Начало

Последние недели я жил так, словно у меня, несмотря на замечательную стоматологическую страховку, болели все зубы. В день, когда я узнал, что у Лисбон, у моей Лисбон, появился любовник, я окончательно свихнулся. Сказать по правде, нормальным эти двенадцать лет я и не был. Я всегда был слишком занят собой и вряд ли задумывался, что она решится на серьезные отношения с кем-то. Гипотетически, возможно, но при мысли, что у нее реальный любовник, мужчина, который влияет на ее жизнь, который занял в ее голове огромное место и может делать с ней все то, о чем я только мечтал, доводила до исступления. Черт, я просто наяву видел, как он поправляет ей выбившийся локон, проводит по лицу, лапает ее грудь, трогает коленку, поднимаясь по ноге выше и выше, замирая на миг, и, наконец, прикасаясь грубо и властно, по праву собственника, к тому нежному и тайному, о чем я и думать не мог, покрываясь подростковым липким потом. Я полагал, наивный старый дурак и самодовольный осел, что это - мое место, и я смогу занять его когда захочу, ведь она всегда была близко, так близко, стоит лишь протянуть руку. Какая самонадеянность! Я не учел, что, в отличии от меня, утопленного в своих потерях, Тереза оставалась нормальной и ее тяготило все то, к чему я привык, как к собственному дыханию: одиночество, неустроенность, бесконечная борьба, которая превратила фигляра и клоуна в черствого циника, да и работа, развлекавшая меня, всегда осложнялась для нее моими выходками. Жизнь на бочке с динамитом требует полной самоотдачи, а она просто выдохлась и захотела обычного человеческого счастья, а не бесконечного вранья. Очередная насмешка судьбы: как только я начал обдумывать мыслишку о том, чтобы резко изменить свою жизнь, разрешить себе, наконец, немного радостей и удовольствия, так был крайне сильно ошарашен известием, что опоздал. Глядя в зеркало по утрам на свою небритую рожу, я видел там кого-то другого, растягивающего пересохшие губы в идиотской улыбке, пытающегося в безумном и отчаянном порыве скрыть свою горечь. Все справедливо: слишком долгое вранье себе и ей стало привычкой и ломать что-то в этой устоявшейся игре было опасно. Она была прекрасна в своем смущении от внезапного счастья, а начать мою игру значило смертельно ранить (ее или себя?). Я сомневался, хотя к тому времени мои яйца гудели как Боинг на взлете. Обычная мужская терапия в таких случаях вряд ли помогла бы: о шлюхах и думать не мог, алкоголь не спасал, а только увеличивал терзания, раскрепощая фантазию. От ее волос едва уловимо пахло хорошим и дорогим мужским парфюмом, что прозрачно намекало на присутствие в ее жизни серьезного и не дешевого мужика. К концу дня, если мы часто пересекались в офисе, место в моем организме, о котором я вспоминал много лет лишь по необходимости, постоянно росло и увеличивалось, а к вечеру просто болело, натертое твердой молнией штанов. Тел вокруг было много, выбор огромный. Но мне нужна была ее душа - безраздельно. Горькая правда, криво усмехнувшись, выглянула наружу: она может без меня обходиться, я без нее пропал. Я хотел ее, хотел так сильно и невыносимо, как не хотел никогда за эти бесконечные годы. Я продолжал резвиться, но кураж пропал. А это – последнее дело для артиста, таких надо списывать в утиль. Как я узнал? О, никаких гениальных догадок и прозрений. Просто вышел из офиса в обед, оторвав задницу от насиженного места, и попал под шальную пулю: Тереза, веселая и счастливая, садилась в автомобиль, а потом долго и вкусно целовалась с водителем. Пришлось напомнить себе закрыть рот и быстренько исчезнуть из зоны видимости: ну не мог я явить растерянного и ужаленного Патрика Джейна случайным зрителям. Только слепой болван мог не заметить ее новый взгляд, походку расслабленной и сытой женщины, плещущееся в глубине глаз счастье и предвкушение. Этот болван – я. Раньше я понимал, что чувствовала она, когда моя голова перемещалась ниже ремня на штанах и была занята Кристиной, Эрикой или, прости Господи, Лорелеей, а теперь это чувствовал. Как оказалось, понимать чужую боль и чувствовать свою – большая разница. На задворках души больно царапала мысль: «А не ошибался ли я, приняв жалость в ее глазах и восхищение моими дурацкими трюками за другое чувство, которое у нормальных людей зовется любовью?» Все знал и не хотел ничего менять, пока не получил укол горячим шампуром в отсиженную задницу. Я измучил себя безумными образами ее страстных ночей, гнал эти навязчивые картинки, пил, пытаясь утопить все воспоминания, но ничего не помогало. Меня не сломали годы погони за кровавым уродом, но я сдулся, обнаружив, что потерял ее. С этим надо было что-то делать. Мне нужна была лишь одна ночь с ней, чтобы все объяснить, все изменить, все исправить. ХХХХХХХХ Мне повезло – мой ангел, наконец, вышел из комы, и стал мне помогать. Дело привело нас в маленький городок, куда мы прилетели с Терезой и Чо. Фишер ждали к завтрашнему обеду, а пока оценивали обстановку и беседовали со свидетелями. После ужина в маленькой гостинице Чо, как и предполагалось, отправился повышать свое образование чтением очередной умной книжки, а мы, доев и мило поболтав ни о чем, последовали его примеру. Тереза 5 раз за время короткого ужина разговаривала по телефону, извиняясь и покидая нас, явно давая понять, что разговор для чужих любопытных ушей не предназначен, и возвращалась каждый раз с легким румянцем и загадочной полуулыбкой. Я был в ярости, Чо невозмутимо продолжал поглощать пищу. - Чо, тебе не кажется, что Лисбон ведет себя странно? – бросил я пробный камень. - Ты только заметил? - Особенно странно, имел я в виду. - Она красивая женщина и, наверное, нашла себе мужчину, - совершенно бесстрастно заявил этот непробиваемый философ. - И кто же счастливец? - Я не знаю. И тебе не советую лезть. Вот и поговорили… Стены в таких номерах слишком тонкие, а на слух я никогда не жаловался. Когда раздалась очередная трель ее телефона, я сквозь воду междометий и полунамеков я расслышал слова: «Хочу тебя» … В голове что-то помутилось и я понял, что пора действовать, другого шанса моя не отличающаяся снисходительностью судьба может и не подкинуть. Давно у меня не было такого всплеска адреналина, хотя некоторые, и не без причины, полагают, что именно на этом топливе я и качусь по жизни. Стук в дверь ее номера. Шаги за дверью. - Джейн? Тебе чего? Я смотрел на нее, замечая каждую мелочь, каждую деталь ее облика. И взгляд мой был жадным и голодным. - Лисбон, я точно знаю, что у тебя есть аспирин. Он мне просто жизненно необходим. Ты же не откажешь страждущему в такой мелочи, - я тарахтел, просачиваясь, пролезая, проползая в ее номер. - Я уже легла, - в голосе явно сквозит нерешительность. - Но это займет всего минуту и твоя совесть не будет грызть всю ночь за то, что отказала погибающему… - У меня теперь воспитанная совесть, она меня не грызет, - прервала Тереза поток моего идиотского красноречия. – Могу дать руководство по обучению твоей хорошим манерам, а то она, похоже, совершенно обнаглела. Впрочем, ничего нового… - Я бы получил несколько личных уроков, к тому же очень хочется чаю, - сказал, уже щелкая кнопкой чайника. Тереза хмыкнула, копаясь в сумочке. Полы ее не то халата, не то пеньюара разошлись, открывая волшебный вид полупрозрачной ткани на тоненьких бретельках под ним. Я рассматривал ее украдкой и безумно хотел одного: снять с ее тела всю эту ненужную обертку, провести по нему горячими пальцами, ощутить тепло кожи … Запахнув халат, как занавеску, она закрыла нижнюю тряпочку, от которой я не мог оторвать взгляд. Стало одиноко. - Перестань пялиться на меня, кушай таблеточку. Чайник закипел, осталось придумать как преодолеть путь от чашки чая до кровати. Очень запутанное путешествие, едва ли не сложнее моего пути с острова. - Выпьем чаю? – я уже колдовал над чашками воображая, как этот волшебный эликсир выключит ей мозг и я смогу … начать. Она помогла мне. - Ты заболел? – рука потянулась к моему пылающему лбу, слегка коснувшись прохладными пальцами. Меня дернуло, как от удара электрошокером, и мозг отключился, оставив править за себя инстинкты. Я не мог оторвать взгляд от ее груди, упругой и соблазнительной, от кожи, принявшей в слабом свете лампы совершенно другой оттенок, видел просвечивающее сквозь ткань тело и смертельно хотел прикоснуться, провести рукой по гладкому бедру, раздвинуть ее ноги… Я сходил с ума и, полагаю, взгляд мой недвусмысленно давал понять насколько я близок к погибели. - Что? Что с тобой? – в ее голосе тревога, но руки со лба не убрала. Чертов самец, проснувшийся от беспробудной спячки, я снова мотаю ей нервы! Я хотел ее, эгоистичная свинья, хотел, чтобы она была моей. Вся. Без остатка. И я собирался это получить. Низ живота нещадно ныл, замок на штанах уже привычно врезался в плоть, готовую рвать все на своем пути, и, не приведи Бог, взорваться в самый неподходящий момент. Просто школьник, задравший юбку однокласснице, а не взрослый мужик… Пора что-то делать. Я отнял от своей горящей головы ее руку, повернул внутренней стороной ладони и прижал к губам. Поцелуй получился очень чувственным. Тереза вздрогнула, но ничего не сказала. И тогда я жадно обнял ее, тесно прижав. Мой огненный шар в штанах недвусмысленно давал понять обо всем, что со мной происходит. - Джейн, ты сошел с ума? - Да, я свихнулся, я окончательно свихнулся на тебе… Я боялся смотреть на нее, увидеть боль и разочарование, и, как обычно, перенял повадки страуса (не такая уж и глупая птица!), просто прикрыл глаза, наслаждаясь ароматом тела, волос, духов с ноткой корицы. И ждал, когда получу по небритой морде. Я опешил, когда она, медленно подняв руку, провела пальцами по моему лицу. - Джейн… Я не собирался слушать продолжение и тратить время на диалоги, я и так угробил на них четверть жизни… Секунда на глубокий вдох, и я просто прижался к ее рту губами, сминая и сметая все, врываясь языком в ее рот и с удивлением понял, что Тереза отвечает мне. Я бы мог продолжать это вечно, но надо было торопиться, пока она не пришла в себя от шока. Я встал перед ней на колени, трогая губами и руками ее ноги, поднимался все выше, задирая эти бессмысленные тряпочки, все сильнее впиваясь губами в нежную кожу. Она молчала, чуть вздрагивая от этих безумных прикосновений. В голове всплыли слова, подслушанные через стенку, и я вернул их ей, вложив в простые звуки все свое желание: - Хочу тебя… Тереза запустила пальцы мне в волосы и чуть притянула к себе. Соображать я перестал давно, а сейчас я просто задохнулся. Уронив Терезу на кровать (благословенны маленькие комнаты, где все рядом!) и медленно, очень медленно раздев ее, лишив на время своих губ, прикоснулся к груди с отвердевшими сосками, пытаясь выразить всю свою нежность. Но мне было не особо до нежности, сейчас не ее время. Озверев от счастья, я широко развел ее ноги. Кожа ее там, куда я так стремился, была влажной и безумно захотелось не только почувствовать, но и увидеть как она будет содрогаться, и ловить своими горячими губами эти восхитительные конвульсии. Я все находил безошибочно и точно, словно не было стольких лет простоя. Пробуя на вкус эту желанную женщину, я сходил с ума, чувствуя языком твердое пятно, от прикосновений к которому она стонала и извивалась. Я сам почти перестал дышать, поняв рукой насколько она упругая, горячая и готовая для меня. Несколько нежных, а потом и быстрых движений пальцами и губами с сумасшедшей скоростью и я получил в награду такой сладкий и благодарный стон. Благоговея и преклоняясь перед этой удивительной женщиной, чувствуя бешеный пульс ее лона, я пробовал на вкус ее сок, упиваясь своим счастьем. Чуть отдышавшись в тишине, пару секунд, она вернула мне игру и, приподнявшись, стала медленно меня раздевать, прикасаясь к разгоряченным нервам, торчащим из моей кожи. Сладостная пытка! Я урчал, как довольный кот, и накинулся на ее грудь губами, прикусывая вершинки и чувствуя ее руку в том самом месте, куда съехал мой гениальный мозг. Я ждал ее разрешения продолжить и она просто поцеловала меня, потянувшись к моим губам. Она сама закинула ногу на мое бедро и сама направила в себя готовый расплавиться мой второй мозг. Я выбивал из нее стоны, сначала медленно, затем все быстрее и безумнее, сводя с ума, заставляя двигаться в такт, она выгибалась мне навстречу, жадно принимая и отстраняясь, доводя движения до безумной скорости, подчиняя меня и подчиняясь до того момента, когда мир, вспыхнув ярко и пронзительно, не разлетелся на куски. Я чувствовал свои и ее содрогания внутри нее и понимал, что сейчас, только что, всего мгновение назад, она брала меня так же жадно, требовательно и отчаянно, как и я. Потом… Много чего было потом. Пришло время для нежности, в которой мы оба тонули, захлебываясь в ее оттенках и безграничности. Потом мы говорили, долго и вполне бессмысленно, прерываясь на поцелуи, и забывая о сказанном на полуслове. Я спросил Терезу, прижавшуюся ко мне всем еще не остывшим от очередных ласк телом, сладко сопящую мне в шею: «Моя?» Видимо, голос мой, все-таки, выдал страх и напряжение, потому что она приподнялась на локте и, посмотрев мне прямо в глаза, просто сказала: «Всегда…» И я верил, что все так и есть, что началась другая жизнь, о которой я пока ничего не знаю. P.S. Несколько мыслей Терезы Лисбон по поводу происходящего. Как же мне надоело это подвешенное состояние за 12 долгих безразмерных лет! Я начала ощущать время физически – оно уходило, просачиваясь сквозь меня. Простая мысль, что даже гениальный менталист всего лишь мужчина со своими слабостями и желаниями давала надежду на победу и мобилизовала на военные действия. Игра была опасной, но в случае выигрыша, я получала все. Так, собственно, и случилось. Новый макияж, походка сытой самки, вечная занятость и недосягаемость, а при малейших пересечениях с объектом – задумчивость во взгляде, счастливая блуждающая улыбка и отсутствующий вид, капля ненавязчивого мужского парфюма у меня в волосах, словно кто-то с утра, готовый к выходу, не смог удержаться и прикоснулся к моей шевелюре, целуя лицо, прощаясь на день, как на жизнь, не могла не долететь до его сверхчувствительного носа и подействовала как укус пчелы. Плюс полное безразличие к нашему гению, продолжавшему дурачиться и дурачить всех вокруг… И - вуаля! Правда, я надеялась, что он начнет соображать несколько раньше и не придется подгонять тяжелую артиллерию в виде старого знакомого, случайно оказавшегося в этих краях. Несколько моих страстных поцелуев в машине прямо перед офисом несколько озадачили парня, но свою роль он выполнил на «отлично». Не растерялся и продолжил мою игру. Любуясь на отвалившуюся челюсть Джейна, ставшего, по его мнению, случайным свидетелем столь необычной сцены, я поняла, что на верном пути. Да и кто бы сомневался, что он окажется в нужное время в нужном месте, если прямо перед обедом я ликвидировала все запасы съестного и чая из комнаты отдыха, а его привычка питать свой драгоценный организм известна всем. Дело сдвинулось с мертвой точки и оставалось лишь ждать дальнейших действий от Джейна. Они последовали, чего и требовалось доказать. Даже гениальный мужик – это набор запрограммированных природой функций, и одна из них - борьба самца за самку, особенно в случае, когда от вожделения сносит голову. Да , чуть не забыла... благослови Господи безмерное любопытство Ким, которая так во время обрывала мой телефон, давая прекрасную возможность довести этого гения до высшей точки кипения. О, он боролся, отчаянно боролся. И совершенно уверен, что победил. А я не люблю разочаровывать людей, поэтому пусть и дальше пребывает в блаженном неведении, доказывая мне раз от раза все более страстно, насколько он счастлив и горд своей победой. Мне не нужны лавры победителя, я получила намного больше….