Всегда

Поворот. Выгнуть спину. Кинуть похотливый взгляд через плечо. Пошло улыбнуться, закусить губу. Он знает все движения наизусть. Знает, как разбудить этих людей. Как привести их в восторг, заставить их не отрывать взглядов от его тела. Из-за ярких огней он может видеть не весь зал и с определенного места. Но ему это и не нужно. Он знает всех, кто сидит там сейчас, знает их характер, привычки и пристрастия. Мистер Бэнкс. В правом дальнем углу. Мужчина, всегда не отрываясь смотрит, когда он выступает. И всегда заказывает бутылку Талламор Дью. Всегда только ирландский виски. Мисс Браун. Или просто Сью. Ей за 30. В разводе, сыну 13 лет. Он видел его однажды – она додумалась привести его сюда. Он все еще помнил напуганные глаза ребенка. Пьяница. До сих пор судилась с мужем за сына – он надеялся, что мальчика от нее заберут. Мистер Вэрдин. Старый наркоман. Он приходит три раза в неделю к Малышу Рикки. За новой дозой. Увидев его впервые, он был уверен, что старик проживет не дольше трех лет. Но Вэрдин не перестает удивлять вот уже больше пяти лет. Мистер Даллас. Рядом с ним всегда сидит молодая блондинка или темный юноша. Он делает вид, что не заинтересован сценой. Но он даже знает, в какой момент нужно повернуть голову, чтобы встретиться с похотливым взглядом Далласа. Это смешно. Просто до безумия. Он бы отдал все, лишь бы не знать этого всего. Не ловить этих взглядов, не видеть эти разрушенные судьбы. Хотя многие из них до неприличия богаты. Кому-то это покажется счастьем. И некоторые из них в этом просто уверены, не чувствуя как одиночество и алкоголь съедают их плоть заживо. И никакие богатства от этого не спасут. Он хотел бы хоть на мгновение показать малую часть того отвращения, которое он к ним испытывает. Но нельзя. Они уверены, что он без ума от каждого из них – так пусть и остаются в блаженном неведении. Наконец, музыка заканчивается. Последние аккорды. Поворот. Развратный, полный невыполнимых обещаний взгляд. Улыбка и легкий взмах рукой. Все. На сегодня все. В зале слышатся восторженные крики – Генри, Рой и Аманда здесь. Они всегда слишком громкие. Не понимают, что ему достаточно провожающих взглядов, чтобы знать, что он все еще на коне. - Шерлок, ты великолепен, - кидает ему Ирэн, когда он проходит мимо. Она почти всегда выступает вслед за ним, и эта фраза стала уже привычной. - Как и всегда, - он кидает ей усталую улыбку и кивает. Он ей нравится. Каким бы шутливым ни был ее тон, он чувствует, как спину прожигает ее взгляд. Каждый раз как он проходит мимо. Сью восторженно машет ему рукой, он лишь кивает ей в ответ. На что-то большее уже нет сил. Шерлок подходит к барной стойке и машет Тому, бармену. Тот кивает, и Шерлок скрывается в темном коридоре рядом со стойкой. Чуть дальше расположены приватные комнаты, откуда раздается медленная, возбуждающая музыка. Он кидает туда взгляд, морщится и скрывается за дверью раздевалки. Уж слишком хорошо он представляет, что там сейчас происходит. Ему неприятны эти комнаты, эта музыка, это ощущение, когда один человек сдирает с тебя кожу глазами. Нередко он отказывался от подобных предложений. Но иногда другого выхода просто нет. Закрыв, наконец, дверь, он шумно выдыхает, прислонившись виском к косяку. Закрыв глаза, он видит в темноте яркие всполохи – остатки от огней, освещающих сцену. В голове потихоньку замедляется молот, постоянно бьющий по вискам, напряжение отпускает. Он несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает, успокаивая нервы, и открывает глаза. Легкий полумрак раздевалки приятно охлаждает разгоряченные веки. Шерлок расслабленно улыбается и подходит к зеркалу. Перед ним лежат несколько записок, с пожеланиями приватного танца: «малыш», «пупсик», «тигр», и куча других прозвищ, которые так любят эти помешанные. Он смотрит на них несколько минут, а затем, не произнеся ни слова, разрывает, кидая в стоящую рядом урну клочки бумаги - она наполовину заполнена лишь ними – и поднимает голову, глядя на себя в зеркало. Он давно уже перестал любоваться собой, замечать в своей внешности хоть что-то хорошее. Раньше он ценил ее. С радостью принимал от других комплименты, чувствуя в сердце восторг от таких проявлений симпатии. Он благодарил родителей за свои иссиня-черные кудри и яркие стальные глаза. Он отчасти полагался на нее, сбегая из колледжа. И она не подвела. А сейчас… Всего лишь кукла на витрине. На которую можно смотреть вечно, любуясь нежной кожей и цветом глаз, а как только мама отвернется – схватить и ласкать, и гладить, наслаждаясь пустой красотой. Несколько секунд он смотрит на свое отражение, затем мрачно усмехается и берет в руки тюбик – один из тех, что стоят на столике. Снимая косметику, он достает из ящика телефон. «3:34. 1 непринятый вызов». Всегда один. Он сжимает в руке телефон, на мгновение зажмурив глаза. Поджатые губы, стиснутые пальцы, закушенная губа – любой зашедший понял бы, что Шерлок зол. Всего лишь вспышка прорвавшихся эмоций. Эмоции, чувства. «Ты забываешься», - прозвучало в его голове. – «Не положено.» - Да, не положено, - еле слышный насмешливый шепот в тишине раздевалки, и шорох упавшего на диван телефона. Шерлоку хватает нескольких минут, чтобы привести себя в норму – снять рабочую одежду, растрепать ненавистную укладку и стереть блестки. Он надевает свою бордовую шелковую рубашку, чтобы скрыться – все «выступающие» ходят в ярких блестящих одеждах, которые сложно не заметить при таком освещении. Но, достаточно одеть что-нибудь темное, и ты уже не виден никому. Кроме тех, кто хочет увидеть. Перекинув через предплечье свое пальто, он последний раз кидает взгляд на себя в зеркало, ловя в своем отражении тоскливый взгляд, и исчезает за дверью. Его вновь поглощает оглушительная музыка и яркий свет. Но, сняв яркую одежду, он будто сам ушел от этих красок. Конечно, в клубе сложно не заметить опьяняющие звуки, под которые сейчас плавно танцует Ирэн. Но он уже просто игнорирует. Подойдя к стойке, он привычным движением достает из-за нее свой бокал с хересом. Конечно, здесь редко пьют вино, но иногда такие гости попадаются. Ради них и хранится за стойкой несколько разных сортов вин. Том наливает ему каждый раз, когда Шерлок того потребует – все еще на что-то надеется. Ему жалко бармена, Том действительно хороший парень. Однажды он подошел к нему, предложив переключиться на кого-то другого. Том, недолго думая, сказал что постарается, но уже через пару дней вновь ждал его около выхода из клуба, намереваясь провести. Медленно выпивая вино, Шерлок смотрит на Ирэн. Девушка будто чувствует его взгляд – улыбается, посматривая в сторону бара, и извивается с еще большей страстью. Иногда ему кажется, что она среди них – самая довольная. В клубе она себя чувствует, как рыба в воде, с легкой радостью принимая ухаживания и заказы. Зачем только он ей, Шерлок до сих пор не может понять. Нащупав в кармане телефон и ключи, он допивает и ставит бокал на место. Она не может его видеть, но должна почувствовать, как он кидает ей улыбку и направляется к выходу. Проходя мимо Тома, он улыбается и ему, кивая на прощанье. И чувствует его восторг и взгляд, провожающий до двери. Ночной воздух освежает. А лондонский воздух заставляет поежиться, скрывая довольную улыбку за шарфом. Наконец-то он выбрался. Каждый день, а точнее ночь, выходя из клуба, он чувствует вспышку радости. В детстве родители возили их с братом в другие города и страны. Но Шерлок всегда любил именно эту: сырую, дождливую, пронизывающую до дрожи погоду в сердце Великой Британии. Вдыхать этот грязный городской воздух и слышать вдалеке сирены полицейских машин – не много ему нужно было для чувства свободы. Фонари горят, освещая темный тротуар и одинокого молодого человека. Окинув взглядом улицу, Шерлок еще сильнее закутывается в шарф, поднимает воротник своего пальто и направляется домой. К счастью, клуб находится на не самой оживленной улице, скрываясь среди небольших магазинов и жилых домов. Словно маленький грязный секрет этих больших и красивых улиц. Но не настолько далеко от центра, чтобы парень не мог дойти до дома сам. Спустя какой-то отрезок пути, он резко останавливается и поднимает голову, глядя на другую сторону улицы. Как он и ожидал, там, свернувшись около двери в чей-то дом, всегда лежит пес – тощий, долговязый, рыжий и ободранный. Шерлок уже привык к нему, не раз встречал его на своем пути. Кажется, хозяева этого дома умерли, а пес продолжает каждую ночь сюда приходить. Когда парень останавливается, пес открывает свои глаза и смотрит на него. Несколько секунд они смотрят друг на друга – затем Шерлок молча отворачивается, продолжая свой путь, а пес закрывает глаза. Как и всегда. «Пять, шесть, семь, восемь…» Любимым его развлечением было считать количество шагов. Глядя себе под ноги, он, не переставая, считает. Это не отвлекает от размышлений. Лишь слегка сбивает восприятие окружающей среды. Но Шерлок знает эту дорогу наизусть, вплоть до дюйма. Единственное, что изредка его отвлекало – шумные компании или одинокие пьяницы. Но они не пугали, лишь раздражали, заставляя еще больше нахохлиться, а ладони спрятать в карманах пальто. Они редко приставали, но в любом случае он мог ответить – будучи подростком, он разучил основы многих боевых искусств. Надеялся, что пригодится ему в работе. Вот и пригодилось… Но в эту ночь все отмечающие решили остаться дома или в пабах, напиваясь до бессознательного состояния. Возможно, они вывалятся из здания лишь под утро, сморщившись, глядя на рассвет, или так и останутся там, пока какие-нибудь люди не подберут и не отвезут домой. Шерлок отмечает это краем сознания, мало обращая внимания на столь незначительную деталь. Сейчас ему важно, что до двери дома осталось меньше ста шагов. Тихий скрип двери. Каждый раз, заходя в дом, Шерлок думает, что надо бы смазать петли. И каждое утро он забывает об этом. Миновав квартиру домовладелицы, миссис Хадсон, он поднимается на второй этаж, перешагивая скрипящие ступеньки и половицы. Он двигается, затаив дыхание, чувствуя, как колотится сердце. Всегда, когда он приходит домой посреди ночи, он не хочет тревожить сон пожилой женщины и старается передвигаться как можно тише. Спокойно выдыхает он, лишь скрывшись за дверью своей квартиры. Он пару секунд стоит, выравнивая дыхание, и затем медленно опускается на диван. Тишина и темнота, сгустившиеся в квартире, наваливаются неожиданно – просто в какой-то момент Шерлок понимает, что, не отрываясь, смотрит на темные силуэты мебели уже несколько минут, а уши заложило так, что не слышно даже собственного сердца. Слишком пусто в квартире. Он пытается услышать звуки улицы: скрип машин, пьяные голоса или кошачьи визги – но не слышит ничего, кроме шума крови в ушах. Будто пустота поглощает все вокруг, сковывая ледяными пальцами сам воздух. Выдохнув, он откидывается на спинку. «Нужно передохнуть», - мелькает в его голове, когда он закрывает глаза. Но через мгновение он уже резко вскакивает, оглушительно шурша складками пальто. - Нельзя здесь засыпать, - шепчет он, надавливая на закрытые веки пальцами. Так он с детства отгонял сон, и пока неплохо помогало. Голова начинает гудеть, а мышцы болеть от напряжения. Недолго думая, он снимает одежду, сложив ее тут же на диване, берет свою домашнюю футболку и штаны, висящие на спинке кресла, и направляется в душ. Холодная вода бодрит. Напряженные мышцы сводит судорогой, и все тело дрожит, но Шерлок не двигается. Закинув голову, он хватает ледяные струи губами, чувствует, как они холодеют, а полость рта обжигает льдом. Струи текут по шее, плечам, животу, паху, холодом сдирая с кожи остатки тех страстных взглядов, выжигая грязь и похоть. Перед веками начинают пульсировать разноцветные краски, а тело ломить от холода, когда вода начинает нагреваться. Шерлок усмехается, опустив голову, от чего вода с мокрых волос начинает капать в глаза. Он дрожащими пальцами тянется к крану, пока перед глазами все пляшет. Подождав несколько секунд, пока тело начало чувствовать тепло, он выключает воду. Она еще продолжает капать, пока он вытирает себя полотенцем. Слишком громко для такой ночи. Переодевшись в домашнее, он выходит из ванной комнаты. С его волос еще капает вода, когда он открывает дверь в свою комнату. И замирает, чувствуя, как по венам течет горячая лава, а сердце, замерев на секунду, пустилось в бешеную скачку. На кровати, свернувшись калачиком и прижав к груди его подушку, лежал Джон. *** Раньше он редко приходил домой. А когда приходил, врывался, не заботясь о миссис Хадсон, полупьяный и с шумом поднимался наверх, а иногда и не один, никак не реагируя на недовольные взгляды домовладелицы. Раньше он часто напивался и баловался травкой. Правда, не в своем клубе – в другом. Где молодежь сходила с ума, от музыки трясся пол, кожа светилась от разноцветных бликов, а коктейли были всех цветов радуги. Где тела терлись друг о друга настолько интимно и тесно, что танцпол был больше похож на всеобщую оргию, а танцующие вот-вот готовы были снять с себя одежду, которая лишь стесняла движения. Раньше он трахался почти каждый день, с первым кто ему приглянется. Он умело использовал свою ненавистную внешность. Как свет, к которому стремились наивные бабочки. И с каждым поцелуем и каждым резким движением буквально впитывал в кожу ненависть к самому себе. Раньше он испытывал от секса лишь животное наслаждение, удовлетворяя свои потребности. Он не запоминал имен, выкидывал номера телефонов, чтобы ночью снова прижать кого-нибудь посмазливее к грязной стене в коридоре того же клуба. Раньше он существовал, считая это безумие настоящей жизнью. А потом он встретил Джона. Просто столкнулся с ним в магазине, когда очередным утром шел за минералкой. Он стоял возле холодильника, нахмурившись и поджав губы, и что-то сосредоточенно читал на этикетке какого-то напитка. Возможно, Шерлок и не заметил бы его – из-за головной боли и привычного ощущения в горле он не видел и не слышал никого вокруг. Но он сам обратился к нему. Пока Шерлок открывал холодильник и доставал воду, он повернулся к нему - Извините, но вы не знаете случайно – этот напиток алкогольный? – и заглянул в глаза, показав на бутылку в своих руках. Шерлок даже не посмотрел – безразлично встретив его взгляд, он лишь покачал головой и направился к кассам. Стоя в очереди и пытаясь успокоить боли в висках, он заметил его на соседней кассе. Мужчина задумчиво смотрел в никуда, продолжая хмуриться. В руках он держал обычную минералку – такую же, что была и в руках Шерлока. В тот день он его больше не видел. Наяву. Но, когда он пришел домой и, выгнав из кровати какую-то девушку, лег подремать, перед глазами стояли чужие глаза. Голубые. Такие внимательные и удивительно добрые. Шерлок не знал, почему их вспомнил, но забыть уже никак не получалось. Он не мог выкинуть их из головы целый день. Даже ночью, после смены в своем клубе и пьянки в другом. Стоя в туалете, пока какой-то парень (то ли Рой, то ли Рик) изо всех сил вылизывал его шею и терся пахом о его бедро, он смотрел в зеркало. Глядел на спину этого идиота, который что-то невнятно мычал, и на самого себя на фоне грязной серой стены. Смотрел в свои равнодушные глаза, видел свои безвольно повисшие руки и уже обнаженную грудь, которая даже не думала учащенно вздыматься. И ненавидел. Ненавидел их обоих за эту мерзость. А перед глазами вновь всплывала добрая улыбка и вопросительный взгляд. Это стало последней каплей. Изо всех сил он оттолкнул от себя парня, да так, что тот врезался поясницей в раковину. Он видимо решил, что это такая игра, так как продолжал улыбаться и облизывать губы. Скривившись от отвращения, Шерлок поспешно вышел, не потрудившись ничего сказать напоследок и слыша недоуменные возгласы за спиной. Но ему уже было все равно. Он буквально вылетел из клуба и побежал домой. Оставаться там уже не было сил. Забежав в квартиру, он тут же помчался в ванную, надеясь отмыть, отодрать от себя всю эту гадость. Просидев ванной около часа, он успокоился. Алкоголь выветрился из головы, оставляя лишь одно дикое желание. И, как только Шерлок вылез из ванной, он немедля его исполнил – схватил с полки пачку сигарет, трясущимися руками вытащил одну и, открыв нараспашку окно, закурил, прислушиваясь к полицейским сиренам. Изо всех сил вдыхая дым в легкие, он почувствовал, что, наконец, начал успокаиваться. Весь следующий день он просидел у открытого окна, несмотря на то, что на улице моросил дождь, каждые два часа бегая в тот самый магазин. Он стал его идеей фикс. Шерлок вглядывался в каждого прохожего. Теперь в его голове всплыл и мягкий, чуть хрипловатый голос, который теперь всюду ему мерещился. Он готов был плакать от бессилия – ведь он даже не знал имени незнакомца! Словно тигр в клетке, он метался туда-сюда, не зная, что же еще предпринять. А идти к брату не было ни сил, ни желания. Теперь после работы он лишь заходил в тот клуб, но, не выдержав и получаса, выбегал. А придя домой, ложился спать, чтобы утром занять свою наблюдательную позицию. Он уже начал сдаваться, считая незнакомца просто видением, когда Судьба наконец улыбнулась ему. Через пять дней он сидел перед окном, напряженным взором разглядывая прохожих. Это уже стало его привычкой, от которой он пока отказываться не собирался. У его лодыжек расположилась открытая пачка сигарет. Периодически он запрыгивал в квартиру и принимался ходить от камина к креслу, втягивая в себя никотиновый яд. Шерлок узнал его, когда тот только повернул на Бейкер-стрит. Рост, походка, волосы, даже куртка та же! Он прежде пару раз ущипнул себя, вглядываясь в светлую шевелюру и неуверенную походку. Но когда мужчина подошел ближе сомнений уже не осталось. Не заботясь ни о чем, он со скоростью пули вылетел на улицу. По пути он напугал миссис Хадсон, которая с пакетами заходила в свою квартиру, но сейчас это его мало беспокоило. - Извините, - воскликнул он, вылетев из дома и тем самым напугав нескольких прохожих. Его незнакомец стоял в нескольких метрах, держа в руках какую-то бумажку и что-то бормоча. Да, это точно был он. Шерлок почувствовал, как сердце бьется быстрее, и, не раздумывая, подбежал к нему. - Извините! Извините, пожалуйста, но я прошу вас – зайдите ко мне домой, - парень неосознанно схватил мужчину за руку, вглядываясь в голубые глаза. Незнакомец, мягко говоря, был в шоке и в первую секунду даже порывался отстраниться. Он непонимающе глядел на него и вопросительно улыбался, а Шерлок чувствовал, как от этой улыбки что-то внутри него прорывается, выпуская поток слов. - Пожалуйста! Я понимаю, это странно выглядит. Но это очень сложно объяснить! Просто прошу, зайдите ко мне на чай. Я угощу вас, а после вы можете уйти! Только прошу, зайдите… - Но… - незнакомец отвел взгляд, зацепившись взглядом за дверь, в которую его так упорно тянул Шерлок. - Пожалуйста! – парень посмотрел ему в глаза, еще крепче сжав чужую руку, стремясь вложить во взгляд все, что он чувствовал. Несколько секунд незнакомец неуверенно переводил взгляд с Шерлока, на дверь и на его руку. Но, видимо, что-то все же было во взгляде юноши, нечто заставившее его неуверенно пожать плечами и согласиться. Такого счастья Шерлок не испытывал никогда. Просияв, он затащил его в дом, по пути извинившись перед миссис Хадсон. Добрая женщина лишь кивнула и с понимающей улыбкой провела их взглядом до квартиры. А он каждую секунду оглядывался, боясь, что это все мираж, а мужчина сейчас исчезнет или попросту сбежит Его звали Джон. Шерлок сделал им чай, пока он сидел в гостиной, неловко оглядывая обстановку. А затем они просто сели друг напротив друга и начали говорить. Ничего необычного, просто разговор. Шерлок так давно ни с кем просто не разговаривал, на самые разные темы. Он узнал, что Джон - доктор, никогда не был женат и не собирается пока. Узнал о его увлечениях, о родителях и городке где он вырос. С каждой секундой он узнавал о нем что-то новое, и этого ему хватало. Он не стремился затащить его в постель или тут же накинуться с поцелуями. Ему было достаточно слушать его голос и смотреть, как Джон улыбается, смеется, хмурится, задумывается. Смотреть на это все было достаточно для ощущения покоя и безграничной радости. Как оказалось, Джон пришел на Бейкер-стрит, чтобы найти себе соседа по квартире. Знакомые сказали ему, что молодой человек здесь сдает комнату, и оказалось что этот человек – Шерлок. Юноша уже не помнил, когда и кому он это говорил, но уже был безмерно благодарен этому человеку. Ведь это означало, что Джону не нужно уходить. Что он может остаться здесь, и Шерлок сможет его еще увидеть. Через неделю общения и привыкания друг к другу Шерлок признался. Просто однажды утром, пока Джон готовил себе кофе, он смотрел на его расслабленную спину и растрепанные волосы. И просто сказал: «Джон, я тебя люблю. И, кажется, всегда любил». Раньше они не затрагивали этой темы, хотя оба понимали, что в тот день Шерлок затащил его в квартиру не просто так. И Джон даже не выронил чашку от удивления, не распахнул глаза, не воскликнул как какая-то девчонка. Он лишь нечаянно звякнул ложкой о края чашки и повернулся к соседу. На его губах играла улыбка, а глаза так и светились. «Я знаю, Шерлок. Я тоже люблю тебя». И пока парень размышлял, было ли это сарказмом и просто дружеской взаимностью, Джон взял в руки чашку и сел рядом с Шерлоком на диван, соприкоснувшись бедрами и положив голову тому на плечо. Шерлок не знал, что с ним происходит. Но первые пару дней они даже не целовались. Ему было достаточно просто прикосновений и объятий. Лежа с Джоном на диване, переплетя пальцы и слушая мерное дыхание, он не чувствовал что чего-то не хватает. Он лишь глупо улыбался, вдыхая в легкие родной запах, и крепче сжимал руки. Джон был рядом, и этого было достаточно. В это время Шерлок начал ненавидеть свою работу. Из-за нее он был вынужден оставлять свое счастье. Поначалу он жутко злился. В клубе к нему все боялись подходить, так как все осмелившиеся получали в ответ яростный взгляд и ледяные интонации. И каждый раз, возвращаясь домой, у него тряслись руки. Он боялся не увидеть там Джона. А затем, однажды утром, Джон посмотрел на него и сказал «Хочу». И все закружилось в бешеном темпе, словно гончую спустили с цепи, и она помчалась со всей своей сумасшедшей скоростью. Первый поцелуй тут же перешел во второй, третий, четвертый и до бесконечности, настолько сильно не хотелось отрываться. И внезапно всего стало мало. Стало мало просто поцелуев и прикосновений. Стало мало пальцев и рук. Стало мало воздуха в легких и связок в горле. Дрожь от прикосновений, сияние в глазах, жар текущий по венам и неконтролируемая страсть в громких стонах. Все слилось в одно сплошное безумство. Джон с пониманием отнесся к его работе. Он никогда не осуждал парня, не просил его уволиться или не работать там. Он только никогда не ходил туда, и Шерлок был ему безмерно благодарен за это. Но отношение самого Шерлока к работе изменилось. Он не стремился туда. Перестал флиртовать со всеми подряд, начал чувствовать омерзение к клиентам, стал нормально общаться со своими коллегами, некоторые из коих оказались очень приятными людьми. Но никто там не знал про Уотсона. Да и ни к чему им было это. Но зато сам Шерлок чувствовал себя спокойней, зная, что его Джон защищен от этих людей. Недавно Шерлок начал искать работу. В дневную смену, когда он не требовался в клубе. Ведь, найдя ее, он наконец сможет уволиться оттуда и зажить нормальной жизнью. Такой, какую захочет Джон. Единственным его страхом стала потеря. Ведь, уйдя, Джон забрал бы с собой его жизнь. От которой и так не много осталось. *** И вот теперь, стоя на пороге их спальни, он чувствует, как взволнованное сердце успокаивается. Ведь его Джон тут. Мягкой кошачьей походкой он скользит к кровати, моля всех богов, чтобы мужчина не проснулся. Одеялом Джон прикрыт лишь до пояса, и Шерлок нежно улыбнувшись, тянет за край, накрывая его до груди. Удостоверившись, что Джон не замерзнет, он сам залезает под одеяло, стараясь не шуметь. Несколько минут он лежит на спине, чувствуя, как ледяное после душа тело начинает согреваться. От тепла лежащего рядом тела его размаривает, и глаза начинают слипаться, но парень продолжает стойко держаться. Ведь во сне он обнимет Уотсона, а его тело еще слишком холодное. Спустя пару минут рассматривания спины Джона, Шерлок на секунду отворачивается к тумбочке. Свет фонаря, к счастью, освещает ее достаточно, чтобы парень мог с первого раза заметить отсвечивающее серебряное кольцо. Джон любит серебро, а Шерлок любит Джона. Надевая кольцо на безымянный палец, Шерлок вспоминает, как они его выбирали, и мягко улыбается. И, наконец, почувствовав, что согрелся, он тихо разворачивается к Джону. Стараясь не разбудить его, он кладет правую руку на его грудь, а головой зарывается в светлые волосы, вдыхая родной запах. Наконец-то он дома. Джон глубоко вздыхает и ёрзает, устраиваясь поудобнее. Пальцы правой руки он сплетает с пальцами Шерлока и немного тянет так, что пальцами он касается плеча доктора. Левую руку он тянет к себе и устраивает голову на его плече, тем самым заключая себя в крепкие объятия и переплетаясь с любимым пальцами и руками. Шерлок улыбается, понимая, что все же вытащил мужчину из объятий сна, и мягко целует его плечо, дорожкой из поцелуев поднимаясь к уху. Краем глаза он замечает, что Уотсон блаженно улыбается и чувствует, как тот откидывает голову на его плечо, подставляясь под поцелуи. - Я соскучился, - тихо шепчет Уотсон. Его голос охрип от сна, а глаза по-прежнему закрыты. Шерлок усмехается. - Нам нужно спать, - так же тихо отвечает он, поцеловав его волосы. Джон недовольно вздыхает, но молчит, лишь еще сильнее «заворачиваясь в Шерлока». Спустя несколько секунд юноша устраивает голову на подушке и закрывает глаза, всем телом чувствуя тепло Джона и глупо улыбаясь. Их тела сплетены так крепко и так близко, что кажется никто, кроме них самих, не сможет оторвать их друг от друга. А их обручальные кольца слабо светятся, отражая свет уличного фонаря.