не видел. Негодуя, что завтра опять появятся синие круги под глазами, из-за недосыпа, парень все-таки уснул. Последний день в университете, казалось, тянулся вечность. Хотя это даже немного радовало Бекхена. В аудитории было душно, все галдели и обсуждали планы на лето. Бекхен молил, чтобы преподаватель задержался как можно сильнее, и этим помог ему опоздать на злополучный автобус. Но уже через десть минут в аудиторию зашел тот самый учитель и положил на стол стопку бумаг. Пока он раздавал список нужных книг и материалов на будущий учебный год, Бекхен подслушивал, как две его однокурсницы обсуждали поездку в Египет и все тусовки, которые они устроят на каникулах. Бекхену даже захотелось заплакать, когда в его голове всплыла картина старого дома дяди Шивона, в котором он был всего раз, в детстве. Уже тогда ему там не понравилось. — Эй, Бекхен-а? Ты как? – Чондэ внимательно наблюдал за другом, который, казалось, был готов заплакать. — Я? Я — замечательно, — саркастично протянул Бекхен, комкая в руках листок со списком. — Я буду скучать по тебе. На этот раз Бекхен поверил, что Чондэ говорил вполне серьезно и без шуток, как бывало обычно. — Я тоже, — выдохнул он и грустно взглянул на друга. — Все свободны. Хорошо отдохните этим летом, но будьте осторожны. Набирайтесь сил на новый учебный год. До встречи в новом учебном году. Торжественные слова были произнесены, но Бекхен не спешил вставать с места, в отличие от однокурсников, которые покинули аудиторию быстрее, чем на учебной тревоге. — Бекхен-а? Ты идешь? – Чондэ толкнул друга в плечо, а тот вяло кивнул и нехотя поднялся со стула. — Можно я заплачу? — Ну, валяй, что ли… — Да не, не буду… Прощание с Чондэ получилось немного неловким и странным. Несмотря на долгую дружбу, обоим было непривычно прощаться на столь долгое время. Когда Бекхен медленно развернулся и стал отходить, Чондэ немного постоял на месте, а потом поднял руку вверх и закричал: — Бекхен-а! Файтин! «Да, да Бекхен. Файтин! Это все, что тебе сказал твой лучший друг Ким Чондэ вместо того, чтобы предложить сбежать вместе и спасти тебя от этого ужаса… Да, Бекхен. Файтин! Твою же…» — Удачи, сынок. Бекхен медленно выполз из машины, наблюдая, как отец одобрительно кивает. «Если и отец скажет мне файтин, я повешусь… Честно…» Но отец промолчал и лишь помахал ему рукой, уезжая. Бекхен и сам не понял, как он так быстро оказался на автобусной остановке. Ведь, казалось, еще вчера он сидел на лекциях, смотрел, как падает снег, и мечтал о курсах визажиста. Когда автобус подходил к остановке, Бекхену безумно захотелось выбежать на дорогу в надежде, что водитель специально поддаст газу. На тот момент это было единственным правильным решением. Но, несмотря на все желание, он не стал этого делать и покорно занял место в самом конце автобуса у окна. На улице начинало темнеть, и парня постоянно клонило в сон. Перспектива трястись в автобусе почти девять часов, да еще и черт знает куда, совсем его не радовала, и с каждым километром ему все больше хотелось разбить стекло головой и просто убежать куда-нибудь в лес. К часам четырем утра Бекхен полностью лишился желания спать, так как рядом с ним присела девушка, в наушниках которой играл металл, причем настолько громко, что Бекхен удивлялся, как эта девушка еще не оглохла. Радовало лишь то, что до назначенной остановки остался всего час. На улице снова светало. Парень чуть не пропустил свою остановку, когда случайно засмотрелся на длинные, но, к сожалению, тусклые волосы девушки, и осуждающе рассуждал о ее поведении. «Наверное, даже не следит за собой… А я ведь парень… И то слежу… Я молодец… А ты нет… Бедная девочка… О, черт, моя остановка…» Бекхен быстро выскочил из автобуса и оглянулся. Пустая дорога и лес вокруг. На секунду ему стало страшно, но как только он увидел подъезжающую в остановке машину, тут же успокоился. Это была машина дяди Шивона. Бекхен узнал бы эту развалюху везде. Старая, как мир, «Мазда» 1987-ого года, да и еще кислотно-желтого цвета. Дядя Шивон, увидев Бекхена, радостно выскочил из машины и принялся обнимать пленмянника. — Какой ты взрослый уже. Я тебя с семи лет помню. У тебя, кстати, тушь потекла. — Дядя самодовольно улыбнулся, наблюдая, как Бекхен краснеет от злости. «Рассказали уже все про меня… Тушь… Какая, блин, тушь? Я и подводкой-то почти не пользовался сегодня… Заберите меня отсюда…» Пока Бекхен изображал из себя немого и слепого, дядя Шивон осторожно затолкал его машину на переднее сидение и завел машину. Всю дорогу до дома Бекхен молчал. — Ну что ты, обиделся на шуточки дяди? – Дядя Шивон растрепал и без того непослушные волосы парня и наигранно выпучил нижнюю губу. — Да нет… — тихо прошипел Бекхен, откидывая его руку. Бекхен не сразу понял, почему они остановились у совершенно другого дома. Как оказалось, дядя Шивон уже давно отреставрировал дом, и единственная древней вещью была его старая «Мазда». Бекхену даже понравился дом. Он казался больше предыдущего и выглядел намного современнее и уютнее. — Ну, ты располагайся и спускайся вниз. Завтрак уже ждет. «Завтрак? Какой завтрак? Пять часов утра же… А спать? Хотя да… какой спать… Как сказал великий Ким Чондэ – файтин! Да, Бекхен… Ты попал…» Парень внимательно разглядывал свою маленькую комнату с небольшой кроватью, двухместным шкафом и маленькой тумбочкой рядом с кроватью. Из окна можно было видеть сад. Внимание парня привлек огромный трактор рядом с цветущими вишнями. Из-под трактора торчали чьи-то худощавые, волосатые ноги, которые иногда поднимались и опускались, а по двору раздавался отвратительный звук чего-то железного. «Лишь бы во сне не привиделось…» Бекхен быстро распаковал вещи, все еще пытаясь забыть ту страшную картину, которую он лицезрел пару минут назад. Когда он спустился на кухню, к нему тут же подошла пожилая женщина и пригласила за стол. Это женщину он видел впервые, но догадывался, что это бабушка Шивона. Женщина положила перед ним тарелку с рисом, а также чем-то странным, по запаху напоминающее жареное мясо. Как бы сильно парню не хотелось показаться невоспитанным, он продолжал пялиться в тарелку, пытаясь понять, каким образом он сможет это съесть. — А овощей нет? – осторожно начал он, но как только заметил растерянность в глазах женщины, тут же добавил, — да нет, шучу, так съем. Но есть это Бекхен вовсе не собирался. Он уже много лет приучал себя к здоровой пище и почти не ел мясо. Уже сейчас он понял, что придется не сладко. — Не голоден? – Дядя Шивон улыбнулся, наблюдая, как Бекхен ковыряется палочками в рисе. — До обеда перерывов не будет. Ешь, набирайся сил. — Каких перерывов? — Как каких? – засмеялся мужчина. — Работать будем. Будешь помогать моему сыну. — Сыну? – Бекхен пытался скрыть удивление, но у него плохо получилось. Насколько он знал, дядя Шивон не был женат, и уже много лет жил совершенно один. Каким тогда образом он сумел обзавестись сыном, Бекхену было не понятно. — Он приемный. Отличный парнишка. Вы подружитесь. Когда поешь, приходи в сад. Он будет тебя там ждать. Бекхен снова уставился в тарелку с едой, когда дядя Шивон вышел из кухни. Собравшись с духом, он попробовал немного и удивился, ведь несмотря на странный внешний вид, мясо оказалось вкусным. Закончив трапезу, он вышел из-за стола и направился в сад. Там все еще стоял тот самый огромный трактор и те самые костлявые ноги торчали из-под него. — Кхем-кхем… — Бекхен тихо прокашлялся, пытаясь привлечь внимание непонятного существа под трактором. Существо тут же заерзало, и осторожно выползло из-под трактора, держа в руках гаечный ключ. Бекхен уставился на парня, который приподнялся с травы и, утерев руку о шорты, протянул ее Бекхену. Тот нехотя пожал руку парня и попытался выдавить улыбку, когда увидел странные масляные пятна на своей ладони. — Я… Бен… Бекхен. Буду помогать…Вам… — представился Бекхен, запинаясь. — Я Сехун. О Сехун. Рад знакомству.